После шифровки из Валдая мы с Орловым думали об этом.
И что надумали?
Помнишь Зиновьева, Алексей Никитович? Да, который был в Дно председателем райисполкома. Так вот, был он прекрасным командиром отряда, и огромная потеря для нас, что погиб Василий Иванович в бою за город Холм. На его место мы назначили комиссараМатвея Ивановича Тимохина. Однако думается, ему, опытному партийному работнику, он ведь секретарем райкома партии был, больше по плечу комиссарское дело.
Асмолов поддержал:
Вот и дай ему толкового командира и выдвигай на повышение. Найдешь такого командира?
Не иголка же в стоге сеначеловек. Как не найти: у нас за полгода кадры отличные выросли.
Слышал. И знаком со многими. В общем, ты в крае хозяин, тебе и решать. В течение сутокибо время не терпит. Нужно принимать пополнение. Люди ждут, как видишь из донесения Андреева, совсем неподалеку.
У нас с Орловым мнение такое: выдвигать Шурыгина.
Того, что из учителей? Псевдоним Воронов?
Да. Перед войной районный отдел народного образования возглавлял. В тылу врага действовал на правах уполномоченного обкома партии. Отряд сколотил и успел хорошо повоевать.
Согласен. Выдвигай. А может, подкрепить бригаду еще одним крепким отрядом? Ну хотя бы «Дружным»? Тем более что Тимохин в нем с первых дней.
Отряд этот особыйразведывательно-диверсионный.
Как раз что надоего опыт пригодится другим. Очень пригодится. Сам знаешь, боевая история у отряда богатая
Лагерь у озера Белого
С первых же дней войны дновские коммунисты сформировали из добровольцев два истребительных батальона. Один из них готовился для борьбы в тылу противника, если будет временно оккупирована территория района. Будущих партизан возглавил по поручению районного комитета партии председатель райисполкома Василий Иванович Зиновьев, комиссаром стал секретарь райкома партии Матвей Иванович Тимохин.
Последними уходили партизаны из города. На берегу озера Белого дновцы разбили свой первый лесной лагерь и начали осваивать зону действия, вести разведку.
Отряд постепенно пополнялся.
Алексей Буянов, комсомолец, рабочий паренек с ленинградского завода «Красный треугольник», приехал в отпуск к родственникам в деревню Ботаног. На песчаном берегу реки, где загорала колхозная молодежь, познакомился с Михаилом Григорьевым, Алексеем Захаровым, Валерием Ивановым, сестрами Екатериной и Елизаветой Федоровыми и другими сельскими комсомольцами. Как-то в клубе все вместе смотрели кинофильм «Если завтра война», и не знали, что она почти рядом, у самого порога.
В партизанский отряд «Дружный» первыми попросились Буянов, Григорьев и Захаровони были чуть старше остальных. Но им отказали.
Наверное, надо что-то самим предпринять, задумчиво проговорил Миша Григорьев.
Нас не знаютвот и не берут, резюмировал Леша Захаров. Там ведь только городскиедновские.
Подходящий случай доказать, на что они способны, представился довольно скоро. Отряд фашистских мародеров ворвался в деревню и начал грабить. Для острастки гитлеровцы расстреляли семерых ни в чем не повинных крестьян. Награбленные ценности и продукты закрыли в сарае. Утром собирались отправить их в свой гарнизон.
Тезка, раздобудь хорошую лошадь и телегу, сказал Буянов Захарову. А мы с остальными ребятами в сарае побываем. Пока фрицы спятсделаем подарок партизанам.
Без шума связав сонного часового, мальчишки быстро вынесли из сарая награбленные гитлеровцами продукты и уложили их в телегу
Далеко за полночь партизанские связные пришли из белозерского лагеря к одному из местных тайников. В него крестьяне прятали для партизан масло и мед, творог и сметану Каково же было удивление связных, когда оказалось, что им вообще на этот раз не под силу унести крестьянские дары. В намного расширенном тайнике аккуратно были поставлены два мешка гусей, мешок кур, ящик с уложенными в солому яйцами, много сала, хлеба, картофеля На видном месте красовался белый лист с аккуратно выведенными словами: «Ешьте на здоровье. Ботаногские ребята».
