Юноша смотрел на своих старших братьев, и в который раз удивлялся, как он не похож на них. Грузный Мануэль, несколько мельче Санчо - их лица уже успели опухнуть от пьянства и на них появились морщины.
- А я знаю, в чём дело, - улыбнулся Мануэль.
- О чём ты, брат?
- Я теперь понял, почему ты, Хуан Гонсало, днями торчишь в поле.
- И почему?
- Ты просто боишься встречаться с девушками.
- Да-да, - захихикал Санчо, - он у нас очень робкий.
- Это я робкий? - и юноша сжал кулаки.
- Смотри, смотри, он уже разозлился. Может, подерёмся? - предложил Санчо.
- Зачем мне драться со своими братьями?
- Да так, нужно же поразмяться, а то ты и драться разучишься.
- Да ведь он и драться-то не умеет, - заводил младшего брата Мануэль, хотя прекрасно знал, что в кулачном бою Хуану Гонсало в Санта-Риберре нет равных.
- Я не хочу с вами драться, братья.
- Ну, хоть до первой крови, ну-ка, давай! - Санчо принял боевую стойку и грозно водил кулаками.
Мануэль уже тоже завёлся и для пущей важности расстегнул ворот своей рубашки.
- Ну, Хуан, докажи, что ты не простой мужлан, докажи, что в твоих жилах течёт благородная кровь.
Юноша понял, что братья от него не отвяжутся и всё равно не дадут работать. Но он напустил на себя безразличный вид и ещё раз повторил:
- Я не буду с вами драться, братья.
И тут же кулак Санчо чуть было не ударил ему в голову.
Юноша еле успел уклониться. Злость постепенно охватывала его. Он, даже не разгибаясь, снизу нанёс удар в челюсть сначала Санчо, потом Мануэлю.
- Ах, ты какой прыткий! - закричал Мануэль и попробовал ударить младшего брата в плечо.
Но тот, стройный и лёгкий, без труда уклонялся от ударов. А вот грузным братьям приходилось потяжелее.
- Ну-ка, давай, иди на меня, - кричал Санчо.
Он стоял, широко расставив ноги, прикрывшись левой рукой, с правой, занесённой для удара.
- А ну, попробуй меня достать, - выкрикнул Хуан Гонсало, и специально не нанося ни одного удара, стал бегать вокруг брата.
Тот без толку наносил удар за ударом в пустое пространство.
А вот и не достанешь меня, не сумеешь. А я, если захочу, - и тут юноша нанёс сразу три коротких удара, от которых Санчо упал на свежевскопанную землю.
Мануэль хохотал, уперев руки в бока.
- Вот так и боец из тебя, Санчо, даже младший брат сумел повалить тебя на землю. А я-то раньше думал, такое под силу только вдовушкам.
Санчо, чертыхаясь, поднялся и стал рассматривать испачканную одежду.
- Ты, поосторожнее, - бросил он Хуану Гонсало, - мы же развлекаемся, а не дерёмся по-настоящему.
- Ты сам сказал, до первой крови.
- Значит, добавь ему, - подзадоривал юношу Мануэль, - у него даже нос цел, даже губа не разбита.
- Это он хотел тебя побить, а ты радуешься, - осклабился Санчо, - сейчас твоя очередь драться.
- Моя, так моя, - небрежно заметил Мануэль и, даже не глядя в сторону Хуана Гонсало, нанёс удар.
От неожиданности юноша даже не пригнулся, даже не напрягся. Он взмахнул руками и, не удержав равновесия, сел на землю.
Санчо хотел броситься на него сверху, но юркий юноша уже успел откатиться и вскочил на ноги.
- Лови его! - крикнул Мануэль и, увязая во свежевскопанной земле, побежал к младшему брату.
Мануэль и Санчо гонялись за Хуаном Гонсало, пытались окружить его, взять в тиски, но тот каждый раз выскальзывал прямо из-под их рук. Пару раз старшие братья даже стукались лбами, от чего, конечно же, тот и другой пришли в ярость, словно это юноша был повинен в том, что у них на лбах появилось по большой шишке.
