Да, и здесь было много желающих пойти с ним на свидание в первый же день знакомства. Да, наверняка, часть из них готова была бы в тот же день и переспать с ним Но даже эти желания и готовность никто откровенно не выпячивал, все вели себя строго и очень прилично, никто не крутил прямо перед носом своей задницей и прямо в руки Сергею не падал. Обо всем оставалось лишь догадываться по мягким, покорным улыбкам, полутонам голоса, огонькам в глазах
Новые условия только распаляли интерес и желание сначала понравиться, а потом уже полностью использовать плоды обоюдной симпатии. И Серега на глазах расцветал, просто лучился удовольствием от непрерывного флирта, стремился попасть на работу не только в свою смену, но и в выходные, приходил пораньше, уходил попозже Все для того, чтобы больше времени проводить в столь приятном женском обществе. К слову, Ира тоже постоянно пропадала на работе, и постоянное присутствие Сергея рядом ее только радовало. А если что-то и вызывало ее подозрения, то она их успешно прятала. Видимо, предпочла из двух зол выбирать меньшее: ведь неизвестно, куда мужчину могли понести черти в его законные выходные, и Ирина и не узнала бы никогда, где он шатается, а так он всегда был рядом и у нее на глазах.
Глава 4
На Родионову он сначала не обратил никакого особенного внимания. Вернее, обратил, иначе сам бы себя не понял и не узнал, но девушка для него слилась с общим фоном, ничем особенным не выделяясь. Сергей кадрил ее больше по привычке, ставшей уже второй натурой, а не потому, что чем-то Арина ему запала в душу. Он точно так же улыбался и Гале, что работала в подчинении у Рины, и Тане, и Кате, и всем остальным, чьи имена с первого раза и не упомнишь.
Спроси, когда он вдруг остановил свой взгляд более пристально, чем обычно, мужчина не сразу бы и нашел, что ответить. Может быть, стало жалко девчонку, которую Ира слишком уж «душевно» распекала, у женщины была такая привычка нехорошая - найти «любимчика» и от души на нем топтаться, не стесняясь окружающих А может быть, невольно зауважал Арину, за то, что хватило смелости и характера спорить с жесткой начальницей, отвечать на ее вопросы, не теряя достоинства и самоуважения. Да, конечно, это выглядело детским и жалким лепетом, когда несчастная девушка пыталась объяснить свою позицию, а Ира не давала ей и слова нормального сказать, откровенно издеваясь. Но Сергей слишком хорошо знал свою ненаглядную, слишком часто наблюдал такие вот ее концерты, и мог уверенно сказать, что большинство оппонентов сдувалось на первых же попытках оправдаться. Потом лишь молчали пристыжено, либо просили прощения и обещали исправиться как можно быстрее, а некоторые откровенно рыдали. Прямо там, не отходя от кассы, что называется А эта чернявая, как ее про себя обозначил Сергей, глаза не опускала, носом не хлюпала, не рассыпалась на тысячи извинений. Да, терялась местами, да, расстраивалась, и видно было, как слова директрисы ее задевали, и понятно, что все дрожит внутри, как и руки у девушки дрожали И голос ее дрожал, но ответы всегда были обдуманны и логичны, она не бросалась невыполнимыми обещаниями, не сочиняла оправданий на ходу. И даже вину свою вслух признавала, сообщая, что не знает, как к проблеме подступиться Эта честность его и подкупила.
Если в первый раз он лишь просто наблюдал за происходящим, не вмешиваясь, во второй раз в чем-то поддержал Арину, в третий не смог умолчать и предложил свою помощь. Знал, чем обернется для него эта инициатива: Ира была злопамятной в принципе, а когда кто-то принародно осмеливался пойти против нее, он автоматически подписывал себе приговор о бесконечной вендетте. Да, Сергей понимал, что будет сложно. Однако, и раньше не бывало легко. А еще безнаказанность Иры слегка его достала. Хотелось иногда и поставить ее на место, не позволяя относиться к людям, словно те уж совсем бессловесные и бесправные твари. Может быть, взыграла обида за то, как его перевели в новый город, ни о чем не спросив, может быть, захотелось отомстить за всех, кого раньше на его глазах обижали Сергей не задумывался о причинах своего поступка так глубоко, не в его это было привычках. Просто принял решение, что на этот раз он выступит не единым фронтом с Ириной, как она от него обычно требовала, а пойдет ей наперекор.
