Можно и сразу, поднял Алескеров вторую рюмку из трёх. Слизал часть соли с моей руки. Опрокинул в себя водку. И задержав дыхание, засунул в рот дольку лимона.
Теперь ты, протянула я руку Камилю, словно для поцелуя.
Тот посмотрел на хозяина.
Пей, кивнул Алескеров. И пока тот медлил, повторил:Я сказал: пей! Не заставляй девушку ждать.
И то, чего я так жаждала весь вечер, случилось. Его мягкие губы влажно коснулись пусть не губ, но хотя бы моей руки. Кончик языка ткнулся в складку между большим пальцем и ладонью. И несколько раз жадно и требовательно о неё потёрся.
Ну, конечно, вылизывая соль. Только кого это могло обмануть? Точно не мою вагину, заскулившую в ответ на это жадное, сумасшедшее движенье.
Хочешь, чтобы он поехал с нами? спросил Алескеров, пока Камиль пил, не закусывая.
С нами? покачнулась я, почувствовав лопатками его жёсткую грудь. А можно без тебя?
Ренат, отрицательно покачал головой Камиль.
Нет, как отрезал Алескеров. Это приказ.
У меня мурашки побежали по коже от его ледяного тона. И это последнее, что я запомнила в тот вечервзгляд.
Взгляд льдисто-голубых и совершенно безумных от ярости глаз.
Глава 4. Девчонка, которую отымели
Я потянулась и приоткрыла один глаз.
Бляцкое утро!
Солнце пробивалось сквозь щели в плотных шторах. Пахло уборкой. Домработница уже ушла? На стуле лежала аккуратно сложенная одежда.
Всё тело болело как после хорошей тренировки.
И то, что меня отымелии к гадалке не ходи.
«Надеюсь, на этом ты успокоишься, мой обиженный голубоглазый гад?»села я на кровати и скривилась.
Отымелислабо сказано. Похоже меня выебли как дворовую кошку во все отверстия моего тела. Даже во рту, кажется, до сих пор был гадкий привкус чужого члена.
Ну что? Пиздец! уставилась я на себя в зеркало ванной.
Синяки на руках. Засосы на шее. Бля-я-ядь, укус на плече. Супер!
Но главноея жива. Почему-то эта мысль не показалась мне абсурдной. И хоть ни мыло, ни шампунь, ни горячая вода не могли смыть мой позор, я как полоумная тёрлась мочалкой и три раза почистила зубы.
Странно только, что я ничего не помню.
Намазывая тост маслом и пролистывая ленту сообщений в телефоне именно это меня сейчас беспокоило больше всего: почему я абсолютно ничего не помню? Ни что было, ни где, ни как. Как я добралась до дому? Кто меня раздел и уложил?
Ничего.
Телефон ожил звонком. Я вздрогнула и болезненно скривилась.
О, нет! Паш, прости, но я не могу с тобой сейчас говорить, смотрела я на экран. Не могу даже пачкать твоё имя своим грязным ртом. Прости!
Я закрыла рукой глаза, когда он отключился.
Всякое было, чего уж там! Я не первый раз в жизни ему изменила. Но тогда было другое. Тогда я скорее от отчаяния, потому что он ушёл. А чтобы вот так от всей души. Он не заслужил.
Но к чёрту это!
Я дожевала бутерброд. Допила одним глотком чай. Запахнула поплотнее халат, наброшенный после душа на голое тело. Замазала чёртовы засосы. Надо работать.
Усевшись перед камерой ноутбука, я поставила перед собой баночку «волшебного» крема.
Привет, мои дорогие! Не пугайтесь, это я. В общем, девчонки, если вдруг вы вчера тоже неплохо погуляли. И утром встали вот с такой же обезвоженной кожей, я покажу вам одно отличное средство. И вы наглядно сможете увидеть, что оно работает.
Глядя в зеркало, прямо перед камерой я нанесла на одну половинку лица крем. Приблизила лицо к экрану. И отключила запись. Здесь потом будет монтаж и реклама. А пока полчасика, пока крем начнёт работать, можно потратить на звонки.
Саш, есть новости? набрала я своего директора и чуть не подпрыгнула от радости. Что серьёзно? Удалось договориться с японцами? Да и срать тогда на этих ленивых евро-засранцев, что только похвалялись качеством сырья, а в итоге сорвали поставку. Да, пусть юристы выбивают с них бабки и разрывают контракт. Мы с ними больше не будем работать, пусть хоть в три раза снижают цены я глянула на часы, потом в зеркало. Саш, давай, увидимся в офисе.
