Шикарный иностранец шел по бесконечному коридору тихого учреждения. Он шел, прихрамывая и опираясь на трость, шел быстро. Медленно он не умел. У одной из многих-многих дверей он остановился, постучал и, услышав невнятный ответ, распахнул.
В скромной комнате сидели двое. Одинза столом, в полковничьей форме, другойна отдаленной от стола и прикрепленной к полу табуретке, в гимнастерке без знаков различия и без ремня.
Жора!радостно узнал иностранца полковник, вышел из-за стола, обнял.А я думал, что тебе еще с месяцок по госпиталям кантоваться.
Некогда, Сережа, некогда.
Полковник отстранил Егора на длину рук, еще раз рассмотрел:
Пижон. А трость-то, трость! Камышовая?
Данхиловская. В комиссионном на Арбате купил,ответил Егор и глянул на сидевшего на табурете.Это кто?
Твой крестник! Из последних. Вроде до конца добрали.
Рожа знакомая,задумчиво сказал Егор.Где же я его видел?
Ванин поднял глаза на Егора и усмехнулся.
Угол улицы Горького и площади Маяковского. Май,уверенно вспомнил Егор.Мне он тогда даже понравился. Бывает же! Ну, тереби его, Сережа, а я пошел.
Странная компания собралась под аркой внешнего вестибюля станции метро «Дворец Советов». Легкомысленный иностранец, однорукий инвалид, по добротности сапог и пиджакарыночный спекулянт, надежно забронированный от воинских тягот спортсмен и вызывающе хорошо одетая субтильная девица.
Пошли,сказал Егор, и все пошли. Егор, Василий, Алик и Маша. Ленивкой спустились к Москве-реке, миновали Каменный мост и зашагали над водой вдоль кремлевской стены.
Ты куда нас тащишь, Егор?спросил Василий.
На Красную площадь. Мне по секрету сказали, что сегодня будет грандиозный салют в честь победы на Курской дуге.
А мы-то здесь при чем?раздраженно заметил Василий.
Они поднимались брусчатым горбом к Василию Блаженному, когда в первый раз рявкнула кремлевская батарея. В небо взлетели ракеты.