Сергей, неожиданно для себя, глянул на пальчики Арины, вернее, на колечко, что неизменно блестело на безымянном пальце. Вдруг, изменилось что, а он и не заметил? Нет, кольцо оставалось на месте Рина перехватила его взгляд, невесело усмехнулась:
- Что, мой статус не позволяет выполнить просьбу, да? Замужней женщине не пристало болтаться где попало, дома сидеть должна?
- А причем здесь твой статус, Арин? Я же тебе еще ничего не ответил. А ты уже колючки выпустила Не ершись, тебе не идет. Что хоть случилось-то? - Он тоже немного устал, ночи с пятницы на субботу никогда легко не давались. Поэтому очень не хотелось играть словами, намеками и оттенками смыслов, с помощью которых он привык общаться. В этот раз предпочел бы говорить коротко и по делу. Именно так, как Арина обычно и делала, а вот сегодня, отчего-то, изменила своей привычке.
- Притом, что сразу же на руки смотришь. Можно подумать, если я сниму кольцо, то что-то для тебя изменится! Я что, другим человеком стану? - она заводила сама себя вопросами, на каждой новой фразе все больше и больше повышая голос, видно было, что на грани срыва находится. - Если я замужем, то не могу хотеть чего-то другого, кроме борщей и стиральной машины?
- Успокойся, Арин. Ты чего-то себе надумала такого, чего и в помине нет. Поедем, куда скажешь. - Сергей мог бы многое сказать женщине по поводу своего отношения к обручальным кольцам, но решил, что сейчас не время. Она и так была какой-то беззащитной и больной сейчас, в этой своей попытке выдать гневную тираду, не хватало еще ударить в слабое место. Каким бы ни был циником, границы возможного мужчина определял прекрасно. А сейчас Арина находилась как раз у такой границы.
Самое дурное, что ему это очень нравилось. Не то, что девушке плохо, и не ее расстройство доставляло Сергею радость. Нет. Он рад был оказаться рядом с нею в такой момент, поддержать, утешить. Рассмотреть поближе, раз открылась в момент слабости. Ничего хорошего в этом не было, для него уж точно. Ведь потом еще жить как-то надо, с новыми знаниями, о которых недолго и к новым желаниям. Но отчего-то мужчине до боли захотелось, чтобы пришлось пережить все это. И узнать, и пожелать, и, возможно, потом очень сильно пожалеть. Но жалеть о непознанном он точно не хотел.
И принял единственное решение, чем бы оно ему потом не аукнулось: ни о чем не споря и не спрашивая, повез Арину по ночному городу. Телефон выключил, благо, имел на то полное право: рабочая смена передана на сто процентов, никому отвечать был не должен в ближайшие сутки. Арина, между прочим, могла бы сделать то же самое, но отчего-то не стала. Он не спрашивал, почему, ведь это ее жизнь и ее проблемы.
Они долго катались. Сначала выбирали центральные , самые оживленные и хорошо освещенные проспекты. Арина почти все время молчала, изредка подсказывая, куда можно еще свернуть, а куда не стоит, чтобы не испортить поездку. Ближе к рассвету, когда ночная темень, разрезаемая лишь фонарями да неоновым светом рекламы, начала отступать, их маршрут стал все дальше уходить от центра, все ближе к окраине Пока не выбрались за пределы города, двинулись по трассе Сергей следил только за стрелкой, показывающей бензин в баке. Остановился, заправился до полного, снова поехал куда глаза глядят. Благо, двигались прямо, никуда не сворачивая, заблудиться не боялись.
- Давай, остановимся здесь? Смотри, как красиво - Первая фраза за долгое время прозвучала из уст Арины, когда они проезжали по мосту над какой-то речкой. Название было на знаках, но Сергей даже и не пытался его запомнить.
- Как скажешь. Прямо на трассе будем стоять, или съедем ниже? - Он тоже всю дорогу думал о своем. Как-то неожиданно комфортно оказалось молчать, когда Арина находилась рядом в салоне. Но и прерывать раздумья он был тоже не прочь.
- Вон там съезд, кажется Можно свернуть на него.
Он без сомнений съехал на проселочную дорогу, что действительно вела к берегу.
Словно в другой мир окунулся, когда шины зашуршали о траву, а вместо блестящего от росы асфальта увидел только мелкую взвесь тумана, радужно переливающегося в розовато-желтых рассветных лучах солнца.
Остановились на почти на самом краю обрыва. Дорога пошла дальше, но Сергею отчего-то захотелось встать именно здесь.
