Поздравляю вас, Леонид Витальевич!
Оленин, не понимая, с чем поздравляет его командир, вытаращил глаза и неуверенно протянул руку.
Товарищ подполковник, с чем можно поздравить Оленина? «Боевой» или «Отечественная война»?спросил, улыбаясь, Остап, полагая, что Оленин награжден.
При чем тут война? Лейтенанта с двадцатидвухлетием поздравляю Вам все в голове война да ордена Воякинахмурил брови Хазаров.
Вконец смущенный Оленин невнятно пробормотал благодарность, польщенный тем, что подполковник знает день его рождения.
Ну ладно, именинник. Передай старшине, что мои сто граммов сегодня причитаются тебе, а сейчас готовься к заданию. Как именинника, возьму своим ведомым,улыбнулся Хазаров и еще раз провел щеткой по усам.
«Ну и память!»сдвигая, на затылок пилотку, с восхищением подумал Борода.
* * *
Предупрежденный заранее товарищами, Черенок пошел представляться командиру.
Когда он по всем правилам устава строевой службы доложил о своем возвращении, Хазаров, выслушав его рапорт, пожал руку:
Слышал, слышал о вас О вашей работе, товарищ старший лейтенант, слышал,поправился он и, покосившись на суковатую палку, на которую опирался летчик, спросил:
Вы как же и летать намереваетесь с палкой?
Нет, товарищ подполковник. Это временное приложение.
Хм Может быть, вы некоторое время отдохнули бы? А? Говорите без стеснения. Я постараюсь добыть вам путевку в Кисловодск. Подумайте!..
Я прошу оставить меня в полку. А палку я сейчас же выброшу,пообещал Черенок.
Зачем выбрасывать? Пригодится. Незаменимое оружие против собак,в полку вон целую псарню развели. Скоро выйти нельзя будет, пятки отгрызут,усмехнулся Хазаров. Улыбнулся и Черенок, вспомнив плюгавого пса, шнырявшего между ногами летчиков, и уже серьезно сказал:
Товарищ подполковник, у меня есть только одна просьба.
Говорите,сказал Хазаров.
Я прошу ввести меня в строй в самое ближайшее время. Если можно, на этой же неделе.
Хазаров нахмурил брови, посмотрел на Черенка. Щетка энергично прошлась по усам.
А я прошу не лезть поперед батьки в пекло. Придет время, вас и без просьб выпустят в воздух,произнес он раздельно.Сегодня будет приказ о назначении вас командиром второго звена. Вы были раньше во второй эскадрилье?
Да, во второй.
Ну и добро. Там и останетесь. Работы много. Надо учить молодежь. Мне известно о вашем методе вождения групп развернутым фронтом на малых высотах
Это не мой метод, а лейтенанта Попова. Я только соучастник и то не смог ни разу осуществить такого удара изза ранения,доложил Черенок.
Вот, вот Разбери вас А Попов говорит, что он соучастник. Ну, не в этом дело. Идея хорошая и нужная. Необходимо распространять ее шире, на все полки. Как получим новые машины, придется заняться тренировкой экипажей. Справитесь с работой?
Раньше справлялся. Надеюсь, что и теперь сумею.
Хорошо. Идите устраивайтесь.
Есть!козырнул Черенок и, четко щелкнув каблуками, вышел, чувствуя на себе внимательный взгляд подполковника.
Ну, как? Познакомился?окружили его друзья.
Кажется, да
Скажи, Вася, а не советовал ли он тебе «не лезть поперед батьки в пекло»? Только правду говори,теребил его Остап.
Помнится, советовал.
Ага! А что я тебе говорил? Ты проспорил, Аверин,стукнул Остап по плечу молодого летчика.
А строевой подготовкой твоей не интересовался?спросил Оленин.
Нет. Рекомендовал только палку беречь, чтобы собака не загрызла.
Вскоре после того как Черенок представился командиру полка и старшина принес ему постельные принадлежности, дневальный объявил, что обед готов. Все собрались в столовую.
По дороге их остановил Черенок:
У меня ведь для вас подарок есть от колхозников. Распакуем его.
Черенок достал ящик. Зандаров вытащил из ножен кинжал.
Ээ, братцы, да тут «глазунья» в натуральном виде!воскликнул Борода, снимая крышку с ящика.Кррасота! Понесли на кухню. Настя сейчас соорудит царьяичницу. Это тебе не американский яичный порошок!многозначительно заметил он.
