Рыцарь - Джуд Деверо 10 стр.


Он тоже взял салфетку из коробочки.

 Да это же бумага!  удивленно и почтительно произнес он.  Слушайте, перестаньте немедленно! Бумагу вы не должны на это расходовать: слишком уж она дорого стоит. Ведь этой бумагой еще не пользовались!

Дуглесс не могла взять в толк, о чем это он:

 Салфеткой вообще пользуются лишь раз, а потом ее просто выбрасывают!  сказала она.

 А что, в вашем веке все так богаты?  спросил он. Дуглесс все еще не вполне его понимала, но затем вспомнила, что в шестнадцатом веке вся бумага изготовлялась вручную.

 Да, насколько мне известно, в вещах мы недостатка не испытываем,  заявила она после некоторого молчания. Вскрытую коробочку с салфетками она сунула в корзинку и продолжила отбор других нужных вещей. Корзинка пополнилась кремами для лица и для бритья, лезвиями, деодорантом, салфетками для мытья из махровой тканив английских гостиницах их не предоставляют постояльцам!  и еще целым набором всевозможных косметических средств.

Ей вновь пришлось взять на себя обязанность распоряжаться бумажными деньгами Николаса: он просто слышать не мог про цены!

 На деньги, которые требуют за этот пузырек, я мог бы лошадь купить!  проворчал он, когда она зачитала ему цену на одном из флакончиков. Дуглесс расплатилась и потащила пластиковый мешок, полный покупок, к выходу из магазинаНиколасу, разумеется, и в голову не пришло взять у нее из рук мешок!

 Давайте-ка отнесем это в гостиницу, а уж потом мы можемОна не договорила, потому что Николас остановился перед витриной какого-то магазина. Еще вчера его хватало лишь на то, чтобы разглядывать улицу: таращиться на машины, иногдавставать на колени и ощупывать тротуар, иногдапристально разглядывать прохожих. Сегодня он уже обращает внимание на магазины, восторгается их огромными стеклянными витринами, трогает рукой надписи.

Вот и теперь он рассматривал витрину магазина, торгующего книгами и различными канцтоварами, и его внимание привлекло красивое и огромное, словно кофейный столик, издание по средневековому оружию. А рядом с ним были выставлены книги о Генрихе Восьмом и Елизавете Первой.

 Зайдем!  ободряюще улыбнулась она и подтолкнула его к двери. Дуглесс как-то сразу позабыла о всех своих заботахкоторых, кстати, у нее было невпроворот!  когда увидела изумление и радость на лице Николаса, почтительно прикасающегося к книгам. Свой мешок с покупками в аптеке Дуглесс оставила возле прилавка и прошла с Николасом в глубь магазина. Самые большие и самые дорогие книги были разнежены на столе, и Николас уже пощупал глянцевитые фотографии на них.

 Они великолепны!  прошептал он.

 А вот и про вашу королеву Елизавету,  сказала Дуглесс, беря в руки большой том с цветными иллюстрациями.

Он как будто боялся сам трогать книги, но эту принял от Дуглесс. Он не мог выразить словами, что именно он чувствует при виде столь гигантского собрания книг! Ведь в его время книги были редкими и стоили очень дорого! Позволить себе иметь такие сокровища могли только самые богатые из богатых! А рисунки, если они и встречались в книгах, делали вручную, вырезая их сперва на деревянных панелях, или рисовали прямо в книге, раскрашивая от руки.

Раскрыв книгу, которую держал в руках, Николас принялся водить пальцами по цветным иллюстрациям.

 Кто же все это нарисовал?  спросил он.  У вас что, так много художников?

 Да нет,  ответила Дуглесс,  рисунки выполнили машины.

Разглядывая портрет королевы Елизаветы, Николас сказал:

 Посмотрите-ка только на ее мантию! Это новая мода, что ли? Вот было бы интересно взглянуть моей матушке!

Дуглесс посмотрела на дату: 1582 год,  и забрала у него книгу, говоря:

 Я не уверена, что вам следует заглядывать в будущее! И что это она городит?! Разве тысяча пятьсот восьмидесятые годыбудущее?!

 Вот, посмотритечудесная книжка,  сказала она, передавая ему издание «Птицы мира».

Но Николас чуть не уронил книгу на пол, потому что в этот самый момент внезапно раздалась громкая музыкаэто заработала до сих пор молчавшая аудиосистема. Озираясь по сторонам, Николас спросил:

 Я что-то не вижу музыкантов! А что это за музыка? «Рэгтайм», что ли?

