У входа в отель пронзительно завизжала женщина. Мне показалось, что она кричала: «Вот он, держите его!» За спиной неожиданно послышался топот сапог. Это еще больше подстегнуло меня, заставило мчаться что есть сил. Вот-вот за спиной загремят выстрелы. Мускулы на спине напряглись, словно собираясь отразить возможные пули. Но это продолжалось мгновение. Еще одно усилиеи я на улице. Моментально свернул вправо. Впередиширокая светлая улица. Бежать предстояло по ней. Слева оставался парк. Самое важноепреодолеть эту часть пути и повернуть влево. Потом будет легче. Я стрелой мчался по улице. Ноги словно не касались земли. Тело стало легким, ногисильными и крепкими. Но это ощущение продолжалось недолго.
Из отеля по-прежнему неслись крики и вопли, слышался звон разбитого стекла. Пока ничто не препятствовало мне. Но вот я взбежал на поперечную улицу. И тут произошло нечто неожиданное, ошеломившее меня. Парк ожил. Из его глубины понеслись человеческие возгласы. Где-то в глубине прозвучали команды.
Шум, крики. Словно нечистая сила носилась по парку. Я глянул в темноту и замер. Кровь застыла в жилах. Со всех сторон ко мне бежали люди.
Зал остался далеко позади. Мне грозила новая опасность. Только быстрота могла спасти меня. Я помчался быстрее. Но не успел я сделать двух-трех шагов, как произошло нечто непонятное. Ноги отяжелели. Словно свинцом налились. В груди закололо, я начал задыхаться.
И тем не менее я продолжал бежать дальше, правда, как мне казалось, очень медленно. Должно быть потому, что мне хотелось как можно скорее оказаться вне опасности.
Я терял последние силы.
Конец? Я увидел солдат, бежавших к ограде. Как раз в тот самый момент, когда я доберусь до конца парка, до поворота, который ведет к Нишаве, они достигнут ограды. Их много, и потому я ничего не смогу сделать. Бессознательно я принялся подсчитывать, сколько патронов в пистолете. Шесть-семь в обойме и один в стволе. Сколько солдат можно убить? Шесть или семь? Шесть. А седьмой? Кому он предназначенмне или седьмому солдату? Решить это еще есть время. Решение придет на оставшихся тридцати шагах. Пока отложим его.
Вспомнились лица товарищей. Только теперь мне стало ясно, почему они настаивали на малом зале. Они все предвидели. Они хотели, чтобы со мной ничего не случилось.
Крики в парке усиливались. Они смешивались с криками, доносившимися из малого зала и из дома напротив. Кто мог предполагать, что там окажутся немцы? Из малого зала выбегали люди, крича что-то непонятное. Из большого зала по-прежнему неслись стоны и вопли. Несколько человек, вылетев на террасу, обезумело метались по ней.
«Сам виноват, ругал я себя, хотелось убить побольше. Вот теперь получай. Торопись, беги быстрей». И я бежал изо всех сил, бежал до изнеможения. Но откуда брались силы, если казалось, что они на исходе? И все же я продолжал бежать
Еще два-три шага, и я буду в конце парка, где надо повернуть на улицу, ведущую к Нишаве. Успею ли? Солдаты уже близко. Они наверняка перепрыгнут через проволоку, прежде чем я успею ускользнуть. Вот и улица! В глубине ее не было света. Что там? Неизвестно. Ведь по плану я должен был уходить в другом направлении. Надо свернуть влево, вдоль парка, изменить направление. А может, побежать прямо и нырнуть в темноту, незнакомую и таинственную?
«Да, туда. Это лучше всего», твердил я себе. Впереди никого не было. Шум у отеля усиливался. Он достиг максимума, когда я был на перекрестке. Тут я увидел группу людей в зеленых мундирах. Заметив меня, они заорали еще громче. Вернее, это был уже не крик, а дикий, безумный рев. Тишина августовской ночи делала его еще более ужасным. Эти две группы предполагали соединиться и отрезать мне путь к отступлению. Но у меня было перед ними одно преимущество: еще немного, и я окажусь на той стороне, на темной улице.
Правда, они ринутся вслед, но уже есть надежда улизнуть.
Однако надежда пропала, не успев окрепнуть. Прямо передо мной, в глубине улицы, по которой я намеревался удирать, засветились автомобильные фары. Навстречу шла машина.
«Конец», подумал я, сжимая пистолет. Указательный палец лежал на спусковом крючке. По-моему, я даже поднял пистолет к виску.
