Вот сей летун и есть Черенок,показал артиллерист.
Я секретарь Черкесского райкома партии. Зовут меня Александра Петровна Пучкова.
Пучкова?воскликнул Черенок, широко раскрыв глаза.Так вы мать Сергея?
Да, я его мать.
Она заметила его усилие приподняться с подушки и поспешно сказала: «Лежите, лежите, пожалуйста»,и отступила в сторону.
А это дочь моя, сестра Сергея, Галина,отрекомендовала она, обернувшись. Девушка в короткой беличьей шубке с наброшенным поверх халатом стояла у двери, опустив руки и както неуклюже вывернув ноги.
Черенок с любопытством пробежал по ней глазами. Лицо напряженное, бледное, глаза большие черные, чуть раскосые. Они смотрели на него с удивлением и восторгом.
«Сестра Сергея Пучкова, а непохожа, даже на мать непохожа. Десятиклассница»почемуто подумал Черенок и пригласил их сесть. Лишних стульев в палате не было, но сестра Наташа, такая внимательная всегда и заботливая, на этот раз не спешила их принести. Артиллерист, кашлянув в кулак, встал, пододвинул свой стул Пучковой, а сам примостился на кровати Черенка.
Так вот вы какой, Василий Черенков! А я вас представляла совсем другим, постарше, судя по тому, что писал нам о вас Сережа,улыбнувшись, медленно проговорила Пучкова, а сама подумала: «Губы мальчишеские, а в уголках рта уже горькие складки. Сколько довелось тебе повидать и сколько еще придется»
Да вы садитесь, пожалуйста,пригласил еще раз Черенок, показывая на стул.Расскажите, где Сергей. Как он? Ведь сколько воды утекло с тех пор!
Его полевая почта восемнадцать ноль сорок два, а где он находится, не знаю,пожала плечами Пучкова,воюет гдето. Недавно письмо прислал, на Тереке был, а сейчас Где все, там и он, наверное, со своими танкистами,сказала она, присаживаясь на табурет.Мне врач рассказал, как вы сюда попали Я хотела бы вы так много сделали для моего сына, что я была бы рада хоть чемнибудь отблагодарить вас.
Что вы, что вы!испуганно воскликнул Черенок.Сергей на моем месте сделал бы то же самое А насчет остального,махнул он рукой,мне всего здесь хватает. А скуки хоть отбавляй. Лежу один.
Так почему же к вам не положат еще когонибудь?посмотрела Пучкова на Корнева.Веселей было бы!
Ему медицина не разрешает. Приписывает полный покой,развел Корнев руками.
У меня голова немножко тогоповертел в воздухе пальцами Черенок.
Ну мы попросим медицину, чтоб нам разрешили вас посещать. Я, правда, больше теперь по району курсирую, но Галя эту зиму свободна. Учебный год у нее пропал, пока мы в эвакуации были Теперь до следующей осени ждать.
Мама, ты говоришь так, словно я вообще ничем не занимаюсь,сказала Галина с легкой обидой, и щеки ее зарумянились.
Разве я так сказала?спокойно улыбнулась Пучкова и повернулась к Черенку.Мы редко видимся. Если я бываю дома, то она дежурит на телефонной станции, у коммутатора. Если она дома, то я куданибудь уезжаю так и живем, не видя друг друга.
Летчик снова пристально посмотрел на девушку, а капитан подумал:
«Вот другой раз и догадайся попробуй, какая она из себя, та девушка на коммутаторе, чей голосок приводит тебя в кислое настроение одной фразой: Абонент занят, повесьте трубку
Никогда я не думала, что придется встретиться с вами в такой обстановке,снова заговорила Пучкова, обращаясь к Черенку.И вообще, вся история с Сергеем какоето чудо Из его полка прислали мне письмо, что погиб в бою И вдруг через четыре месяцаписьмо. Смотрю, Сережин почерк. «Откуда?думаю.Видимо, старое. Бывает такое» Распечатала письмо, читаю и от слез ничего не вижу. Жив, оказывается, Сереженька! Пишет из госпиталя, ранен, сообщает, что скоро поправится и, возможно, приедет домой в отпуск. В этом письме и о вас было сказано много. Сережа сожалел, что расстался с вами, не обменявшись номерами полевых почт. В общем, хотите вы или не хотите, а как только встанетежить будете у нас. Мы вас быстро поправим, к лету совсем будете здоровы.
