А, теперь понятно! улыбнулась Дуглесс. Вы, видно, предполагаете, что вас отправили вперед во времени, возможно, ради того, чтобы вы что-то такое тут отыскали, да? Что ж, это звучит интригующе! Потом, насупившись, поспешила пояснить:
Я просто хотела сказать, что, ежели б кого-то и впрямь могли переправить вперед во времени, это было бы, конечно, событием впечатляющим, но коль скоро такое просто исключено, то нет тут и ничего интригующего!
Он озадаченно глядел на нее, но она уже начинала привыкать к подобному выражению его лица.
Возможно, есть нечто, известное вам, и мне предназначено узнать это у вас, сказал Николас и, пододвинувшись, навис над нею. Скажите, а что вам известно о королевском декрете? Кто мог сказать королеве, будто я собираю войско с намерением свергнуть ее?
Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите: ведь все эти события произошли давным-давно! воскликнула Дуглесс. Слушайте, а почему бы вам не остаться тут, а? Зачем вам возвращаться? Вы могли бы найти себе работу. Например, в качестве преподавателя истории, специализирующегося на эпохе королевы Елизаветы, вы были бы просто неподражаемы! Да даже попросту продав свои монеты, вы могли бы получить достаточно средств, чтобы жить безбедно, если бы, конечно, с умом вложили деньги! Мой отец мог бы вам помочь с этим или мой дядя Джей Тиони оба отлично разбираются во всем, что касается денег!
Но я обязан вернуться! шепотом ответил Николас, обхватывая левой рукой свою сжатую в кулак правую. Честь моя под угрозой, и само будущее рода Стэффордов поставлено на карту. Если я не вернусь, все конфискуют!
Конфискуют? переспросила Дуглесс. Она была достаточно сведуща в истории средних веков, чтобы иметь представление, о чем он говорит!
Обычно высокородный подданный вынужденно передавал свои земли в собственность короля или королевы в случаях, когда его обвиняли обвинялиТут она запнулась, и он, повернувшись, воззрился на нее. -
В предательстве, закончила она уже шепотом. Скажите, а как как именно вы ушли из жизни?
Я полагаю, что меня казнили, ответил он.
Глава 4
Дуглесс как-то перестала думать о том, правда ли, что он прибыл из шестнадцатого столетия.
Расскажите же мне все! шепнула она. Он еще немного походил взад и вперед, потом остановился, разглядывая надгробие, и, подойдя к ней, сел рядом.
У меня земли в Уэльсе, тихо проговорил он. Когда стало известно, что на мои земли собираются напасть, я собрал армию. Но в спешке не обратился к королеве за дозволением. И ейОн не договорил и устремил взор куда-то в пространство, и выражение его глаз было при этом гневным и жестким. В общем, продолжил он, королеве сообщили, будто армия эта предназначена для того, чтобы оказать помощь войскам юной правительницы шотландцев.
Марии, королеве Шотландии, подсказала Дуглесс, и он согласно кивнул.
Меня поспешно осудили и приговорили к казни через отсечение головы. И до казни оставалось всего три дня, когда вы когда вы вызвали меня сюда!
Ой, ну в таком случае вам. просто повезло! воскликнула Дуглесс. Отсечение головыэто так отвратительно! В наше время такого не делают!
А разве у вас не бывает измен? А какой же род наказания у вас есть для людей благородного звания? Она хотела было ответить, но он жестом остановил ее. Неважно, я все-таки должен договорить. Моя матьженщина влиятельная, и у нее есть друзья. Она потрудилась над доказательствами моей невиновности, и, если я не вернусь и не спасу себя, она потеряет все и станет нищей!
То есть королева все у нее изымет? спросила Дуглесс.
Да, все, ответил он.
Дуглесс погрузилась в размышления. Разумеется, на самом-то деле ничего этого просто нет, но, если б подобное было реальностью, то и сегодня можно было бы извлечь кое-какие уроки из написанного в исторических сочинениях!
А вы подозреваете кого-нибудь, кто мог бы наговорить королеве, будто ваше войско предназначено для того, чтобы лишить ее трона? спросила она. Нет, никого, ответил он и в отчаянии закрыл лицо ладонями.
Дуглесс захотелось подойти к нему, погладить по волосам, быть может, даже помассировать ему шею. Она уже хотела шагнуть к нему, но остановилась: ведь это его, не ее проблемы! С какой стати именно она должна помогать этому мужчине, несправедливо обвиненному в предательстве, и выяснять причины, по которым это произошло?!