- Он трус! - кричал Мануэль. - Он убегает от нас, он не хочет драться в честном бою!
- Да, он предпочитает показывать нам спину, а не лицо - ну-ка, попробуй, Хуан, встретиться со мной лицом к лицу!
Юноша использовал то, что находился выше по склону холма, чем его братья, развернулся и с воинственным кличем бросился на них. Не добегая несколько шагов до Санчо, он подпрыгнул и; ударил его ногами в грудь.
Толстяк взмахнул руками и грузно осел на землю.
А вот Мануэль, использовав момент, ударил-таки юношу в живот. И Хуан Гонсало скорчился на земле, а затем, стыдясь своей боли, поднялся на ноги и стоял, покачиваясь.
- Ну, всё, братья, вы победили.
- Да, дерёшься ты отлично, - пробормотал Санчо, разминая ушибленную руку.
- И кто это так научил тебя драться? - спрашивал Мануэль, - вроде бы ты всегда был эдаким хлюпиком, а вот в последний год стал отлично драться.
У Хуана Гонсало уже проходила вся злость на братьев.
- Это вы научили меня.
- Да никто специально тебя не учил, - махнул рукой Санчо.
- Конечно же, вы всегда раздавали мне подзатыльники, всегда заставляли работать, вот я и научился отвечать ударом на удар, - и юноша резко выбросил вперёд кулак, задержав его на волосок от лица Санчо. - Видишь, брат, ты пропустил удар. Если бы и впрямь случилась драка, не досчитаться бы тебе пары зубов.
- Ну что ж, давай помиримся, - предложил Мануэль и обнял младшего брата.
Санчо, пострадавший больше всех, не очень-то охотно пожал юноше руку.
- Хотел бы я уметь драться так, как ты, брат, - неохотно признался он, хоть его никто и не тянул за язык.
- А ты сбрось лишний вес, ведь я беру тебя не силой, а ловкостью.
- Вот-вот, - сказал Санчо, - ты ловкий, как сам дьявол, я даже не успеваю следить за тобой. Ты, то слева, то справа, а потом - бах И понимаешь, что уже не в состоянии стоять на ногах.
Хуан Гонсало одобряюще похлопал Санчо по плечу.
- И ты не промах.
- Смотрите! - тревожно воскликнул Мануэль, указывая на ложбину между холмов.
Там появилась фигурка старого Сальвадора, который вёл под уздцы лошадь. Повозка натужно скрипела.
- Какого чёрта он идёт к нам? - пробормотал Санчо.
А старый Сальвадор наконец-то заметил братьев, и стал махать им руками, что-то крича. Но что он кричал, разобрать, стоя у ручья, было невозможно, ветер относил слова к холмам.
- По-моему, что-то случилось, - крикнул Хуан Гонсало и пошёл навстречу Сальвадору.
Братья двинулись за ним следом.
Тревога охватила юношу, было что-то страшное в том, как Сальвадор беззвучно открывал рот, пытаясь, докричаться до братьев Ортего. Хуан Гонсало даже различал что-то тёмное на дне повозки.
И тут внезапно ветер переменился, и до братьев долетели слова Сальвадора:
- Ваш отец он ранен
Хуан Гонсало бросился вперёд, не разбирая дороги. Он несколько раз спотыкался о камни, падал, вскакивал и добежал-таки первым до Сальвадора.
- Что случилось?! - задыхаясь, спросил он.
- Его ранили в Санта-Риберре.
Тут подоспели и старшие братья.
Хуан Гонсало склонился над сеньором Ортего.
- Отец!
Раненый с трудом приподнял веки, но казалось, он даже не видит своего любимого сына.
- Отец, что случилось?! - юноша с ужасом смотрел на окровавленный лоб своего, отца, на неестественно подвёрнутую руку.
- Это всё он, - прошептал сеньор Ортего, - дон Родриго - и потерял сознание.
- Скорее, домой! - Хуан Гонсало схватил коня под уздцы и принялся разворачивать его, чтобы ехать по направлению к дому.