На вечер были назначены теоретические занятия летного состава. Присутствуя на них, Черенок познакомился со всеми летчиками. Полк был почти укомплектован.
Ожидали только воздушных стрелков, которые застряли гдето в дороге. Среди молодых летчиков особое внимание Черенка привлек младший лейтенант Скворцов. И не потому, что в нем было чтолибо незаурядное, отличающее от других.
«Любопытный тип»,думал Черенок, наблюдая, как Скворцов буквально из кожи лез, стараясь показать перед начальством свои знания. На каждый вопрос он поднимал руку, подскакивал, как школьник, делал ненужные поправки. А когда Хазаров задал ему вопрос по тактике, он стал отвечать так нечетко, таким канцелярским языком, что все невольно повернулись к нему. В технике пилотирования Скворцов также зарекомендовал себя не блестяще, хотя летал неплохо.
«Летает без вдохновения»подумал Черенок, наблюдая неделю спустя за его полетом.
Зато в выполнении уставных требований Скворцов был безукоризнен. Никто лучше его не мог нести обязанности дежурного по полку, отдать рапорт, приказание караулам, поефрейторски козырнуть и щелкнуть каблуками. На это он был мастер! На нем както поособенному хорошо и щеголевато сидела гимнастерка. Внешняя выправка Скворцова и весь его бравый вид невольно вызывали уважение к нему, как к офицеру высокой дисциплинированности. Делая перед полетами смотр летного состава, построенного в две шеренги, Хазаров остановился против Попова и, нахмурившись, сказал:
Равняйтесь по Скворцову. Учитесь у него тому, каким должен быть офицер! А вы даже бриться вовремя не успеваете, заросли, как пещерный житель.И, повернувшись, подполковник прошел дальше, не заметив острого взгляда Грабова, следовавшего рядом с ним. Попов выслушал замечание командира полка, не моргнув глазом, но в душе затаил обиду.
А Грабов подумал:
«Командир безусловно прав. Выговор Попов заслужил, но ставить в пример ему, старому летчику, не раз доказавшему свою дисциплинированность в боевых делах, этого петушка не следовало бы».
Когда Черенок попытался узнать у Остапа его мнение о Скворцове, тот неопределенно пожал плечами и в свою очередь спросил, почему он так* интересуется им.
Должен ведь я знать людей, с которыми придется порох нюхать.
Ты, Вася, знаешь мое правило. Я сужу о человеке тогда, когда увижу его в деле. Попов первое время тоже казался нам невесть кем, а теперь, гляди, какой пареньтигр! За товарища жизнь в бою отдаст
Разговор этот происходил на другой день после того, как Черенок вступил в строй. Летчики лежали под плоскостью старого самолета Остапа, на котором теперь тренировался Черенок. В этот день летать не пришлось, Хазарова вместе с Грабовым вызвали в штаб дивизии, и полеты на стрельбу отставили. День выдался явно неудачный. Настроение у Черенка сразу же испортилось. Ему хотелось к прибытию новых самолетов быть в полной боевой форме, а тут задержка. Недовольный, он улегся на траве и стал рассеянно смотреть вдоль стоянки. По дороге мимо самолетов шла оружейница Таня Карпова.
Таня! Ты куда?окликнул ее Остап.Посиди с нами. Скоро машину пришлют.
Нет, пойду пешком. Дела ждут,махнула Таня рукой в сторону Тихорецка,надо вам всем постирать подворотнички. Ужас как быстро пачкаете.
Черенок поднялся.
Пойдемка и мы вместе. Разомнемся,предложил он Остапу.
Пойдем,обрадовался Остап.
Приказав мотористу зачехлить самолет, летчики сняли комбинезоны и пошли со стоянки. Дорога от аэродрома к городу вела через разбросанные в степи холмики, поросшие пучками редкой травы и кустарником. Над далеким бесцветным горизонтом в знойном мареве дрожали ажурные кроны деревьев, какието строенияне то ветряки, не то силосные башни. Свежий ветерок приятно овевал лицо. Но Остапа пейзаж мало интересовал. Он без умолку говорил с Таней. Шли медленно, но Черенок, не привыкший к такой длительной ходьбе, начал уставать. Таня это заметила и сказала:
Я знаю одну межу, здесь недалеко. На ней пасленачернымчерно! Сладкий. Кто хочет?
Паслеен?поморщился Остап,тоже мне фрукт! Уж лучше редька.