- Красиво как, правда? - Арина словно очнулась. Заговорила нормальным голосом. И ни грамма усталости не было слышно. Скорее, восторг, почти детский.
- Выходить будешь? - Он открыл уже свою дверь, почти сделал шаг. - Смотри, ноги в росе промочишь. Может, я подальше отъеду?
- Ничего страшного. Здесь везде роса. Я в босоножках, как промокнут, так и высохнут сразу.
- Ну, смотри, я предупреждал.
Мужчина с удовольствием шагнул на свежий воздух. С хрустом расправил плечи, покрутил головой, разминая шею, несколько раз повернулся всем корпусом, пытаясь разогнать кровь по жилам Закурил. Понял, что только за этот момент он будет всю жизнь благодарен Арине: за то, что заставила его выпрыгнуть из вечной гонки не понятно за чем, остановиться и просто покурить на природе.
- Тебе не жалко отравлять этот воздух? - Девушка на него не смотрела. Стояла спиной к нему, любовалась рекой, которая больше походила на поток тумана, медленно клубящийся между двух берегов. Тишина, прорезываемая редкими звуками проносящихся автомобилей, почти оглушала. И отчего-то делала их совместное одиночество до одурения пронзительным. Будто во всем мире одни остались.
- Нисколько. Наоборот, намного вкуснее курить именно сейчас и именно здесь.
- Поверю на слово. А мне, представляешь, никак не вдохнуть полной грудью. Чем больше вбираю воздуха, тем больше хочется, а больше вдох уже не делается - Какой-то тихой растерянностью и детским удивлением веяло от девушки. Снова - беззащитностью.
А самое болезненное, что ощущал сейчас Сергей, - нежность. Дурковатая такая, ему непривычная совершенно. Когда хочется просто обнимать и прижиматься.
Что он, собственно, и сделал. Ну, а что? Если уж разрешил себе глупостями заниматься, то нужно по полной программе оторваться. Когда еще такое счастье случится, и будет ли оно еще раз в жизни?
Нет. Ничего неприличного. Просто подошел к Арине и обнял. Со спины. Прижался всем телом, ее талию руками обхватил, положил ей на плечо голову. Так и застыл.
Она тоже застыла. Но по-другому. От испуга и неожиданности, наверное. Но Сергей ее не торопил. Давал привыкнуть. В конце концов, она же сама сказала, что домой не спешит. Вот и он готов был дать ей сколько угодно времени, чтобы согрелась его теплом, чтобы свыклась с ощущением его тела, подстроилась, подладилась, начала дышать в такт.
Зачем ему это было? Если бы кто объяснил, мужчина был бы сильно тому человеку благодарен. Но таких желающих поблизости не оказалось. А сам Сергей просто не захотел разбираться в своих желаниях. Ощущал в тот момент, что именно так ему очень надо стоять. В обнимку с Ариной.
И даже, возможно, дышать ей сначала в шею, потом куда-то в районе уха, затем - в затылок. Тереться небритой щекой о ее нежные щеки - весьма приятно, а потом стало тоже необходимо. Что там насчет поцелуев, он вообще подумать не успел. Начал целоваться, а потом так затянуло, что совсем уже не до вопросов и каких-то отвлеченных мыслей. Он, кажется, в жизни еще так сладко не целовался.
Глава 7
Кажется, прошла вечность с того момента, как их губы впервые соприкоснулись, и до того, как Сергей смог хоть немного собрать мысли в кучу. Просто выпал из реальности, до такой степени его затянул процесс.
Кажется, в этом месте и в это время, Арина позволила бы ему и большее, не только поцелуи. Но отчего-то Сергею не хотелось портить момент более откровенными домогательствами. Он где-то подспудно понимал, что если сейчас у них с девушкой случится секс, то больше уже ничего и никогда не получится. Ему хотелось бы здесь и сейчас. Но еще хотелось и потом, и почаще, и побольше. Он об этом не думал так, чтобы уж слишком часто, не любил мечтать о несбыточном. Зачем забивать голову тем, что не сбудется, потому что не судьба? Но порой, проведя с Ариной поблизости несколько часов, или посмотрев издали, но внимательно, мужчина разрешал себе представить, как хорошо ему с ней могло бы быть. О других женщинах в этом ключе он тоже, порой, задумывался, но вот воображаемый секс с Ариной стал для него уже почти регулярным.
