Я слушал Мику, и мне казалось, что свобода уже не за горами. Так бы вот взял да и спросил первого встречного оккупанта: «Чего ты тут ждешь? Почему не уходишь? Неужели не видишь, что война проиграна?» Вспомнилась предстоящая операция, и мне стало досадно погибать. Ведь скоро придет освобождение.
Мика говорил вдохновенно. Я жадно ловил каждое его слово. Какое-то необъяснимое чувство переполняло мою душу. Почувствовав это, Мика вдруг замолчал, посмотрел на меня и расхохотался.
Раздевайся, чего ждешь. Такой день не стоит тратить на серьезные разговоры.
Я разделся.
Мы бросились в воду. Плескались с удовольствием. Топили друг друга. И странное дело, мне казалось, будто я знаю Мику уже много лет.
На отмели я встал. Мимо проплыла красивая девушка, привлекавшая на пляже всеобщее внимание. Я долго следил за ней, глядя, как она разрезает зеркальную поверхность воды взмахами сильных рук. Через какое-то время поплыл к ней. Чтобы обратить на себя внимание, принялся выделывать в воде замысловатые трюки, но она не удостоила меня даже взглядом. Видимо, кроме нее самой, ее ничто не интересовало. Я отплыл подальше, продолжая наблюдать за ней. Вдруг кто-то с силой окунул меня, и я наглотался воды. Послышался женский хохот. Смеялась озорная черноглазая девушка.
Ишь уставился, шутливо бросила она, но в тоне ее я уловил ревность и обиду. Она еще раз взглянула на меня и поплыла дальше.
В этот момент чья-то рука легла на мое плечо. Это Мика звал меня из воды. Мы вышли на берег и легли на песок. Немного погодя, выступая, словно принцесса, из воды вышла красавица. Она улеглась напротив нас. Я смотрел в ее сторону, но думал о своем.
Мика словно прочел мои мысли. Он был старше меня и понимал, на что я шел. Вопрос о том, что может произойти, мы уже обсудили. И теперь, вероятно, думали об одном и том же.
У тебя есть девушка? мягко спросил он.
Я вспыхнул. Мне стало стыдно. В мои годы ребята в селах уже женились, а в училище во всю хвастали своими любовными подвигами.
Нет.
Мика помолчал, посмотрел в сторону красавицы и продолжал:
А ты кого-нибудь любил?
Нет, никогда, быстро проговорил я, словно стыдясь этого разговора. И, задумавшись, добавилА что такое любовь?.. Встретишь иной раз девушку, загоришься, а сам не знаешь, любовь это или нет.
Нет, это молодость, а не любовь, ответил Мика.
Наша соседка беспрерывно вертелась, явно стараясь обратить на себя внимание.
А ты любил? спросил я Мику.
Да, с грустью ответил он.
А где она сейчас?
Он глубоко вздохнул, повернулся ко мне и еле слышно проговорил:
Ее нет в живых.
Что же с ней случилось?
Ее убили в полиции.
За что?
За что?! Моя наивность удивила Мику, но тем не менее он терпеливо ответил:За то же, за что они убивают всех тех, кто не хочет мириться со своей судьбой, с оккупацией. Это была необыкновенная девушка. Ее пытали до самой последней минуты. Она погибла, ни в чем не признавшись.
Я пожалел, что задал Мике этот вопрос. Он загрустил и мыслями унесся далеко. Я пододвинулся к нему поближе. Он молча пожал мою руку. Потом, продолжая думать вслух, неожиданно произнес:
Вот так-то. Бывает, что человек еще и не начинал жить или сделал в жизни только первые шаги, а ему уже приходится умирать.
Почему?
Ответить на этот вопрос в нескольких словах трудно. А суть вот в чем: молодежь не хочет мириться с судьбой.
Но ведь не вся молодежь такая.
Верно, не вся. Но большинство таких. Одни борются, идут впереди, а другие следуют за ними.
Я слушал Мику с большим вниманием. Весь его разговор был рассчитан на то, чтобы я понял, что нет слишком большой жертвы в борьбе за свободу. Даже если речь идет о жизни. Во время войны потерять ее очень легко. И эта жертва тем более легка, чем яснее понимают люди ее цель.
Никогда раньше мне не доводилось вести таких откровенных разговоров. Мика заговорил об исторических личностях, вспомнил Синджелича. В его рассказе я уловил дух Челекулы.
Народ не забывает героев.