 А где это вы слышали слово «рэгтайм»?  смеясь спросила Дуглесс.  Нет, не угадали! Я вот хочу сказать,  пояснила она,  что к вам, по-видимому, возвращается-таки память!  Впрочем, она и сама не поверила сказанному!

 Я слышал его у госпожи Бисли,  ответил Николас, имея в виду хозяйку гостиницы.  Музыку в стиле «рэгтайм» я играл для нее на ее музыкальном инструменте.

 На чем, на чем играли?  заинтересовалась она.

 На чем-то, с виду похожим на большой клавесин, но звучание совсем иное,  ответил он.

 Фортепьяно, вероятно,  подсказала Дуглесст.

 Но вы мне так и не объяснили, где источник этой музыки?  настаивал он.

 Эточто-то классическое, насколько я могу судить, Бетховен, а звучит она с вставляемой в особую машину кассеты.

 Машина!  прошептал он.  Опять эти машины!

Теперь Дуглесс уже в состоянии была понимать, насколько новым было для него это слово. Нет,  напомнила она себе,  он жепросто человек, полностью утративший память, а вовсе не пришелец из шестнадцатого столетия! Может, хоть музыка как-то поможет его памяти вернуться?

На стеллажах вдоль одной из стен находились магнитофонные кассеты. Она выбрала Бетховена, отрывки из «Травиаты», народную музыку Ирландии и хотела прихватить еще и «Роллинг Стоунз», но подумала, что лучше уж купит что-нибудь еще более современное. Затем, посмеявшись над собственными сомнениями и думая: «Да ему и Моцарт покажется современным композитором!»все же взяла со стеллажей кассету с записью «Стоунз». Еще она приобрела дешевый кассетный магнитофон с наушниками, чтобы Николас мог слушать музыку.

Вернувшись за Николасом, Дуглесс обнаружила его в отделе канцтоваров, где он осторожно ощупывал лежавшие на прилавке пачки бумаги. Она продемонстрировала ему работу фломастеров, шариковых ручек и механических карандашей. Он что-то начертал на бумажке для опробования ручек, но эти каракули явно не были словами. И Дуглесс подумала: «Интересно, а читать и писать-то он умеет?»но спрашивать его об этом не стала.

Из магазина они вышли со вторым мешком, целиком заполненным тетрадками с пружинками, разнообразными, всевозможных оттенков фломастерами, кассетами, магнитофоном и шестью туристическими справочниками, три из которых были посвящены путешествиям по Англии, одинпо Америке, а в остальных описывались кругосветные туры. Подчиняясь какому-то импульсу, Дуглесс купила еще набор акварелей, кисти Уинзора Ньютона и альбом для акварельных рисунков, предназначавшийся Николасу: отчего-то ей казалось, что он захочет рисовать. И, не сумев удержаться, она купила еще томик Агаты Кристи.

 Ну, теперь-то мы, наверное, можем отнести все это в гостиницу?  спросила онаруки у нее уже начинало ломить от тяжести пакетов!

Но Николас опять остановился, на этот разперед входом в магазин женского платья.

 Тут вы купите себе новую одежду!  распорядился он. Дуглесс его приказной тон не понравился.

 Одежда у меня есть, а когда мне понадобится, то яначала было она, но он жестко заявил:

 С такой мымрой я путешествовать не отправлюсь! Полной уверенности в том, что она понимает слово «мымра», у Дуглесс не было, но догадаться о том, что оно значит, она все же была в состоянии. Она поглядела на собственное отражение в витрине: да, если уж еще вчера она пришла к выводу, что смотрится паршиво, то сегодняшний ее видок просто затмевает вчерашний!

 Ждите меня здесь!  распорядилась она, показывая на деревянную скамью под деревом и вручая ему пакет с книгами. Пакет с косметикой она прихватила с собой и нырнула в магазин.

Пробыла она там не меньше часа, но зато, когда вернулась к Николасу, выглядела совершенно другим человеком! Ее темно-рыжие волосы, которые она уже несколько дней не могла привести в порядок и они свалялись как войлок, теперь были убраны с лица, аккуратно уложены и мягкими волнами ниспадали сзади на шелковый шарфик, который она обычно завязывала на шее. Умеренно наложенный грим подчеркивал ее красоту. Будучи красивой, Дуглесс, однако, не принадлежала к числу девушек, которые кажутся слишком хрупкими и изнеженными. Вид у нее был здоровый и цветущий, как у человека, выросшего на конезаводческой ферме где-нибудь в Кентукки или же привыкшего проводить время на борту парусника в штате Мэна она ведь и в самом деле выросла в Мэне!

