В итоге всех этих не убираемых в один миг обстоятельств жизнь в луганской армии во многом была сродни казацкойнастоящая дисциплина только в строю и в бою. В остальное времяпионерлагерь. И Кравченко, который сумел поставить подобие армейской дисциплины в своём бывшем подразделении, с некоторой критичностью оценивал то, что видел покамест в ОРБ.
Но не это беспокоило Бурана. Его волновал вопрос, как бы не перегнуть палку в самом начале новой службы, не восстановить против себя ветеранов. Он сам сейчас под десятками придирчивых глаз, и каждый его перегиб будет неприятно отзываться на его отношениях с сослуживцами. А ему с ними ещё ходить на выходы.
Но и тютей показаться нельзя. Это армия. Иначе сядут и не слезут. Свесят ножки, да ещё и за уши дёргать будут. Мужское обществотут всегда идёт гласная или негласная битва за лидерство.
Поэтому услышав от уверенного в себе Куляба«всё равно херня, детские игрушки, у нас в десанте такой ерундой не занимались», Алексей спросил:
А ты кем был в десанте, лейтенант?
Охрименко смерил его взглядом едва ли не свысока:
Командиром отделения спецназа.
Ага, значит, лейтенанта уже здесь получил. Вроде как Еланец при своей «Ноне».
А сам откуда?
Из туркестанских русских, слыхал про таких? Из Ташкента с родителями выехали в Россию. А там Воронеж, хрен догонишь. А зачем тебе это?
Алексей помолчал, внимательно изучая его лицо.
Да просто думаю я, лейтенант, что полагаешь ты себя круче яиц. А главноекруче меня, затем медленно, с нажимом произнёс он, глядя парню прямо в глаза. Оно ведь такчтобы не плодить конфликтов, надо сразу поставить себя. На подобающее место. И если это место будет хм, на подобающем месте, то и другие согласятся не только с тобой, но и с твоей расстановкой уже их по соответствующим местам. Если перегибать палку в службе с первых шагов действительно не стоило, то перегнуть её с одним и в чисто мужском разговореэто даже необходимо.
Но я тебе берусь доказать, что это не так, продолжил Кравченко. И что херня в моей сфере ответственности, а чтонет, буду решать я, а не ты. И одобрения моих решений я буду ждать только от командира, а не от тебя. Что, готов принять мои доказательства этой мысли?
Лейтенант побледнел. Не от страха, конечно, от охватившего его гнева.
Ответил, тем не менее, сдержанно:
Вы начальник, товарищ капитан, вам виднее.
И добавил, приметно усмехнувшись:
Конечно.
Не понял, протянул Кравченко. Ты что, струсил, лейтенант? Мы же здесь не в строю. У нас вроде как физо. И я тебе предлагаю честно побороться и проверить, чьи приёмыхерня, а кому ещё надо им поучиться. Ну? Вот, в присутствии начальника штаба заявляю тебе, что на данный момент я тебе не начальник, а спарринг-партнёр. Победишь меняделай, что хочешь, я больше в твою подготовку не лезу.
А если нет? дерзко поинтересовался Охрименко. Дерзость напускная, явно: то, что он поинтересовался, что будет в случае его проигрыша, уже говорит о том, что он этот проигрыш допускает. В отличие от того же Бурана.
А если яты мой с потрохами, отрубил Алексей. И бойцам своим пояснишь, что в боевой подготовке «херни» не бывает. По крайней мере, у меня. Принял?
И стал демонстративно расшнуровывать берцы.
Принял, после паузы ответил Куляб.
Вообще, если честно, в глубине души Алексей тоже давил сомнение, то ли он делает. Парень незнакомый, подготовка его неизвестна. Спецназ десантуры, пусть и на уровне сержанта-срочника, это серьёзно. Конечно, с приёмчиками, отработанными в «Антее», одолеть такого противника есть все основания, но это если биться по-настоящему. Недолгая мясорубка на блоках, во встречном движении прорываясь через удары начавшего наступление оппонента, и ценой некоторой боли ты его вырубаешь. Особенно полезно при битве на ножах, которую никогда лучше не затягивать, во избежание ненужных случайностей.
Но сейчас-то этого всего не будет. Надо отмахаться от десантника на кулачках, что называется. Причём быстро, эффектно, но без тяжких телесных. Это надо думать. А как, не зная манеры противника?
