Вот, кажется, и все, но на Липецк, находящийся в направлении главного удара германских войск, бомбы не падали. Авиация Геринга беспощадно бомбила только соседние города. Может, именно любовь рейхсмаршала авиации Германии Германа Геринга к русской девушке Наде спасла город от уничтожения в начале войны? Кто знает Но, наверное, именно так и было.
Первым вернулся Деев. Усталый, в грязном и мокром обмундировании, опираясь на слегу, он вдруг показался из леса и сразу подошел к лейтенанту.
Все нормально, сказал он и протянул лейтенанту планшет. На карте я все отметил, добавил разведчик и с силой воткнул слегу в землю.
Титоренко открыл планшет, развернул карту, положил ее у ног на траву и сел рядом.
Докладывай, сказал он, жестом приглашая Деева садиться, только подробней.
Значит так, Деев указал мизинцем точку на карте, здесь домик. Можно сказать, избушка. Только избушка эта не на курьих ножках. Крепко поставлена, что твой дот. Рядом сарай, или дровяникэто уж как угодно, но тоже, скажу я вам, прямо отдельная пульточка. А внутри колодец, может, там и скотину держатсарай-то большущий. Все это из бревен сложено. Погреб вплотную к дому сооруженв земле, тоже бревнами крыт, но входа в погреб со стороны не наблюдается. Сдается мне, что вход туда прямо из дома оборудован. Все это забором окружено, причем забор тоже из бревен, только бревна потоньше. Ворота и калитка из толстенных досок, рядом будка собачья. В общем, острог какой-то.
Говоришь, все забором обнесено, а как же ты все это высмотрел?
Я, товарищ лейтенант, на дерево залез, что поближе, но чтобы собака не учуяла. Кобель там, как медведь годовалый.
Жильцов видел?
Конечно. Дождался, пока кто выйдет. Мужик там и баба. Сколько лет мужикуне разберешь, борода лопатой, но, судя по бабе, еще нестарый. Баба вышла к грядкам, огородик там небольшой, а мужик дрова колол.
Дорога к дому есть?
Есть. Я вокруг обошел, везде чаща непролазная и сыро, может, там и болота дальше, но далеко не ходил. Дорога, правда, посуху идет, но откуда и кудане знаю. Только дорога эта так Колея от телеги. Видно, редко ею пользуются.
Ладно, сказал лейтенант, подождем Васина, а там решим, что делать.
Он поднялся на ноги и хлопнул Деева по плечу:
А ты иди обмундирование вычисти и умойся. Ясно?
Ясно, товарищ лейтенант.
Деев вырвал из земли слегу и пошел к ручью. Возле журчащей воды он вдруг остановился и повернулся к Титоренко.
Слышите, товарищ лейтенант?
Слышу, Титоренко хищно подобрался и подхватил с травы автомат. Деев, бери МГи за мной! Метнувшись с поляны в лес, он обернулся к автоматчикам и прокричал:Всем в кусты! Занять оборону! Болото оставить в тылу!
Со стороны большака, куда ушли Васин с Митрофанычем, на пределе слышимости часто бухали винтовочные выстрелы и гулко, с расстановкой бубнили немецкие автоматы. Эти звуки изредка перечеркивала густая строчка русского ППД.
До замаскированной в лесу повозки шли долго. Когда вышли к поляне, где произошел бой с немецкими танкистами, солнце уже высушило утреннюю росу и стало припекать не на шутку.
Лошадь издали почуяла приближение хозяина и подала голос. Ориентируясь на лошадиное ржанье, Митрофаныч не осторожничал и напрямую, с треском проламывался сквозь кустарник. Васин едва поспевал за ним, досадуя на поднятый шум. Было видно, что Митрофаныч обрадовался обретенному вновь музейному имуществу. Он суетливо осмотрел содержимое повозки и сунул во влажные губы лошади кусок рафинада.
Все на месте, сказал он Васину, ничего не пропало.
Если все в порядке, ответил тот, чуток передохнеми обратно.
Васин присел на травянистый бугорок и достал кисет. Скрутив по самокрутке, они задымили. Между тем даже через густые кроны деревьев чувствовался жар солнца, и когда, передохнув, сержант встал, то ощутил, как по спине под гимнастеркой поползли струйки пота. Приближаясь к шоссе, Васин услышал характерный стук колес повозки по твердому полотну дороги и замедлил шаг.
Стой! повернулся он к Митрофанычу. Придержи коня!