Наряды для себя она подобрала достаточно простые, но сшитые со вкусом: на ней был цветастый австрийский жакет, пестрая, лиловато-голубоватых тонов, юбка, лиловая шелковая блузка и синие мягкие кожаные сапожки. По какому-то наитию она купила также и синие лайковые перчатки и такого же цвета сумочку.

С тяжелым пакетом в руках она перешла улицу, направляясь к Николасу, и испытала удовлетворение, когда увидела, с каким выражением лица он глядит на нее.

 Ну, как?!  спросила она.

Вставая со скамьи и целуя ей руку, Николас тихо проговорил:

 Красоте нет преград во времени!

Все-таки кое-какие преимущества у этих мужчин из елизаветинской эпохи, несомненно, есть,  подумала Дуглесс.

 А что, уже пора пить чай?  осведомился он. Дуглесс чуть было не застонала! Эти мужчины во все времена одинаковы. Вечно одно и то же: «ты выглядишь великолепно, а что у нас сегодня на ужин?»

 В данный момент,  ответила Дуглесс,  мы с вами ознакомимся с одним из самых скверных проявлений английской жизни: мы отправимся на ленч! Завтрак здесь славный, послеполуденный чайтоже, да и ужин очень даже недурен, если только вам по душе масло и сливки, а вот ленч ленчэто нечто неописуемое!

Николас слушал ее с напряженным вниманием, как человек, изучающий новый для себя язык.

 А все-таки, что такое «ленч»?  спросил он.

 Сейчас увидите,  ответила Дуглесс и вошла вместе с ним в симпатичный небольшой пабна самом деле, пабы были одной из тех достопримечательностей Англии, которые нравились ей более всего. Заняв отдельный кабинет, они пристроили у ног свои пакеты, и Дуглесс заказала пару сандвичей с салатом и сыром, пару пинтовых кружек пива и затем принялась втолковывать Николасу, в чем именно заключаются различия между баром в Америке и пабом в Англии.

 Похоже, здесь больше женщин без спутников-мужчин, да?  спросил Николас.

 Более независимых, чем даже я?  съехидничала Дуглесс.  Да, лично я полагаю, что в наше время уже большинство женщин ведет независимый образ жизни! И, разумеется, у большинства из них есть свои деньги и даже кредитные карточки, и никакие там спутники-мужчины за ними следом не ходят и не присматривают!

 А как насчет кузенов и дядей? Или сыновей?  спросил Николас.

 Нет-нет, теперь все по-другому. ОниТут она вынуждена была прервать свои пояснения, поскольку официантка поставила перед ними тарелку с сандвичами, нимало не похожими на американские. «Сандвич с сыром» означал здесь, что между двумя кусочками намазанного маслом белого хлеба помещен ломтик сыра, а «сандвич с сыром и салатом» предполагал, что поверх сандвича с сыром положен еще и листик латукового салата!

Николас смотрел, как она берет с тарелки эту странную еду и откусывает от сандвича, а затем последовал ее примеру.

 Ну и как, нравится?  спросила она.

 Совершенно лишено всякого вкуса,  ответил он,  да и пиво тоже!

Оглядываясь по сторонам, Дуглесс спросила у него, существовало ли в шестнадцатом столетии что-нибудь похожее на эти пабы.

 Нет,  отозвался он,  тут внутри полумрак и тишина и не чувствуется ни малейших признаков опасности!

 Так это же хорошо!  сказала она.

 Ну, я лично предпочитаю, чтобы в моей пище и в залах для публики присутствовала бы некоторая «изюминка»,  проговорил Николас, слегка пожимая плечами. Улыбнувшись, она спросила тогда:

 Ну, вы готовы? Идем? У нас ведь еще куча дел!

 Как?  удивился он.  Уйти сейчас? А где же обед?!

 Да вы только что его проглотили,  ответила она. Он недоуменно посмотрел на нее, вскинув бровь, и спросил:

 А где тут хозяин?

 Вон тот мужчина за стойкой бара, похоже управляющий, и та вон женщинаповариха. Минуточку, Николас! Только не надо устраивать скандала! Скандалов англичане терпеть не могут! Я сейчас пойду и

Но он уже вскочил с места, восклицая:

 Еда должна быть едой, независимо от того, какое у нас столетье на дворе! Нет, сударыня, вы тут посидите-ка, а я сейчас добуду вам настоящий обед!

