Я посмотрела на него и обратила внимание, что один его глаз слегка прищурен, и это придает пронзающему меня взгляду зловещее выражение. О Мареке я могла сделать два вывода: он привык получать все, что хочет, и только что, по его мнению, добился своего.
Вот дурак.
Я с наслаждением потягивала из пинты «Абиту Амбер», любимый сорт местного пива. Стояла середина сентября, и даже по вечерам все еще было жарко. Если бы не влажность, дышалось бы легче; пока же улицы напоминали душный, битком набитый людьми лифт, в котором не повернуться.
В ожидании брата, который должен был составить мне компанию за ужином, я сидела за столиком в Port of Call и перебирала в подставке для специй пакетики с сахаром, пересчитывая их. Семь упаковок сахарозаменителя марки Equal, шестьSweetN Low, семьSplenda и пять пакетиков обычного сахара. Ну и бардак.
Я развернулась, схватила с соседнего столика еще одну подставку со специями и выбрала нужные. Маленькие пакетики шуршали, пока я перекладывала в подставку на своем столике еще один Equal, два SweetN Low, один Splenda и три упаковки обычного сахара. Остальные вернула обратно и пересчитала, что получилось. Восемь, восемь, восемь и еще раз восемь.
Идеально.
Сделав глубокий вдох, я отодвинула подставку обратно на край стола к другим приправам и упаковке с салфетками и тут
Я замерла, обнаружив, что брат стоит у стола с бокалом в руке и наблюдает за мной.
Дерьмо.
Я скорчила гримасу и дождалась, пока он сядет. Мы не виделись уже четыре дня. На этой неделе меня просили задержаться после уроков на педсовете, а Джек с головой ушел в свои доклады и статьи.
Даже в помятой рубашке брат притягивал женские взгляды. Он откинулся на спинку стула и красноречиво посмотрел на меня, как бы обдумывая, стоит ли делиться со мной своими мыслями и какие для этого подобрать слова.
Выкладывай, сдалась я.
Даже не знаю, что и сказать.
Я вскинула взгляд и откинулась на спинку стула.
Тогда перестань смотреть на меня так, будто яГовард Хьюз, приказала я. У меня довольно распространенное недеструктивное расстройство. Я так успокаиваюсь.
Недеструктивное, повторил брат и сделал глоток. Ты сегодня пять или шесть раз возвращалась домой, чтобы проверить, выключила ли плиту?
Я расправила плечи, когда подошел официант и поставил на наш столик воду.
Ну, а с чего мне это помнить, если я выключила ее после того, как разобралась с героином? пошутила я, и Джек расхохотался.
Я знала, что он считает мою обсессивно-компульсивную чушь проблемой, которую мне не преодолеть без посторонней помощи, но правда заключалась в том, что я не хотела ее преодолевать. Во всяком случае, с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Когда кто-то, кому вы доверяете, крадет ваше чувство безопасности и целых два года держит вашу жизнь в своих руках, мозг находит способы компенсировать потерю контроля.
Я чувствовала себя спокойнее, когда вещи лежали на своих местах. Когда имела власть даже над мелочами. Вся моя семьяродители, брат и ныне покойная сестразаплатили огромную цену за то, что впустили в свою жизнь того, кому, как нам тогда казалось, мы могли доверять. По сравнению с этим мое маленькое расстройство меня совершенно не тревожило.
Если я не пересчитаю пакетики с сахаром, перед уходом не проверю четыре раза, выключена ли плита, не почищу зубы за сто двадцать секунд, то случится что-то плохое. Я не знала, что именно, и понимала, что это смешно, но все равно чувствовала себя в большей безопасности, выполняя все ритуалы.
Как правило, погружаясь в работу, я забывала о тревогах, но в моменты отдыхакак сейчасимела обыкновение постукивать пальцами, перекладывать что-нибудь и считать. Это дарило мне пусть и ложное, но хоть какое-то чувство безопасности. Контроль успокаивал меня.
Как дела в школе? спросил брат.
Я положила локти на стол и сделала глоток пива.
Довольно хорошо. Мне нравятся дети.
Общение с учениками являлось на самом деле самой легкой частью моей работы. Удерживать их внимание было трудно, и это требовало много сил, но своевременное выполнение всех второстепенных обязанностей выматывало меня еще больше и отнимало огромное количество времени.
