Начались партизанские будни.
Пестовцы вели бои, устраивали засады, диверсии, совершали переходы, добывали ценные разведывательные сведения.
Правой рукой начальника разведки Александра Макаровича Никитина стал Павел Васильевич Долинин, недавний директор Пестовской конторы по сплаву леса. Тридцатилетний волжанинкрепыш, с открытым энергичным лицом, был не только отважным следопытом, но и мастером первой руки. За что ни возьметсяпочинить ли сапоги или телогрейку, пошить ли шапку или сплести льняной шнур, все сделает на славу. В разведке вел себя осмотрительно, не терпел ненужного риска. Его данные всегда были точными, исчерпывающими. Юных разведчиков Яковенко, Космачева, Юханова, Лысенко учил по-отцовски заботливо, по-командирски обстоятельно.
Не успевали фашисты начать преследование, как партизаны исчезали из одного района и появлялись в другом. Не было у них рациина Большую землю посылали донесения через связных. Запасы оружия и продовольствия пополняли за счет трофеев.
В боях, трудных переходах пролетело несколько месяцев. За это время отряд ПавловаКозлова прошел по тылам врага, как сообщило Совинформбюро, пятьсот километров. Накопленный пестовцами опыт был принят во внимание командованием: после небольшой передышки в Пестове партизанам выдали зимнее обмундирование, лыжи и направили в Валдай.
Так Пестовский партизанский отряд оказался на берегах Валдайского озера.
Железнодорожники на новых «рельсах»
Телефонный звонок из Ленинграда разбудил Гордина поздней ночью. Василий Порфирьевич, допоздна занятый делами, спал в своем кабинете на двух составленных рядом креслах, не раздеваясь, только чуть расстегнув воротник гимнастерки. Быстро поднявшись, Гордин взял трубку. Звонили из Ленинградского штаба партизанского движения, который возглавлял секретарь областного комитета партии Михаил Никитич Никитин.
Переданному сообщению Гордин был рад: обком ВКП(б) и партизанский штаб облегчили его задачуразрешили придать Пятой бригаде еще несколько районных партизанских отрядов, созданных местными райкомами партии в самом начале войны. Это бесспорно ускоряло ее формирование.
С. И. Павловский, партизан отряда «Храбрый».
Не успели партизаны-пестовцы обжиться в одном из кирпичных домов неподалеку от райвоенкомата, заделать фанерой оставшиеся без стекол окна, как рядом, в пустовавшем доме, появились незнакомые люди, с винтовками-трехлинейками, в черных форменных шинелях. Пестовцы, одетые в добротные белые полушубки, вооруженные автоматами, с любопытством поглядывали на соседей-новичков.
Один из них, видно тоже из любопытных, поприветствовал первый:
Здорово, красавчики! Он явно намекал на внешний вид. С каких краев и каким ветром занесло?
Из Пестова. Слыхали про такой стольный град? раздался звонкий девичий голосок.
Слыхал. Почти земляки. На одном солнце портянки сушим. А мы из Бологого. Железнодорожники, стало быть Александр Николаевич Валов, сказал говоривший. А это друг мойСпиридон Иванович Павловский.
Собеседницами Валова и Павловского были Катя Докучаева и Зина Миронова, одинаково одетые и подпоясанные широкими ремнями, на пряжках которых Валов разглядел непонятные слова. После того как девчата представились, Александр Николаевич спросил:
А что это за бляхи у вас? Не то по-турецки, не то по-немецки выведено?
Трофейные. В одном из боев под Тосно достались. Осенью, когда с карателями дрались. А написано здесь: «С нами бог».
Докучаева улыбнулась:
Только хоть на бога и надеются, он их все равно не спасает.
И словно в подтверждение своих слов опустила руку в карман полушубка и достала отливавший вороненой сталью пистолет «вальтер».
И это трофей. А вы, товарищи, в каких местах воевали? спросила уже другим, деловым тоном.
Не пришлось еще, девчата, ответил Павловский. Только собираемся. До сих пор были в истребительном батальоне.
Может, вместе начала Миронова, но ее прервал строгий голос:
Миронова и Докучаева! Через пять минут выход на лыжную тренировку!
Валов и Павловский повернулись в сторону говорившего.