Митрофаныч натянул вожжи и накинул их на ближайший сук дерева.
Пошли, глянем, прошептал сержант, как бы не немцы.
Осторожно пробравшись поближе к дороге, сержант лег на траву и пополз. Митрофаныч пополз следом. Наконец они приблизились к кювету, и сержант выглянул из придорожного подлеска. На шоссе действительно были немцы. Тесной группой численностью примерно в два отделения они ехали на велосипедах в сторону Могилева. Над раскаленным полотном дороги уже дрожало знойное марево, и немцы ехали в одних трусах. Только сапоги на ногах и автоматы на голых шеях. Следом быстро катилась армейская пароконка. Две лошади бойко тащили повозку с солдатским скарбом. На повозке боком пристроился пожилой усатый старшина. Он был в полной красноармейской форме с вожжами в руках. Васин узнал в коноводе одного из ездовых санитарного обоза и помрачнел.
Накрылся наш обоз, прошептал он Митрофанычу и подтянул поближе автомат.
Что делать будем? Митрофаныч вопросительно посмотрел на сержанта. Рядом с ним лежал немецкий карабин, которым его вооружил Титоренко, отправляя за повозкой. Митрофаныч подтянул карабин поближе.
Стрелять-то хоть можете? кивнув на оружие, спросил Васин.
Действительную служил, усмехнулся Митрофаныч, а там, известно, он похлопал ладонью по затвору карабина, несколько лет подряд каждый деньстебель, гребень, рукоятка. Штыком вперед коли! Прикладом назад бей! А стрельбаэто уж непременно. Так что не беспокойтесь.
Васин удивился неожиданному многословию Митрофаныча, неопределенно хмыкнул и сказал:
Как только немцы заедут за поворот, повозку перегоните на другую сторону дороги и лесом быстро обратно. Понятно? И поспешайте.
А вы, товарищ сержант?
Я за немцами немного пройду. Попробую старшину отбить.
Митрофаныч согласно кивнул и отполз назад. Через пару минут он вернулся с повозкой и, подгоняя лошадь, повел ее через дорогу. Немцы к этому времени уже скрылись за поворотом, только тарахтение колес повозки еще слышалось за изгибом шоссе.
У сержанта не было определенного плана действий. Решив, что обстановка сама покажет, как необходимо будет поступить, он легким кошачьим шагом побежал через лес. Срезав угол дороги, он вышел навстречу немцам, опережая их на несколько десятков метров. Укрывшись за ближайшим кустом, быстро огляделся, проверил автомат и сквозь прорезь прицела посмотрел в сторону велосипедистов. Немцы двигались серединой дороги. Уже можно было слышать, как они негромко переговаривались между собой. Старшина-обозник вел повозку в гуще основной группы. Васин судорожно вздохнул, снял автомат с предохранителя и поймал на мушку участок дороги сбоку пароконки, куда должен был выехать высокий чернявый немец. Сержант почему-то принял его за командира. Немец вспухал на мушке, и Васин повел стволом следом за ним, плавно потянув спуск. Длинная рокочущая очередь смела с дороги несколько голых фигур, освобождая обознику дорогу к лесу.
Беги, старшина! закричал Васин и перенес огонь на другую сторону шоссе. Немцы, бросив велосипеды, разом попадали на дорогу, выставив перед собой короткие оружейные стволы. Жарко пахнули в ответ первые автоматные очереди, сразу сделавшись прицельными. Залепив правое ухо тугой пробкой, пули взвихрили пыль перед лицом сержанта, больно стеганув его песком по щеке. Еще с десяток пуль косо секанули поблизости, и сухая земля ключом закипела совсем рядом. Васин коротко огляделсястаршины на повозке не было. Надо было уходить не мешкая, но взбешенные дерзостью одинокого бойца немцы, видимо, не собирались отпускать его живым. Вжимаясь в землю за ветками куста, быстро редеющего под пулями, Васин краем глаза увидел, как его охватывали справа и слева, не давая поднять голову. Изловчившись, он потянул из кармана лимонку.
Услышав выстрелы, Митрофаныч торопливо привязал лошадь к первому попавшемуся дереву и, на ходу досылая в патронник карабина патрон, кинулся на звуки перестрелки. Он отошел еще недалеко от дороги и через короткое время увидел ее в просветах между стволами деревьев и в разрывах густого подлеска. К счастью, он оказался в тылу у немецких велосипедистов и сразу открыл частый огонь в их сторону, не утруждая себя тщательным прицеливанием. Немцы оказались между двух огней. Стрельба с их стороны на несколько секунд прекратилась.