Ладно, бой покажет.
Бой показал. На деле вышло не очень серьёзно.
У парня была вполне надёжная, но кондовая подготовка. Ну да, из той серии, что дают солдатам. Что он сам своим давал: «Делайраз! Делайдва!». Правда, сверху у Охрименко было наложено нечто более качественное. Что, видно, и помогало парню поддерживать свой авторитет в стычках. И в собственных глазах.
Так что Алексей уже через десяток секунд приноровился угадывать следующий выпад оппонента. Начал его довольно эффективно встречать, добавив в свою оборону элементы из той квази-восточной смеси, что они отрабатывали ещё в училище. И чуть-чуть из казачьего, из того, что сам ли Ященко или кто до него переложил из сабельного боя на ручной. Изобретение на самом деле гениальное, ибо в «ручных» единоборствах привычка к холодному оружию как раз больше мешает: привыкает рука к инструменту, а мозгк дистанции. Но если уж отработал такое переключение-подключение, то вот эта манера не отбивать чужую руку, как и чужой клинок, а отжиматьона даёт определённое преимущество.
Поэтому схватка их со стороны, должно быть, выглядела забавно. Лейтенант старался достать и забить Алексея ногами и руками, напирая буквально пыром. Но каждый раз промахивался, не понимая, отчего. Бедняге Охрименко не хватало прежде всего комплексности: он не очень умел переводить одно движение в другое без пауз и слома общего рисунка. У него получалось, как в кино про каратистовсерия разных ударов. Но именно серия, а не один многоэлементный удар, как надо.
Так что Алексей вскоре нащупал манеру Куляба, а затем определил и свою для данного боя. Он уклонялся, плавно, но быстро отжимая руки-ноги оппонента в неудобных для него направлениях, отчего тот терял равновесие, вызывая усмешки и покачивания головой у зрителей. Какому-нибудь гражданскому вообще должно было казаться, что лейтенант сам пролетает мимо Кравченко. Алексей тоже проводил ударытолько обозначая их, конечно, звонким хлопком, в основном, по спине.
Нет, парень был хорош, чего уж там. Просто с другим уровнем. И, прежде всего, с другим уровнем натренированности. Реакция его явно была слишком размягчённой для, скажем, ежедневно проводимых отработок. Оно, конечно, и сам Алексей здесь, на войне, тоже не каждый день уделял время подобным тренировкам. Но всё у него был Злой, с которым они спарринговали если не каждый вечер, то раза четыре в неделю точно.
Надо отдать должное Кулябу ещё в одном отношении. Он не стал бычить, как только понял, что проигрывает. Он остановился, тяжело дыша, что ж, и чемпионы мира по боксу нуждаются в отдыхе через три минуты поединка, потом наклонил голову и произнёс, делая паузы на вдохах:
Всё убедили тащ капитан Прошу прощения был неправ
Алексей протянул ему руку:
Да ладно, проехали Работаем?
Работаем! улыбнулся Охрименко.
Это было важнозаполучить доброжелательный контакт с подобного вот рода энергичными, пусть с наглинкой, бойцами батальона. Потому что уставов в луганской армии пока ещё не былоходили лишь неопределённые слухи об их разработке, а потому организационную структуру своих частей и подразделений каждый командир определял едва ли не самостоятельно. Ну и делалось это, естественно, с опорой на уставы вооружённых сил прежде всего России. А там командиру батальона никакого зама по боевой подготовке не полагалось. Там вообще два офицера в управленииначштаба и зам по вооружению. А поскольку Перс сам был офицером родом из российской армии, то и оргструктура у него была похожа на ту.
И в ней Буран оказывался фигурой ну, несколько левой. Едва ли не дополнительной. А потому рассчитывать на одно лишь формальное положение в структуре ОРБ не стоило.
* * *
Когда дежурный по подразделению передал вызов к командиру, Алексей отправился к Персу, ни о чём особенно не волнуясь. Ну, то есть, как всякий офицер, вызываемый к начальству, он обозрел задним числом прожитые после крайнего общения дни и часыв поисках возможных залётов, своих и в особенности подчинённых. Однако во всех делах последнего времени ничего сильно косого он не вспомнил. А раз так, то о причинах сегодняшнего вызова размышлял конструктивно. Может, задумало командование, наконец, некую генеральную разведку укропских намерений, для которой сил обычной войсковой разведки недостаточно и нужны уже спецы отдельного разведбата Корпуса?
