С другой стороны, что взять с бывшего «беркутовца», омоновца, по сути, на посту командующего? Он же «набит» на физическое давление, не на хитрые мыслительные комбинации! А тут он ещё и против Минских соглашений, да с Лозицким «вась-вась», да ещё публично по телевизору клянётся «никогда его не предать»! Ну, и плюс заявления те про силу армии против властей
Словом, это что-то уже близкое к мятежу. Но и то не он. А то, на что он был обменён.
На позу. На болтовню.
Так что в тех разговорах, что прошелестели по армии, Багрову долгий срок в министрах обороны после этого не сулили. А к тому же, как ни крути, при нём луганское ополчение как раз и начало плющить и корёжитьначалась реформа. Понятно, что не Багрова в том вина: кто-то мудрый, скорее всего, в Москве, решил воспользоваться Минским перемирием, чтобы успеть хоть вчерне сколотить из самостийных батальонов армию. Более или менее регулярную. А реформаона дело известное: получится, не получитсяа не было ещё, кажется, нигде ни одной, чтобы сперва не расплющило то, что пытались реформировать. Но виноватый был предопределн
В общем, тогда, в сентябре-октябре было ещё совершенно неясно, кто сможет стать окончательным главой республики после Волокова. И ЦК, судя по всему, определился к тому времени только с тем, что Волоков этим главой уж точно не будет Собственно, после панической августовской эвакуации почти всего республиканского руководства и его аппарата, да и после предыдущих художеств народ его не просто не выбрал бы, но даже не поверил бы, предъяви ему кто самые убедительные отчёты избирательной комиссии о победе Волокова
И вот когда удалось отбитьсяпусть с помощью «Северного ветра», но всё же, тогда, видно, и заиграла в мозгу Сан Саныча идея о возможности стать главой республики. А чтоуж всяко он не хуже Волокова! Да и Сотницкий Он был авторитетен, но он был министром обороны, потом Волоков передал ему свои полномочия, в общем, Сотницкий быстро стал в глазах народа аппаратчиком. И его не так запомнили, нежели блистательного и любимого прессой Бледнова. А поскольку жить было трудно, то теперь Сотницкий стал принимать шишки, а Сан Санычрастущую популярность. Которая давала шансы потягаться.
Причём это даже не столько его собственные мысли были, сколько привнесённые. Слишком много у него уже с конца августа стало появляться льстецов и просто мутных людишек, которые вдували ему в уши самые сладкие перспективы. Одна Лариока чего стоила
А ведь надо ещё отчётливо понимать, что такое тем летомпопулярный полевой командир на Донбассе. Это ведь построенные на вооружённой силе и прикрытие войной и славой почти необозримые возможности «подняться». Это и завладение брошенной собственностью, это и гумпомощь, это и реквизиции, это и, чего греха таить, прямой отжим. Причём именно Бледнову в этих сладких делах отводилась больше роль символа и прикрытия, а занимались всем совсем другие люди. Но чтобы им этим заниматься, надобно было накачивать Бэтмена и реальным, и добавленным значением.
Как бы то ни было, Сан Саныч, при всём его собственном желании оставаться прежним полевым командиром, и, в общем, по-прежнему живущим достаточно непритязательно и скромно, постепенно, сам того не замечая, раздувался и в собственных глазах, и в глазах общественности. Ну, образ его. Сам-то он, во всяком случае, в общении с Алексеем был прежнимстальным, холодноватым, как его глаза, но доступным человеком и разумным командиром. Но Буран не был слепым. И то, к чему всё шло, ему не нравилось. Ему претило участвовать во всех тех интригах, хотя бы и во спасение Сан Саныча. Его деловоевать. И как можно лучше. Паркетным «погононосцем» ему быть не хотелосьпри всей условности того, что понимать под паркетом в здании студенческого общежития в простреливаемом Луганске
Вот тогда он и принял решение уходить из ГБР «Бэтмен». И когда в ЛНР начали создавать регулярную армию, попросился туда.
К тому же за Алексеем Кравченко был ещё долг его. Долг за отца. И главные убийцы до сих пор где-то бегает. А тогда, в конце октября, когда началась эта выборная суета Не мог Лёшка и не хотел себе позволить заниматься выборами, когда должок тот висел на душе. Да и взаимодействовать не хотел со всеми этими Лариоками, Андреями и прочими пресс-секретарями, которые постепенно окружили Бэтмена и творили на нём свой суетливый бизнес.