Мануэль и Санчо казались напуганными. Они шли позади повозки, а коня вели под уздцы старый Сальвадор и Хуан Гонсало.
Время от времени сеньор Ортего приоткрывал веки и постанывал. Он ни о чём не просил своих сыновей, понимая, что так они скорее доберутся до дому.
Ослик Ико сам бежал за повозкой.
- Так, что случилось? - пытался добиться объяснений от старого Сальвадора юноша.
Тот досадливо поморщился и махнул рукой в сторону Санта-Риберры.
- Не нужно было твоему отцу ходить туда.
- Так, что там произошло?
- Не нужно было ему ходить, - Сальвадор сокрушённо покачал головой.
- Так это всё из-за дона Родриго? - догадался Хуан Гонсало.
- Да, из-за него. Что там было - страшно вспоминать. Сеньор дон Суэро сказал, что все должны подтвердить своё право на владение землёй, а иначе - сеньор Сальвадор замолчал, но Хуан Гонсало понял его и без слов. - Он сказал, что если не найдётся документов, то земля перейдёт к нему.
- Какой мерзавец! - прошептал Хуан Гонсало.
- Вот тут-то всё и началось, - тихо говорил старый Сальвадор, явно не заботясь о том, чтобы его слышали старшие братья, - твой отец первым бросился к помещику и сказал - Сальвадор задумался, сам не зная, что придумать.
- Что сказал мой отец?
- Он сказал: «Я убью вас, дон Родриго, если вы только посмеете оспаривать мои права на эту землю!»
- А дон Родриго?
- Он выхватил пистолет и выстрелил. Началась давка. Люди помещика бросились на нас, и твой отец был среди первых. Он уложил десять - старый Сальвадор задумался, не слишком ли маленьким покажется юноше это число, - да нет, он уложил, наверное, человек двадцать и почти уже пробился к самому экипажу сеньора дона Суэро, как на него напали сзади.
Юноша попытался заглянуть в глаза старику, но тот отвернулся.
- И чем же всё кончилось?
- Не знаю. Твоего отца ранили, и я вынес его с площади.
Юноша тяжело вздохнул.
- Да, и ещё дон Родриго сказал, что и все строения на земле принадлежат ему.
- Но ведь, все же, в округе знают, эта земля, дом издревле принадлежат нашему роду.
- Да, старый помещик себе такого не позволял, а дон Родриго - старик закашлялся, - играет с огнём. Кто-нибудь, если он решится осуществить свою угрозу, возьмёт в руки ружьё и застрелит его, - Сальвадор пристально посмотрел на Хуана Гонсало, как бы представляя его себе в роли мстителя.
Сеньор Ортего, не в силах сдержать стон, позвал Сальвадора.
Старик тут же бросил поводья и пошёл рядом с повозкой.
- Зачем ты врёшь? - тихо проговорил сеньор Ортего.
- Ну не мог же я сказать твоему сыну, что всё случилось из-за лишней рюмки рома?
Мужчины разговаривали так тихо, что никто посторонний их не слышал.
- Или же ты хочешь, Хуан Мануэль, чтобы я сказал правду?
- Ты уже сказал правду насчёт земли, а всё остальное неважно.
- Лежи, лежи, тебе нельзя говорить, - спохватился Сальвадор, расправил солому под раненым и вновь заспешил к Хуану Гонсало. - Да, нелегко вам теперь придётся, братья у тебя непутёвые, вся надежда была на тебя, да на твоего отца.
- Почему это была? - напрягшись, спросил юноша.
Сальвадор отвёл взгляд в сторону. Он, уже не раз видевший на своём веку смерть, понимал, сеньор Ортего не жилец на этом свете.
- Понимаешь, Хуан, отец твой будет долго поправляться, он уже в том возрасте, когда раны заживают сами собой. Возможно, его стоило бы отвезти в город, но лечение стоит больших денег.
- Их у нас нет, - вздохнул юноша.
- Ничего, Хуан, может быть, всё ещё образуется.
Санчо и Мануэль немного отстали.
