Я поставила недопитый бокал на поверхность крыши и развернулась к шефу. Он ждал моих откровений, а мне совсем не хотелось открываться. Костик вопросительно приподнял брови, и я поджала губы, рассматривая его.
Я попал в цель? с улыбкой спросил Колчановский.
И мне в голову пришла шальная мысль. Пузырьки шампанского уже щекотали мозг, догоняя давно притихший коньяк. И месяц над нами был такой ясный. И звезды выбрались на небосклон, показав свои любопытные мордочки. А еще на крыше было уютно, и мужчина, сидевший рядом со мной, был таким обычным, таким симпатичным. И смотрел он на меня с улыбкой. Вопросы, правда, задавал ненужные, и это портило вечер, вдруг ставший приятным. Мне не хотелось что-то портить, и я
Подавшись вперед, я обняла лицо шефа ладонями и прижалась к губам. Он опешил, я почувствовала это по напрягшимся мышцам, и отстранилась, так и не дождавшись ответа.
Ого, произнес Костик. Вот это прыть. Я думал, мне придется уговаривать тебя, и вдруг такой напор. Так не хочется отвечать на мой вопрос?
Надо же когда-то начинать, ответила я и встала с качелей.
Ладно, считай, я отстал. Не хочешь рассказывать, не надо. Но у нас еще куча работы. Нам всё равно нужно будет делиться личным, чтобы иметь больше информации. Два человека, которые влюблены и собираются пожениться, должны знать друг о друге, если и не всё, то многое.
Не ответив, я отошла к краю крыши и осторожно посмотрела вниз. Там продолжал жить мир. Люди шагали по улицам, мчались автомобили, а я стояла над миром и взирала на всю эту суету, словно небожитель, наполненный исследовательским интересом. Оценив собственное самомнение, я хмыкнула и подумала, что общение с начальником не идет мне на пользу.
Я распрямилась и чуть не вскрикнула, когда мне на живот скользнули мужские ладони. Мой Карлсон успел подлететь, пока я примеривала корону небожителя. Несмотря на то, что в этом направлении первый шаг был сделан мной, сейчас я смутилась. Одно дело заткнуть поцелуем рот, ошеломить, чтобы сбить со следа, а другоеобъятья мужчины, которого я все-таки немного побаивалась и, если бы не его предложение подработать невестой, ни за что не пыталась бы сблизиться.
Страшно? насмешливо спросил Колчановский, прижимая меня к себе.
Я развернулась и постаралась придать взгляду побольше наглости, потому что понимала, что начальник не упустит возможности поиздеваться надо мной за трусость после решительного шага. А еще потому, что это могло вернуть нас к разговору обо мне. И хоть там особо ничего этакого не было, но пускать кого-то на свою личную территорию не хотелось. И потому я уместила ладони на плечах шефа и изломила бровь:
Ну?
Ну и вот, ответил Колчановский и склонился к моему лицу.
Закрыв глаза, я ждала, когда шеф поцелует меня, но он всё чего-то тянул. Не выдержав, я открыла глаза. Костик тут же распрямился и нервно хмыкнул.
Что? не поняла я.
Да черт знает, он выпустил меня из объятий и отступил. После и вовсе отошел. Заложил руки за голову и прикрыл глаза. Я ждала. Наконец, Колчановский обернулся ко мне и произнес:Как-то это всё бездушно. И я помню, кто ты.
В смысле? я поджала губы, раздумывая, оскорбиться мне сейчас или подождать, что будет дальше.
Костик вернулся, взял меня за руку и утянул назад к качелям. Он сел, я тоже. Сложила руки на коленях и устремила взгляд себе под ноги. Шеф молчал, и я не спешила заговорить. Неловкая пауза затягивалась.
Тымой работник, все-таки произнес Колчановский. Когда я собрался тебя поцеловать, то вдруг вспомнил офис, тебя у себя в кабинете В общем, включился принцип насчет служебных романов.
Это не роман, возразила я.
Я знаю, отмахнулся шеф. Надо как-то увидеть в тебе женщину.
Ну, знаете, вот теперь я оскорбилась. Это вы втянули меня в эту историю. Между прочим, я тоже в вас мужчину особо не разглядывала. И целоваться с вами никогда не было пределом моих мечтаний.
Колчановский явно заинтересовался моими словами. Он развернулся ко мне, закинул ногу на ногу и устроил руку на спинке качелей.
Так значит, ты не видишь во мне мужчину? Все видят, а ты нет?
