Естественно, я ни одной секунды не допускала мысли, что шеф, годами не видевший во мне женщину и, возможно, вообще обращавший на меня внимания не больше, чем на компьютер, внезапно нашел меня привлекательной. Нет-нет! Вдыхая запах его парфюма и любуясь твердым мужским подбородком, я думала, насколько большая кошка пробежала между ним и Светой, а также что мне за этот танец будет. Может тоже, как Оксаниным мужичкам, придется занимать очередь на биржу? Ой, как не хочется! Мне ж еще сына поднимать. Вспомнив Сережку, отца и мать, я чуть не прослезилась, насколько мне себя и их стало жалко.
- Ты чего сопишь? - Неожиданно раздался голос Саныча над моим ухом. - Или наш танец не понравился?
'Скорее, партнер' - честно ответила я про себя, старательно не встречаясь с ним глазами.
- А трясешься чего? - Насмешливый голос раздавался то в одном, то в другом ухе.
У меня было всего два варианта развития событий. И оба мне не нравились, поскольку конечным итогом все равно было увольнение по собственному желанию. Поэтому я спросила:
- Скажите, Александр Александрович, зачем Вы меня стравливаете с коллективом? Для вас это - развлечение, а для меня - потеря рабочего места и очень хорошей зарплаты. Я понимаю, что для Вас я ровным счетом ничего не значу. Ведь меня можно заменить кем угодно. Но у меня сын. И я хочу его вырастить образованным человеком.
- Вот как ты обо мне думаешь? - Саныч, едва касаясь кожи, убрал с моего лба челку и заглянул в глаза. - А если ты мне нравишься?
Я вытаращила глаза и, вытащив из его руки свою руку, перекрестилась:
- Чур меня!
Он расхохотался. Когда я развернулась лицом к кабинету, то в двери увидела напряженно блестящие глаза наших женщин.
Танец кончился, но шеф крепко держал меня за руки. Дернувшись пару раз и сообразив, что сопротивляясь, выгляжу глупо, я смирилась с судьбой. Музыка заиграла снова, и шеф опять закружил меня по танцполу, где уже танцевали строители и торгаши.
- Хорошенькая девочка, - сказал, приблизившись к нам с партнершей, директор 'Морского', - уважаю Ваш вкус.
Саныч кивнул и усмехнулся. Я чуть не зарыдала. Все, пройдут праздники, начну искать работу.
- Видишь, я не кусаюсь. - Дохнул на меня шампанским Сам и повел в кабинет.
Посадив на стул, он галантно поцеловал мне руку и пошел на свое место рядом со Светой, которая тут же вскочила и вышла вон. Саныч налил себе водки и, приподняв рюмку чуть вверх, громко сказал:
- Спасибо, Леночка!
И выпил. Вокруг, если не считать звуки музыки, стояла тишина. Женщины смотрели на стол и делали вид, что все в порядке. Кавалер Ирины еще не успел дожевать рыжую лисичку, как она не выдержала и, вскочив, дернула его за руку:
- Идем!
Тот бросил салфетку и поспешил за девушкой. Ксения расстроено посмотрела на своего котика, который блаженно пускал слюни на ее круглом плече.
- Эй, - она пихнула его кулаком в бок, но он продолжал спать и не реагировал, - вот дурак!
Голова мотнулась, а тело сползло по спинке стула. Котик из разряда домашних на глазах становился помоечным. Ксения встала и, задвинув стул, прошмыгнула вслед за Ирой. Мой безымянный мужичок пил и ел впрок, Надежда Викторовна, хмурясь, комкала салфетку.
Все, хватит. Я встала и, не глядя ни на кого, громко стуча каблуками, вышла в общий зал. Где там мой номерок?
Я уже надела шубу и собралась на улицу, как вдруг, перекрывая звуки музыки, откуда-то из глубины здания послышался женский визг. Серьезные охранники, топая туфлями, словно сапогами, быстро проскочили мимо меня в зал. Мы с гардеробщиком посмотрели друг на друга.
- Что-то случилось! - Озвучил он мою невысказанную мысль.
И буквально через минуту один из секьюрити вернулся.
- Дамочка, пройдите в зал! - приказал он мне.
- Зачем? - вцепилась я в ручку двери. - Меня знобит. И вообще, на дворе предновогодняя ночь и голодные маньяки!
Он посмотрел на меня бешеными глазами.
- Сейчас приедет полиция и разберется, кто из вас - маньяк. Идите и не вынуждайте меня применить силу.
Мужчина действительно не шутил.
- Да что случилось?! - мы с гардеробщиком синхронно озвучили общую мысль.
- Крупные неприятности. - Наклонившись над моим ухом, он добавил: - У кого-то из вас!