Наш командирстарший лейтенант Павлов, тихо сказала Катя. Под его началом мы полгода ходили по тылам врага.
Строгий, добавила Зина. Лыжник хороший. Наездник лихой. Кто в седле сидеть не умеет, тому от нашего Андреича достается.
Распрощавшись, девушки побежали в дом за лыжами.
Видал, Спиря, какие геройские красавицы! заметил Валов Павловскому. Не смотри, что ростом и годками не вышли.
А командир у них какой! Кавалерист, видать. По походке чую. И уже в тылу побывали. Опытные. Ну да теперь и от нас это не уйдет.
История Бологовского отряда железнодорожниковбудущих партизанначиналась так.
Теплым летним вечером первого года войны в Бологое прибыл поезд. На перрон вышел плотный, небольшого роста капитан. Это был Никита Петрович Буйнов, служивший в Белоруссии на границе, а затем направленный по распоряжению Калининского областного управления НКВД в Бологое, где создавался истребительный батальон для борьбы с вражескими парашютными десантами, для помощи железнодорожникам в ликвидации последствий вражеских бомбежек.
Капитан поднялся на пешеходный мостик через пути, огляделся вокруг. «Досталось порядком»подумал он, увидев сгоревшие здания станционного поселка, следы недавней бомбардировки города, исправленные на скорую руку железнодорожные пути. Затем направился к военному коменданту, однако того на месте не оказалось. Постучал в дверь с табличкой «Дежурный по вокзалу».
Сюда нельзя. Разве не видите надпись «Посторонним вход воспрещен»? сказал Александр Николаевич Валов, решительно остановив пролезавшую было в дверь фигуру военного.
Мне по очень важному делу.
Сказано женельзя, товарищ капитан. Время военное. Вы мешаете работать. Затем все же посоветовал:В крайнем случае могли бы подойти к окошку.
«Вот это дисциплинка! Ничего не скажешь», с удовлетворением отметил про себя Буйнов. Решительный и строгий железнодорожник явно понравился капитану.
Валов открыл фанерную дверцу окошка и спросил, в чем дело.
Как мне пройти в райком партии?
Сначала надо предъявлять документы.
Он внимательно посмотрел удостоверение личности, сличил его с командировочным предписанием, еще раз оглядел их владельца и только после этого рассказал, куда и как идти.
В райкоме партии Никите Петровичу Буйнову, тридцатичетырехлетнему капитану пограничных войск, предложили сформировать из железнодорожников истребительный батальон и стать его командиром. Начальником штаба был назначен партийный работник Николай Павлович Капустин.
«Истребители»так коротко звали бойцов и командиров батальонажили на казарменном положении, овладевали военным делом, тренировались в походах по лесам, даже изучали методы партизанской борьбы. Все это могло пригодиться, если фашисты оккупируют район. На этот крайний случай предусматривалось даже создание целого партизанского соединения, командовать которым будет Буйнов; комиссаром станет секретарь районного комитета партии Василий Васильевич Васильев, а личный состав истребительного батальона вольется в это соединение.
Как-то в один из осенних дней приехал в Бологое инструктор партизанского отдела штаба Северо-Западного фронта старший политрук Андрей Кириллович Фатеев. До войны он окончил военную школу в Чебоксарах, служил в армии, потом работал на киностудии «Мосфильм».
Много дней и ночей провели вместе Фатеев и Буйнов, выполняя задание партизанского отдела штаба Северо-Западного фронта по подготовке будущих партизанских отрядов и их лесных баз.
Истребителям не пришлось применять оружие в родных местах. Враг был остановлен на дальних подступах к Бологому. Линия фронта стабилизировалась между Старой Руссой и Валдаем. Буйнов сразу же попросил направить его в тыл врага: он, кадровый военный, считал, что место егов настоящей боевой обстановке.
Ваше желание учтем, ответил ему Гордин.
Прошло немного времени, и в Бологое вторично приехал Фатеевтеперь уже как начальник штаба формируемой Пятой бригады. Ему поручили отобрать из числа лучших, хорошо подготовленных бойцов Бологовского истребительного батальона группу добровольцев для включения их в состав бригады. Вместе с Васильевым и Буйновым эта работа была проведена быстро.