Нужно было видеть, каким гневным огнем зажглись глаза женщины, когда та поняла, что именно высказал вслух Сергей. Не поддержал ее претензии, а посмел с ней спорить. И помощь предлагать какому-то ничтожеству. Он практически наяву слышал мысли Ирины Петровны, но почему-то не страшно было, а хотелось улыбаться ее предсказуемости.
Зато темные глаза Арины полыхнули такой горячей благодарностью, на грани слез, что Сергею как-то неудобно стало Ведь ничего еще и не сделал такого для нее, особенного, чтобы видеть в нем всех святых и спасителей одновременно. Пришлось отвернуться, чтобы не показывать свое собственное смущение. И придумывать на ходу пояснения, зачем он вмешался в эту бойню, которая его вообще не касалась. По-хорошему, даже если бы Арина уволилась, не выдержав прессинга неугомонной директрисы, нашлась бы новая жертва для ее придирок, и вся история продолжалась бы бесконечно. Но вот на Родионовой эта карусель должна была прекратиться, так Сергей решил. Объяснение нашлось простое и логичное: в конце концов, им всем нужен был результат, а не бесконечные выяснения, почему у официанток до сих пор перештат. Арина сама результата никогда не достигла бы, то же самое касалось и остальных администраторов, поэтому помощь извне была просто необходима. Вот он и взялся помогать. Как ни странно, даже Ира проглотила эту подачу. Не сразу, после пары вечеров со скандалами, но приняла. Ее больше возмущало, что Сережа не обсудил свою позицию с ней заранее, не подготовил, а посмел высказаться против. Собственный авторитет и позиция перед подчиненными Иру, порой, волновали больше, чем покой и мир дома. Это больше всего возмутило Сергея, и этой же претензией он все споры и прекратил. Как бы там ни было, как ни хорохорилась женщина, как ни показывала свою власть и статус, она становилась мягкой и пушистой, когда речь заходила о семейной жизни. Дома Сергей был главным. Точка. И только по этой причине он позволял Ире играть в начальницу во всех остальных сторонах жизни. За закрытыми дверьми их квартиры оставались мужчина и женщина. Каждый имел свою силу и свою слабость, признавая право на то же самое у партнера. И этого главенства в своем доме Сергею с лихвой хватало. Он принимал решения, он заботился, он требовал, баловал, запрещал и позволял. А Ира, похоже, с удовольствием принимала эту смену ролей. Ведь только дома, рядом с Сережей, она могла позволить себе быть слабой, ранимой, капризной и послушной, потому что он ей это позволял.
Вот и в споре по поводу Арины, который неизменно возникал дома, ближе к ночи, мужчина просто поставил точку:
- Ира, нам нужно как можно быстрее уволить лишних людей. Девчонка сама не справится, и ты это видишь прекрасно.
- Вижу. Потому ей так и прилетает, и в этот раз бы прилетело, если бы ты не вмешался. - Она начинала шипеть, как рассерженная кошка, каждый раз, когда заводила эту тему. Губы Ирины, и без того не очень полные, превращались в тонкие бледные ниточки, которые она нещадно поджимала и грызла. Была у нее дурная привычка искусывать свой рот в кровь.
- Ир, ты сейчас опять себе все до болячек разгрызешь! Посмотрись в зеркало! На кого ты похожа? - это было грубо, но успокоить женщину можно было только так: встряской и грубостью. - Ты же сама себе проблемы создаешь с этой Ариной!
- Да я выгнать ее хочу! Надоела уже, сколько можно с ней спорить? Взялась на мою голову, дура тупая! - Никогда в жизни его жена не призналась бы, что девушка бесит своей смелостью и наличием характера. И тем, что посмела характер против Иры повернуть.
- Ну, выгонишь Пока другую на ее место найдешь Пока научишь Потом она так же будет тупить и тормозить А нам сейчас нужно фонды резать, Ир, сейчас! А ты время на игры свои потеряешь. Потом будешь мне жаловаться, как начальство тебя снова распяло на совещании, да премию порезало
- Да и хрен с ней, с премией! Я эту девку выживу! - Иру конкретно несло. Редко такое случалось, обычно трезвый холодный расчет и прагматизм одерживали верх над эмоциями, но не в этот раз.