- Как, по-твоему, вытянет отец? - глядя себе под ноги, спросил Санчо.
Мануэль шагал, молча, зло, пиная небольшие камешки.
- По-моему, ничего хорошего уже не предвидится, земля и впрямь отойдёт к помещику, ведь у нас нет никаких документов.
Санчо закусил нижнюю губу.
- И почему мы всегда ссоримся с Хуаном Гонсало, ведь, он, в общем-то, неплохой парень
- Ты бы ни о нём сейчас думал, а об отце.
- От того, что я стану о нём думать, ничего не изменится. Вот если бы у нас были деньги, и мы смогли бы отвезти его в город, в больницу
- Что уж тут думать, - вздохнул Мануэль, - больницы не для таких бедняков, как мы.
- Ну почему эти проклятые колёса так страшно скрипят? - воскликнул Санчо.
- Потому что они не смазаны.
- Я и без тебя знаю, дурак. Я не могу слышать этот страшный визг, словно бы кто-то тащит из меня душу.
Сеньор Ортего вновь застонал и попробовал приподняться. Он немного поднял голову, но тут же, со стоном опустился на солому.
- Да, плохи дела отца, ему здорово досталось. Ты слышал, Сальвадор сказал, он уложил человек двадцать.
- Все мы умеем отлично драться. Даже этот молокосос Хуан Гонсало и тот не даст себя в обиду. - Санчо хлопнул себя ладонью по лбу. - Говорил же я отцу, не ходи туда один! Вот если бы мы были все вместе, мы бы сумели постоять за себя.
- Не говори глупости, - предостерёг брата Мануэль, - никогда нельзя предвидеть того, что случится.
Сеньор Ортего боялся вновь потерять сознание.
Хуану Гонсало не терпелось как можно скорее попасть домой, ведь только там он мог бы хоть чем-то помочь своему отцу. Но ехать быстрее не позволяло состояние раненого.
Дом казался так близко, но прошло ещё около четверти часа, пока, наконец, процессия не добралась до дома сеньора Ортего.
Раненого на руках внесли в дом и уложили на кровать. Мануэль и Санчо стали в ногах, а Хуан Гонсало устроился у изголовья. Никто из старших братьев не стал оспаривать это право младшего.
- Как вы, отец? - спросил юноша.
Сеньор Ортего попытался улыбнуться, но от этого его лицо сделалось ещё более измученным.
- Я умираю, сын, - прошептал мужчина и поднял руку.
Хуан Гонсало тут же взял его пальцы в свою ладонь.
- Не нужно так говорить, отец.
- Нет, я умираю, это точно.
- Никто не знает часа своей смерти.
- Я чувствую её приближение, ощущаю её дыхание.
Старый Сальвадор поднялся и подошёл к раненому.
- Как ты, Хуан Мануэль?
- Иди за священником, - попросил сеньор Ортего.
- Да ты будешь ещё жить, что ты вздумал, ведь ты ещё молод!
- Я молод?! - закашлялся сеньор Ортего. - И это говоришь мне ты, Сальвадор?
- Во всяком случае, ты ещё не стар.
- Я тебя прошу, беги за священником.
Сальвадор в растерянности посмотрел на братьев.
Мануэль и Санчо прятали глаза. И только Хуан Гонсало громко сказал:
- Раз так просит отец, то идите.
Сальвадор покинул дом.
Юноша сидел у изголовья кровати и смотрел в окно на то, как удаляется фигурка Сальвадора. Ветер развевал полы его поношенного сюртука и, глядя сейчас на Сальвадора, можно было сказать, что он спешит. Хотя кто-нибудь другой, не знавший близко этого человека, мог подумать, тот просто идёт, не очень торопясь.
Обычно, что бы ни случалось в этом мире, старик передвигался шаркающей походкой, но теперь у него была вполне конкретная цель - привести священника к умирающему другу.
Юноша даже пожалел, что не отправил за священником кого-нибудь из старших братьев, те добрались бы до ближайшей церкви куда быстрее.
Внезапно сеньор Ортего сжал свои пальцы, и Хуан Гонсало тут же склонился над ним.