Но сама мысль о творящейся несправедливости вызывала у нее дрожь. Возможно, это у нее в крови! Ведь ее дедушка, Хэнк Монтгомери, до того как осесть и начать управлять Варбрукской судоходной компанией, был организатором профсоюза. Он и нынче ненавидит любую несправедливость и жизнью готов рисковать, только бы предотвратить ее.
Мой отецпрофессор и занимается историей средних исков, а я иногда помогала ему в исследованиях, произнесла вслух Дуглесс. Может, вас хм, как бы это сказать? подключили ко мне именно потому, что я способна оказывать помощь в научной работе? Или еще потому, что меня безжалостно бросили и я призывала на помощь мужчину в рыцарских штанах и со шпагой в руке? Не так уж много таких женщин на свете.
Услыхав это, Николас так и замер на месте, и выражение лица его сделалось сперва недоуменным, а затем сердитым.
Так вы имеете в виду мои штаны? Вы что, потешаетесь над моим одеянием, да?! Да эти эти вашину, как их?
Брюки.
Да, брюки! Да они ведь сковывают мужчину, путаются в ногах! Я даже нагнуться как следует не могу! А это что такое?! возмущенно произнес он, засовывая руки в карманы. Да в них ничего нельзя положить! А вчера ночью, на дожде я совершенно замерз и
Но хоть сегодня-то не горячитесь! улыбаясь попросила она.
Ну, а это?! воскликнул он и, отодвигая в сторону планку на ширинке, продемонстрировал ей молнию. Да это же способно только вред причинить мужчине!
Заливаясь смехом, Дуглесс воскликнула:
Но если б вы надели трусы, а не оставили их валяться на постели, молния, очевидно, не нанесла бы вам никакого ущерба!
Трусы? недоуменно переспросил он. А что это такое?
Ну, такие, синтетическиепомните?
Ах да! проговорил он, и на губах его тоже появилась улыбка.
А что же мне еще остается, как не смеяться? почему-то вдруг подумала Дуглесс. Или еще поплакать, что ли? Когда она собиралась в эту романтическую пятинедельную поездку, шестеро подруг устроили прощальный ужин и пожелали ей счастливого путешествия! А в результатене прошло и пяти дней, а она уже стремится домой!
Спросить бы по-честному себя, как бы она предпочла провести оставшиеся четыре с половиной недели отпуска: торчать при Роберте с Глорией или же помогать этому человеку в его копаниях в том, что, может быть, было, а может, и не было его прошлым?! Вся эта история ей живо напоминает один роман о призраках: героиня, придя в библиотеку только что снятого ею на лето дома и прочтя одну из книг, узнает, что на этом доме лежит проклятье.
Ну, ладно, я стану помогать вам! к собственному удивлению вдруг выпалила Дуглесс.
Николас уселся с нею рядом, взял ее руку в свою и пылко поцеловал тыльную сторону ладони.
Сердцем вынастоящая леди! воскликнул он. Глядя поверх его склоненной головы, она улыбнулась, но затем улыбка исчезла.
Что значит «сердцем»? с возмущением спросила она. Вы хотите сказать, что во всем остальном яне леди, да?! Слегка пожав плечами, он ответил:
Ну кто же способен постичь пути Господни, связавшие меня с простолюдинкой?!
Да как выначала было она и уже готова была выпалить ему, что дядя еекороль Ланконии и что она нередко целое лето проводит, развлекаясь напропалую со своими шестью кузинами и кузенами, и все онипринцы и принцессы! Но что-то ее остановило, и фразы эти так и не сорвались у нее с языка. Черт с ним, пусть думает все, что ему угодно! решила она.
Так может, мне следует титуловать вас не иначе как «ваша милость»? насмешливо спросила она.
Что ж, отозвался Николас, задумчиво хмуря брови, я и эту возможность обдумывал! В своем нынешнем обличье я могу передвигаться, зная, что мне ничто не угрожает, ибо эти одеждыточно такие же, как и на всех прочих. Экономические законы, что действуют у вас в государстве, просто не поддаются моему разумению! Мне вот следовало бы нанять прислугу, но, как это ни странно, какая-то рубашка стоит столько же, сколько слуга зарабатывает за год! Я не могу понять вашего жизненного устройства и часто часто ятут он отвернулся от нее и договорил:
я попадаю в дурацкое положение!