Дуглесс осталась сидеть. Она видела, как он подошел к бармену и с серьезным видом в течение нескольких минут переговаривался с ним о чем-то. Затем бармен подозвал повариху, и та тоже стала внимательно слушать Николаса. Глядя на эту сцену, Дуглесс подумала, что, если б Николас вполне освоился и приспособился к жизни в двадцатом столетии, то, возможно, с ним было бы непросто.

Через несколько минут он вернулся к столику, и почти сразу им начали приносить блюда с едой: жареных цыплят, овощи, мясо, пирог со свининой испециально для Николаса!  темное, на вид отвратительное пиво.

 Ну, так как же, госпожа Монтгомери,  начал он в тот момент, когда весь стол оказался заставленным блюдами,  так как же, при таких обстоятельствах, вы сумеете отправить меня обратно, в прошлое, а?!

Дуглесс для начала показала ему, как пользоваться вилкой, а он при этом чуть язык себе не проткнул!  затем извлекла из пакета записную книжку и ручку и приготовилась что-то записывать.

 Прежде чем мы с вами приступим к изысканиям, мне следует узнать о вас все!  пояснила она. Быть может, теперь, когда он примется называть точные места и даты, она все же сумеет его поймать.

Однако ни один из вопросов, которые она ему задавала, даже не уменьшил его аппетита, и он преспокойно поглощал пищублюдо за блюдом!

 Родился шестого июня тысяча пятьсот тридцать седьмого года,  сообщил он.

 Ваше полное имя или титул,  насколько я понимаю, в вашем случае требуется именно последнее,  сказала Дуглесс.

 Николас Стэффорд, граф торнвикский и саутитонский, лорд фарлейнский,  ответил он. Дуглесс даже моргнула:

 А еще титулов нет?

 Ну, почему же? Еще несколько баронских титулов, но ни один из них не является важным.

 Ладно, баронские титулы опустим,  согласилась Дуглесс и продолжила расспросы. Она записывала, пока он перечислял названия своих владений: поместья его были разбросаны по всей Англииот Восточного Йоркшира до Южного Уэльса,  а кроме того, у него были земли во Франции и Ирландии!

Через некоторое время она закрыла записную книжку.

 Хорошо,  сказала она,  мне кажется, мы сумеем раздобыть кое-какие сведения, относящиеся к вам, точнеек нему!

После пресловутого «ленча» они сделали очередной привал в парикмахерской, где Николаса побрили. Дуглесс взглянула на него, когда, наконец-то начисто выбритый, он откинулся на кресле, и у нее даже дыхание перехватило: волосы у него черные-пречерные, а глазатемно-синие!

 Как, сударыня, годится?  тихонько посмеиваясь, спросил он.

 Сойдет!  ответила она, улыбаясь ему.

Они понесли пакеты с покупками в гостиницу, и хозяйка сообщила, что у нее появилась свободная комната с ванной. Некая разумная часть существа Дуглесс, не утратившая еще способности думать, подсказывала ей, что эту комнату ей следовало бы занять самой, но рта она так и не раскрыла! Когда Роберт приедет за ней, то, может быть, ему будет полезно увидеть ее в обществе сказочно красивого мужчины!

Затем они еще раз прогулялись к церкви, но выяснили, что Роберт ничего для нее не передавал и браслетом пока никто не интересовался. Тогда они отправились в бакалейную лавку и купили там сыр и фрукты, а у мясника приобрели кусок пирога с мясом. Затем зашли в булочную, где купили хлеб, «сконы» и пирожные, а в винной лавкебутылку вина.

Ко времени чаепития Дуглесс почувствовала полное изнеможение.

 Похоже, мой казначей устал и клонится книзу, будто спелый колос!  с улыбкой проговорил Николас, глядя на нее.

Да, именно так Дуглесс и чувствовала себя, и его слова о «клонящемся спелом колосе» вполне точно описывали ее состояние. Они побрели обратно к своей маленькой гостинице.

Оказавшись там, они перенесли пакет с книгами в садик, хозяйка заварила для них целый чайник чаю и вынесла в садик одеяло. Они сидели на одеяле, пили чай, ели «сконы» и разглядывали купленные книги. Погода стояла дивная, настоящая английская: свежо и тепло одновременно, солнце светит, но не слишком сильно. Садик весь зарос пышной зеленью, благоухают розы. Дуглесс сидела, Николас вытянулся перед нею на животеодной рукой он брал с тарелки и отправлял в рот «сконы», а другой осторожно перелистывал страницы книги.

Рубашка натянулась на его мускулистой спине, а брюки плотно облегали бедра. На ворот рубашки спускались завитки темных кудрей.

Назад Дальше