Фу! Была б нужда. Сидите тогда, а я сбегаю нарву себе,и она скрылась в зеленых зарослях кукурузы. Летчики отошли в сторону от дороги, сели, закурили, Черенок вытянул ноющую в колене ногу.
Смотрю я на вас, Остап, и Эх, ейбогу Всегда рядом, вместе трудитесь, воюете, веселитесь вместе, живете одними мыслями, одним дыханием. Все у вас просто и понятно на сто лет вперед, а вот у меняне договорил Черенок и сломал попавшийся под руку толстый и твердый прут крапивы. Остап неопределенно хмыкнул, усмехнулся. На солнце он всегда потел и обмахивался видавшей виды пилоткой. Что говорить? Черенок прав. Кому еще так везет? Кажущееся равнодушие Остапа вызвало у Черенка легкую досаду. Он насупился и стал молча сбивать прутиком засохшие пыльные колокольчики.
Грустишь, Вася?покосился на него Остап.
Как тебе сказать? Просто засосет иногдаИ думаешь, думаешьмахнул он расстроенно рукой.
Остапа тронула эта неловкая мужская жалоба. Он знал своего друга. Общительный и откровенный, он был не очень щедр на признания, когда дело касалось, его чувств. Если уж Черенок заговорилзначит, допекло крепко.
Остап с радостью отвлек бы его от тоскливых мыслей одной из своих бесчисленных историй, но внутренний предостерегающий голос остановил его. И он необычно мягко сказал:
Не веришь ты ей, что ли, раз тревожишься так?А сам подумал: «Не дело перед боем тосковать, душу свою пахать»
Черенок, не отвечая, смотрел вдаль, на знойный, словно загнутый кверху горизонт.
Такая девушка его любит, ждет, письма шлет, а он страдает, как Вертер,снова заговорил Остап.Гордиться этим надо, дорожить, а ты тоже мне, штурмовик
Не знаю, Остап. Скорее всего, ты прав. Я и сам так думаю. Здраво. Только эх, чем бы я не пожертвовал, чтобы хоть на минуту попасть на Кубань, туда, обратно в госпиталь.
В госпиталь Ты еще накаркаешь. Нет уж, пронеси, как говорят, нечистая сила. В нашей авиашколе тоже был один курсантпопытался Остап перевести разговор на другое. В это время сильнее зашелестела кукуруза, и на дорогу вынырнула Таня. В руке у нее был свернутый из старого письма кулек, наполненный черными ягодами.
Не изжарились ожидая? Ну, пошли.
Остап вскочил на ноги, подошел к Тане. Они подождали, пока Черенок встал, отряхнулся от пыли. Он поднял голову, посмотрел на них долгим взглядом, и Остап вдруг представил себя на месте Черенка, увидел себя его глазами, и ему стало неловко за свое счастье. Он отпустил Танину руку, ступил к Черенку, виновато обнял его за плечи.
Пойдем, Вася Они двинулись дальше.
До Тихорецка оставалось меньше половины пути, когда их нагнала машина БАО. Посмотрев на прихрамывающего Черенка, Остап поднял руку. Машина затормозила.
Садись, хромая пехота, доедемс грубоватой лаской обратился он к товарищу.
Я дойду. Осталось немного
Ладно. Побереги свои шасси. Давай подсажу.
Вон Тане помоги лучше, рыцарьпосоветовал Черенок.
Нет, я сама. Сама.
Девушка вьюном выскользнула из рук Остапа и, смеясь, впорхнула в кузов. Далеко впереди, изза степного кургана, появились какието странные предметы, похожие на стадо черепах. Они быстро двигались навстречу. Залитая солнцем дорога вихрилась за ними черной пылью. Из кузова можно было разглядеть, что это колонна танков. Через минуту стал слышен нарастающий мощный гул железа. Вот танки скрылись за зеленым островком акации и снова показались на возвышенности. Лязг и скрежет могучих машин заглушил гудение полуторки. Водитель, уступая дорогу колонне, свернул на обочину. Летчики узнали знаменитые танки. Пушки на башнях танков были повернуты назад, люки открыты. В передней машине, высунувшись до пояса, стоял танкист в синем комбинезоне и черном ребристом шлеме. Завидев летчиков, он переложил флажки в левую руку и козырнул. Остап и Черенок ответили на приветствие, а Таня, улыбнувшись, помахала рукой. Лицо танкиста, серое от пыли, расплылось в улыбке, ослепительно сверкнули зубы. Грохоча гусеницами, танк промчался мимо. И тут лишь Черенок спохватился. Эта широкая открытая улыбка, такая знакомая
Постой,на мгновение заколебался он,нет, не может быть, не вспомню.