Он себя почти убедил в этом, пока шёл к штабу. Начал даже прикидывать, кого в каких расчётах отправит, а с какой группой пойдёт сам. Однако на пороге кабинета комбата пришлось сделать усилие, чтобы не выдать крайнего своего удивления. Ибо был тут не только сам командир батальона Перс и вполне уместный для предполагаемого разговора начальник штаба Куга. Кроме них, в командирском кабинете находились Тарас, друг его собственного друга Мишки-Митридата из штаба корпуса. Рядом с ним излучал начальственный вид какой-то седоватый, армянистого вида военный, без знаков различия, но явно привыкший к погонам с двумя просветами и разместившийся не более и не менее, как на месте Перса. Ещё был здесь дядька вида столь ни о чём, что его ведомственная принадлежность не вызывала никаких сомнений.
Ни хрена себе депутация! Это ж по какому такому поводу явно корпусного уровня начальство посетило сей скромный уголок? И с чего понадобилось вызывать пред светлы очи скромного капитана? Что-то явно произошло нештатное, раз такая делегация собралась в штабе! Штабной высокого ранга, контрразведчик Тарас, дядька из ГБ. Ноодин. Без Митридата, про дружбу которого с Бураном все знали.
Кравченко подобрался. Ведь гэбэшник! И без Митридата! И Тарас. Его какая нужда сюда пригнала?
А Митридатне только его друг в ГБ. Мишка в ГБ работает эмиссаром от ЦК. И наблюдателем, соответственно. Если его тут нет, а Значит Значит?
Стоп-стоп-стоп! А не по его ли, Алексея Кравченко, душу они все пришли?
А что! Всё сходится: командование, политуправление и особый отдел! И МГБ! Как раз для объявления решения, предъявления ордера и
Значит, продолжение новогодних событий. Как началось с убийства Бэтмена и продолжилось выстрелом из гранатомёта в его, Алексея, окно квартиры, так и продолжается, что ли? Хотя больше недели уже прошло. И казалось, та череда происшествийвзрыв в квартире, захват его девушки в заложницы бандитами из «Тетриса», ответный рейд на «Тетрис» и арест их главаря по кличке Лысыйзавершилась к всеобщему удовлетворению. ГБс его, Алексея Кравченко помощьюраскрыла шпионскую сеть в республике, комендатура вычистила «крота» из своего состава, по ходу обезглавлена риэлторская мафияну ладно, пусть не мафия, но крышующая её банда, но тоже неплохо.
За что арестовывать?
Может, это они награждать его пришли?
Нет, для этого морды какие-то у всех чересчур сосредоточенные. А у Перса на лице вообще нешуточная озабоченность написана.
Тогда повод для визита вырисовывается чётко. Всё жеарест
Потому что, несмотря на предупреждения Митридата, побывал Алексей намедни на похоронах Сан Саныча Бледнова! И не один, а с Юркой Семёновым. Хоть заранее и не сговаривались, а не могли они не попрощаться в последний раз с бывшим командиром!
Глава 2
Задание редакции Александр Молчанов получил непосредственно от главного редактора Российского информационного агентства Филимоноваредкая честь, чтобы вот так, лично! Съездить в разрушенный Первомайск, поговорить с мэром этого самого обстреливаемого города ЛНР и сделать репортаж. А потом добраться до сровненного с землёй села Сокольники и посмотреть, как воюют казаки Сонного. И тоже репортаж, хотя это, в общем, нехарактерно для новостного агентства. Но есть заказ такой, намекнул Филимонов.
Интересно, что за заказ, раз на таком уровне задания передаются! Хватило бы и его непосредственного начальника, Андрюшки Колесова.
И как раз вчера случилось неординарное для юной республики событиес официальным визитом приехала целая делегация из Союза писателей России. С представителями самого высшего уровня, во главе с секретарём.
И принимали их тут на уровне. Официальнотолько что созданный в республике свой союз писателей. Во главе с Глебов Добровым человеком, которого Александр заочно уважал После того, как почёл он его книгу о непредставимой, казалось, тогда гражданской войне на Украине. Из текста шёл настолько густой реализм, что казалось, не фантастику в жанре альтернативной истории читаешь, а впитываешь саму действительность.