Черенок засмеялся, ничего не ответил. Корнев хитро подмигнул ему. «Ого! Откажется он, наверное, попасть в квартиранты к хозяйке, имеющей такую дочку»,чуть было не выпалил он, но вовремя спохватился и скромности ради заметил:
Вы еще не знаете, какими деспотами бывают иногда больные
Неправда! Неправда!возразила дочь.
Нет!решительно сказала мать.Пока в районе я хозяйка, он будет во всем подчиняться мне и выполнять все мои приказы. А он человек военный и должен знать", что такое приказ,пошутила она.
Расскажите, как вы встретились с братом и спасли его?попросила Галина:Мы с мамой ничего не знаем. Сергей хотя и обещал приехать в отпуск, но не приехал.
О! Это длинная история, Галиночка. Какнибудь расскажу вам
В дверях показалась Наташа с поднятым в руке шприцем, покрытым марлевой салфеткой.
Товарищи,строго сказала она посетительницам,больному пора выполнять назначения.
Мать и дочь поспешно поднялись, стали прощаться. Галина подошла к тумбочке и выложила на нее из сумки целую пирамиду желтошафранных яблок. Наташа следила за ее быстрыми, ловкими движениями, и брови ее хмурились.
Так вы и не рассказалис сожалением промолвила Галина Черенку, застегивая опустевшую сумку.
Расскажу, Галиночка. Времени впереди еще много. Впрочем, подождите. Одну минуту. Бомбардир, будь другом,повернулся Черенок к артиллеристу.Посмотри в тумбочке, внизу лежит мой планшет.
Корнев нагнулся, достал планшет. Летчик покопался в нем и вынул вырезку из газеты.
Здесь написано все, как было,сказал он, передавая ее девушке.
Девушка, взглянув на потертую и пожелтевшую от времени газетную полоску, прочла заголовок и осторожно спрятала ее в карман. В палате остались только раненые и Наташа.
Давайте рукунетерпеливо обратилась она к Черенку.
Что вы, Наташенька! Разве можно довольствоваться одной рукой?с деланным испугом воскликнул артиллерист.Требуйте непременно обе, да и сердце в придачу, пока не поздно
Наташа покраснела. Черенок, закатав рукав, обнажил руку, покрытую черными точками бесчисленных уколов.
Доложитека, товарищ гвардии старший лейтенант авиации, какой это по счету?спросил Корнев, наблюдая за манипуляциями сестры.
Триста пятьдесят восьмой, товарищ капитан артиллерии!..отрапортовал Черенок и добавил, сжимая и разжимая кулак:Пустяки еще
Объясните мне, пожалуйста, если не секрет, кто же эта красавица, фея кубанская, что за Сергей и что за загадочные отношения у вас с вашими паломницами?спросил капитан после того как Наташа удалилась.Я, по правде сказать, хотя и внимательно прислушивался к вашему разговору, но понял из него мало Какое это у вас чудо с ее сыном произошло? Расскажи ты хоть мне.
Какое там чудо!.. Самое обычное дело. Рассказывать долго, а слушать нечего,нехотя ответил Черенок.
И что вы за народ такой, летуны?возмутился Корнев.Сколько мне ни приходилось сталкиваться с вашим братом, не пойму я вас. У каждого целый сундук всяческих приключений, а ни одного слова не вытянешь.
Да что рассказывать? Ничего особенного. Случай, каких тысячи на фронте,проворчал Черенок, машинально барабаня пальцами по одеялу.Самый что ни есть обыкновенный. Разве такие еще случаи бывают! Ну, коли хочешь,слушай.
И он рассказал Корневу, как они с Леонидом Олениным дрались под Ростовом, о своих скитаниях во вражеском тылу, о встрече с Пучковым в сарае возле Матвеева Кургана.
Вот тебе, капитан, и вся история. И, как видишь, чудес никаких здесь нет. А теперь, прошу тебя, позови сестру. Пусть кольнет еще, голова разболелась,закончил Черенок.
* * *
После очередной дозы морфия Черенок не почувствовал привычного облегчения. Наоборот, головная боль все усиливалась. Ему казалось, что ктото беспощадно стучит по его голове молотом, как по наковальне.
Наташа, еще укол Сделайте, пожалуйста!попросил он.
Не могу, дорогой. Врач приказал прекратить вводить вам морфий. Прошлым уколом я ввела вам уже не морфий, а дистиллированную воду.