Но Сан Саныч не то чтобы совсем этого понять не хотел Не хотел он этого признаватьпризнавать права для соратника не участвовать в его делах и проектах. Наружно-то не показывал этого, конечно. Но что-то вроде холодка тогда между ними появилось.
Вот Алексей и ушёл. Во 2-ю бригаду. То естьв бывший батальон главы республики. Миром ушёл: Бледнов внял доводам, что персональную вендетту Кравченко против «Айдара» лучше продолжать на секторе БахмуткиСчастья. Где каратели укровские в основном и базировались.
И дружить с Сан Санычем они не перестали. Насколько-то можно было с ним дружить Лучше сказатьне перестали уважать друг друга.
Но из числа доверенной своей команды Бэтмен Лёшку исключил
Да, но кто об этом знает из тех, кому поручено было исполнить Бледнова?
Так что бережёного Бог бережёт, и Ирке лучше на некоторое время отойти подальше в сторону.
А самому как быть?
* * *
Да что я тебя уговариваю! взвился Мишка, впрочем, предусмотрительно понизив голос. Не хочешь, сиди в Луганске, жди, когда придут! Или в штаб вызовут. Там, небось, недалекоот штаба-то отвести да грохнуть!
Да успокойся ты! в ответ рыкнул Лёшка, тоже, правда, вполголоса. Я тебе доверяю. Только куда я денусь-то, с подводной лодки? Я ж солдат. Вызовут, как ты говоришь, в штаб, чтобы поставить задачу на очередной выход. И всё!
Митридат посмотрел на него исподлобья.
Вот и остаётся только верить, что обо мне не вспомнят, продолжил Алексей. А если вспомнят, то сочтут не опасным. Всё ж по факту я давно не под Бэтменом, а под Бурновым
но ещё надёжнее было бы под Тамбовом, почти в рифму завершил Михаил. Всё так же исподлобья остро рассматривая собеседника, развернувшись к нему почти фронтально. Но теперь в этом взгляде был вполне определённый намёк.
Алексей задумался.
Тамбовэто был позывной командующего Народной милицией ЛНР. То есть армией республики. Кравченко его ни разу не видел: сам практически не присутствовал на публичных акциях, да и генерал появлялся на них крайне редко. Разве что недавно вручал боевое знамя комендантскому полку. Ну, а по службе командующему и вовсе незачем было пересекаться с командиром отдельной ДРГ
Он помолчал несколько мгновений. Алексей внимательно слушал.
Перемолвился я тут с Тарасом
Тарас был Мишкин приятель из минобороны, отвечающий там за щекотливый комплекс тем, связанных с информацией и контрразведкой. И с прессой, как ни странноили, наоборот, логично? это сочетание. Это он вчеранет, сегодня, потому что через полчаса после полуночиввалился к ним на празднество Нового года.
Несмотря на свою подозрительную специальность, мужиком Тарас оказался отличным, грамотным и компанейским. Хотя и не без доли цинизма, которую придаёт нормальному человеку работа с журналистами.
Но поговорить с ним особо не удалось. Так, выпили по одной. Ибо Ирка стала довольно настойчиво искать Лёшкины руки и подныривать под них с весьма недвусмысленными намёками. Да и самого его стало больше растаскивать на женскую ласку, нежели на дальнейшее питие. Потому они скоро откланялись.
А Тарас вон, оказывается, полезный был мужик.
С нашими согласовал
Ну, тут и вовсе всё понятно: разведка и контрразведка, хотя бы и армейская, действовала в плотном контакте с госбезопасностью. А там Алексея хорошо знали. Потому как он тоже не одно задание гэбэшников исполнил. Вспомнить хоть давешнее, перед Новым годом
и родилось, в общем, такое предложение, продолжил Митридат. Заметь: пока ты с девушкой миловался, о тебе люди думали! не без ядовитости добавил он. Так вот. Не пойти ли тебе До выяснения обстановки В ОРБ? К Персу заместителем?
Подполковник Сергей Перс был фигурой серьёзной. И очень интересной. Кто понимал. Так звали командира отдельного разведывательного батальона 2-го корпуса. То есть всей Луганской армии. Пойти к нему замомэто было хорошим повышением. И не только повышением. Честью.