- Почему? - Я немного отстранилась от его фамильярной близости.
- Дамочке в туалете разбили голову.
Я отпустила руку от двери и прикрыла ей рот.
- Кто-то залез в окно? - Сразу задала вопрос. - Или прошел через служебный ход? А ее ограбили?
Тот молча взял меня под локоть железными пальцами и проводил в зал.
Музыка смолкла. Все, тихо переговариваясь, сидели на стульях. Ирочка, бесцеремонно задрав короткую юбку, сидела на краю сцены, пила воду, икала и плакала. Я подскочила к ней.
- Ир, что случилось? Тебя обидели?
Та посмотрела на меня и зарыдала еще сильней. Черные дорожки несмываемой туши текли по румяным щекам. Я достала платок.
- Ну, перестань. Что ты так ревешь?
Она опять подняла на меня зареванные глаза:
- Елена Михайловна, - прорыдала она, - Свету убили! В туалете!
Ирочка повисла на моей шее, орошая слезами мою любимую норковую шубку.
- Как это? - Не поверила я. - Зачем? Вернее, почему? Кто?!
- Не знаю! Я вошла, а она... светлые волосы в луже крови! Все в крови! Голова, шея, платье! А-а...
- Может, у нее закружилась голова? Она упала и ударилась?
- Не-ет! Там нож! В шее!
Ира отпустила меня, нагнулась и, я еле успела отскочить, как ее вырвало.
Да что за фигня? Я встала и пошла в туалет. Такого просто не может быть, потому что быть не может! Наверняка секретарша ударилась, поранила голову...
У туалета стояли два охранника, менеджер ресторана с телефоном и наш шеф. Его лицо было белым.
- Что за чушь мне сказала Ирка? - Громко спросила я. - Где Света? Да отойди уже в сторону!
Я пихнула охранника Антона, который с привычным уважением к моей персоне отошел в сторону, и вошла в туалет. Да... Такое я и представить себе не могла. И вообще думала, что убийства - прерогатива столичных мегаполисов.
У моих, уже обутых в сапоги ног, лежала светловолосая Светина голова. Ее лоб был разбит. Наверное, при падении. На локонах бурым месивом запеклась кровь. Кровь была везде: россыпью капель она стекала по стенам, лужей из разрезанного горла разлилась на полу. Голубые глаза стеклянно смотрели куда-то вбок. Наклеенные ресницы черным ершиком резко выделялись на иссиня-белом лице. Красная помада и испачканные в крови зубы... это был кошмар. Пальцы были скрючены и испачканы, словно она пыталась вытащить нож или схватить того, кто это сделал.
- Лен, - шеф взял меня за плечи и развернул в сторону выхода, - иди отсюда! Еще свалишься рядом. Два трупа за один день я не перенесу.
Странно, но голова у меня работала четко и ясно. Хотя в ней наблюдался некий вакуум.
- Смотрите, - я повернула голову к туалету, - а бриллиантовую подвеску с нее не сняли. И серьги. И кольца. А нож откуда? Он здешний или нет? А подъезд со стороны кухни охраняется?
- Иди отсюда! - синхронно рявкнули на меня мужики.
К нам протиснулся директор 'Морского' господин Савин.
- Надеюсь, полицию не вызывали? Мне бы не хотелось светиться в новостях.
- Конечно, нет! - хором ответили менеджер и Панкратов.
- Я позвонил Гройсману, - это менеджер.
- Я - Чебурашке. - Это наш шеф. - Он сейчас подъедет.
Так в своих кругах называли начальника местной полиции. Он у нас такой кругленький, улыбающийся и лопоухий.
- Лена, ты не ушла? - перевел на меня пустой взгляд Саныч. - Иди, без тебя разберемся.
Я медленно, прислушиваясь к разговору, на цыпочках пошла назад.
- Красивая баба. - Донесся до меня голос Савина. - Завел новую, а старую грохнул, чтобы не мешала?
- Перестань ерничать. - Голос шефа был холоден, словно арктический воздух. - Я знаю, что ты уговаривал Светку перейти к тебе на содержание. А она не согласилась. Может, ты ей отомстил?
- Совсем дебил? - Взвился голос директора 'Морского'. - На хрена мне твоя подстилка? У меня своих хватает!
- Значит, не хватает. - Все также спокойно и равнодушно проговорил Панкратов.
- А может, это твоя новая ее? Решила кардинально поменять свой неопределенный статус?
Я уже хотела вернуться обратно и расцарапать им морды. Ведь все произошло из-за Сам Саныча, которому, видимо, захотелось помститься за какое-то Светкино прегрешение, а теперь они из меня козу отпущения сделать хотят? Что за фигня?! Но за меня вступился Антон.