Да какой вы мужчина? искренне удивилась я. Выначальник. Зарплату платите и хорошо. Истукан каменный. Только и можете, что приказывать и отчитывать. Даже не похвалили ни разу, я даже хлюпнула носом от обиды. Стараешься, стараешься, спину не разгибаешь, зрение портишь, нервы себе треплешь, а тебе в ответ только новые указания. Тоже мне мужчина. Женщину он во мне не видит. Да нате, смотрите!
Я вскочила с качелей, скинула плащ и отошла на несколько шагов. Раскинула руки и покружилась, показывая себя со всех сторон. После расстегнула несколько верхних пуговок, чтобы стала видна ложбинка между грудями и уперла правую ладонь в бедро.
Яженщина, произнесла я.
Я вижу, усмехнулся Костик и сделал глоток шампанского.
Затем неспешно поднялся на ноги и также не торопясь приблизился ко мне, не сводя взгляда. Он поднял руку, провел тыльной стороной ладони по моей щеке, после его рука скользнула мне на затылок, и пальцы зарылись в волосы. Вдруг они сжались, собрав волосы в кулак и оттянув мою голову назад. Я ахнула от неожиданности, и шеф накрыл мои губы своими губами.
Бокал, который он всё еще держал во второй руке, отлетел в сторону, я услышала его возмущенный звон. Освобожденная ладонь, опустившись мне на спину, притиснула меня к сильному мужскому телу, и я вцепилась в плечи Колчановского, чтобы удержаться на внезапно ослабевших ногах. Наш первый поцелуй вышел немного неловким и коротким, мы еще только пробовали друг друга на вкус, знакомились и привыкали. Но, надо заметить, этот проход хищника к трепещущей лани и решительные, чуть грубоватые движения, свое действие возымели. Мужчину рядом с собой я ощутила, очень хорошо ощутила, и оттого дико смутилась. Потому, когда Костик оторвался от моих губ, я поспешно отвела глаза и прикрыла губы подрагивающими пальцами.
Ух, непроизвольно вырвалось у меня, и на меня посмотрели уже знакомым самодовольным взглядом.
С премьерой, Вероника Андреевна, провозгласил шеф. Примите мои аплодисменты. И что скажете?
Вы хорошо целуетесь, буркнула я и поспешила отойти от Колчановского, негромко хмыкнувшего мне вслед.
Я подняла с качелей свой плащ, снова надела его и зябко поежилась. Костик уже стоял рядом. Он протянул руку, и я подняла на него рассеянный взгляд.
Идем домой, сказал он с улыбкой. Звезд на сегодня достаточно.
Да уж, ответила я и вложила в раскрытую ладонь свою руку. И поесть бы не мешало.
Согласен, кивнул шеф. Пойдем воздадим должное трудам моей Аннушки.
Домработница? уточнила я.
Она родимая, кивнул Костик. Потом будем имитировать любовные отношения: сидеть в обнимку и смотреть какую-нибудь сопливую мелодраму.
ГЛАВА 6
Субботнее утро ворвалось в мою жизнь солнечным светом, звоном будильника над ухом и бодрым:
Вставай, поднимайся, рабочий народ!
Не-ет, заныла я, накрываясь одеялом с головой.
Одеяло с меня сорвали, подушку отняли, шлепнули по мягкому месту, теперь ничем не защищенным, кроме нижнего белья, и провозгласили:
Пора, любимая!
Я развернулась и посмотрела через спутанные волосы на жизнерадостную физиономию начальства. Начальство протянуло мне стакан с водой и широко улыбнулось:
Похмелись, пьянь.
Я села, убрала с лица волосы и воззрилась на Костика. Он блестел, как начищенный пятак. Намытый, побритый и причесанный, без единого следа вечерних возлиянийэто вызывало одновременно ненависть, отвращение и восторг стойкостью начальничьего организма. Я себя чувствовала разбитой калошей.
Почему тебе хорошо? спросила я хрипло и облизала сухие губы.
Пить надо уметь, а не вливать в себя всё, что горит, усмехнулся он.
Это да. Я вчера на нервах выпила всё, что нашла у Колчановского. Нет, начиналось всё чинно и благородно. Мы поужинали при свечах для создания нужной атмосферы, выпили по бокальчику и отправились смотреть «сопливую мелодраму», опять же чтобы проникнуться. И вот на этой фазе план начал давать сбой. Мы сидели в обнимку и смотрели фильм с каменными физиономиями, не зная, что делать дальше.
Может, закинешь на меня ноги? предложил шеф.