Ты выглядишь усталой, заметил Джек.
И ты тоже, с улыбкой парировала я. Не переживай. Я в полном порядке. Я весь день на ногах и к вечеру чувствую себя выжатой как лимон, но мне нравится эта усталость.
Как после игры в теннис?
Я помедлила, обдумывая его слова, и согласилась:
Вроде того. Только еще лучше, пожалуй. Раньше мне казалось, что я выхожу на корт и выкладываюсь полностью. Напрягаю мышцы до предела и собираю всю волю в кулак, чтобы победить.
А теперь? полюбопытствовал брат.
А теперь я делаю все то же самое, только более осознанно, ответила я. Мне есть ради чего стараться.
Джек задумчиво посмотрел на меня. Похоже, что поверил, да и с чего бы ему не верить мне? Это чистая правда. Теннис был моей жизнью. Иногда становилось весело, а поройпочти невыносимо, и, хотя я не понимала, ради чего тренируюсь и соревнуюсь, я всегда ложилась спать с чувством удовлетворения от хорошо проделанной работы. И в то же время никогда не ощущала себя обязанной выкладываться по полной программе.
Эйвери гордилась бы тобой, тихо сказал Джек и слабо улыбнулся.
Я отвернулась, мое сердце сжалось. Неужели гордилась бы? Стала бы моя сестра гордиться тем, что я живу так, как мечтала она сама?
5
Тайлер
Так ты решил вопрос?
Джей следовал за мной, уткнувшись в пресс-релиз для интервью на телевидении, намеченного на следующий понедельник, и спрашивал меня об учительнице Кристиана. Я толкнул дверь кабинета и увидел Коринн, свою помощницу. Она подготавливала все к утреннему собранию и наливала воду в стаканы, расставленные на столе для совещаний, который находился по левую руку от меня.
Конечно, пробормотал я и расстегнул пиджак.
Что ж, ради этой встречи ты отменил запись рекламного ролика. Больше так не делай, предупредил брат.
Я приподнял бровь и ничего не ответил, только посмотрел поверх его плеча на Коринн и одними губами произнес: «Кофе». Она кивнула и вышла из кабинета. Я выдохнул и сосредоточился на экране компьютера, проверяя почту.
Вообще-то, я не просил договариваться о записи рекламного ролика, напомнил я Джею. Я еще даже не баллотируюсь в сенаторы. Во всяком случае, официально, добавил я. Тебе не кажется, что мы слишком торопимся?
Тайлер, именно об этом мне и нужно с тобой поговорить. В голосе брата прозвучало раздражение. Ты не победишь, если не начнешь чаще мелькать на экранах. Кампании существуют на средства спонсоров.
Я покачал головой, просматривая расписание на день.
Не люблю быть в долгу.
Похоже, мне придется повторять это брату каждый день.
Да, я тебя понимаю. Поверь мне, проговорил он еще более раздраженно, я прекрасно осведомлен о твоем мнении по данному вопросу.
Я не нуждался в спонсорской помощи для своей кампании. Я построил на юге страны пятую по величине медиакомпанию в области телевидения, интернета и телефонии. Затем продал ее и начал все сначала, построив одну из десяти крупнейших строительных фирм в мире.
Мне не просто не нравился мир СМИ. Я его ненавидел.
Я полагал, что медиа послужат во благо моей политической карьерерасширение аудитории избирателей и увеличение популярности, но не получал удовлетворения от созидания того, что нельзя потрогать. Тогда я понял, что необязательно дожидаться вступления в высокую должность, чтобы изменить мир к лучшему. Можно начать уже сейчас.
Поэтому, насладившись управлением компанией, насколько это было возможно, я продал ее и теперь создавал множество вещей, к которым мог прикоснуться. Вышки, дома, небоскребы, корабли и даже строительное оборудование. Я занимался производством чего-то материального и более тогополезного людям. Обеспечивал их работой. Мне принадлежало шестидесятиэтажное здание, в котором располагался мой офис, столько недвижимости, что умом не охватить, и уж точно я не нуждался в подачках от людей, которые хотели бы иметь под контролем политика.
Я сам всего добился и точно так же сам, без чужой помощи, собирался пробиться в сенат.