Ну что, дорогие мои, видите разницу? наглядно демонстрировала я в камеру эффект «призрачного гриба» спарассиса. Все мимические морщинки, что появились от обезвоживания разгладились. А ещё и полчаса не прошло. А всё почему? Потому что правильно! Бета-глюкан! Ну а я сейчас намажу вторую половину лица и сегодня ещё покажу вам как ни в коем случае нельзя наносить консилер. Скажу вам честно, я и сама совсем недавно так делала. «Да все так делают!»скажите вы, но оказывается не все.
Мои последние слова испортил звонок в дверь.
Да твою же мать! выругалась я, отключив камеру и поспешно домазав крем.
И, конечно, широко распахнула входную дверь.
Привет! он подпирал плечом дверной косяк.
Камиль?! застыла я.
Сердце пропустило удар.
Камиль!
Глава 5. Девчонка, которую отымели снова. Но этот раз она запомнила
Он сверлил меня взглядом исподлобья.
Просто пожирал глазами. И прежде чем я что-то успела сказать, дёрнул на себя и впился в губы.
Впился, подхватил на руки и пнул изнутри дверь. Та захлопнулась с громким стуком. Вот только я этого уже не слышала. Я слышала только его дыхание, жадное, горячее, шумное. Как упала на пол куртка. Как мы врезались в одну стену, что-то уронив по дороге. Потом в другую, где я потеряла полотенце. Скрученные в узел влажные волосы рассыпались по плечам.
Его рука легла на грудь и сжала сосок сквозь тонкую ткань халата, когда он посадил меня на широкий подоконник в кухне.
Я не сняла, сорвала с него рубашку. И едва дождавшись, когда чёртов халат тоже окажется на полу, прижалась к горячей, рельефной, покрытой мягкими густыми волосами груди.
Его трясло от возбуждения. Меня трясло от его близости. И всё, что я могла сейчас сказать, это «А-а-А!» и откинуть голову к стеклу, когда его губы, оставив дорожку влажных, сочных поцелуев, спустились к груди и теперь терзали сосок. Горячий пульсирующий сосок, что стал твёрдым и чувствительным. Он сжал его пальцами, пока целовал второй. А потом, оставив целое шоссе поцелуев на животе, засунул своё лицо между моих ног.
О, боже! выгнулась я ему на встречу. Только не останавливайся! Чёрт!
В жизни не слышала таких звуков! Но как же мне нравилось! Как он чавкал, чмокал, хлюпал, словно ничего вкуснее в жизни не пробовал. Как ласкал и посасывал клитор. Как дерзко толчками вторгался вглубь меня его настойчивый язык. И как мягко, влажно и глубоко меня заглатывали его губы. Его потрясающие пухлые горячие сумасшедшие губы.
Чёрт! звезданулась я со всей силы головой в стекло. И ничего не хотела сейчас больше, чем, чтобы эта предоргазменная пытка уже закончилась. Или он дотрахает меня сейчас языком или Да!
Он сам избавился от брюк, спустив их до коленей.
Ну, здравствуй, господин Великолепный Член!
Входи, не стесняйся! Глубже!
О, да, господин Потрясающий Член!
Я знаю, ты здесь, чтобы довести меня до изнеможения. До исступления. До сумасшествия. Вгоняй! Вгоняй!!! Глубокими, резкими толчками вгоняя меня в долги перед природой за то, что создала тебя таким. За то, что острым концом влажной горячей головки ты проходишься по клитору, размазывая влагу, и я хриплю, изнемогая от желания. За то, что чувствую эту дрожь.
Мелкую вибрирующую всепоглощающую дрожь, когда одной рукой Камиль упёрся в стекло, а вторую просунул под мои ягодицы, и входил всё резче, всё быстрее, всё Всё!
А-а-а-а-ах-х-х!!! прохрипела я.
Выгнулась и полетела. Как пёрышко, что подхватило ветерком.
Лёгкая, гибкая, невесомая, я парила сейчас где-то над этой кухней, над домом, городом, над землёй. Нет, я и сама была сейчас как летящая в пространстве миров Земля. И судороги внутри меня, что сжимали его ещё напряжённый пенис казались землятрясением. Подземными толчками, что вызывают цунами, ураганы и сдвиги тектонических плит.
Ты супер, маленькая! подхватил он меня за шею, награждая благодарным поцелуем.
Ты тоже, детка! повисла я у него на шее, вдруг осознав, как мало нам понадобилось слов, но как много мы друг другу сказали.