- Вам что-нибудь нужно, отец?
- Я хочу попрощаться с тобой, ведь я умираю, - сеньор Ортего прикрыл веки и юноша почувствовал, как слабеют пальцы отца.
- Не уходите, отец, не покидайте нас!
Губы сеньора Ортего дрогнули и замерли.
«Ну, вот и всё, - как-то очень уж буднично подумал Хуан Гонсало, - Сальвадор так и не успел привести священника».
- Он умер? - шёпотом спросил Санчо, коснувшись плеча своего младшего брата.
Слёзы застилали глаза юноши.
И не успел он ответить, как Мануэль слишком громко, чтобы его голос прозвучал подобающе торжественности случая, сказал:
- Отец умер.
Старшие братья переглянулись. Они прекрасно знали, что отец не оставил завещания. Хотя теперь, после того, как Сальвадор передал слова дона Родриго, есть завещание или нет, значения не имело.
- Ну вот, дожились, - Санчо вздохнул, - земли у нас теперь нет, дом тоже не принадлежит нам.
- Нужно что-нибудь успеть продать, - предложил Мануэль, осматриваясь по сторонам.
Но ничего подходящего ему на глаза не попалось. Никто бы не стал покупать рухлядь, находившуюся в доме.
- Мануэль, ты что! - возмутился юноша. - Как ты можешь так говорить у смертного одра отца!
- А что, жизнь продолжается, - развёл руками Санчо, - и мы должны позаботиться о себе сами.
- Эта земля наша, - твёрдо сказал юноша, - и дом тоже.
- Считай, как хочешь, лично я, - сказал Санчо, - не собираюсь погибать из-за земли.
- Да-да, Хуан Гонсало, - поддержал среднего брата Мануэль, - если мы вздумаем сопротивляться, дон Родриго приведёт своих людей и попросту прогонит нас с нашей же земли. Если хочешь тут оставаться, то лучше соглашайся стать арендатором.
А юноша был уже не в силах сдерживать слёзы. Он, не стыдясь, заплакал, размазывая по лицу грязь.
- Ну почему, отец, меня не было рядом с тобой?!
- Что уже говорить об этом? - вздохнул Санчо.
Юноша схватил руку отца и припал к ней губами.
- Простите меня, отец, если я временами был груб с вами дерзил простите меня
И тут юноша почувствовал, что пальцы сеньора Ортего дрогнули. Он с надеждой заглянул в лицо отцу. Веки того медленно открывались.
Санчо и Мануэль с испугом отпрянули от кровати.
- Боже, но он же, умер!
Лицо сеньора Ортего исказила улыбка.
- Да, я умер, но на какое-то время вернулся сюда, ведь я услышал, вы ссоритесь, братья.
Он приподнял ослабевшую руку и сделал неопределённый жест.
- Отойдите, я хочу поговорить со своим младшим сыном.
Мануэль и Санчо переглянулись. Им не хотелось отходить от умирающего отца, и не потому, что они очень уж жалели его.
Мануэль зашептал:
- Наверное, отец где-то спрятал деньги и хочет сейчас об этом рассказать Хуану Гонсало.
- Да-да, я слышал, так бывает. Если, человек где-то спрятал деньги и никому не сказал об этом, то бог не примет его душу.
- Я сказал - отойдите!
Братья вновь переглянулись. Голос сеньора Ортего звучал настолько требовательно, что не подчиниться ему было невозможно.
Недовольно бурча, старшие братья отошли к столу и, боясь пошевелиться, прислушивались к разговору между умирающим отцом и Хуаном Гонсало.
- Ты странный мальчик, - сказал сеньор Ортего.
- Неужели, отец, вы вернулись с того света лишь затем, чтобы сказать мне это?
- Да, ты странный мальчик и совсем не похож на своих братьев.
- Но зато я похож на вас, отец.
- Да, и у меня в жизни были честолюбивые мечты. Я тоже мечтал изменить свою жизнь, но видишь, что из этого получилось?
- Я не осуждаю вас, отец.
- Что поделаешь, Хуан Гонсало, я сам осуждаю себя.