Это был хороший вариант, должен был признать Алексей. Себе-то он мог признаться не лукавя и не щадя самолюбия: знал он о некоторых делах Бледнова Скажем, не парадных. Собственно, даже не о делах самого Сан Саныча. А о том, что творили ближние его
Поначалу отношения между Бледновым и Кравченко были прекрасными. За Лёшку высказался Злой, уже повоевавший с Бэтменом с июня, с первых боёв под Металлистом. Само собою, сработали рекомендации Ященко и звонок от куратора из ЦК. Сработало и то, что Бледнову очень нужны были серьёзные бойцы. Впрочем, нужны были всякие: время было такое, что вес на политическом поле Луганской республики определялся во многом количеством штыков в подразделении претендента. А Сан Саныч уже тогда, в августе, почувствовал вкус политической деятельности и примерял на себя роль именно претендента.
К тому же организатором он себя действительно показал прекрасным. С дюжиной бойцов, которыми с ним поделился Головной, он в очень короткие сроки сколотил реально боеспособную группу. Как сколотил? А с помощью российских спонсоров и добровольцев. Которые, понятное дело, работали не в вакууме. Какой-нибудь Ященко был и у них, чтобы рекомендовать им идти к Бэтмену, а не, например, к Лозицыну. То есть симпатии со стороны ЦК у него были. И доверенный Сан Саныча Грузин, один из тех, что вместе со Злым встретил на «нуле» когда-то самого Кравченко, не сам по себе сидел на пункте «Изварино» и регулировал тамошние процессы.
В общем, Алексей застал уже прилично сбитую и умелую боевую группу. Даже не верилось в рассказы бывалых «бэтменовцев» о первых боях под Металлистом, в которых те описывали тогдашние «разброд и шатание», завершившиеся даже бегством.
А поскольку Кравченко изначально попал в боевую часть ГБР «Бэтмен», то, естественно, некоторое время ничего не знал о деятельности так называемого «особого отдела» в группе Бледнова. Слышать слышал, но поскольку к моменту его подключения к войне раскол между «фронтовиками» и «особистами» уже был довольно велик, то никаких подробностей, естественно, не знал. Не говорили о них публично. Тем более не говорили новичку. Да и не до того было: он тогда старался сочетать общую войну с личной. А потому брал себе и вскоре сформировавшейся вокруг него группе задачу за задачей, даже когда сама ГБР отдыхала.
К тому же Сан Саныча в подразделении уважали, в шепоткахэто уже потом узнал Кравченкодопускали, что тот про делишки «особистов» сам знал не всё. А при Алексее тему эту вовсе старались не задевать, зная, что Бэтмен его довольно быстро выделил и зауважал. А уважение Александра Бледнова, имевшего в бытность свою милицейским опером больше тридцати вооружённых задержаний, стоило дорогого.
Но шила в мешке не утаишь. И как раз с углублением «политического процесса» вокруг Бэтмена стали просачиваться и нехорошие сведения о даже не делишках, а серьёзных делах его личных опричиников. Будто бы были с их стороны отжимы, торговля гуманитаркой, рэкет на бизнесах, отъёмы квартир. Митридат как-то поделился информацией, что есть подозрения, будто бэтменовские архаровцы пленными украми приторговывают: освобождают за деньги, передаваемые родственниками.
Во что-то Алексей верил, во что-то нет. Насчёт гуманитарки была, по его мнению, лажа. Отряд Бэтмена был слишком хорошо упакован, чтобы допускать распыл помощи на сторону. Вооружение, обмундирование, питание были на уровне, которым не могли похвастаться подавляющее большинство других подразделений ополченцев. Разве что некоторые крупные командиры и их личные «лейб-гвардии». От остальных, одетых разношерстно, часто в гражданское, а подчас и вовсе оборванных, плохо снабжённых и вооружённых, нередко живших впроголодь бойцы Бэтмена отличались не просто кардинально. Они были на их фоне примерно такими же «зелёными человечками», что откуда ни возьмись выплыли в Крыму и показались всем идеалом современного воинства. Особенно на фоне воинства украинского.
А продовольствием «бэтменовцы» часто даже делились с гражданским населением. И медикаментами тоже. Были излишки
Нет, вполне возможно, что-то оставалось на руках самого Сан Саныча и его близкого окружения. Но Алексей Кравченко был реалистом и вполне ясно понимал, что без этого ничего не бывает. Во-первых, быть полным бессребреникомвне человеческой природы. Во-вторых, труд руководителя и организатора тоже должен оплачиваться. Либо эту миссию берёт на себя бюджет, либо Особенно, если бюджет формируется самим руководителем.