Инструктор политического отдела Бологовского отделения Октябрьской железной дороги Николай Капустин, инструкторы Бологовского районного комитета партии Александр Белогорлов и Александр Дашкевич, заведующий Бологовским районным отделом здравоохранения Михаил Бойцов, заведующий торговым отделом Бологовского райпотребсоюза Спиридон Павловский, дежурный по вокзалу станции Бологое Александр Валов, паровозный машинист Алексей Владимиров, токарь паровозного депо Георгий Игнатьев, стрелочник Александр Михайлов, машинист компрессора Иван Никифоров, кузнец путейской мастерской станции Медведево Лаврентий Джура и многие другие патриоты решили стать партизанами. Все они земляки, товарищи по работе, друзья. Большинство из нихкоммунисты.
Был среди уезжавших еще один коммунист, заведующий путейской мастерской станции Медведево Александр Петров, тихий, спокойный тридцатилетний человек, в недавнем прошлом кузнец этой мастерской, у которого молотобойцем-подручным работал друг его детства, рослый широкоплечий Лаврентий Джура. Погодка-однокашника Саша ласково называл Лавриком.
Он сам выбрал себе опасный путь партизана, но не рискнул сказать дома правду: не стал беспокоить жену, молодую мать своих первенцев. Чтобы не волновалась, написал второпях обычное, казалось, письмецо: «Здравствуйте, дорогие Тося и дети! Шлю вам свой сердечный привет. Я поехал в командировку, возможно дней на пятнадцать. Поезжай в Медведево сама, получи зарплату, загляни в Бологое, в местное правление Калининторга, спроси Шустова Ивана. Возьмешь у него соли. Если не сможешь, то дождись, я все устрою сам. До свидания. Крепко всех целую. Саша. 18 января 1942 г.».
«Дней на пятнадцать»заверил Александр Иванович. Но не сдержал словане по своей, правда, вине. Да и мог ли он знать, что «командировка» его станет вечной, что не суждено будет ему вернуться с дальних партизанских дорог Но об этом позднее.
Вечером партизан пригласили в районный комитет партии. Секретарь райкома Василий Васильевич Васильев сказал:
Мы все гордимся вами, надеемся, что вы оправдаете доверие партии. Нет надобности подробно рассказывать вам о военной обстановке. Из газет и политинформаций вы знаете, что продвижение фашистов на северо-западе остановлено. Расчеты противника на успех под Москвой не оправдались. Положение на фронтах стабилизировалось, а на некоторых участках советские войска начали наступательные операции. Это, конечно, не означает, что враг разбит и не попытается предпринять новое наступление. Центральный Комитет партии принял постановление об усилении партизанской борьбы в тылу врага, чтобы всемерно препятствовать попыткам противника закрепиться на временно оккупированной территории. Если советский народ сумеет должным образом выполнить эту задачу, то натиск фашистских войск на фронтах будет значительно ослаблен.
Желающих отправиться в тыл врага много, но мы не можем оставить город, район, железную дорогу совсем без квалифицированных кадров, без мужских рук. Потому не всех желающих отпустили. Они даже в обиде на нас за это.
Вам, товарищи партизаны, надлежит сдать райкому партийные, комсомольские и военные билеты, паспорта и служебные удостоверения.
Ясное дело, Василий Васильевич, ответил за всех Георгий Васильевич Игнатьев, назначенный заместителем командира Бологовского отряда по строевой части.
Тогда приступайте. Документы примет наш третий секретарь райкома Иван Васильевич Миронов.
А. Н. Валов, партизан отряда «Храбрый».
От него же получите талоны на продукты в дорогу. Выездзавтра. Место сбора личного состава отрядау вашего общежития. Желаю боевых успехов и партизанской славы!
Васильев подошел к каждому из сорока своих бологовских земляков, крепко пожал руки, обнял.
Было немного грустно, когда расставались партизаны со своими документами, особенно с дорогой каждому сердцу красной книжечкой члена Всесоюзной Коммунистической партии большевиков. Надолго ли? Может, навсегда, ведь не всем выпадет судьба вернуться с победой в родной город.
Каждый, естественно, на всю жизнь запомнил номер своего партбилета, но многим хотелось и в тылу врага видеть этот номер своими глазами. Александр Николаевич Валов, член ВКП(б) с 1931 года, химическим карандашом записал номер своего партийного билета на внутренней стороне ремня недавно полученной винтовки.