Красивая девушка снова завертелась.
Ничего не скажешь, красива, начал Мика. А что у нее в голове? Наверное, дочка какого-нибудь нишского богатея. Сытая, холеная. Мозолей и в помине нет.
Мике не нравились ее манеры. Меня же она заинтересовала.
Пошли в воду! крикнул Мика.
Мы поплыли и сразу же обо всем забыли. О молодежи, загоравшей на солнышке, о времени, улетавшем и быстро, и медленно. Вода приятно освежала. Природа словно хотела поразить нас своей красотой. Люди приходили сюда, чтобы хоть на короткое время забыть о трудностях, о голоде, нищете, оккупации.
Не знаю, долго ли мы пробыли в воде. На берегу нас ждал сюрприз: под нашим раскидистым деревом сидело двое мужчин. Один был в широких штанах, серой рубахе и легких ботинках. Другой одеждой походил на крестьянина. У него была густая черная шевелюра. Бросались в глаза мохнатые брови.
Это наши гости, шепнул мне Мика, долгожданные гости.
Мика дружески поздоровался с ними. Оба с любопытством поглядывали на меня.
Вот, Мия, тот самый товарищ, проговорил Мика, обращаясь к первому и показывая глазами на меня.
Мия крепко пожал мне руку, окинув взглядом с головы до ног. Что-то, видимо, смущало его.
Товарищ Черный, пояснил мне Мика, показывая взглядом на второго.
Двадцатилетний паренек с блестящими черными глазами пристально посмотрел на меня.
Мы вам обед принесли, произнес Мия.
Ели мы с аппетитом. Черный тем временем отошел в сторону и стал раздеваться.
Мика задал Мие несколько вопросов. Тот коротко ответил на них.
Все готово?
Да. Встретимся на старом месте. Там же будем ждать результатов.
Я думаю переселиться туда на некоторое время, заметил Мика.
Я слушал. Разговор был обрывочный, малопонятный, однако кое-что я все же уловил.
Зачем? спросил Мия озабоченно.
Похоже, что вчера вечером меня провожали. И какие-то подозрительные типы вертятся вокруг дома.
Ну ладно, несколько дней можешь провести там. А я тем временем подыщу еще два-три места, проговорил Мия.
Скоро еще один товарищ прибудет. Придется и его устраивать. Документы готовы?
Нет фотографии, а без нее ничего не сделаешь, ответил Мия, посмотрев в мою сторону.
Ладно, хватит пропуска. Он уже сегодня может пригодиться.
Неужели уже сегодня? вмешался я в их разговор.
Да, ответил Мика.
Неплохо было бы следы замести. Твоим родителям туго придется, если немцы пронюхают, кто ты.
Я не возьму с собой никаких бумаг, проговорил я.
Запасной документик не худо было бы иметь при себе, возразил Мия.
Как хотите. Но мне кажется, что он не нужен.
Печать готова? Мика расспрашивал о всех деталях.
Готова. С трудом можно отличить от настоящей. Для пропусков пригодится. Надо только бланки подготовить. Твой сделаем к завтрашнему дню. Будешь беженцем.
Да я и есть своего рода беженец, хоть мой Крагуевац недалеко отсюда. Мика засмеялся.
Разговор на мгновение оборвался. Оба задумались о чем-то. Первым заговорил Мика:
Всем сообщили о сегодняшней операции?
Да. После половины девятого на улицах никого не будет. Часть людей за городом.
Это вы хорошо придумали. Могут начаться обыски и облавы. Я вчера отправил товарищей в отряд. Хорошие ребята. Так и рвутся в бой. Кое-кто из них участвовал в белградских диверсиях.
Услышав об отряде, Мия улыбнулся. Ему хотелось что-то сказать, но он колебался.
А мы когда к ним? спросил он наконец, глядя на Мику и улыбаясь уголками губ.
Всем нельзя. Здесь предстоят трудные дела. Но не горюй. Иногда будем ходить к ним в гости. Это тоже неплохо.
Мия вздохнул и заметил:
Связного подготовь в Белград.
Когда ехать?
Лучше всего завтра вечером: к тому времени у нас будут все сведения. Товарищи об радуются.
Еще бы! Первое донесение о борьбе в Нише!
Мия собрался уходить. Вставая, он сказал Мике:
Я еще разок загляну сюда. К тому времени все, что осталось, доделаем.
Хорошо. Мы будем здесь.