Это буяновская проделка, сказал Зиновьеву командир разведки Войчунас. Помню, когда отказали ему и его дружкам быть принятыми в отряд, он пообещал: «Ладно, еще услышите о нас!..»
Придется искупить вину, Петр Антонович, улыбнулся Зиновьев. Посылай связногопригласи на куриный бульон да гусятину с печеными яблоками.
Так в «Дружном» появились еще трое хороших ребят. Они стали гранатометчиками ударной группы отряда, которую возглавлял секретарь Дновского райкома ВЛКСМ Михаил Пугачев. И никому впоследствии не пришлось за них краснеть.
К осени первого года войны отряд вошел в состав партизанской бригады ВасильеваОрлова. В ней уже знали, что у Зиновьева и Тимохина подобрались боевые, отважные люди, спаянные коммунистами в единый дружный коллектив. Они в самом прямом смысле слова были один за всех и все за одного. Название «Дружный» как нельзя лучше подходило к отряду. В бригаде ему была отведена роль разведывательно-диверсионного. Данные разведки направляли в бригаду для передачи в штаб Северо-Западного фронта.
После неудачной диверсии на железной дорогетогда заложили мало взрывчаткипартизаны «Дружного» провели первую удачнуюпустили под откос вражеский эшелон. Потом взрывы последовали один за другиму станций Морино и Вязье, у деревень Бельско и Гласково, на многих участках железнодорожных линий ДноСтарая Русса, ДноДедовичи
Женский «батальон»
Каждую ночь из белозерского лагеря уходили партизаны в засады и на диверсии, в разведку или на связь с дновскими антифашистами-подпольщиками, действия которых возглавляла и направляла замечательная дочь Родины Анастасия Александровна Бисениек, человек трудной жизненной судьбы, мать двоих сыновей. На улице Урицкого, в доме ее отцастарого сапожника Александра Павловича Финогенова, была организована одна из конспиративных подпольных явок. Сюда приходил сын Анастасии Александровны Бисениек Юра, ставший партизаном, связные от Тимохина и Зиновьева, а позднее бывала здесь и Шура Иванова, единственная в отряде представительница «слабого» пола.
Девушка работала до войны в Дновском райкоме комсомола, знала многих местных девчат и парней. В отряде она добросовестно исполняла обязанности сандружинницы, пока не выпало ей дело посложнее.
Было это в деревне Кряжи. Вызвал ее Зиновьев под вечер. Сам сидел задумчивый, чуть хмурый. В руках вертел спичечный коробок. Вошла Шура.
Ну как дела, женский «батальон»? подняв голову и отложив в сторону спички, спросил командир.
Хорошо, Василий Иванович, бодро ответила девушка.
Хорошо-то хорошо, Шурочка-голубушка, да не очень. Уже несколько дней нет известий от дновских подпольщиков. А нам нужна информация с железнодорожного узла. Вслепую много не навоюешь. Вот и решили: надо тебе идти в Дно на связь с подпольем. Ну как смотришь?
Постараюсь, Василий Иванович, ответила девушка.
Не раз потом Александра Иванова под видом крестьянки отправлялась в опасный путь из партизанского леса в гарнизон фашистов, на явочные квартиры подпольщиков в населенных пунктах Выскодь и Гаврово, связывалась с отважными подпольщиками Анастасией Бисениек и Иваном Филюхиныминженером дновского паровозного депо. Это он в канун Дня Красной Армии получил от Бисениек взрывчатку, заложил ее в паровоз, который взорвался по пути на фронт. Через некоторое время Иван Васильевич организовал диверсию и в самом городе Дно.
Шура Иванова в корзинках с продуктами проносила в город партизанские газеты и листовки, получала от подпольщиков ценные сведения, на обратном пути собирала информацию о зенитных батареях, аэродромах и складах, системе охраны крупных мостов Наблюдательная, храбрая девушка возвращалась в отряд с ценной информацией. Нередко по ее данным, которые сообщались военному командованию, вылетали на боевые задания советские летчикибомбили гитлеровцев там, где они меньше всего ожидали.
Сколько же надо было мужества, хитрости, умения, сноровки, чтобы действовать, как говорится, под носом гестапо и СДслужбы безопасности жандармерии и полиции!