«Погоди, неужели ты испугался? Спокойно поищи выход», приказал я себе. Но выхода не было. Круг замкнулся. Куда бежать? Справаофицеры. Впередимашина. Из парка несется толпа. Позадихаос и пекло. Еще немногои они настигнут меня. Ограда парка довольно высокая. На преодоление ее требуется время. У меня только одно преимущество: улица, по которой я решил бежать, раскопана. Днем здесь ремонтируют трубы. Машине по ней не проехать. Здесь они не смогут преследовать меня.
Я продолжал искать выход. Сдаваться не хотел. Еще не все потеряно. Надо использовать любую возможность. Решаю, в какую сторону бежать. Из группы офицеров, столпившихся у отеля, вдруг отделился сильный высокий человек и побежал ко мне.
Хальт! Хальт! кричал он.
Я поглядел в его сторону. Целиться у меня не было времени. Машина стремительно приближалась. За высоким офицером кинулось еще несколько человек. Сквозь ограду парка я различал силуэты людей, находившихся почти у самой проволоки. Я выскочил на перекресток. Окруженный со всех сторон быстро приближавшимися преследователями, я решительно свернул на изрытую улицу и побежал по правой стороне. Преследователи заметили, куда я свернул. Поднялся дикий вой. Они словно чувствовали, что добыча ускользает из их рук. Особенно громко вопил высокий офицер.
Хальт! Хальт! неслось за мной.
«Кричи, кричи», думал я про себя. Однако офицер бежал быстро и почти настигал меня. Я вытянул по направлению к нему руку. Он на мгновение застыл. Не выстрелив, я помчался дальше. Между тем не он представлял главную опасность. Гораздо опаснее была группа, приближавшаяся из парка. Сколько их? Двадцать, тридцать, пятьдесят человек? Я не знал. Некоторые уже подбежали к проволоке и готовились перепрыгнуть через нее. Они были передо мной. Сзади и сбоку приближались другие. Мостовая и проволочная ограда разделяли нас. Я уже видел руки, судорожно хватавшиеся за проволоку. Еще секунда, мгновение и они перепрыгнут ограду. И тогдапрощай, жизнь!
«Конец?»переспросил я себя. «Нет, не конец!»внушал мне какой-то другой голос. Я побежал еще быстрее. Но тут неожиданно я увидел впереди каких-то людей, двигавшихся мне навстречу. Они были еще далеко. Прежде чем они подоспеют, я сверну в первую улицу направо. Но главная опасность, грозившая мне из парка, продолжала нависать темной тучей.
Я бежал из последних сил, облегчая свой бег взмахами свободной левой руки. Вдруг споткнулся о доску. Чуть не упал. Больно ушиб руку. Но тут же испытал настоящую радость. Кажется, я спасен. Посмотрел на злорадно улыбавшихся солдат и в то же мгновение принял решение. В левом кармане у меня оставалась еще одна граната. Я выхватил ее. Ощутил холодок стали. Времени не было. Быстрей. Дорога каждая секунда. Вокругничего твердого. Не было мраморной колонны. Но ведь у меня есть пистолет. Я сжал рукоятку. Остановился и изо всех сил ударил пистолетом по капсулю гранаты, которую держал в левой руке. Послышался треск. Вспыхнул огонек фитиля. Не оставалось и секунды, чтобы переложить гранату в правую руку. Я снова побежал вперед, на ходу считая до трех. Солдаты были уже совсем рядом. И тогда левой рукой я швырнул гранату. Она перелетела ограду и упала в самую гущу солдат. В то же мгновение я бросился в траншею, выкопанную для канализационных или водопроводных труб.
Едва я грохнулся на землю, как раздался взрыв. Тотчас же выскочил наружу. Обернулся. Преследовавший меня офицер лежал на мостовой. Никто больше не пытался перелезть через проволоку. Послышались крики о помощи. Никто теперь не бежал за мной. Мощный взрыв остановил всех, кто пытался поймать меня. Смолкло «Хальт! Хальт!» И лишь от отеля по-прежнему доносились крики о помощи. На меня пахнуло пьяняще приятным запахом пороха и взрывчатки.
Где-то вдалеке, в районе отеля, прогремел пистолетный выстрел. Потом второй, третий Опасность пока не миновала. На мгновение я остановился, чтобы увидеть страх и беспомощность оккупантов.
Несколько шагови я добрался до угла улицы, где предстояло свернуть вправо. С угла осмотрел ее. Далеко внизу горели фонари. Все было спокойно.
Тишину парка пронизывали ужасающие крики раненых. К ним пока никто не спешил на помощь. Чужой город, окутанный ночной мглой, внушал оккупантам страх, заставлял ждать из-за каждого угла новых ударов.