Вы не беспокойтесь: тут есть несколько скоевцев. Если что подозрительное заметят, предупредят.
Ладно.
Мия не спеша пошел к огородам, тянувшимся вдоль Нишавы. Мика проводил его грустным взглядом.
Будь у нас с десяток таких, мы без труда заняли бы Нищ, произнес он.
К нам подошел Черный. Он только что вышел из воды.
Мы тебе оставили перекусить, обратился к нему Мика.
Я уже ел, но после купанья, пожалуй, можно еще.
Мика долго смотрел на нас, потом прокашлялся и стал что-то чертить на песке.
Ну ладно, теперь давайте все обговорим.
Мы придвинулись ближе. Он перешел на шепот и спросил Черного:
Что тебе сказали товарищи?
Сказали что кого-то нужно будет проводить из Ниша в Ясеницу, а оттуда этот человек или на поезде поедет в Прокупле, или пойдет со мной в село.
Больше ничего?
Ничего.
Тогда перейдем к делу. Вот это тот самый товарищ, которого ты должен вывести из города, сказал Мика, показывая на меня. Сегодня вечером он совершит налет на фашистских офицеров, потом придет к тебе, и вы пешком пойдете в Ясеницу.
Черный не знал, что в Нише готовится такая операция. Мика первый сказал ему об этом. Черный был потрясен и молча переводил взгляд с Мики на меня.
А я ничего не знал, произнес он дрожащим голосом.
Значит, не нужно было, заметил Мика с улыбкой.
На противоположном берегу наискосок от нас находилась текстильная фабрика Ристича. Мика задумчиво глядел на нее, в то время как Черный рассматривал меня.
Я считаю, что вам лучше всего встретиться где-нибудь здесь и перейти Нишаву чуть повыше фабрики
А там уж легко, подхватил Черный. Перейдет Нишаву и Мораву где-нибудь в направлении Мрамора, а потом полямик Ясенице.
Было бы хорошо, если б вы оба изучили эти места и присмотрели местечко поудобнее для переправы, а я пока схожу в город, сказал Мика.
Мы встали и пляжем пошли вверх по Нишаве. Вначале разговор не клеился. Мы. отошли уже на несколько сот метров выше текстильной фабрики. На противоположном берегу виднелись какие-то кусты. Посредине реки, на островке, росла ветвистая ива.
Здесь, наверное, удобнее всего будет, заметил я.
Верно. Ивахороший ориентир. А если тут еще и неглубоко, то лучшего места и не найдешь, согласился Черный, осматривая противоположный берег.
Попробуем, предложил я.
Мы вошли в воду. В самом глубоком месте она доходила до колен. На берегу, сразу за кустарником, начиналась кукуруза, а чуть подальшефруктовые сады и виноградники. Домов поблизости не было. Мы встали лицом к Нишу. Там, где остался Мика, росли высокие деревья. От них к городу тянулись огороды и лачуги.
Мы несколько раз перешли Нишаву вброд. Река везде была мелкой. Итак, с переправой нам повезло.
Я думаю, тебе лучше всего ждать меня у кустов, предложил я Черному.
А может быть, лучше на этом берегу, под деревом?
В его словах сквозило желание быть поближе ко мне в случае опасности.
Нет, не нужно. Отсюда все хорошо видно. Нишаву я и сам перейду А если чтодам знак, и ты подойдешь.
Как хочешь, согласился Черный. Только как я тебя узнаю?
Когда подойду, свистну соловьем.
Для пробы я несколько раз свистнул. Черный внимательно слушал. Потом он начал рассказывать о дороге, по которой нам предстояло идти. Он знал ее как свои пять пальцев. А через некоторое время мы двинулись в обратный путь.
Солнце уже давно клонилось к западу. Длинные тени деревьев протянулись к востоку. Народ с пляжа начал расходиться.
У тополей нас ждал Мика. Видимо, дело в городе заняло у него немного времени.
Договорились? спросил он, обращаясь к нам.
Все в порядке, ответил Черный. Потом, подумав, добавил:Только вот время не уточнили.
Жди полчаса. Ведь отсюда до отеля пятнадцать минут ходу быстрым шагом, сказал я.
Мало, возразил Черный, я буду ждать час с момента взрыва.
Хорошо.
Мика в уме что-то подсчитывал:
Если не будет взрыва, жди до десяти. Услышишь взрывжди до одиннадцати. Если не придет к тому времени, возвращайся один.
Мы переглянулись.