Ох, ну и что с того?! Это и со мной случается, хоть я и росла в этом веке! утешила его Дуглесс.
Да, но выженщина! парировал он.
А, так, значит?! воскликнула она. Стало быть, прежде всего давайте с полной откровенностью уясним для себя одно: в нашем веке женщины больше не являются рабынями мужчин! Мы, женщины, говорим, что хотим, и делаем, что хотим! И мы существуем вовсе не для одного лишь вашего удовольствия!
Николас неспешно повернулся и поглядел ей в глаза:
Значит, в ваше время именно в такое и верят, да? Верят, что в мою эпоху женщины предназначались только для удовольствия?!
Да! с горячностью произнесла Дуглесс. И они все были послушны, покорны, позволяли запирать себя в стенах какого-нибудь замка и не возражали, когда их только брюхатили и не пускали в школу!
Нет, мне следовало бы поведать это матери! смеясь вскричал Николас. Да, моей матери, похоронившей трех мужей! Сам король Генри как-то сказал, что ее мужья не противились смерти, ибо ни у одного из них не было и половины ее мужества! Вы говорите «покорны»?! О нет, сударыня, они вовсе не были покорными! И еще«в школу не пускали»?! Да моя мать говорит на четырех языках и участвует в философских диспутах!
Что ж, стояла на своем Дуглесс, в таком случае ваша матьпросто исключение! Но я уверена, что большинство женщин были забитыми и подвергались грубому обращению!
При этих словах он пристально посмотрел на нее и промолвил:
А что, в нынешнее-то время все мужчины благородны, да? И они никогда не бросают женщин в одиночестве, оставляя их на милость черни?!
Дуглесс покраснела и отвернулась. Может, сейчас и не самое лучшее время для подобных споров! подумала она.
Ладно, вы свою позицию изложили, давайте-ка вернемся к делу! проговорила она, снова повернувшись к нему, Сначала мы с вами отправимся в аптеку, то бишь в «кэмист», как они тут это называют, и купим все, что требуется для приведения себя в порядок. И «тени» для глаз, и румяна, и зубные щетки, и пасту для чистки зубов, и крем, вздыхая, начала перечислять она. Я сейчас, кажется, не сходя с места, убила бы кого-нибудь за тюбик губной помады! Тут она сделала паузу и, поглядев на него, скомандовала:
А ну-ка, покажите мне ваши зубы!
Но, сударыня! возмутился он.
Давайте-ка я осмотрю ваши зубы! невозмутимо повторила она. Если онкакой-то переутомленный аспирант, то у него во рту, конечно же, должны быть пломбы, если же и впрямь явился из шестнадцатого столетия, то, ясное дело, его зубов еще ни один дантист не касался, рассудила она.
Поколебавшись, Николас все-таки разинул рот, и Дуглесс принялась двигать его голову то в одну сторону, то в другую, пытаясь получше рассмотреть каждый зуб. Три коренных зуба у него были удалены, еще в одном, похоже, намечался кариес, но вроде бы последствий трудов какого-нибудь современного дантиста не видно!
Надо будет вам показаться зубному врачу, заявила она. Николас даже отшатнулся от нее:
Но зуб-то еще не настолько болит, чтобы его выдирать!
Теперь понятно, почему у вас недостает трех зубов! заявила Дуглесс. Значит, их выдрали, да?
Видимо, он считал это чем-то само собой разумеющимся, так что Дуглесс пришлось показать ему пломбы в собственных зубах и объяснить, чем, собственно, занимается зубной врач.
А, вот вы где! раздался вдруг голос священника из дальнего конца церкви. А то я все гадал, помирились вы или нет!
Нет, мы неначала было Дуглесс и, запнувшись, договорила: Да, конечно же, мы помирились! И, поднявшись со скамьи, продолжила:
Нам пора идти, у нас еще куча всяких дел! Николас, вы готовы?
Он с улыбкой предложил ей руку, и они вышли из церкви. Во дворе Дуглесс остановилась и посмотрела на огороженное прицерковное кладбище: только вчера Роберт бросил ее здесь!
А что это там посверкивает? спросил Николас, глядя в сторону одной из могильных оградок.