Черенок покачал головой, сожалея о том, что не такто просто удержать в памяти огромную массу человеческих лиц, с кем сталкивала его судьба. О том, что встреченный танкист был его друг Сергей Пучков, ему и в голову не пришло. Слишком невероятной была эта встреча.
После обеда экипажи разбрелись кто куда. Каждый использовал время посвоему. Борода, выпив добрый кувшин молока, лег спать, строго наказав дневальному, чтобы не забыл разбудить его к ужину. Оленин и Попов, пододвинув к распахнутому окну стол, сняли с себя гимнастерки, и через минуту стол уже трещал от ударов костяшек домино. Черенок достал планшет, положил его на колени и, вынув лист бумаги и карандаш, стал писать письмо Галине. Мысли опережали одна другую. Он писал и в своем воображении вел немой разговор с девушкой, повторяя сказанные ею когдато слова, представлял ее улыбку, все, все, что он в ней так любил. Галина стояла перед ним светлая, свежая, в голубой кофточке, какой она запомнилась ему в день разлуки на берегу Кубани. Вдруг в предвечерней тишине судорожно ахнуло. Зенитный залп, словно камень, толкнул в грудь.
Воздууууух!пронеслось по зданию. Задребезжали стекла. Все, кто находился в помещении, мгновенно оказались на ногах.
По щелям!раздался снизу встревоженный голос начальника штаба. Привыкшие к таким командам, летчики быстро натягивали на себя одежду, выбегали во двор.
Оленин, не выпуская из рук костяшек, взобрался на подоконник и выглянул наружу.
Не видно ничего Разведчики, должно быть, шныряют,равнодушно сообщил он, усаживаясь опять за прерванную игру.
Тут, видать, не разведчиком пахнет,выглянув в окно, сказал Попов.
Пойдемка и мы внизраздались голоса, и все двинулись вслед за Авериным. Оторвавшись от письма, Черенок прислушался. Гулкие удары крупнокалиберных орудий смешались с треском пушек, автоматов. В здании никого уже не осталось. Положив в планшет недописанное письмо, он вместе с Бородой спустился с третьего этажа. На дворе было пусто, только в стороне, возле кухни, одиноко маячила фигура Зандарова, смотревшего в небо. С запада, со стороны солнца, курсом точно на вокзал подлетали шестерки бомбардировщиков.
Ого!воскликнул Борода и потащил Черенка к укрытию. Зандаров чтото крикнул. Борода взглянул на небо. От самолетов, облепленных со всех сторон клубками разрывов, отрывались бомбы.
Тиииораздался хватающий за душу пронзительный звук, и Борода, хлопнув себя по ляжке, вмиг очутился на дне щели. Черенок и Зандаров последовали за ним.
Громовой удар потряс землю. Летчики повалились друг на друга.
Хрряк!.. Хрряк!.. Хряк!гремело наверху. Взрывы приближались. Ближе, ближе. Ураган пламени взвился чудовищным букетом В грохоте и дыме в воздухе замелькали балки, щепки, какието бесформенные черные клочья. Факел сраженного «юнкерса» пронесся над крышей и врезался в полотно железной дороги. Полуоглохшие, засыпанные землей * и пылью летчики лежали не двигаясь. В ушах звенело, свистело, трещало. Черенок поднял на секунду голову: цепочка «юнкерсов», преследуемая пачками рвущихся снарядов, разворачивалась в воздухе. Едкий запах тротила плыл над укрытием.
Эй, братцы кролики, как вы там? Живы?донесся словно из могилы голос Остапа.
Еще заходятпрокричал Зандаров, но оглохший Черенок понял его лишь по движению губ.
Двадцать семь, двадцать восемь минус два сбитых так «мессершмиттов» десять. Штопорнуло триспокойно считал Зандаров.
Лежит, как на пляже!возмутился Черенок.Человек ты или кто?крикнул он, оборачиваясь к Зандарову.
Человек? Неет, меня черт в люльке подменил,ответил, сердито улыбаясь, Зандаров и опять уставился в небо. Зенитки не умолкали. На пути воющих «юнкерсов» росла новая стена огня заграждения. Черенок обернулся и увидел Бороду. Тот лежал на дне щели, уткнувшись головой в угол. Темная струйка крови, пересекая лоб, стекала по его щеке и пряталась в густой бороде.