Не беспокойся, один не пойдешь, с усмешкой проговорил Мика, обращаясь к Черному.
Черный начал подробно рассказывать, как мы пойдем. Мика внимательно слушал. Изредка вставлял свои замечания. Время летело быстро. Мы даже не заметили, как село солнце. Лишь немногие продолжали купаться. Красавица, загоравшая возле нас, давно переменила место.
Подошел Мия. Он явно был чем-то озабочен. Сел рядом с нами. Положил на песок завернутый в чистую бумагу пакет.
Все в порядке? спросил Мика, с тревогой глядя на него.
Полиция ищет женщину, приехавшую из Белграда, взволнованно проговорил Мия.
Что? Ее арестовали? Мика нахмурился. Глубокие морщины появились у него на лбу. Он перестал рисовать на песке, с нетерпением ожидая ответа.
Нет. Ее не оказалось дома. Два агента устроили ловушку, неторопливо рассказывал Мия.
Какие меры приняты?
Один человек пошел к месту явки искать ее. Двое других перекрыли улицу с обеих сторон. Если она появится, ее предупредят, что домой идти нельзя.
Мы замолчали. Мысль о товарище, которого каждую минуту могут арестовать, не давала нам покоя.
Что еще можно сделать, чтобы ее предупредить? спросил Мика.
Больше пока ничего. У меня нет людей. Я сам пойду ей навстречу. Это все, что можно предпринять.
Хорошо. Мика глубоко вздохнул.
Мия, улыбаясь, протянул мне пропуск.
Не думаю, что он понадобится. Но пусть будет на всякий случай
Я стал смотреть пропуск, оформленный на имя хорватского беженца.
Разве только если меня ранят и я не смогу бежать, тогда он наведет их на ложный след, заметил я. А внутренний голос твердил: «Не нужен он тебе». Но тем не менее я положил пропуск в карман.
Остальное в порядке? спросил Мика, когда мы кончили наш разговор.
Да, ответил Мия и развернул свой пакет. Это моя мать приготовила. Для когоона не знает, но я просил ее сделать повкуснее. А когда уходил, она сказала: «Не забудь спросить товарищей, понравилось ли им».
На мгновение вспомнилась мне мать. Она далеко. Думает, что я в безопасности, у отца. Спокойна. Меня до слез растрогала забота незнакомой женщины, которая к товарищам сына относится, как к своим детям. От волнения я не находил слов. Поняв это, Мия крепко обнял меня.
Пока мы ели питу, к Мие подошел плечистый парень. Мия отошел с ним в сторону, обменялся несколькими словами и вернулся.
По берегу идут трое немецких солдат, произнес он, садясь.
Ищут кого-нибудь? спросил Мика.
Кажется, нет. Похоже, гуляют.
Тебе лучше уйти. Револьвер с тобой?
Да.
Тогда иди. Вечером, без четверти девять, встретимся, где договорились, сказал Мика, поглядывая туда, откуда могли показаться солдаты.
Хорошо. Мия встал и повернулся ко мне. Он был выше меня на целую голову. В странном взгляде его черных глаз я прочел и затаенную печаль, и горячее пожелание успеха, и искреннее одобрение. Он обнял меня за плечи.
Желаю удачи, сказал он. Увидимся на Ястребаце!
Обязательно, ответил я. Он похлопал меня по плечу, попрощался с Черным и исчез в зарослях кукурузы.
По берегу Нишавы разгуливали трое немецких солдат. Один из них прутиком постукивал по сапогам. Все трое глазели на женщин и что-то с жаром обсуждали. На ремнях у них висели пистолеты. Мы искоса наблюдали за ними.
Кажется, на уме у них нет ничего плохого, решил Черный.
Да, видимо, их интересуют только бабы. Но в то же время самая опасная собака та, что не лает, возразил Мика.
Немцы прошли мимо нас. Дальше на пляже никого не было, и они не спеша повернули назад. Вот они совсем близко от нас. Черный потянулся к одежде.
Зачем? спросил Мика, хитро улыбаясь.
Доверять им нельзя. Надежнее, когда все под рукой.
Какой системы? поинтересовался Мика.
Нашей.
Немцы так же медленно прошли мимо нас. Они уставились на одну из девиц и даже не обратили на нас внимания.
Посмотри, как идут, заметил Мика.
Вижу. Только не долго им осталось так разгуливать. Не беспокойся, мы еще увидим, как они будут драпать, проговорил Мика, глядя вслед солдатам.