- А я тебе сказал: нет! И тему закрыли, - Сергей не поднимал голос, но подпустил металла. Прекрасно знал, какой эффект оказывает этот контраст с его обычно мягкой манерой. - Ир, я не хочу портить нервы, обсуждая с тобой дома работу. Ты меня за этим сюда притащила? Целый день больше не с кем цапаться?
- А чем тебе эта ссыкуха так в душу запала, а? - она никак не хотела оставить за мужем последнее слово.
- Если ты сейчас не успокоишься, то я обязательно найду в ней что-то интересное. Чтобы не обидно было за нелепые претензии
- Ладно Но после того, как проведете сокращение, я ее все равно уволю! - Вот умная, казалось бы, женщина, успешная, красивая Откуда в ней бралось столько глупой и непонятной злости?
- Ир, иногда мне за тебя становится стыдно. Не делай, пожалуйста, так, чтобы это ощущение стало невыносимым.
Да, ультиматум поставил. Пусть и такой, не явно высказанный. Но Ирине хватило, чтобы на время успокоиться. Правда, Сергей понимал прекрасно, что это только на время
Глава 5
Вот теперь бы и рассказать волшебную историю о том, как Сергей узнал Арину поближе, когда начал работать с ней вместе, да и влюбился без памяти в ее душевные качества и безграничный внутренний мир. Но история будет слишком отличаться от правды.
Нет, конечно же, он оценил и ум, и сообразительность, и амбициозность, и доброту с мягкостью, и множество других приятных и положительных качеств, которыми девушка обладала. Но нельзя сказать, что Сергей уж слишком был удивлен ими или что раньше никогда и ни у кого не встречал такого сочетания ума, красоты и доброты. И раньше видел, и в не меньших объемах, чем у Арины Родионовой.
По большому счету, он вообще ничего не ожидал и не планировал с этой девчонкой. Просто помочь ей хотел, по-человечески, да защитить от напора Ирины. Где-то, возможно, и собственное эго потешить, доказав себе самому, что и на работе он в состоянии противостоять жене, а не только дома. В общем, сплошной эгоизм и ничего личного, как он часто любил объяснять свои поступки.
По привычке флиртовал и заигрывал с девушкой, многозначительно играл бровями и улыбался, возил ей кофе из найденной недалеко от дома великолепной кофейни Много чего делал по привычке, не особенно добиваясь взаимности, а по большому счету - и вовсе на нее не рассчитывая. И очень сильно разочаровался.
Ведь раньше как было, с другими дамами, на которых падал благосклонный взгляд Сергея? Достаточно было пары улыбок, легкого похлопывания по плечу, еле заметного объятия, будто невзначай, - и все, он уверенно собирал проявления ответной симпатии. Девушки таяли на глазах, готовые к любому продолжению отношений, и только сам мужчина определял, как далеко они зайдут в каждом конкретном случае.
А в этот раз какая-то непонятная ерунда происходила: Арина, вроде бы, и не против была, чтобы ей кофе привозили. Видно даже было, что кофе ей очень нравится, и она ему весьма рада Вот только Сергей, неожиданно и как-то совсем не приятно для себя, почувствовал, что его рассматривают как приложение к стаканчику. Необходимое, но не самое желанное приложение
То же самое и с работой: Арина искренне радовалась помощи, с удовольствием слушала объяснения, схватывала все на лету, показывая великолепную обучаемость и работоспособность. Она готова была бесконечно долго вникать в нюансы, разбираться, задавать вопросы, выполнять задания Вот только, кажется, была бы очень рада, если бы все это можно было делать в одиночку. Словно присутствие Сергея откровенно ее напрягало. Она и не скрывала этого, если быть честным. Ни разу не сказала, конечно, что ей не нравится, когда Сергей находится в ее каморке, да и вообще, в радиусе менее десяти метров от ее тела Но взгляды, которые Сергей ловил время от времени, были холодно-изучающими, исподлобья, настороженными и почти неприязненными.
Это было что-то новое. Неизведанное и весьма не приятное. Обидное даже, если подумать получше. Ведь мужчина, в кои-то веки, совсем не собирался покушаться ни на чью невинность, добродетель и не собирался порочить доброе имя девушки. Даже в мыслях не было заводить с ней интрижку. А ощущение складывалось, будто он бесконечно домогался до Арины, всевозможными грязными способами, а она, бедненькая, не знала, как себя спасти.