Это была та самая могила, возле которой грохнулась, споткнувшись, Глория, а потом еще врала Роберту, что это Дуглесс ее оцарапала! Сгорая от любопытства, Дуглесс направилась к могильному камню: у самого его подножия, прикрытый травой и грязью, валялся бриллиантовый браслет Глории ценою в пять тысяч долларов! Подняв его, Дуглесс чуть поиграла с ним при солнечном свете.
Бриллианты превосходного качества, прокомментировал Николас, а изумрудыпорядочная дешевка!
Смеясь и сжимая в руке браслетик, Дуглесс воскликнула:
Ну, теперь-то я его найду! Теперь он вынужден будет ко мне вернуться! После чего она прошла назад в церковь и попросила священника, если объявится Роберт Уитли и спросит о браслете, сказать, что браслет у нее, у Дуглесс. И она сообщила священнику название гостиницы, в которой остановились они с Николасом.
Выходя из церкви, она испытывала необыкновенный подъем: теперь все должно сработать наилучшим образом! Роберт наверняка будет очень ей признателен за найденный браслетик, и кто знает? Не исключено, что она может улететь из Англии, получив-таки предложение руки и сердца!
Ладно, пошли теперь по магазинам! весело сказала она Николасу. Пока они шли по улице, мысленно она уже составила список нужных ей вещей, чтобы предстать перед Робертом в самой лучшей форме! Ей необходимо все для лица и волос, одежда, и, конечно же, новая блузкавзамен той, у которой порван рукав!
Прежде всего они отправились к торговцу монетами и загнали еще монеткуна этот раз за полторы тысячи фунтов. У себя в гостинице Дуглесс распорядилась оставить за ними их номер еще на трое суток. За это время торговец сумеет найти покупателя на более редкие монеты Николаса. А Роберту это даст время найти ее.
Затем они направились в аптеку.
Что это такое? шепотом спросил Николас, разглядывая бесконечные ряды каких-то веселой расцветки упаковок.
Этообычная для аптеки всячина: шампуни, зубные пасты, деодоранты, пояснила Дуглесс.
Я не знаю, что означают эти слова, сказал Николас. Все мысли в голове у Дуглесс сосредоточились исключительно на Роберте и браслетике в ее кармане, но она все же сообразила, что на товары в витрине можно, конечно, поглядеть и глазами человека елизаветинских временпри той, разумеется, оговорке, что Николас был-таки этим человеком из прошлого, хотя, несомненно, он им не мог быть! Со времен учебы в институте Дуглесс помнила, что до недавнего времени люди изготавливали у себя дома все, в чем нуждались.
Вот этошампунь, им моют голову, принялась пояснять она и, открыв упаковку с шампунем, изготовленным на основе папайи, предложила:
Понюхайте!
Николас понюхал и восхищенно улыбнулся.
А этоогуречный, сказала она, открывая другую упаковку. А вот этотклубничный! И, показывая ему лосьон, употребляемый после бритья, спросила:
Вы не хотели бы сбрить бороду?
Поглаживая рукой бородку, Николас ответил:
Что-то я действительно не видел тут у вас мужчин с бородами!
Да нет, сказала Дуглесс, кое-кто все же носит бороды, но, по правде говоря, это уже не модно.
Хорошо, в таком случае я найду парикмахера и сбрею ее, сказал Николас и, помолчав, спросил:
А парикмахеры-то у вас есть?
Да, ответила Дуглесс, парикмахеры у нас еще имеются!
И он может залить серебром мой ноющий зуб тоже? опять спросил он.
Да нет, что вы! засмеялась Дуглесс. В наше время парикмахеры и дантистылюди разных профессий. Выберите-ка себе лосьон для бритья, а я пока поищу крем и лезвия. И, подхватив небольшую корзиночку для покупок, она принялась заполнять ее шампунями, тюбиками с краской для волос, расческами, зубными щетками, пастой, кремами и даже положила в нее портативный дорожный набор с электробигуди. В тот самый момент, когда Дуглесс, предвкушая удовольствие, любовалась косметическим набором, она услышала где-то у себя за спиной неясный шумпохоже, это Николас пытался привлечь к себе ее внимание.
Обогнув прилавок, она увидела, что Николас вскрыл тюбик с зубной пастой и выдавил ее на стеллажи с товарами.
Я только хотел понюхать! строго проговорил он, и Дуглесс поняла, что он испытывает сильнейшее смущение.
Вскрыв коробку с бумажными салфетками, она принялась стирать пасту с прилавка и с его ремня.