- Вот не надо порядочную женщину в эту грязь мешать. Одна поднимает сына, с утра до ночи на работе! Постыдились бы! - добавил он негромко.
Стыдно им не стало, но голоса затихли. Я спряталась в какое-то служебное помещение, набитое старой аппаратурой, столами и стульями. Отсюда, если чуть-чуть приоткрыть дверь, все было слышно. Опустившись в подсвеченной из коридора темноте на один из стульев, я задумалась. И снова страшная картина встала у меня перед глазами. Красавица Света и кровь. И нож, торчащий из горла...
Голова потихоньку заныла, словно я целый день просидела за компьютером. И правда, ведь они вполне могли сделать меня виноватой! Главное, чтобы их чистенькие имена не мелькали в уголовных хрониках!
'А ведь в туалете нет окон!' - внезапно пронзила меня мысль. - 'Значит, человек либо прошел через служебный вход, либо до сих пор сидит в зале!'
Вот от этого мне стало совсем нехорошо. Но кому понадобилось убивать беззащитную и безобидную женщину, безропотно и тихо проживающую в нашем городке?
Скоро по коридору простукала палка с аккомпанементом из слегка спотыкающихся шагов. Флер терпких и сладких мужских духов ворвался в мою щель. Захотелось чихнуть. Я сморщилась и зажала пальцами нос. Из глаз потекли слезы. Я достала платочек и промокнула ресницы. Не растеклись! Какое счастье!
- Что у вас тут произошло? - раздался на пороге дамской комнаты высокий и визгливый голос директора ресторана Гройсмана. - Хотите загубить мое предприятие? Да вы совсем сошли с ума, убить женщину в моем прекрасном заведении! Не могли где-нибудь по-тихому на пустыре за городом? Обязательно портить репутацию?
Представляю, как он вращал глазами и брызгал в разные стороны слюной. Седой, высокий, хромой и всех боящийся старый еврей, для которого этот ресторан был ближе родного детища, уехавшего покорять Лондон. Хотя, насчет боящегося, я, пожалуй, загнула. Лев Семенович был чрезвычайно хитрым и расчетливым дельцом, умеющим выбивать как слезу из сильных мира сего, так и деньги из бездонных карманов спонсоров под свои тщательно просчитанные проекты. И одним из них был этот ресторан. Ходили туманные слухи, что на пятом десятке любимая жена Сара была вежливо задвинута им в угол огромных хором в мэрском поселке, а сам Гройсман переключился на некого красивого столичного мальчика... Но, повторюсь, это только слухи, подкрепленные разве что весьма сладкими духами и еженедельными поездками в столичный регион. Но, возможно, у него там родственники или бизнес? А слухи - происки конкурентов? Тем не менее, Гройсман продолжал орать и стучать своей палкой до тех пор, пока на сцене не появился начальник городской полиции Чекулаев Игорь Анатольевич. Пройдя мимо моей каморки тяжелым и уверенным шагом, он остановился рядом с основными действующими лицами.
- Заткнись! - Было первое произнесенное им слово. - Кто ее так? Алекс, твоя?
- Моя...была. - Все также равнодушно сказал шеф. - Теперь она испортилась и больше меня не привлекает.
- Вот мать твою... - выругался директор 'Морского'. - Ну ты и гад!
- Как и ты. - Негромко сказал Саныч.
- Но это не ты? - Сразу спросил Чебурашка Саныча.
- Нет. Зачем мне портить то, что так долго создавал?
- Птичка напела, что вы поссорились.
- Нет. Просто надоела.
- Бывает. Предположения есть?
- Нет. У нее не было врагов. Или я о них не знаю.
- Гм...Может, ревнивый муж? Еще один любовник?
- Игорь, за кого ты меня держишь?
- Коллеги? Зависть женщин? У тебя ведь чисто бабский коллектив! Мне птичка напела...
- Это розыгрыш. Просто развлекся.
Это он обо мне. Развлекся, значит! А я теперь красней и объясняй, что ничего личного ни к нему, ни к ней у меня не было.
- Левушка, скажи, секьюрити у тебя постоянно на обоих выходах дежурят? В окно кто-нибудь влезть может?
- Дежурят! Не может!
- Значит, так... Фаддей! - Это он старшему смены охраны. - Пусть два паренька из тех, кто не болтливый и покрепче, берут лопаты, ее шмотки, и дуют на городскую свалку. Надо прикопать.
- Не по-человечески! - Вздохнул Саныч.
- А по-человечески меня выдирать из сауны и заставлять подчищать ваши хвосты? Или вам нужна дурная слава? 'Директор крупного торгового центра и знаменитый юрист у трупа проститутки'. Как вам такой заголовочек?