Что?!вскрикнул Черенок.Воду?Позовите врача!
Что случилось?Чем вы недовольны?послышался через минуту голос ординатора.
Я прошу немедленно ввести мне морфий,настаивал Черенок
Врач стоял в раздумье у его кровати.
Послушайте, товарищ Черенков,заговорил он спокойным и дружеским тоном.Вам больше нельзя принимать наркотики. Вы дошли уже до предела. Не прекратитепогибнете!
Кому какое дело, что я погибну? Морфию мне!закричал тот, впадая в ярость.
Ничего сделать не могу,твердо ответил ординатор.Потерпите. Я знаю, что это трудно, но вам надо собрать все силы и терпеть. Со временем все пройдет. Лучше я прикажу сейчас дать вам вина или стакан спирту, чего хотите. Выпьете и уснете.
Не нужен мне ваш спирт!вспылил Черенок.Я смотреть на него не могу, не то что пить. От одного его запаха душу выворачивает.
В этом нет ничего особенного, это явление обычно для всех наркоманов. Но вы не волнуйтесь. Надо перебороть привычку. Заставьте себя. Переломите. У вас иге не сила, а силища. Вы же летчик! Смотрите, дело ваше, но если вы не бросите морфийвы больше не штурмовик. Будете выписываться из госпиталя, я в справке так и укажу, что морфинист. Вас тогда к аэродрому и близко не подпустят!
Черенок молча смотрел на потолок.
Я не хотел вам сегодня говорить об одном деле, волновать вас на ночь, но раз такскажу. Вы газету читали?
Мне не до газеты,грубо оборвал его Черенок.
А вот и напрасно. Возьмите, посмотрите вот здесь.
Врач сунул ему в руки газету и указал на отчеркнутое красным карандашом место на первой странице, где был напечатан Указ Президиума Верховного Совета о награждении посмертно орденом Ленина летчика, старшего лейтенанта Василия Черенкова.
Орденом Ленина посмертноеле слышно прошептал, бледнея, летчик. Затем, как бы внезапно очнувшись, громко спросил:
Орденом Ленина? А почему посмертно?и строго взглянул на врача.
Тот пожал плечами и с деланным равнодушием ответил, пряча в усах улыбку:
Очевидно, считают вас погибшим. И на самом деле, должен вам сказать: разве можно быть уверенным в какомлибо выздоровлении, если вы не бросаете свои нехорошие привычки
К чертям собачьим эти разговоры!крикнул Черенок, поднимаясь с подушки.Я жив и буду жить! И раньше чем умру, еще тысячу фашистов угроблю! Что вы по мне панихиду справляете? Плевать мне на ваш морфий! Видите, меня не забыли. Самой высокой наградой наградили. А мне ее еще заслужить надо, эту награду Сегодня же напишу в полк письмо полевая почтамучительно напряг он память, закрыв глаза. Все тело его вытянулось. Вдруг он вздохнул, словно сбросил с себя тяжкую ношу, и скороговоркой выпалил:Девятнадцать триста двадцать семь! Волков, командир! Майор Волков! Вспомнил!радостно кричал он, стуча кулаком по койке:Хахаха! Порядок! Теперь полный порядок! Ого! Мы еще повоюем. Мы еще в день победы
Ну вот и чудесно,улыбнулся врач.Слышу речь настоящего мужчины, фронтового летчика. Поздравляю!он крепко пожал Черенку руку.Остается только выпить по такому случаю. Обмыть орден, чтоб эмаль не потрескалась,шутливо добавил он, выходя из палаты и возвращаясь с Наташей, которая несла бутылку, наполненную спиртом.
Ординатор, наливая в стакан спирт, спросил:
Вам как, с водой или без? Черенок поморщился. Возбуждение уже прошло, и он опять ответил, что пить не будет, что вообще он никогда не пьет, даже если есть желание, а теперь, когда желания нет, тем более.
Поставив стакан на тумбочку, врач вышел.
Через минуту в коридоре раздался мерный стук костылей, и в палату вошел Корнев, с хитрым видом нюхая воздух.
Хехе А ведь правы были наши предки, когда, изобретя спиртягу, назвали его духомосматриваясь кругом, расплылся он в улыбке.Ээ! Да у тебя никак выпивка! По какому случаю? Не опоздал ли я, не дай бог?
Но его успокоили, и Черенок, подавая ему газету, показал Указ Президиума Верховного Совета.