Ложись, Митрофаныч! надрывая голос закричал Васин, и громко выругался, увидев, что тот открыто, в рост стоит между деревьями и продолжает стрелять.
Ложись, мать твою!.. Васин рванул гранатное кольцо и, убедившись, что Митрофаныч наконец рухнул в траву, с секундной задержкой расчетливо швырнул лимонку в немцев. Едва свистнули над головой осколки, сержант кубарем откатился от посеченного пулями куста в спасительные заросли.
Далекий взрыв гранаты как бы подтолкнул Титоренко в спину. Казалось, бежать быстрее уже нельзя, но лейтенант прибавил ходу, и пулеметчик едва успевал за командиром. Впереди опять вспыхнула стрельба, однако, судя по звукам, долетавшим со стороны дороги, до места боя было еще далеко.
Лейтенант уже перестал ориентироваться во времени, когда навстречу из-за стволов сосен показалась повозка. Повозку вел усатый старшина, шагая сбоку с вожжами в руках. Титоренко увернулся от лошади и с разбега наткнулся на тележное колесо. Рукавом гимнастерки он размазал по лицу заливавший глаза пот и прерывающимся голосом спросил:
Кто? Вы кто? Титоренко положил автомат на повозку и, опираясь о край телеги обеими руками, тяжело переводил дух. Лицо старшины показалось ему знакомым, и наконец он узнал в нем ездового из санитарного обоза.
Что там? кивнул он в сторону стрельбы. Где Васин? Сержант Васин, уточнил лейтенант и, задыхаясь, повторил:где?
Старшина Иван Пилипенко, козырнув, представился ездовой. Сержант, кивнул он в сторону дороги, приказал повозку к болоту гнать. Сам он с одним гражданским от немцев отбивается. Наседают немцы.
Лейтенант обратил внимание, что ездовой без оружия, вопросительно посмотрел на него и спросил:
Оружие есть?
Старшина отрицательно мотнул головой. Титоренко достал из кобуры ТТ и сунул его ездовому.
За мной!
Есть! Ездовой принял оружие, обрадованно козырнул и с неожиданным проворством кинулся следом за Титоренко.
Пулемет решил дело. Как только ударила первая очередь МГ, зло зарычал автомат лейтенанта и захлопали пистолетные выстрелы, немцы стали отходить. Преследовать их не имело смысла. Деев выпустил вслед немцам последние пули и с размаху сел на траву, положив возле себя дымящийся МГ. Не сговариваясь, все обессиленно попадали рядом. В наступившей тишине было слышно, как, остывая, потрескивают раскаленные оружейные стволы. Кисло пахло сгоревшим порохом.
Назад, несмотря на усталость и необходимость выбирать путь для повозки, добрались достаточно быстро. Васин едва успел рассказать лейтенанту о событиях на шоссе, а старшинао санитарном обозе. Из рассказа Пилипенко следовало, что обозники наткнулись на немцев неожиданно и те захватили обоз почти без выстрела.
Только один сержант, раненый, успел подорваться на гранате, закончил старшина и посмотрел на Васина.
Резунов, что ли? Васин даже на секунду остановился.
Как его фамилия, я не знаю, но вы лично его в обозе устраивали, ответил Пилипенко.
Значит, Резунов, вполголоса пробормотал Васин и сокрушенно покачал головой.
А вы? Вы что делали? Сколько времени вы у немцев пробыли, лейтенант посмотрел на старшину и уточнил:в плену?
Пилипенко отшатнулся, как от удара, и опустил голову.
В плену я почитай и не был. Обоз немцы только что захватили. И в плен никто не сдавался, старшина посмотрел лейтенанту в глаза. Не ожидали мы немца в тылу встретить.
Почему же немцы вас ездовым взяли, если вы в плен не сдавались?
Кнут у меня за голенищем был, и оружия в повозке не было.
И все?
Да, ответил старшина.
Верните пистолет, потребовал лейтенант и, заметив, как испуганно вздрогнул от этих слов Пилипенко, пояснил:этого добра у нас сейчас хватает.
Понятно, успокоился старшина и выдернул из-за пояса ТТ. Только патронов нет, кончились, протянул он оружие лейтенанту.
Титоренко кивнул головой и выщелкнул из пистолета обойму. Зачерпнув из кармана горсть патронов, он на ходу стал снаряжать магазин.