- За что же, отец?
- Я сам пропил свои мечты.
- Не говорите так!
- А чего мне бояться перед лицом смерти? Да, я пропил все свои мечты, а теперь вот, потерял и землю.
- Всё ещё образуется, отец.
- Нет. Я думал, хоть что-то смогу оставить в наследство своим сыновьям, но, как видишь, я даже не сумел сберечь того, что оставили мне мои предки.
Глаза Хуана Гонсало сделались злыми.
- Это всё дон Родриго, он поплатится.
- Не думай о мести, сын, лучше подумай, как ты будешь жить дальше.
Мануэль и Санчо с нетерпением ждали, когда же отец заговорит о спрятанных деньгах.
- Ну, чего же он медлит? - прошептал Санчо.
- Молчи, - цыкнул на него Мануэль, - иначе мы всё пропустим.
- Сеньор Ортего поманил к себе пальцем Хуана Гонсало, чтобы тот склонился ещё ниже.
- Я хочу сказать тебе, то единственное, что понял абсолютно точно, прожив жизнь
- Я слушаю вас, отец, - юноша склонился над раненым.
- Без земли ты никто, а с землёй ты человек. Эту землю ты уже не защитишь, она больше не принадлежит нам. Пообещай мне, сын, когда-нибудь ты раздобудешь себе землю и не выпустишь её из рук так, как это сделал я.
- Я обещаю вам, отец.
- Поклянись!
- Клянусь!
- Ну вот, теперь я уверен в тебе, ты всегда добьёшься своего. И главное, Хуан Гонсало, никогда ты не станешь пьяницей, а главное, у тебя есть теперь цель в жизни.
- Я добьюсь её, отец, чего бы мне это ни стоило.
- Я знаю, так оно и будет. Вспомни обо мне в этот час, Хуан Гонсало, и я порадуюсь за тебя на небесах.
Глаза сеньора Ортего закрылись, и голова беспомощно опустилась на подушку.
- Отец! - воскликнул юноша.
Мануэль и Санчо подбежали к кровати.
- Он что-нибудь успел сказать тебе?
- Да.
- Что же? Что?
- Отец говорил, он просил, чтобы я не забывал о том, что вся сила человека в земле.
- Он говорил что-нибудь о деньгах? - Санчо тормошил за плечо Хуана Гонсало.
Тот недоумённо посмотрел на него.
- О каких?
- Ну-ка, посмотри мне в глаза! - закричал Мануэль и, схватив за плечи младшего брата, развернул к себе. - Нет, я верю тебе, - он стыдливо отвёл взгляд в сторону, - в самом деле, откуда у отца деньги.
Хуан Гонсало зло посмотрел на братьев и расплакался.
Те некоторое время ещё постояли около мёртвого отца, а затем, переглянувшись, вышли из комнаты.
Мануэль поманил пальцем Санчо.
- Пошли, нальём вина, теперь некому нас бранить.
И братья, прихватив пару вместительных кружек, спустились в подвал дома, где хранилось вино.
Правда, ради справедливости стоит сказать, что первые две кружки они выпили за упокой души сеньора Ортего.
Хуан Гонсало сидел возле кровати и сжимал в своих ладонях руку мёртвого отца.
- Я выполню то, о чём вы просили меня, - повторял юноша, - я добьюсь чего-нибудь в этой жизни. Но только прежде я поквитаюсь с доном Родриго. Пусть не думает, что ваша смерть останется безнаказанной!
ГЛАВА 3
Дом семейства Ортего погрузился в тишину. Такое случалось нечасто. Даже не было слышно пьяных возгласов Мануэля и Санчо. Старшие братья уединились в дальней части дома и шёпотом обсуждали планы на будущее.
- По-моему, больше нам здесь делать нечего, - говорил Мануэль.
Но Санчо всё ещё сомневался.
- Ты хочешь всё оставить Хуану Гонсало - и землю, и дом?
Мануэль криво улыбнулся.
- Да забудь ты обо всём. Нет больше у нас ни земли, ни дома. Теперь всё принадлежит дону Родриго.