И сейчас он мог бы ухватить свою порцию удовольствия, но знал, что будет она не такой полноценной, как мечталось, скорее всего - скомканной, не очень комфортной А потом еще придется ехать вдвоем с девушкой в город, и она будет пытаться по дороге выпрыгнуть, от того, что сойдет с ума от собственной виноватости. Поэтому Сергей предпочел кайфовать от одних лишь только поцелуев.
- Ох - это все, что смогла выдать Рина, когда, наконец, их губы разлепились, а в грудь попала нормальная порция воздуха. Девушка, конечно, сразу же смутилась. Опустила глаза, принялась теребить волосы, явно не знала, куда повернуться, чтобы Сергей не видел, как пылает ее лицо.
- И не говори! Это было просто потрясающе, Арин! Давай, продолжим, а? Я просто не представляю, как можно остановиться. - Он не видел никакого повода, чтобы скрывать сейчас свои эмоции. И разыгрывать ложную скромность тоже было ни к чему.
- Ты Я Сергей! - девушка набралась смелости, твердо произнесла его имя, но на этом смелость, похоже, и иссякла. - Ты неправильно все это
- Конечно, неправильно, - даже спорить не стал. - Я с тобой абсолютно согласен.
- Да, правда? - Ее глаза загорелись надеждой и радостью. - Ты тоже понимаешь, что это все случайно получилось, и совсем ничего не значит?
- Арин, пойдем в машину. Здесь сыро и прохладно. А ты с босыми ногами. - Он выразительно посмотрел на ее нежные пальчики, выглядывающие из босоножек. Безумно нежные, маленькие, с аккуратным розовым педикюром но почти уже синие от холодной утренней росы.
- Да я не об этом совершенно! Сергей! Ты же понимаешь прекрасно! - Арина явно не ожидала такого поворота, даже искренне возмутилась.
- А я об этом. И понимаю лишь то, что ты сейчас продрогнешь, а потом заболеешь! - Не слушая удивленного писка и возражений, легко подхватил ее на руки и понес к машине. Благо, ноша была почти невесомой, а до пассажирской двери- всего два шага.
Но он решил снова удивить девушку: поставил на землю, а потом открыл заднюю дверь.
- Забирайся с ногами. Сейчас плед достану. Будешь греться. И поспишь по пути. Нам теперь еще до обеда возвращаться.
- Сереж, а как же ты? Всю ночь не спал, и теперь за руль сядешь?
- А что ты предлагаешь, интересно? Сама поведешь, я меня спать отправишь? - огрызнулся беззлобно, но и даже таким тоном ее смутил. - Угомонись, Арин. Я привык не спать по несколько суток, когда за рулем. Так что до дома доедем, не сомневайся. Тем более, после такого допинга, я совсем бодрячком. Могу еще пару суток гонять по трассе. - Он подмигнул ободряюще, но Арина, кажется, не очень была согласна.
- Я могу рядом сидеть и с тобой разговаривать, чтобы ты не уснул. Я знаю, у меня знакомые так делают, когда ездят на дальние расстояния, всегда один другого веселит
Идея, в общем-то, была неплохая, и Сергей не раз так коротал длинные пробеги, болтая с попутчиком о чем угодно. Да только вот, одно «но»: сейчас он не готов был с Ариной разговаривать. Вообще ни о чем. Вернее, понимал прекрасно, что разговор обязательно затронет тему их отношений и того, что только что на берегу случилось.
А он не хотел обсуждать эту тему. Знал, что девушка будет всячески убеждать, что это все ему показалось, и ничего не значит, и лучше бы им оставаться друзьями, а в идеале - сделать вид, что вообще никогда не были знакомы. Сергей был на все это не согласен. Он прекрасно понимал, что делал. Готов был повторить и продолжить. Делать вид, что ничего не случилось, и вовсе не собирался. Только вот, не знал пока, какими словами до Арины донести эту идею. И как убедить, что нужно и должно делать именно так, как сам Сергей считает правильным. Ведь абсолютно ясно, что точка зрения девушки будет противоположной. Не согласится она ни какое продолжение, ведь она замужем. А если узнает про «семейное положение» мужчины, то вообще хана: и себя съест поедом, и его в пыль сотрет, испепелит одним лишь взглядом
Поэтому он решил выбрать тактику выжидания: пока что ничего не обсуждать, дать время, чтобы улеглись и успокоились Аринины переживания, чтобы она свыклась с мыслью о произошедшем, не занималась самобичеванием. А потом уже, когда острота ощущений притупится, можно и обсудить, как им жить дальше. Как долго ждать придется, он еще не представлял. Но планировал максимально оттягивать время для разговора.