Радость заполнила мою душу, а по телу разлилась усыпляющая слабость. Несколько секунд назад я судорожно считал патроны в пистолете, прикидывая, сколько из них потратить на фашистов. Окруженный со всех сторон, я находился в почти безвыходном положении. И вдруг такой поворот! Опасность исчезла, словно по мановению волшебной палочки. Задание выполнено. Операция, которой я подчинил все свои мысли, всю волю и силу, проведена. Я остался жив!
Теперь впереди как будто бы никаких препятствий. На какой-то миг я почувствовал облегчение. Однако такое состояние продолжалось одно мгновение. Выстрел за спиной вывел меня из состояния блаженства. Где-то вдалеке завыла сирена.
«Уходи как можно быстрее! Сейчас начнется облава», мелькнула мысль. Я нырнул в неосвещенную улицу, которая должна была привести меня к Черному. Теперь можно было идти медленнее. Опасная зона осталась позади, а слишком поспешный шаг мог вызвать подозрения. Постепенно глаза привыкли к полумраку. Я крался, как кошка. Ведь каждый дом мог стать засадой или преподнести неприятный сюрприз. Пистолет в правом кармане брюк. Рука, сжимающая рукоятку, снаружи. Где-то промчалась машина. Причем в том же направлении, куда двигался и я. Надо поторапливаться. Остается пройти еще одну улицу, ведущую к мосту.
Из окон и дверей выглядывали головы любопытных. Взрывы, выстрелы и крики у отеля «Парк» никому не давали покоя. Они дразнили и давали волю фантазии. В воротах, мимо которых я проходил, стояли старик и пожилая женщина. Женщина коснулась рукой моего плеча.
Сынок, что там происходит? спросила она. От неожиданности я вздрогнул.
Не знаю, мать. Вам лучше всего сидеть дома и не выходить на улицу, ответил я, не останавливаясь.
Я ускорил шаг. Пересек улицу. Переходя ее, увидел, как вдали мелькали какие-то тени. Но поблизости от меня было спокойно. Я один шагал по словно вымершей улице. Еще немного и я перейду главную улицу. Если и эго удастся, можно считать, что все в порядке. Сейчас онаосновное препятствие на пути моего отступления. Улица была ярко освещена. Поблизости находилась какая-то корчма. Вокруг нее толпился народ.
Я уже был недалеко от нее, шагах в пятидесяти. И вдруг застыл как вкопанный. Через мгновение инстинктивно прижался к воротам. Сердце забилось, кровь бросилась в лицона перекрестке показалась машина. В свете фар трудно было разглядеть, кто сидел в ней. Мотор гудел. Фары слепили глаза.
Что такое? Облава? Неожиданно машина остановилась. Через полуоткрытую калитку я заглянул во двор и увидел невысокий дом. Света в окнах не было. Куда идти? Позадисолдаты. Лучше всего, пожалуй, свернуть в сторону. Но там тоже могли стоять машины с солдатами. Мышеловка? Охотник каждую минуту может схватить попавшего в ловушку зверька. Но вправо, туда, где перед этим я видел двигавшиеся фигуры, как будто можно улизнуть. Надо решать. Всякое промедление грозило стать роковым.
«Чего медлишь?! Решай!»
Зашумел мотор. Сердце забилось сильнее. Машина тронулась. Но куда она поедет? В каком направлении? Фары сверкнули ярчеи свет побежал по стенам домов. Я нырнул в подворотню. В тот момент у меня не было другого выхода! К счастью, ворота не были заперты. Я чуть толкнул створки, и они заскрипели. В щель я следил за машиной, свет фар которой медленно скользил по улице к воротам. Мотор гудел. Узкий пучок света подпрыгивал в ямах и выбоинах мостовой. Я ждал. Машина, казалось, двигалась с черепашьей скоростью. И чем ближе подъезжала она к воротам, тем медленнее ехала. Казалось, она вот-вот остановится перед ними. Я с трудом держал себя в руках. Яростно сжимал рукоятку пистолета, помня, что не осталось у меня ни одной гранаты Оставалось ждать. Из своего укрытия я продолжал наблюдать за машиной. Она по-прежнему шла невероятно медленно. Почему водитель не прибавит газу? Вот она поравнялась с воротами. Пучок света скользнул мимо. Теперь я мог все разглядеть. Это был открытый грузовик. В кузове сидело несколько солдат. Я задрожал всем телом. Грузовик не остановился. На той же скорости он пополз дальше. Я высунулся, чтобы посмотреть туда, откуда он пришел. Там было тихо. На перекрестке никого не было. Машина продолжала ехать с черепашьей скоростью. Красный огонек был уже далеко от меня. Еще мгновениеи я продолжу свой путь.