Не всегда удавалось советским патриотам уходить от вражеских ищеек. Погибли от рук гестаповцев отважные патриоты Анастасия Бисениек, Валентин Капустин, Сергей Скриповский, Федор Давыдов, Василий Лубков. Но подполье продолжало жить. Подполье боролось, на новые явки из отряда снова шли связные.
Вернувшись как-то в отряд, Шура узнала, что в штабе получена радиограмма: «За храбрость и находчивость, проявленные при выполнении важного боевого задания, наградить Александру Федоровну Иванову медалью «За отвагу»».
Поздравляю, Саша! улыбнулся Александр Иванов, награжденный такой же медалью раньше, за бои на Халхин-Голе. И добавил:Теперь мы, значит, и коллегине только тезки. Желаю удачи и в будущем!
Конец Шуммера и Бека
Как-то подпольщики сообщили из Дно, что вместе с одной из фашистских частей охраны тыла прибыл в город немецкий полковник барон Адольф Бек. Ему были переданы в собственность тысячи гектаров дновских земельугодья и пашни нескольких бывших совхозов, в частности «Искры», где когда-то подымал хозяйство Василий Иванович Зиновьев.
Новоявленный помещик заставил крестьян работать от зари до зари, издевался над ними как только мог. В отряде стало известно: Бек и управляющий его имением забили до смерти старика крестьянина за то, что тот не снял шапку перед барином.
Ночью небольшая группа партизан проникла в имение барона Бека. Она уничтожила охрану, подорвала склады и сельскохозяйственные машины, взяла в плен не успевшего понять что к чему сонного управляющего поместьем. Не ушел от возмездия и сам полковник.
Партизаны не ограничивали свою деятельность только разведкой и диверсиями. В села и деревни часто приходили партизанские агитаторы и пропагандисты. Они приносили крестьянам вести о боевых операциях Красной Армии и партизан, распространяли листовки, рассказывающие о зверствах фашистов, призывали население к активной борьбе с ненавистным врагом.
Гитлеровцы в свою очередь старались жестокими расправами с мирными жителями и грозными приказами запугать население.
Юрий Бисениек, разведчик отряда «Дружный».
Побывав однажды в Дно, Юра Бисениек принес в отряд сорванное им с забора объявление:
«1. Кто укроет у себя красноармейца или партизана, или снабдит его продуктами, или чем-либо ему поможет (сообщив ему, например, какие-нибудь сведения), тот карается смертной казнью через повешение. Это постановление имеет силу также и для женщин. Повешение не грозит тому, кто скорейшим образом известит о происшедшем в ближайшую германскую военную часть.
2. В случае, если будет произведено нападение, взрыв или иное повреждение каких-нибудь сооружений германских войск, как то полотна железной дороги, проводов и т. д., то виновные будут в назидание другим повешены на месте преступления. В случае же, если виновных не удастся немедленно обнаружить, то из населения будут взяты заложники. Заложников этих повесят, если в течение 24 часов не удастся захватить виновных, заподозренных в совершении злодеяния, или соумышленников виновных.
Если преступное деяние повторится на том же месте или вблизи его, то будет взято ипри вышеприведенном условииповешено двойное число заложников».
Вскоре после этого, вернувшись из разведки, Войчунас показал командиру отряда еще один документраспоряжение командира хозяйственного управления Псковской комендатуры оберст-лейтенанта Беккера, датированное 21 ноября:
«Сим в последний раз предлагается населению явиться с нужными документами для получения рабочего паспорта в помещение управления труда по улице Плаунер номер одиннадцать (бывш. улица Ленина).
Кто после 1.12.41 будет застигнут военным патрулем без рабочего паспорта, будет подвергнут уже объявленному строгому наказанию.
Выдача рабочих паспортов происходит от 8 до 16 часов 30 минут. По субботам от 8 до 13 часов для мужчин от 14 до 65 лет.
Командир хозяйственного управления
Так, значит, теперь с четырнадцати лет «освободители» заставляют работать, сказал Зиновьев.
Пожалуй, ответить надо, предложил комиссар Тимохин. Как думаешь, Иван Антонович? Вопрос был адресован довоенному редактору районной газеты «Дновец» Шматову.