Я кивнула. И начались мучения. Во-первых, чтобы взвалить нижние конечности на Колчановского, мне пришлось принять позу полулежа. Он рассеянно поглаживал мое колено, я беспрестанно тянула на это колено юбку. Пыталась вольготно развалиться, пробовала подпереть щеку кулаком, вертелась со спины на бок и обратно, пока Костик не убрал с себя мои ноги и не встал с дивана. Вернулся он с вином и двумя бокалами. Идея показалась мне заманчивой. Пьяному море по колено, и это я знаю точно. Потому вскоре значительно повеселела и внесла конструктивное предложение, чтобы теперь шеф полежал на мне, ну, в смысле, положил голову на колени.
Он согласился. Теперь КГ расположился на моих коленях, а я рассеянно ворошила его волосы.
О чем фильм? неожиданно спросил шеф.
Черт его знает, ответила я. Кажется, про любовь.
По идее, да, согласился Костик.
Мы еще некоторое время пялились в экран, но вскоре Колчановский сел и велел:
На колени.
В каком смысле? опешила я. Костя, я на садо-мазо не подписывалась! Нет у нас в договоре такого пункта.
Он воззрился на меня с ответным изумлением, наконец, моргнул и расхохотался. Я веселиться не спешила. Неожиданно открывшиеся наклонности доморощенного мистера Грея меня не впечатлили. Я приготовилась дать отпор, если меня решат «пороть и гладить», и для поддержки боевого духа выхлебала очередной бокал вина.
Колчановский продолжал ржать, словно полковой жеребец. Наконец, выдохнул, вытер глаза и, посмотрев на мою деловитую физиономию, снова рассмеялся. Я обиделась и выпила еще бокальчик, теперь потому, что просто хотелось.
Ко мне на колени садись, извращуга! воскликнул Костик, справившись с приступом хохота.
Я посмотрела на предлагаемые колени, затем на начальника и задрала нос:
Не сяду.
Бунтарский дух, пробужденный алкоголем, добавил мне независимости и упрямства. Костик протяжно вздохнул. Затем поднялся с дивана и унес полупустую бутылку. Это стало поводом для сильнейшей обиды, и я вообще отвернулась от шефа, не забыв сообщить:
Я с тобой не разговариваю.
Он молчал, и тогда я бросила на КГ взгляд искоса, чтобы понять, что он там еще замышляет. Шеф скрестил на груди руки и качал головой:
Н-да-а, Вера, произнес он глубокомысленно. Не ожида-ал.
Чего?
Что ты, Вера, алкаш.
Я окинула его высокомерным взглядом и ответила:
Яженщина. А вот ты, Костик, я нацелила на него палец, негодяй и мерзавец. Загнал честную девушку шантажом в ловушку и радуешься. А у меня душа болит!
Мне стало жалко себя до слез. И пока я хлюпала носом, Колчановский снова сходил за вином. Но когда я потянулась за бутылкой, надавал мне по рукам.
Жадина, насупилась я.
Я хочу догнать тебя, дорогая, ответил шеф. Глядишь, снова начнем понимать друг друга.
Не знаю, насколько он успел за мной, потому что я снова умчалась вперед, найдя золотой запас начальничьего бара, и взяла этот «Форт Нокс» без единого выстрела. Когда Костик нашел меня, я была уже совершенно раскрепощена и готова к свершениям. В какой-то момент музыка сменила кино, которое так никто из нас и не усвоил. И последнее, что я помнилаэто как мы с шефом с упоением целуемся под какой-то забойный ритм. В общем, так или иначе, но конечного пункта в плане на вечер мы все-таки достигли. Смущения там точно уже не было.
Вспомнив всё это, я широко распахнула глаза и огляделась. В первую очередь посмотрела на то место, на котором спала, но следов второго тела рядом я не обнаружила. После осмотрела себя. На мне была надета мужская футболка, и я подняла настороженный взгляд на шефа.
Секса не было, сразу успокоил Колчановский. Во-первых, я с трупами дел не имею, а во-вторых, ты меня взбесила. Вера, тебе совершенно нельзя пить. Это же женщина-напалм какая-то!
А? тупо спросила я, пытаясь усвоить информацию.
Стакан на, хмыкнул шеф и сунул мне в руку тару. Там очень неплохое средство от похмелья. Пей и в ванную. Время идет.
А во что я оденусь? спросила я, запоздало чувствуя, как щеки заливает краска стыда.
В то, что забрала из дома, ответил Костик, направляясь на выход из гостевой комнаты.
А я была дома? искренне удивилась я.
Была, дорогая, еще как была. И я с тобой. Логово у тебя миленькое.
Почему логово? не поняла я.
Потому что тычудовище, мой маленький поросенок.