Вон оно что!пробежав глазами Указ, воскликнул артиллерист.Поздравляю, брат, от души поздравляю. Только почему ты в Указе покойником значишься?удивился он.
Ничего. Скоро опять в живые переберусь. Ты знаешь, ведь я номер полевой почты вспомнил!
Оо! В таком случае имеются уже два повода выпить!..с живостью воскликнул Корнев. Врач, вновь вошедший в палату, прибавил, что появилась еще и третья, не менее важная причина
А именно?спросил капитан, повернув к нему голову.
Товарищ Черенков с сегодняшнего дня «плюет на наш морфий»!торжественно объявил врач.
Серьезно?недоверчиво спросил капитан,Тогда пируем!Он налил себе стакан и, любуясь прозрачной жидкостью, прищелкнул языком.Бриллиант! Чистая слеза.
Черенок почувствовал, как по телу его прошла дрожь, но собрался с духом и влил в себя полный стакан спирту. Через десять минут он спал.
Последующие дни пронеслись как в тумане. Утром он просыпался, лежа мыл себе холодной водой лицо, с отвращением выпивал заранее приготовленный стакан спирту и снова погружался в сон. Раненые из других палат спрашивали Корнева, как там поживаем летчик, на что артиллерист неизменно отвечал:
Лечится Клин клином вышибает.
Приходила Александра Петровна Пучкова с Галиной, но их не пустили к Черенку. Врач сказал, что разрешит свидание не раньше чем через неделю.
В следующее воскресенье стало официально известно, что госпиталь сворачивается и все раненые будут эвакуированы в тыл. По списку Черенок Должен был ехать в Дербент. Об этом позвонили в райком Александре Петровне, которая позже разговаривала с главврачом и начальником госпиталя. Зная намерение Пучковой оставить его в Черкесске, Василий догадывался о содержании их переговоров. Поэтому, когда на утреннем обходе главный врач спросил его, правда ли, что он не хочет уезжать в тыл, он подтвердил, что правда.
Почему же? Ведь там условия значительно лучше и лечениепожал плечами главврач.
Мало ли что, товарищ полковник. Зато отсюда до фронта рукой подать. Прошу оставить меня гденибудь поблизостипопросил Черенок.
Главврач не возражал оставить больного долечиваться в районной больнице, так как выздоровление теперь протекало нормально:
Значит, мы оставляем вас в этой же палате. Только вот" Наташу придется от вас забратьпоказал он на сестру.Или, может быть, и вы останетесь?с хитринкой спросил он ее.
Ну, что вы, товарищ полковник. Он теперь и без меня обойдется,зарделась девушка.
Когда врач ушел, Наташа задумчиво постояла некоторое время у печки, потом молча подошла к окну и бессознательно поскребла ногтем наросшую на стекле изморозь. Видно было, что она волнуется.
Я письмо ваше отправила в полк,чуть слышно сказала она.
Спасибо, Наташенька, за письмо и за все. Я всегда буду помнить о вас. Никто не сделал мне так много хорошего, как ваши руки,сказал он и мысленно добавил «маленькие бархатные руки».Как стало бы холодно и неуютно в жизни, если бы на свете не было таких добрых рук!
Что у меня за руки? Шероховатые, красные от сулемы.
Наташа присела на кровать и провела руками по его щекам.
Правда. Чувствуете?спросила она, взглянув ему в глаза. Он молчал, растроганный.Вот мы и расстаемся,грустно сказала она.Ночью уезжаем на фронт Жаль А кто вы мне? Чужой, неизвестный Случайно встретились А вот когда приходит время расставаться, кажется, от сердца отрываешь
Голос Наташи дрогнул. В глазах блеснули слезы. Она наклонилась, порывисто поцеловала летчика и, вскочив, убежала из палаты, впервые громко стукнув дверью.
Наташенька, золотая! Вернись!крикнул он, но ответа не было. В коридоре слышались торопливо удаляющиеся шаги.
* * *
Прошел еще месяц. Нога у Черенка постепенно срасталась, оставалась лишь незначительная ранка, которая ему почти не мешала. Слабость проходила. Молодое тело с поразительной быстротой приобретало былую силу. Он уже без посторонней помощи поднимался с постели, и опираясь на костыли, бродил по длинному коридору больницы. Тренировка доставалась нелегко. Острая боль вызывала слезы, но летчик пересиливал себя и с каждым днем радостно ощущал, как крепнут его мышцы.