Надо кроме листовок газет больше выпускать, Матвей Иванович. Хоть от руки написанные, но все же газеты. Бумаги еще немного есть, а потом, в крайнем случае, и шуммеровскую «помойку» в ход пустим
Вот что имелось в виду. В бывшей дновской типографии на улице Калинина, в доме номер двадцать четыре, фашисты стали издавать на русском языке газету, кощунственно назвав ее «За Родину». Так называлась в годы Отечественной войны наша фронтовая газета, которую фашисты пытались копировать. Пример такой фальсификации дновским оккупационным властям подавало вышестоящее гитлеровское начальство: в городе Риге оно большим тиражом печатало фальшивую газету под названием «Правда», выдавая ее населению оккупированных советских областей якобы за большевистскую «Правду»орган Центрального Комитета ВКП(б).
Каких только «уток» и мюнхгаузенских небылиц не публиковалось на страницах этой фальшивки! «Пуд муки в красной Москве стоит пять тысяч рублей», «Советское правительство во главе со Сталиным покинуло Кремль и уехало в Иран», «Доблестные войска фюрера на подступах к Уралу», «В гостинице «Астория» намечен банкет по случаю освобождения Петербурга от большевиков»вот о чем писали фашистские брехуны.
Гитлеровский «Дновец» и его издатель редактор Шуммер не отставали от высокопоставленных лжецов из Риги. «Войска Советов разбиты и никогда больше не поднимутся», заявили они крикливым заголовком, напечатанным красной краской. Но «вещаниям» этим, как показывала действительность, не верили.
Газету дновцы не брали.
Тогда Шуммер предложил городским властям провести на свою газету подписку. Подписная плата была установлена в пять яиц. Но и такая мизерная плата не воодушевила горожанподписка с треском провалилась. А партизаны в ответ на затею Шуммера откликнулись в газете «Дновец» статьей под названием «Фашистская помойка». Вот что они написали, высмеивая потуги незадачливого издателя:
«Редактор фашистской помойки Шуммер, проводя подписку, сам оценил свою брехаловку в пять яиц в месяц. Однако, получив лишь около двух десятков яиц, да и то тухлых, решил издавать теперь свои сочинения бесплатно. Жирными буквами Шуммер в каждом номере сообщал: «Газета бесплатная». Но помойка помойкой и останется. Советские люди не хотят пачкать этой дрянью свои руки».
Так и стала с этой поры гитлеровская печать называться среди партизан и местных жителей города и района помойкой.
Не надеясь на то, что советские люди будут охотно брать газету, оккупанты печатали ее только на одной стороне и расклеивали на стенах и заборах. В таком виде дновские подпольщики и пересылали газетенку в белоозерский лесной лагерь «Дружного». Чистую сторону партизаны заполняли своими материаламизаметками о зверствах оккупантов, сообщениями с фронтов, разоблачавшими гитлеровскую ложь, патриотическими стихами Эффект был двойнойи партизанские материалы появлялись на свет, и трудности с бумагой до известной степени разрешались. А уж как удивлялись и радовались дновцы, когда у себя в городе читали партизанского «Дновца»!
Когда Шуммер стал выпускать газету на двух сторонах, в отряде вынуждены были писать текст своего «Дновца» на страницах уже отпечатанных газет. Трудная это была работа. Потому так обрадовались в отряде «Дружный», когда самолеты привезли с Большой земли рацию, портативную типографскую машинку, шрифт, краску, бумагу.
Принимай хозяйство, Васек, улыбаясь, сказал Скипидарову Шматов. И повышение получай: был рядовым наборщиком довоенной типографиитеперь будешь и ее заведующим, и наборщиком, и печатником. Согласен?
А то как же, Антоныч! Это же здоровои швец, и жнец, и в дуду игрец, улыбнулся Василий.
В глухом болотистом месте, в специально оборудованной землянке, начала свою жизнь партизанская типография. Первый номер газеты был отпечатан тиражом в пятьсот экземпляров. Через связных и подпольщиков газета «Дновец» и печатные партизанские листовки доставлялись в город Дно. Они появлялись теперь на самых видных людных местах, в лагерях для военнопленных, в помещениях немецких охранных подразделений А однажды младший сын Анастасии Александровны Бисениек пионер Костя ухитрился подложить их на письменный стол самого начальника дновской полиции Ризо. Тот был взбешен, поднял на ноги всех своих тайных и явных агентов, чтобы найти подпольную типографию и разгромить ее.