Что он весь мокрый. И у меня по груди стекает капля пота. А ещё, что у меня по ногам стекает его семя.
Кто из вас трахнул меня в задницу? стоя под тёплыми струями душа, смотрела я в его глаза. Да и стояла, покачиваясь, только благодаря его рукам.
Умоляю, не спрашивай меня ни о чём, прижался он губами к моему виску.
Но я отклонилась.
Всё было настолько плохо?
Он покачал головой и закрыл глаза. Стёр воду с лица. Откинул рукой назад мокрые волосы. И прижал меня к себе.
Не спрашивай! Я всё равно ничего тебе не скажу.
Зачем же ты пришёл?
Отвезти тебя кое-куда, испепелял он меня тёмным взглядом. А ещё потому
Я упёрлась руками в его грудь, пытаясь освободиться.
Но он не позволил.
потому что теперь схожу по тебе с ума. Ты как наркотик, провёл он рукой по спине и подхватил, поднял меня за ягодицы, заставив обхватить его ногами. Ты даже хуже. С такой иглы не слезешь. Как неизлечимая болезнь. И я уже болен. Я уже труп.
М-н-н-н, пропустила я его возбуждённый член перед собой и потёрлась о головку. Ну если ты умрёшь так, то, пожалуй, я оставлю тебя себе.
Он не ответил, прижал к мокрой стене.
Да и я не хотела говорить. И слушать еготоже. И думать ни о чём не хотела. Особенно о том куда он должен меня отвезти и зачем. Я хотела только насаживаться на этот здоровый эталонный член, и улетать лёгким пёрышком в бесконечность.
Глава 6. Тот, что подкрался незаметно
Он небрежно махнул рукой, чтобы Камиль остался за дверью. И в красивой гостиной, отделанной в восточном стиле мы остались одни.
Среди витых деревянных колон, соединённых поверху декоративными решётками, напольных подушек, бахромы, золота и пёстрых ковров Ренат Алескеров, как в броню закованный в строгий костюм и белоснежную рубашку, казался чем-то чужеродным. А уж я в своей чёрной водолазке и подавно.
Спасибо, что приехала, он предложил заваленный подушками диван, но я предпочла стоять.
Можно подумать, у меня был выбор, хмыкнула я и уставилась в окно. Пусть мне лучше режет глаза от бликов на воде, что оставляло весеннее солнце, отражаясь в реке, чем от всего этого тошнотворного «великолепия».
Выбор у тебя был. Но не вчера, встал он рядом. И тоже уставился на город, что во всей красоте золотых куполов, старых крыш и современных высоток открывался с высоты квартиры.
А вчера мы были здесь? не хотела я возвращаться в те «два года назад», на которые он намекал. Да, я поступила с ним плохо. Да, играла как кошка с мышкой. Дала надежду и жёстко обломила. Но ты уже меня поимел. Отомстил. Так расслабься, мальчик!
Да, кивнул он и показал наверх, только на мансардном этаже. Там более современные интерьеры, бассейн.
И что даже не спросишь: почему я этого не помню? усмехнулась я.
Нет, но освежу тебе память, он протянул тонкий ноутбук, открыл, включил запись.
Пиздец! Вот, пожалуй, и всё, что я могла сейчас сказать. Подавила в себе желание тут же захлопнуть крышку. И отвернуться. Ведь Ренат, наверняка, именно этого и ждал. Только нервно сглотнула и стиснула зубы, глядя на экран.
Да, интерьер на том этаже действительно был современный. Огромная кровать. Чёрный шёлк. Зеркала. А ещё правильно, профессионально выставленный свет. В нём так ярко белела обнажённая блестящая от пота кожа трёх вдохновенно тра нет! определённо занимающихся любовью людей.
Великолепная операторская работа! Вышло даже красиво. Лиц парней, правда, толком не разглядетьтолько щетина. Да тела: стоящие колом хера, упругие ягодицы, бугрящиеся кубиками пресса животы, играющие под атласной кожей мышцы. А вот мои татуировкиво всей красе. И не только татуировки.
Ты сказала: трахаться с хачом зашквар, усмехнулся Алескеров. И как тебе с двумя хачами?
А Ирка была права: я его не просто кинула, я задела его не на шутку. И то, что я ещё и продавила эту идею как ненужную поправку к конституции, введя моду на негласное табу в своей средевидимо, задело ещё больше. И он решил отомстить мне моим же средством, сука! Сделать заложницей собственной дрянной идеи.