- Этого не может быть.
- Как видишь, может.
Санчо схватил старшего брата за руку.
- И ты допустишь, чтобы дон Родриго безнаказанно завладел нашим имуществом?
- Я не идиот, чтобы в одиночку сражаться против помещика и его людей.
Санчо задумался.
- Я и не предлагаю тебе самому брать в руки оружие, но если мы спустим подобное дону Родриго, то над нами станут смеяться во всей Санта-Риберре.
- А мне плевать, - прошептал Мануэль, - я не хочу считаться с тем, что о нас думают люди. Если они такие смелые, пусть берут в руки оружие и идут против помещика.
- Я ожидал услышать от тебя кое-что другое, всё-таки ты старший брат.
- Пойми, Санчо, сами мы никогда бы не решились покинуть родной дом и отправиться куда-нибудь на заработки.
- Наверное, мы упустили слишком много времени.
- По мне так лучше пойти в город и поискать хорошую работу. Ковыряться в земле, как Хуан Гонсало, мне не хочется.
Братья замолчали и прислушались. Дом полнился тихими, еле различимыми звуками.
- Ты слышишь, как скрипит наш дом? - спросил Санчо. - Он всё ещё продолжает жить.
- Он разваливается, - грубо оборвал брата Мануэль, - и я не хочу, чтобы это произошло на моих глазах.
- Так, что мы решим? - осведомился Санчо.
- Ты, брат, решай за себя, а я для себя всё уже давно определил.
- Ну, раз ты, Мануэль, не хочешь оставаться здесь, то и мне придётся податься в чужие края. Мир большой и на нас всех хватит в нём места.
- Что-то я в этом сомневаюсь. Если мир такой большой, то почему нам не находится места в Санта-Риберре?
- Я не хотел бы об этом думать. Всегда хочется надеяться на что-то лучшее.
Дверь в комнату тихо приоткрылась, и вошёл Хуан Гонсало. Он молча опустился на стул и положил голову на руки.
- Что вы решили, братья? - спросил он, не поднимая головы.
- Вот похороним отца, - ответил Мануэль, - тогда видно будет.
- Нет, мы должны решить это сейчас.
Хуан Гонсало почувствовал, вся ответственность ложится на него, никто из старших братьев сам не собирается ничего предпринимать.
- Мы должны отомстить за смерть отца.
- Но у нас даже нет ружья! - воскликнул Хуан Мануэль.
Хуан Гонсало покачал головой.
- Убить можно и без ружья.
- К чему такая спешка? - Санчо взял младшего брата за руку. - Сейчас не время думать о мести, похороним отца, тогда и решим.
- Нет, мы должны поклясться у его гроба в том, что отомстим.
- Я в эти игры не играю, - Мануэль поднялся из-за стола.
- Что?!
- Я не хочу, чтобы пролилась ещё чья-то кровь, пусть это даже кровь человека, повинного в смерти моего отца.
- А ты, Санчо, ты тоже так думаешь?
Средний брат пожал плечами.
- Я ещё не решил окончательно.
- Как можно рассуждать?! Как можно говорить, что ты ещё не решил окончательно?! - возмутился Хуан Гонсало. - Убили нашего отца, а мы сидим, сложа руки и, как понимаю, вы собрались простить дону Родриго.
Мануэль покачал головой.
- Можете мне поверить, Хуан и Санчо, даже если дон Родриго умрёт, это ничего не изменит ни к лучшему, ни к худшему. Я уже выбрал свой путь и скоро меня не будет в Санта-Риберре.
- Куда же ты отправишься? - спросил Хуан Гонсало.
- Куда-нибудь в большой город. У нас же повсюду есть родственники, и они мне подыщут какую-нибудь работу.
- Твоё место здесь, - твёрдо сказал Хуан Гонсало.
- А если мне не нравится ковыряться в земле, если мне не нравится разбрасывать навоз?
- Ты для этого родился.
- Нет, Хуан Гонсало, для этого родился ты, а я создан для другой жизни. Пока был жив отец, я молчал, но теперь, не забывай, я старший в доме.