Вот так-то всегда будет со мной рядом мой партбилети в бою, и в походе, удовлетворенно сказал он.
Примеру Валова последовали и другие партизаны.
Партизанский отряд железнодорожников готовился к отправке в Валдай. Сопровождать его поручалось Буйнову и Фатееву.
Валов, узнав, что с отрядом поедет и Никита Петрович Буйнов, заволновался: вдруг капитан напомнит ему о неприветливой встрече на вокзале. Александр шепнул Павловскому:
Пропал я, Спиря. Вспомнитнасыплет на хвост соли.
Не-е, не насыплет. Непохоже. С виду смотретьчеловек добрый. Да и не время сейчас мелочи припоминать.
Павловский оказался прав. Буйнов, человек военный и требовательный, был вместе с тем справедливым и понимающим. Дисциплину почитал как одно из самых главных качеств человека. Увидев Валова, он подошел к нему и сказал:
Рад, что и вы с нами, Александр Николаевич. А тогда, при исполнении служебных обязанностей, вы совершенно правильно поступили.
19 января, перекусив на дорогу, бойцы в сопровождении Буйнова и Фатеева на двух грузовиках с крытыми кузовами выехали на Куженкино. Время приближалось к вечеру.
Январские дни короткие, в четыре часа уже наступают сумерки, и многое из окружающего не столько замечается, сколько угадывается.
Проехали мимо городского кладбища. Свернули влево на проселочную дорогу. Расстояние от Бологого до Куженкинаоколо 15 километров. Соединяющая их дорога неважная, ухабистая и после дождей становится совершенно непроезжей. Но это весной и осенью, а зимой все дороги хороши. Стоит морозу сковать землю, а снежку подровнять ее поверхность, и можно смело ехать в любом направлении.
Местность до Куженкина открытая, ровная. Леса виднеются в отдалении темной полосой вдоль линии горизонта. Есть где разгуляться метелице! Как закрутит да завертит поземка, так и дороги не найдешь.
Ехали молча. Каждый был занят своими мыслями. Лишь Спиридон Иванович Павловский тихонько напевал про колокольчикдар Валдая, который звенит уныло под дугой.
Точно прощаясь с отъезжавшими, приветливо кивали вдогонку темно-коричневыми сережками веточки черной ольхи, растущей вдоль обочин. Казалось, что под дуновением ветерка они тихо-тихо позвякивают, нашептывая слова последнего привета.
По заснеженной дороге навстречу бежала едва различимая колея. Слегка вьюжило. Мелкой крупой сыпался сухой снег. Доверяясь не столько зрению, сколько необъяснимому шоферскому инстинкту, водители вели машины по едва заметной колее уверенно и довольно быстро.
Вот и Куженкино. По автомагистрали МоскваЛенинград, на которую свернули истребители, с затемненными фарами проносились туда и сюда легковые и грузовые автомашины. На расчищенной от снега асфальтированной трассе дело пошло значительно веселее. Изменился и облик окружающей местности. Лес приблизился с обеих сторон.
Взошла луна. Дремлющий лес с ветвями, опушенными снегом, словно преобразился и стал еще более величавым и таинственным. Кажется, нет ни одной снежинки, которая не отбрасывала бы от себя матового сияния.
Под впечатлением этого волшебного пейзажа Александр Петров припомнил, как, бывало, ездил по зимней лесной дороге на праздник в деревню.
Расписные розвальни с удобной спинкой. На сиденье набросано душистое сено, покрытое пестротканой суровиной домашней работы. Прыткая лошаденка бойко несется, выбивая копытами комья снега. Позвякивает бубенчик, подвешенный под дугой.
Дремлется. Но спать нельзямигом отморозишь нос и щеки. А в деревне, как всегда, первой встречает бабушка и приговаривает: «Приехал, внучонок! Здравствуй, родимый!..» Для нее он всегда был малышом
Промелькнуло Едрово. Его узнали по длинному одноэтажному дому справа, с обширным двором, обнесенным высоким каменным забором. Здесь в старину была почтовая станция, где путешественники отдыхали и меняли лошадей.