Кто?
Из-за двери донеслось хрюканье и смешок. Я некоторое время пялилась вслед шефу широко распахнутыми глазами. Наконец, очнулась, выпила содержимое стакана и снова легла. Затем подтянула колени к груди, мечтая испариться на фиг, потому что было даже страшно спрашивать, что я вчера творила, если Колчановский придумал мне это сомнительно-милое прозвище.
Я сказалживо!
Голос шефа, похожий на удар хлыста, сорвал меня с места, и я убежала страдать в ванную. Однако зелье Колчановского и прохладная вода сделали свое дело, и смущение я загнала поглубже, чтобы не вызвать еще больших насмешек. А то, что мой начальник далеко не равнодушный сухарь, я уже знала точно. Потому вышла к нему с независимым видом, запахнувшись в шефов банный халат.
В плечах не жмет? он бросил на меня ироничный взгляд и кивнул в сторону кухни. Завтракай и будем собираться.
Кость, все-таки смущенно позвала ябравады хватило ненадолго. Он обернулся, и я продолжила, старательно глядя в сторону:Я вот что подумала. А разве твой друг не знает, как ты живешь, с кем встречаешься? Он же рядом.
Не рядом, ответил Колчановский. Он живет в Провансе, там же у него практика. Сюда с женой приезжает на годовщину свадьбы и на некоторые семейные праздники. В этом году приехал первый раз. Так что мы по срокам с нашей историей укладываемся.
А общие друзья, родные
Общих друзей у нас почти нет, а его родные тоже живут заграницей, в Испании. Сюда Сашка с Люсей приезжают к ее родителям. Я открыла рот, и Костик ответил раньше, чем я задала следующий вопрос:А онилюди другого круга, и мы никак не пересекаемся. И живут в пригороде. После подошел ко мне, развернул и легонько придал ускорение коленом под зад:Давай-давай, поросеночек, шевели копытцами. Потом малюй пятачок, и мы выдвигаемся.
У меня ноги! возмутилась я.
Очень даже хорошенькие ножки, согласился шеф и вдруг глумливо осклабился:И выше тоже всё замечательно. Ты мне свои достоинства вчера продемонстрировала очень доходчиво когда начала при мне переодеваться. Я снова округлила глаза, а мерзавец продолжил, неожиданно писклявым голосом, парадируя меня:Если думаешь, что я буду смущаться, то выкуси. Бухгалтер я только по специальности, а вообще он покачнулся и, уперев одну руку в бок, задрал подбородок:Ятигрица, р-р-р.
Боже, я закатила глаза и устремилась на кухню под глумливый смех Колчановского.
Вскоре шеф явился на кухню. Он уже успел сменить домашнюю одежду на джинсы и футболку, обтянувшую стройный торс и широкие плечи. Я оторвалась от приготовленной для меня яичницы, мазнула по нему взглядом. Костик подмигнул мне, налил себе сок в высокий стакан, устроился напротив и воззрился на меня веселым взглядом. У меня застрял кусок яичницы в горле. Я закашлялась, и шеф, потянувшись через стол, участливо постучал мне по спине.
Спасибо, сипло произнесла я, вытирая слезы.
Я спас тебе жизнь, а ты говоришь всего лишьспасибо? фальшиво возмутился Колчановский.
Я сделала глоток горячего чая и подняла руку в предупреждающем жесте:
Ни слово о том, что я вчера могла сказать на эту тему. Ничего этого не было, ясно? Я не помню, и ты забудь.
Ну, знаешь, отлавливать пьяных бухгалтеров мне еще не приходилось. Негативный опыт, тоже опыт, и он имеет свою ценность, возразил Костик. Но вообще я имел в виду поцелуй в благодарность за спасение.
Любимый, мы свои люди, ответила я, глядя на него поверх кружки с чаем. Какие между нами могут быть счеты?
Никаких, тигр-рица, согласился подлец, и я опять поперхнулась.
В общем, сборы прошли весело, правда, радовался жизни только шеф, а я думала о скором будущем, и эти мысли грели мою душу предвкушением сладкой мести. Счет начальника, по моему скромному мнению, вырос до небес, и пора было спросить с него проценты. Константин свет Георгиевич о моем коварстве не подозревал, потому пребывал в радужном настроении, предвкушая развлекуху и победу, все-таки совместная пьянка сближает, и сегодня мы общались даже без тени скованности. И когда он приобнял меня, я ответила милой улыбкой и даже подставила щеку под поцелуй, в чем мне не отказали. Короче, мы оба были уверены, что справимся со своими ролями.