Но брат считал иначе.
Тайлер, позволь мне кое-что объяснить. Он бросил папку на стул и подался вперед, упершись ладонями в столешницу. Не претендуя на спонсорскую помощь, ты также не претендуешь и на поддержку. Когда Блэквелл получил спонсирование в два миллиона долларов, он также заработал голоса. Джей втолковывал мне, словно ребенку. Он заручился поддержкой всех членов этой организации. И их друзей. И друзей их друзей, добавил он. Спонсорская помощьэто не только деньги. Это доказательство, что другие люди доверяют тебе. Они публично поддерживают тебя, потому что вложили в тебя свои средства и заинтересованы в твоей победе.
Вот именно, кивнул я, по-прежнему воинственно настроенный. Я не собираюсь играть с этими людьми в шахматы и служить их пешкой.
Я взял со стоящего у окна стола статью, которую вырезал из газеты.
Взгляни на это, бросил я, держа в руках вырезку, и пояснил: Сенатор Маккой урезал финансирование внеурочной школьной деятельности, чтобы перенаправить деньги из государственного бюджета на благоустройство городских парков Денвера. Однако городские парки не отразили поступившие средства в своем ежеквартальном отчете. Так куда же делись деньги?
Вопрос был риторическим, поэтому я не стал дожидаться ответа и схватил распечатку другой статьи, найденной прошлым вечером в интернете.
А вот другой парень, заговорил я, насмехаясь над братом. Депутат Келли хочет сократить финансирование женских клиник, потому что «не видит смысла делить врачей на мужских и женских». Я процитировал фразу из статьи, а затем, нахмурившись, посмотрел на брата. Этот гений считает, что у мужчин и женщин одинаковая репродуктивная система, и все же имеет право голоса в вопросах здравоохранения.
Увидев, как брат закрыл глаза и покачал головой, я рассмеялся.
Вот зачем я баллотируюсь, Джей, заявил я. А не для того, чтобы соревноваться, кто популярнее и у кого больше гребаных друзей.
Да пошел ты, Тайлер. застонал он, провел рукой по волосам и встал. Я собираюсь пойти выпить, а завтра снова возьмусь за тебя.
С этими словами он повернулся к выходу из кабинета.
Выпить?
Я бросил взгляд на часы.
Сейчас только одиннадцать утра!
Это Новый Орлеан, невозмутимо проговорил Джей, будто это все объясняло. Ах, да Он развернулся, двигаясь спиной к двери. Начни появляться на людях с какой-нибудь женщиной.
Я поджал губы, чувствуя, что сыт по горло всеми его приказами.
Мне казалось, ты заявлял, что в качестве холостяка я привлеку больше «одиноких избирательниц», процедил я сквозь зубы.
Да, в качестве холостяка. А не одинокого девственника, возразил он. Люди подумают, что ты гей.
А потом он снова повернулся и исчез за дверью. Я провел рукой по лицу, ощутив, как на затылке выступила испарина. Господи. Почему это так сложно?
Ну почему все так сложно?
Мне вовсе не хотелось, чтобы место в сенате мне подали на блюдечке с голубой каемочкой, я планировал работать и гордился своей предвыборной программой, но эти гребаные игры С кем я встречаюсь, во что одет, организую ли постановочные фотосессии с сыном, который ненавидит меня, просто чтобы создать образ крепкой семьи Все это казалось чушью собачьей.
Я знал о руководителях компаний, которые списывали расходы на проституток в счет своих налогов, политиках, чьи дети сидели на наркотиках, и гражданских проектах, финансируемых бандитами. Все эти люди лишь притворялись правильными и чистенькими, а внутри у них была одна гниль. Я собирался занять высокий пост, но мне не нравилось корчить из себя кого-то другого и не хотелось терять свободу. Со мной все в порядке. Мне не нужно меняться.
Я взял кофе, который принесла Коринн, черный, крепкий, как я люблю, и подошел к окну, чтобы полюбоваться городом.
Моим городом.
Сверху было видно могучую Миссисипи, похожую на пульсирующую артерию из-за множества грузовых судов и буксиров. Она несла свои воды мимо выставочного центра, собора Святого Людовика и Французского рынка. Потягивая черный кофе, крепкий и горький, как мне нравилось, я заметил вдалеке грозовые тучи, надвигающиеся с юга от реки.