То, что он ещё слышал о Доброве, заставляло уважать не только за пронзительный дар предвидения, но и как человека. Воевал в Афгане, получил там контузию. Здесь, в ЛНР, сразу на правильной стороне остался, не бежал, не прыснул беженцем в какие-нибудь русские глубины
Буквально пару недель назад Александр имел удовольствие познакомиться с этим провидцем, когда Сашка Корзун затащил его в Луганское информбюроагентство, где сам стал недавно работать. Хотячто значит затащил? Молчанов и сам с нетерпением считал лестничные пролёты, поднимаясь на пятый этаж бывшего Дома Советов. Хотя то ещё было удовольствиев сталинском присутственном монументальном строении топать вверх, да пешочком, когда лифт отключён.
В общем, познакомиться лично с таким писателем Александру было очень интересно. Тем более что общие темы образовались быстроот существа работы в информационном агентстве до Афганистана. Особенно после того как выяснилось, что оба оказались связаны через Ахмад Шаха Масуда. Только Глеб воевал против этого знаменитого афганского командира, а Александрза
* * *
Афганистан вообще врезается в сознание, как осколок в сердце. Эта совершенная, законченная отстранённость природыкак на Луне Эти розовые клыки гор, когда с них каплей крови скатывается вечером солнце Этот перепляс лучей света там, где тоннель Саланга превращается как бы в галерею по ту сторону перевала Эти невероятного цвета скалы за Ташкурганом
И люди там Они тожелунатики. Не из нашего мира. Очень душевныеи очень жестокие. Наивные, как дети, и хитрые, как дьяволы. До изумления неграмотныеи в то же время знающие что-то такое, что нам никогда не будет доступно. Очень бедныеи очень гордые
Их можно уважатьони с одними мотыгами обиходили и обжили эти бесчеловечные горы и пустыни. И их остаётся жалеть, потому что те же пустыни и горы еще долго, если не никогда не позволят им вырваться из замкнутого круга их натурального хозяйства. У них нет ресурсов. Поэтому у них нет промышленности. Поэтому у них нет заработка. Поэтому практически нет платёжеспособного спроса. И поэтому не на что развить производство, даже если бы его имело смысл здесь размещать
А тут ещё война, война, что называется, две тысячи лет. И Масудодин из её ярчайших порождений, сумевший завоевать неподдельное уважение даже советских военных, хоть они и были врагами
Раз в резиденции Дустума в Мазари-Шарифе, где в 1996 году командированный от «Огонька» русский журналист Молчанов, вкушая настоящий восточный виноград (ох и скрутило потом кишки с непривычки!), расспрашивал генерала о перспективах борьбы с талибами. Беседу их прервал звонок от Масуда с приглашением посмотреть на штурм Кабула. Александр не мог тогда не напроситься в компанию к дустумовскому наблюдателю.
Дело в том, что узбек Дустум и таджик Масуд был тогда временными союзниками в борьбе против талибов, как раз незадолго перед тем захвативших Кабул и продвинувшихся до самого Саланга. Каковое прискорбное событие, собственно, и было причиной для командировки Молчанова в Афганистан. И теперь Ахмад Шах приглашал, естественно, не московского журналиста, а самого Дустума поучаствовать в отборе столицы обратно.
Дустум то ли вообще не хотел в этом участвовать, то ли желал сперва присмотреться, как пойдут дела у союзника, с которым ранее успел повоеватьВосток дело тонкое! и решил ограничиться посылкой к Масуду наблюдателя. На рекогносцировку, как было официально сформулировано. Наблюдательтоже генерал, аж с четырьмя звёздочками (и четырьмя жёнами, как потом выяснилось в ходе разговоров во время длинной дороги), по имени Хизбуллабыл выпускником Минского военного училища и неплохо говорил по-русски.
Когда на КПП в стороне от Чарикара было объявлено, что русский журналист хочет встретиться с Ахмад Шахом Масудом, изучающие взгляды его боевиков разом обратились на этакое диво. Причина внимания была проста: Молчанов оказался первым русским в самом логове «Панджшерского льва» после вывода советских войск. Не считая тех пленных, кто принял ислам и остался жить здесь. И воевать в рядах моджахедов Масуда. С одним Александр даже познакомился потом. Здоровый рыжий мужик. И он ничего не хотел передать домой