Вдруг послышался какой-то шорох. Я молниеносно оглянулся и инстинктивно выставил вперед пистолет. Передо мной стояла девушка лет двадцати в черном платье. Замер, не зная, что сказать.
Не бойся, прошептала она. Я наблюдаю за тобой с той минуты, как ты появился в воротах.
Что ты тут делаешь? спросил я только для того, чтобы хоть что-нибудь спросить.
Ничего, ответила она. Я здесь живу. Услышала взрыв, погасила свет и вышла во двор посмотреть, что происходит.
И что ты видела? спросил я с непонятным мне самому раздражением.
Тебя и ничего больше, проговорила она спокойным голосом и, немного помолчав, добавилаОпусти пистолет, а то еще выстрелит.
Я вздрогнул, совершенно забыв о том, что стою, направив на нее пистолет.
Она все видела, и мне было как-то неловко разговаривать с ней. Сознавая свое превосходство, она наблюдала за мной.
Что за взрывы в городе?
Не знаю, сердито ответил я. Во всяком случае тебе лучше сидеть дома и не вылезать.
Я так и делаю, только вот что будет с тобой, заметила она не без ехидства.
Болтовня эта надоела мне. Я посмотрел вслед удалявшейся машине. Вот она подъехала к перекрестку и, не останавливаясь, прошла дальше. Незачем терять время. Следовало уходить как можно быстрее.
Обо мне не беспокойся, бросил я девушке и вышел на улицу. Вслед услышал лишь одно слово: «Счастливо!» Оно прозвучало мягко и ласково. Но времени оборачиваться не было. Я поспешил вперед. Предстояло перейти еще одну улицу. Я торопился. По тротуарам сновали люди. У корчмы галдели пьяные. Минутаи я на улице. Перехожу дорогу. Казалось, прохожие смотрели только на меня. Я ждал крика: «Держите его!» В ушах еще звучали вопли: «Хальт! Хальт!» Но шага я не ускорил. Той же спокойной походкой перешел на другую сторону и углубился в темную улицу, которая вела к Нишаве.
Впереди не было ни одного огонька. Сюда немцы не заглядывали. Иногда совал нос случайный жандарм. Да и то редко. По обеим сторонам улицы тянулись убогие домишки. Оставалось лишь перейти Нишаву. Приятная усталость валила с ног. Я ни о чем не мог думать.
Резкий вой сирены вывел меня из состояния оцепенения и напомнил, что опасность еще не миновала. Что это? Тревога? Или заревела санитарная машина, спешившая на место происшествия? Вой сирены усиливался. По мосту громыхала машина. Вот она замерла у столба. Потом еще несколько машин. Некоторые из них останавливались. На мостовую выпрыгивали солдаты и выстраивались на улице.
Облава!
Опоздали. В оцепленном квартале вам никого не найти. Все надежно укрыты. Только запоздалым гулякам да подвыпившим посетителям ресторанов придется поспешить, если они хотят избежать ареста. Я злорадно ухмыльнулся, подумав о них. В ушах звучала дребезжащая музыка и пьяные песенки. Как было бы здорово, если б я мог превратиться в птицу, взмыть на крыльях и покружить над городом, чтобы увидеть, что происходит у отеля. Было бы еще лучше, если бы нашлась возможность заглянуть в души фашистских офицеров и термометром измерить величину их страха. Страх заставляет их цепенеть. Это единственное средство, с помощью которого их можно образумить и привести в чувство.
Товарищи сейчас, наверное, радуются. Удивляются только, почему раздалось два взрыва. Ведь договаривались только об одном. В городе выли сирены. Рев моторов заглушал крики. Все сливалось в какой-то странный, необычный шум. С каждым шагом он ослабевал. Как можно дальше от него! Как можно дальше отсюда! Как можно глубже зарыться в теплую августовскую ночь. Нырнуть в нее, потонуть в ней. Только вперед! В ночь!
От Ниша до Куршумлии
Таинственна и чудесна ночь на берегу Нишавы! Трудно распознать все причуды этой реки. Беспокойна она. Там, где вчера было песчаное дно, сегодня может появиться омут. Их немало в Нишаве. Много народу они поглотили. Рокот воды перекрывал городской шум. Последние бедняцкие домишки остались позади. Люди гасили свет, запирали двери. Взошла луна. Через реку и огороды протянулись длинные тени высоких тополей и ив. Эти темные прогалины действовали на меня успокаивающе.