Мой город.
Он весь полон жизни. Цветы и мох, растущие между бетонными плитами тротуара, покрытые облупившейся краской магазины на Мэгэзин-стрит, музыканты, бренчащие на гитарах во Французском квартале, ничего из этого мне не хотелось менять.
И столь многое хотелось изменить.
Вот почему я стремился получить политическое влияние. Но я не желал играть по правилам Джея. Конечно, мне не нравилось выкладывать подробности личной жизни на всеобщее обозрение, но и стыдиться кое-чего в себе я не собирался тоже.
Например, того, как вчера мне понравилось подначивать Истон.
Я прищурился, глядя в окно. В мои намерения не входило выставлять себя таким придурком, но эта женщина меня разозлила. Такая недоступнаяво всяком случае, теперь, она вся пылала презрением с того самого момента, как вошла в комнату и увидела меня. Вела себя так, словно ненавидит меня, и почему-то задела этим.
Кристиан не давал мне покоя из-за своего проклятого телефона, мое терпение лопнуло, и я решил, повинуясь порыву, пойти и покончить с проблемой. Планировал назначить встречу, но Шоукоторого я еще на Дне открытых дверей вычислил как большого подхалимав попытке задобрить меня пожелал немедленно во всем разобраться. Когда Истон вошла в кабинет и ее длинные каштановые волосы рассыпались по плечам, я едва не потерял рассудок. Это были те же самые густые волосы, ниспадающие каскадом на гладкую кожу ее спины, когда я следовал за ней на балкон в тот вечер.
Боже, как же она красива!
Меня не волновало, что мы поссорились и она явно разозлилась. Если бы я находился с этой страстной женщиной не в школе, а у себя в кабинете, наша встреча закончилась бы по-другому. Я взглянул на черный кожаный диван, представляя, как Истон бы на нем смотрелась.
Легко бы она не далась. На самом деле, у меня возникло странное чувство, что мы бы вели себя как старшеклассники, и я бы ощущал себя победителем, если бы просто засунул руку ей под блузку.
Но это все пустые фантазии. Мне нельзя к ней прикасаться.
И не потому что она бы всеми силами пыталась сопротивлятьсямы находились уже не в том положении, но я ни за что бы не позволил себе ставить под угрозу благополучие сына или политическую карьеру.
«Тайлер Марек соблазняет учительницу сына-старшеклассника».
Да, заголовки в газетах потопят меня, и у Джея случится нервный срыв.
Бринн, мать Кристиана, запретила бы мне любое общение с сыном, а сам он никогда бы меня не простил. Наши отношения держались на волоске, и ему требовался лишь предлог для ссоры.
Так почему же я понимаю это, но все равно ее хочу?
Я открыл духовку и с помощью прихватки вынул оттуда тарелку. Миссис Джиро, экономка, с огромной охотой взяла на себя приготовление пищи с тех пор, как у меня поселился Кристиан. Каждый день она оставляла для нас горячий ужин, но даже при всем желании приходить домой вовремя я не всегда мог себе это позволить.
За последние три недели мы с Кристианом ужинали вместе, наверное, раз пять. Иногда я пропускал по своей вине: требовалось срочно с кем-то встретиться или я опаздывал. Но чаще всего Кристиан избегал меня. Он пропадал у друзей, предпочитая поесть в гостях, или же ужинал, не дожидаясь моего возвращения домой. Такой же неуловимый, как и его учительница.
Прихватив тарелку, салфетку и бутылку пива, я двинулся по коридору с мраморными колоннами в свой кабинет, но остановился, услышав, как кто-то смеется в комнате отдыха.
Нет, чувак! прозвучал чей-то голос. Ты только посмотри на эти фотографии! Мы должны их распечатать.
Я прищурился и медленно двинулся на звук.
Черт. Винс только что твитнул, послышался голос Кристиана. Фу, какая гадость! Интересно, этот дом еще не снесли? Зайди в Google Earth.
Я усмехнулся, услышав взволнованные нотки в его голосе. Google Earth? Ну хоть не порно. Поставив свою ношу на маленький столик рядом с двойными деревянными дверями, ведущими в комнату отдыха, я толкнул одну створку и заглянул внутрь.