Хуан Гонсало тоже поднялся из-за стола.
- Но ты, Мануэль, отрёкся от нашего дома, отрёкся от нашей земли. Ты не имеешь права здесь распоряжаться.
- Пока ещё я никуда не уходил, и ты должен слушаться меня. Я сказал, мстить дону Родриго я не собираюсь.
- Ты не мужчина! - в сердцах выкрикнул юноша.
- Я всего лишь рассуждаю здраво, - Мануэль оттолкнул младшего брата и покинул комнату.
- Санчо, ну хотя бы ты не бросишь меня одного? Ты не предашь память нашего отца?
- Как сказал старший брат, так и будет.
- И ты тоже, Санчо, отказываешься от мести?
- А какой в ней смысл?!
Хуан Гонсало остался один в комнате. Он сидел за простым, сбитым из досок столом и до боли сжимал кулаки.
- Они предали тебя, отец, - шептал юноша, - предали. Ну, ничего, у тебя остался я, и пусть потом меня схватят, пусть казнят, но я отомщу за твою гибель.
Старый Сальвадор не спешил приходить в дом семейства Ортего. Он шёл по тропинке, еле переставляя ноги. И впрямь, кому хочется смотреть на чужое горе, кому хочется говорить слова утешения, понимая, что ничего уже изменить нельзя. Смерть - страшная штука, страшная своей безысходностью, потому что ничего невозможно уже изменить и остаётся утешать. А старый Сальвадор, как и большинство мужчин, не умел этого делать. Но он знал, что обязан явиться в дом Ортего, обязан поговорить с братьями, ведь он был самым близким другом их отца. Считай, на его руках он и умер.
Как ни хотелось старому Сальвадору оттянуть время прихода в дом семейства Ортего, как ни петлял он, выбирая самую окольную тропинку, всё равно он оказался перед дверью. Оставалось только войти.
Но даже тут Сальвадор медлил. Он несколько раз заносил руку для стука, и ещё стоя на крыльце, снял шляпу.
Но, наконец, решился.
Прозвучали три коротких удара в дверь. Хуан Гонсало выглянул в окно.
- А, это вы, дядюшка Сальвадор!
Пожилой мужчина попытался улыбнуться.
- Держись, Хуан Гонсало. Да, это всё, что остаётся тебе делать.
Сальвадор вошёл в дом и долго щурился, пытаясь привыкнуть к полумраку: завешенные окна, неубранный стол.
- А почему вам никто не помогает? - спросил Сальвадор.
- К нам приходили женщины, но я отправил их. Я сказал, что если всё последнее время мы справлялись сами, то справимся и теперь.
- Это ты зря.
- А по-моему, нет.
- Считай, как хочешь.
Старик уселся, набил старую растрескавшуюся трубку и закурил. Он с вожделением вдыхал крепкий табачный дым и щурился на Хуана Гонсало.
- Наверное, ты хочешь мне что-то сказать?
- Пока что нет, - хмуро ответил юноша.
- Я знаю, что тебя волнует. Скорее всего, твои братья повели себя не совсем так, как ты этого ожидал.
- А откуда вы знаете?
- Я вижу по твоему лицу, Гонсало. Временами на лице человека можно прочитать все его мысли.
- Да, - недовольно признался Хуан Гонсало, присаживаясь рядом с Сальвадором.
- Давай, расскажи, о чём вы говорили.
- Мы не говорили, мы ссорились.
- Ну, пришли вы к какому-нибудь согласию?
- Я послал их к чёрту! - зло выкрикнул Хуан Гонсало.
- И чем же они провинились перед тобой?
- Они провинились не передо мной, они провинились перед памятью нашего отца.
Старый Сальвадор закинул ногу на ногу и выпустил в потолок струю сизого дыма.
- Поверь мне, я уже достаточно пожил на этом свете, чтобы что-нибудь понимать в жизни. В чём-то твои братья правы.
- И вы, дядюшка Сальвадор, так считаете? Я не могу в это поверить, ведь вы были другом моего отца.