- Арин, - постарался вложить в это слово максимум уверенности. Вышло тяжело и солидно. Девушка даже сжалась немного, поежилась. - Если ты будешь рядом сидеть, под рукой, то боюсь, что мы доедем до первой же широкой обочины. - Выдержал паузу, дал время на то, чтобы осмыслила. Кажется, идея начала достигать глубин женского мозга - девушка снова вспыхнула. - А потом я остановлю машину и продолжу делать то, что мы только что прекратили. Если хочешь еще на несколько часов зависнуть на этой трассе - ради бога, пересаживайся вперед.
Он добился желаемого: девушка смутилась до того сильно, что не смогла ни спорить, ни обсуждать что-то, касающееся их взаимоотношений. Просто расстегнула тонкие ремешки на обуви, подтянула ноги под себя.
- Спасибо за заботу, Сереж. Я действительно немного замерзла. - Надо отдать должное, не стала прикидываться невинной дурочкой, смогла признать очевидные факты. Правда, заалела снова: вспомнила, по какой причине так долго по сырой траве топталась.
А Сергей в тот момент разглядывал, как тонкая юбка плотно обтянула бедра, как колени оказались открытыми, такие точеные и манящие Хорошо, спохватился вовремя. Не успел смутить.
С максимально суровой миной достал и выдал плед, проследил, чтобы закуталась. Так же, не расправляя нахмуренные брови, уселся за руль и поехал.
Одна мысль свербила в мозгу: за каким лядом он во все это впутался, и почему его так сильно накрыло?
Глава 8
Арина повела себя ожидаемо: стоило захлопнуться двери подъезда, скрывая за собой ушедшую домой девушку, как та начала отмораживаться. Делать вид, что ее в принципе нет на белом свете, а Сергею лишь только чудится ее проекция на стенах. Благо, что постоянно приглушенное и пляшущее освещение в залах позволяло привидеться чему угодно. Это было бы смешно, наверное, и даже простительно, и Сергей бы смог бы понять и простить такое ее поведение. Даже, наверное, должен бы радоваться, что его маленький грешок по отношению к Ирине не получил продолжения, и ничего не грозит его спокойной и размеренной жизни.
Да только вот, он нисколечко не радовался. Наоборот, постоянно ощущал какую-то недосказанность, незавершенность. Даже, порою, жалел, что не послушал голоса тела и не занялся с Ариной полноценным сексом, на той сырой и туманной поляне на берегу. На худой конец, можно было бы сделать это в машине. Так ведь нет же, придумал себе проблему на ровном месте
А ведь это уже создавало реальные трудности в жизни: если раньше Сергей оборачивался в сторону Родионовой не чаще, чем оглядывался на всех остальных девчонок в коллективе, то теперь Он не просто смотрел в ее сторону, а начал постоянно искать глазами. Даже там, где ей вовсе было не место, и никогда девушка не пробегала, ему постоянно хотелось увидеть Рину. И ничего приятного не было в этих поисках, как бы ни казались они романтичными, но Сергею начала надоедать эта постоянная обеспокоенность. Он реально ощущал удовлетворение и какую-то умиротворенность, когда точно знал, что Арина поблизости, где-то в радиусе протянутой руки, пусть и делает вид, что мужчину не видит, не слышит, и вообще, никогда не знала даже имени
Забавно было наблюдать за ее метаниями, когда приходилось общаться напрямую, исключительно по делу. Девушка замирала, будто кролик при виде удава, делала испуганные и растерянные глаза, явно зависала на какое-то время А потом общалась с демонстративной вежливостью, держала дистанцию, почти никогда не спорила, демонстративно показывая, как сильно уважает и ценит мнение шефа. Только вот, при этом бесконечно одергивала юбку, поправляла волосы, теребила карандаши и ручки в руках, роняя их и снова поднимая Сергею даже отчасти приятно было видеть, что она тоже волнуется в его присутствии. Злило другое: не мог понять, от чего волнение, от стыда или от желания? Или и то, и другое замешано, а она определиться не может, что важнее?
И он, с каким-то изощренным мазохизмом, сочинял все новые поводы, чтобы придраться к девушке. Он, правда, и к другим придирался не меньше, чтобы не вызывать подозрений у окружающих, а главное - у Ирины Но виновницей этих придирок была одна-единственная сотрудница, не известно еще, понимающая ли, в чем дело