Ему бы, по-хорошему, просто плюнуть и вести себя спокойно, по-рабочему, не делая попытки склеить девушку, не ожидая от нее никакой взаимности Но взыграло самолюбие и какое-то детское желание понравиться девочке, которая на него смотреть не захотела. И он старался. Как дурак. И новые стаканчики с кофе, и бесконечные поводы, чтобы заглянуть в «кабинет» к Арине, которые почему-то возникали только в ее смену и начисто исчезали, когда приходилось работать с другими администраторами И звонил ей по рабочим поводам, но каждый раз заканчивал разговорами о жизни И никак не мог успокоиться, если девушка ни разу за день ему не улыбнулась и не засмеялась В общем, вел себя как клинический идиот, в простонародье называемый влюбленным. Одна загвоздка: Сергей не мог, не умел, не хотел и никогда в жизни в принципе не влюблялся. Слишком циничен был, чересчур прагматичен и до безобразия сильно любил сам себя, чтобы растрачивать это чувство на посторонних. Все это она про себя знал, этим же и успокаивался: увлечение Ариной - это ерунда, это просто стремление покорить непокоренных.
Отлегло от сердца, когда начал замечать в ее глазах нечто, похожее на интерес. Когда вместо сухого приветствия слышал в голосе улыбку. Когда руки, протянутые за очередным картонным стаканчиком, не отдернулись от его пальцев, как от огня, а спокойно сдвинулись ниже и как будто даже задержались
Может быть, ему все это почудилось, и никакого интереса не было в помине, но Арина, как минимум, перестала чураться его и уже не держалась холодно и зажато.
Сергей был уверен, что перелом случился, когда он впервые подвез девушку на машине домой. А может быть, и раньше что-то изменилось, а он просто не замечал. Но именно в салоне его «Мазды» девушка впервые расслабилась, не пыталась выпустить колючки и спрятаться за официозом. Выглядела беззащитной, теплой, очень благодарной за помощь и слегка смущенной. И ему отчего-то такая Арина очень сильно понравилась.
Мужчина умел обманывать других, никогда не гнушался этим умением, когда было выгодно, не считал зазорным добиваться своих целей, прибегая к разным хитростям и уловкам Но с собой он всегда стремился быть честным. И в случае с Ариной тоже этого правила держался. Понял, что зацепило конкретно, понял, что ничего хорошего из этого не выйдет, расстроился. Даже догадывался, что, наверное, облажался впервые в жизни: девушка нравится, душа потянулась к ней, хочется прильнуть - и телом, и сердцем, и душой, и всеми другими способами, которые только возможны и где-то внутри таится уверенность, что рядом с нею, скорее всего, можно понять, что таится под словом «счастье» глупым таким, бестолковым, юношеским словом а вот поди ж ты, захотелось его распробовать И - нельзя. Ничего этого нельзя. И даже перечислять не желал все доводы, из-за которых нельзя, ведь и дураку это понятно. А хотелось, тем не менее, перечеркнуть их одним махом, взять Арину в охапку и угнать с ней куда-то в закат.
Только такие глупости выглядят привлекательно, если тебе еще лет восемнадцать-двадцать. В двадцать пять они могут на время отвлечь от реальной жизни. В тридцатник только идиот может вообще допустить до себя подобные мысли.
Сергей был кем угодно, только не идиотом.
Глава 6
Во всяком случае, он очень сильно старался в это верить. В то, что идиотизм - не его диагноз. Но, видимо, чем-то другим страдал, очень сильно на этот похожий.
Иначе, как объяснить тот факт, что не отказал, не переубедил, не притворился безучастным, когда однажды Арина попросила не торопиться по дороге к его дому?
- Не понял, извини? Что ты сказала? - он, действительно, подумал, что слишком отвлекся на дорогу (выезд с парковки перекрыл какой-то бестолковый тормозок на раздолбанных «Жигулях», приходилось маневрировать с зазором в миллиметры), остановился, посмотрел на девушку внимательно и только тогда уточнил.
- Давай, поедем, просто покатаемся по городу? Не хочу сейчас домой - в ее голосе сквозила какая-то невероятная усталость, и не такая, которая случается от тяжелой работы. Будто чем-то тяжким к земле придавило.