А вот то, что параллельно идут отжимы и реквизиции, это вполне возможно. И даже наверняка. Те же дорогие машины у «особистов» откуда-то брались ведь? Жильё было. В конце концов, та же Лёшкина квартира возникла с подачи именно Бледнова. Правда, конечно, не отжатаяАлексей платил за неё полста долларов в неделю. Но к Ольге, хозяйке, подвёл его именно Сан Саныч. Были, значит, связи соответствующие.
Но и такое положение делс реквизициямитоже было естественным. По мнению Кравченко. Войнаэто деньги. Это оружие. Это пища. Это жильё. Это, в общем, та же материальная жизнь, что и на гражданке. Только там для всего этого существуют деньги. Которые появляются в результате заработканаёмного ли работника, бизнесмена ли, неважно. А на войне заработка нет. Война проедает то, что накоплено гражданской сферой. От неё, значит, и запитывается. И защитнику питание это нужно не меньше, нежели нападающему.
Разница только лишь в том, что защитник берёт не всё, берёт на время и обещает вернуть всё после победы. Ну, в целом. А агрессор забирает навсегда и всё, что захочется.
Собственно, потому ещё стал отходить Алексей от Сан Саныча, что постепенно накопилось уж слишком много негативных данных об этой стороне жизни ГБР «Бэтмен». Внутренняя «оправдалка», достаточно массивная поначалу, постепенно истончалась. А Кравченко слишком уважал Бледнова, чтобы разойтись на негативе.
Плюс его раздражал прибившийся к группе Бэтмена Фильчаков с его отрядом русских националистов. Алексей не видел особенной разницы между этими и украинскими националистами. Разве что последние не дорвались до власти и потому не смогли довести Россию до того же, до чего довели Украину местные нацики.
Особых прав по национальному признаку он категорически не признавал, ни для кого! Не одобрял и считал такую постановку вопроса вообще антигосударственной. Россия для русских? А татар куда деть? А мордву? А якутов? Отделить на хрен? То есть оставить от страны русский огрызок в пределах Московского княжества?
В паре дискуссий, которые у него были с людьми Фильчакова, он задавал эти вопросы. Ему отвечали разно. Но самый разумный ответ состоял в том, что, дескать, русскиеэто не по национальности, а по духу. Дескать, татарытоже русские, если хотят жить в русском мире. Даже и евреиесть нормальные, русские, а естьжиды. Паразиты, то есть.
Тогда чем это отличается от идеи Российской империи, где равны все, независимо от крови? задавал вопрос Алексей. Тем, разве что, что в империи не требуется от татар или, скажем, от чеченов признания себя русскими или клятвы русскому миру. Достаточно признания себя гражданами империи. Где опять-такивсе равны. Выполняй только её законыи живи, как обычаи твои велят, ходи зикр, имей четырёх жён, зажигай пахучие свечки Будде, гоняй оленей по тундре или танцуй гопак. Но права у тебя, зарплаты и возможности прибавляются не от того, что ты умеешь плясать гопак или у тебя родители нужной титульной национальности, а от того, как ты послужил Империи. В Империи нет национальностей. В ней есть граждане. И это, чёрт побери, гораздо более почётная принадлежность!
Вон Кутузов был русским, Барклай-де-Толлиостзейским немцем, а Паскевичмалороссом. Или например Дибичвообще природный немец, в Пруссии родился. И что? Все четверополные кавалеры ордена Святого Георгия. Все четверороссийские фельдмаршалы. Умерли в славе и почёте. Ибо послужили Империи. Которая над всем. В том числе и над частными особенностями граждан, обозначаемыми термином «национальность». Так что? троих из четверых надо вычеркнуть из списка лучших военачальников империи как не русских?
Ну и, наконец, на этой войне Алексею Кравченко довелось убедиться, что от национализма до звериного и даже инфернального нацизмаворобьиный скок. Национализм неизбежно перерастает в нацизм, дай ему волю и разреши не оглядываться на интересы других людей и других национальностей. И потому Алексей давно уже гонялся за «айдаровцами» не столько из чувства личного мщения за отца, сколько из-за осознанного желания выжечь нацистскую чуму хотя бы там, до чего может дотянуться сам. Как воин и как человек. И как имперец.