17. Июль 1941 года. Старый хутор
Оторвавшись от карты, Титоренко недоверчиво посмотрел на Митрофаныча и сказал:
Нет здесь брода. Просто болото указанои все.
Они сидели в стороне от расположившихся кружком бойцов и колдовали над картой.
А я говорю, в этом месте болотом можно и повозку к хутору протащить. Я эти места хорошо знаю. И лесникахозяина хутора, тоже знаю.
А если не пройдем?
Пройдем, Митрофаныч тяжело поднялся на ноги, не можем не пройти, сказал он, отряхиваясь от прилипших к брюкам хвоинок. И пути нам, товарищ лейтенант, назад нет. Там, где ваш сержант по кочкам на хутор пробрался, моя повозка и ваши кони, конечно, не пройдут, а в том месте, где я укажу, можно и болотом идти. Трудно, конечно, но Митрофаныч развел руками. Другого пути у нас нет.
Может, разгрузить вашу телегу и груз на лошадь навьючить, а? Титоренко вопросительно снизу вверх посмотрел на Митрофаныча.
Нет, товарищ лейтенант, имущество государственное, и я за него отвечаю.
Ну куда ты эти железяки попрешь? Титоренко тоже поднялся и указал рукой на повозку. Куда?!
Митрофаныч подошел к повозке и похлопал по лежащим на брезенте среди прочего имущества стволам двух небольших старинных пушек:
Это не железяки, а музейные экспонаты. И здесь не только пушки, но много другого. На одну лошадь все это не погрузишь.
Ладно. Уговорили, Титоренко сунул карту в планшет и махнул рукой несговорчивому бородачу:Пошли к бойцам.
Зина закончила обрабатывать рану на левом предплечье Васина и накладывала на руку тугую повязку.
Не больно? спросила она сержанта.
Да нет, вполне терпимо, ответил он, кость цела, значит, заживет, как на собаке.
Титоренко подошел к бойцам, когда Васин надевал гимнастерку, и вопросительно посмотрел на сержанта.
Все нормально, товарищ лейтенант, ответил тот на немой вопрос, ранение касательное. Я даже и не заметил сразу.
Ясно, удовлетворенно кивнул лейтенант, через десять минут выступаем.
Все разом зашевелились и встали. Вскоре маленькая колонна двинулась в путь.
Митрофаныч не соврал: болото в указанном им месте оказалось хоть и с трудом, но проходимым, даже для повозки. На противоположный берег группа вышла удачнодо дома лесника оказалось совсем недалеко. Усталые, грязные и мокрые бойцы выбрались на сухое и без команды расселись на траве. Зина с Митрофанычем устроились на повозке.
Можно покурить, запоздало скомандовал лейтенант и первым вынул сигареты. Васин, усевшись рядом с лейтенантом, достал кисет и протянул его командиру. Титоренко молча сунул обратно в карман смятую сигаретную пачку и стал мастерить самокрутку. Несколько минут сидели молча, потом лейтенант, докурив и не поворачиваясь к Васину, сказал вполголоса:
Возьмете с Деевым Митрофаныча и пройдете вперед, в дом лесника. Митрофаныч лесника знает. Посмотрите на предмет возможной ночевки в доме. Ясно?
Ясно, товарищ лейтенант. Васин встал.
Да, вот еще, лейтенант, не поднимаясь, хлопнул сержанта по сапогу, узнаешь, можно ли в доме или рядом наши трофеи припрятать, если что, пообещай леснику лошадей, все равно их с собой через фронт не попрешь. Только осторожно. На месте сориентируйся. Время сейчас такое, что не каждый с военными связываться захочет. Ясно?
Понятно, товарищ лейтенант.
Через несколько минут сержант с Деевым и Митрофанычем скрылись в лесу, а Титоренко подошел к повозке.
С Митрофанычем давно знакомы? спросил он у девушки и подсел рядом.
Давно. Сколько себя помню. Соседи мы.
И куда вы теперь?
Как «куда»? Зина удивленно посмотрела на лейтенанта. С вами, конечно. Назад нам уже нельзя.
Настал момент удивиться лейтенанту. Такой поворот событий его не устраивал.
С нами? Мы ведь пойдем через линию фронта. Далеко это и опасно.
И что?
Как это «что»?
Не понимаю я вас, товарищ лейтенант. Вы что, бросить нас собираетесь? Зина отодвинулась от Титоренко. Мы чтонесоветские люди?
Почему «несоветские»? Титоренко смутился и пожал плечами. Только в пути, наверное, и стрелять придется, сами понимаете.