К сожалению, ничего не могу тебе сказать. Возможно, мне даже понравилось. И я изменила своё мнение. Но, увы, ничего не помню, посмотрела я на него в упор. Ты неужели побоялся, что не справишься с девушкой, не накачав какой-то дурью и в одиночку?
Ждала, что он зло сверкнёт глазами. Но Алескеров лишь равнодушно хмыкнул.
Это была твоя идея. Но у тебя будет возможность прочувствовать сполна и оценить всю прелесть того, когда тебя как последнюю суку жёстко выебут вдвоём и в рот, и в задницу, если ты не выполнишь кое-какие условия.
Ты ещё будешь ставить мне условия? вот теперь я захлопнула ноут. И не просто бросила, со всей силы шарахнула им об стену.
Не просто буду, схватил меня за шею Ренат и придавил к стене, когда осколки ноута разлетелись по полу, но он на них и внимания не обратил. Попробуй только их не выполнить, и это видео станет вирусным. Я тебе обещаю, что в сети не останется ни одного жалкого юзера, который не увидит, как бородатые хачи заталкивали тебе в глотку члены по самые яйца, и как ты визжишь от наслаждения насаживаясь разом на два шампура.
Как же хотелось его оттолкнуть. Плюнуть в эту красивую перекошенную от ярости рожу. Но рука на моём горле давила так, что я уже едва могла дышать. И я вцепилась в неё, боясь, что он сломает мне шею.
Чего ты хочешь? прохрипела я.
Всего лишь семь процентов акций «Север-Золото», слегла ослабил он хватку.
Но они не мои, Ренат, судорожно хватала я воздух.
Твоя забота сделать так, чтобы они стали моими, а остальное меня не касается, резко убрал он руку. У тебя три месяца. До конца июня. До собрания акционеров.
Я часто дышала, чувствуя, как кружится голова. Как качается пол под ногами. И хуже всего: понятия не имела что же мне делать.
Мне надо больше времени.
У тебя десять дней, чтобы придумать как, и поставить меня в известность. И твой отец либо отдаст мне эти акции, либо я сделаю в твоём теле пару дополнительных дырок и в них тоже тебя выебу. И не вздумай кому-нибудь вякнуть. Тебе всё понятно?
Единственное, что мне было понятно: пиздец подкрался незаметно.
И то, что я считала тупой ревностью обиженного мужика, было намного худшимон меня не просто отымел, он хочет меня использовать в своих целях. И я не могу попросить помочь Верейского или отца. Если они вступятсяа они вступятся! то это будет война, где не останется победителей. Им придётся куда хуже, чем мне. А я уж как-нибудь справлюсь с обиженным мужиком, которому нравлюсь. По крайней мере нравилась, а значит есть шанс, что нравлюсь до сих пор.
Я сама в это вляпалась. Я сама должна и расхлёбывать.
«И я придумаю как. Обязательно придумаю! Должна придумать!»приплясывала я в аэропорту, высматривая среди прибывших пассажиров Верейского.
Глава 7. Тот, кого всегда я жду
Привет! удивлённо взлетели Пашкины брови, когда он увидел меня в зале прилёта. Тебя я ожидал встретить здесь последней, даже после Иисуса и Скуби-Ду.
Да ладно тебе, коть, прижалась я к его тёплой груди. Я соскучилась.
Как же в кольце его рук хотелось спрятаться. Ото всех. Ото всего.
Какой он родной, уютный, надёжный. Единственное, что есть правильного в моей нечестивой жизниэто он. Лучшее, что в ней есть. Светлое, чистое. Настоящее. Тот, кем единственным я дорожу. И с кем в последнее время у нас всё так плохо. Зыбко. Призрачно. Неясно. Хреново. (Я при нём даже мысленно материться не могу, чёрт побери! Потому что правильнее было бы сказать «хуёво», но раз не могу, то не могу).
Ну рассказывай, что случилось, приподнял он мою голову за подбородок, пытливо заглядывая в глаза. Ожидаемо нахмурился.
Ничего, коть. Просто соскучилась. Ты так часто уезжаешь, беззаботно пожала я плечами.
Это моя работа.
Понимаю, тепло улыбнулась я, обнимая его за талию. Какой он красивый, особенно когда так суров! В этом строгом костюме. С прямой спиной. В сером пальто, что так ему идёт. Под цвет глаз. Под цвет тёмно-пепельных волос. И эта ямочка на подбородке, что под жёсткой щетиной почти не видно. И этот пасмурный взгляд цвета предгрозового неба. Ты как?
Устал, выдохнул он. И то, что пока не разразился гром, не сверкнула молниятолько временная передышка, последний вздох перед грозой.