- Пусть хоть на кладбище закопают...
- Хоть у тебя в палисаде! - Чебурашка подумал и куда-то позвонил. Наверное, директору нашего кладбища. - Здорово! С наступающим! Да, здоровья, еще раз здоровья и долгих лет жизни! Да, дорогой, прямо сейчас. Да, на двадцатом участке. Нет, сами справимся. Я завтра заеду, перетрем. Пока! - Его голос изменился. Сейчас он обращался к Гройсману. - Лева, с тебя двое ребят. Пусть отвезут и прикопают на двадцатом. И мне надо поговорить с теми, кто стоял на дверях и кухонными работниками. А здесь... уберите так, чтобы сверкало, как яйца у кота.
- Конечно, Игорь Анатольевич! - прокряхтел Лев Семенович. - Сделаем!
Когда опасность бизнесу миновала, Лева прекратил истерить и стал собранно-деловым. В коридоре зашумели: кто-то ходил, кто-то разговаривал по телефону.
- Парни! - Услышала я удаляющийся голос Чебурашки. - Успокойте гостей. Скажите, женщина упала и разбила голову.
- Две бабы видели...
Это Савин.
- Ерунда. Скажите - померещилось спьяну.
Вот теперь все. Можно вылезать на свет Божий и делать вид, что я - 'женщина глупая, доверчивая и выпимши'.
Посмотрев в щелку и выбрав момент, когда одни прошли, а другие еще не вышли, я выскользнула, прикрыв дверь. Потихоньку, на цыпочках, прислушиваясь к шагам и звукам, я поспешила в общий зал. Оттуда доносился неясный гул голосов. Идти ко всем остальным мне совершенно не хотелось, поэтому из коридорчика я повернула в фойе. У двери стоял охранник в черной униформе с непроницаемым лицом. Рядом с гардеробом топтались две парочки, причем дамы исступленно курили, несмотря на табличку с запретом, а их кавалеры тоскливо зажимали в руках их роскошные шубы.
- Что, не пускает? - шепотом осведомилась я у гардеробщика.
Тот помотал головой и, нагнувшись, спросил:
- Так что там?
- Женщина в обморок упала, лоб разбила! - Театральным шепотом объявила я на весь предбанник. - Скорую вызвали и полицию!
Дедок округлил глаза, а одна из дам затушила сигарету о подставку для зонтов:
- Идиотка! Нажраться могла бы и дома! Такой вечер испортила!
- Да, дорогая! - проблеял плешивый мужичок.
Секьюрити скосил на меня внимательный глаз.
- Господа! Минуточку внимания! - Усиленный микрофоном голос Льва Семеновича был внушителен, вызывал доверие и снимал напряжение, словно громоотвод. - К сожалению, случилось досадное недоразумение: одной из наших гостий потребовалась помощь медиков... Дамы, умоляю, аккуратней ходите на каблуках!
- Она сильно пострадала? - Раздался чей-то громкий голос.
- Разбила лоб. Ей наложат швы и придется делать много косметических операций! Дамы! Прошу, не рискуйте своим лицом!
Последнее заявление прозвучало двусмысленной шуткой, и обстановка разрядилась.
- Прошу вас, отдыхайте, танцуйте... С наступающим Новым годом! И пусть он принесет всем под елочку самые желанные подарки!
Гройсман передал микрофон солисту группы, и снова грянула музыка.
- Эй, - я подошла к охраннику. - Все рассосалось. Может, выпустишь?
Тот хотел ответить, как вдруг его глаза метнулись мне за спину. Я слегка повернула голову и посмотрела вниз. Сзади сияли ботинки Александра Александровича.
- Еленочка! - Прошептал над моим ухом его обворожительный голос. - Вы нас покидаете?
Я сложила бровки домиком и тихо, на выдохе, заныла:
- Ноги устали! Голова кружится...
- Но вечер только начинается! - Он развернул меня к себе лицом. - Разве Вы не хотите со мной еще потанцевать?
Его палец провел по моей щеке. Я дернулась, но тут же глупо улыбнулась.
- Большой палец на ноге стерла... Хотите, покажу?
Дед у вешалок отчетливо хмыкнул, а ближайшая девица негодующе фыркнула. Ее кавалер вздохнул. Холеное лицо моего босса едва заметно исказила брезгливая гримаска.
- Ну, раз ты неважно себя чувствуешь... может, вызвать такси?
- Нет-нет! - Радостно сказала я, запахивая шубу. - Здесь недалеко. Я пешочком!
- А большой палец? - Прохладная ладонь легла мне на шею.
- Ничего, до свадьбы заживет! Если, конечно, не напрягаться...
- Тогда, до встречи!