Во-первых, молодых людей действительно часто принимали не за простых однокурсников, а за гей-пару, и отдельные хозяева (особенно, если это были люди в возрасте) выглядели не слишком довольными этим фактом. Вот вам и хвалёная европейская толерантность, ворчал Андрей. Два гея не могут снять хату в Лондоне в начале двадцать первого века! Скажи комуне поверят.
Кого-то отпугивала их национальностьсудя по подозрительным взглядам, хозяева были уверены, что эти сумасшедшие русские в первый же день устроят дома вечеринку с ручными медведями, цыганами и балалайками, а также водкой, икрой и матрёшками из местного борделя.
Кого-то смущал тот факт, что оба парнямузыканты, они ведь непременно будут репетировать в квартире, и их игра на виолончели может побеспокоить соседей
Справедливости ради, выбор квартир был поистине огромен, но многие из них не выдерживали никакой критики: в одних царили неприятные запахи, общая захламленность и сырость, чуть ли не плесень; другие, напротив, были слишком уж рафинированными, дизайнерски-вылизанными, выхолощенными и чистенькими настолько, что выглядели совершенно неригодными для человеческого жилья. Общим у всех отсмотренных апартаментов было одно: хозяева хотели исправно получать деньги за жильё, но при этом мечтали, чтобы квартиросъёмщики появлялись дома как можно реже и вообще вели себя тише воды, ниже травы.
Здесь есть парк неподалёку, замечательный парк, в нём так здорово совершать утренние и вечерние пробежки или просто гулять, устраивать пикники, дышать свежим воздухом заливалась бабуся-божий одуванчик так долго и настойчиво, что Макс заподозрил: она предпочла бы, чтобы они проводили больше времени на этом самом свежем воздухе, чем просиживали хозяйскую мебель в арендованном помещении и лишний раз спускали воду в драгоценном хозяйском унитазе.
Может, нам взять палатку и ночевать прямо в том чудесном парке? мрачно сыронизировал Андрей, но хозяйка так восторженно выдохнула в ответ на это предложение, что обоим парням даже стало неловко за то, что это всего лишь шутка.
После пары недель безуспешных поисков Макс уже с трудом сдерживался, чтобы не выдать в лицо пройдохе-агенту, расписывающему им мифические достоинства очередной квартиры, что это не апартаменты, а просто факинг шит*. Но найти подходящее жилище, чтобы остались удовлетворены обе стороныи квартировладелец, и съёмщикиоказалось чуть ли не сложнее, чем поступить в колледж.
Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает**бурчал Андрей себе под нос, тоже несколько обескураженный долгими безрезультатными поисками.
___________________________
*От англ. сленгового fucking shitбуквально грёбаное дерьмо.
**Строки из романса Чёрное и белое (стихи Михаила Танича, музыка Эдуарда Колмановского), впервые прозвучавшего в 1972 г. в фильме Большая перемена.
В конце концов, квартира мечты была-таки найдена. Не из дешёвыхдаже на взгляд Андрея, зато просторная, с двумя спальнями и гостиной, отлично меблированная исамое главноес прекрасной звукоизоляцией благодаря толстым перекрытиям. Можно было репетировать без опаски хоть всю ночь напролёт!
Тут хорошая энергетика, признал Макс, зацепив взглядом огромный деревянный книжный шкаф, ныне пустующий. Дом, в котором жили книги, вряд ли будет плохим.
Здесь всё очень продумано и удобно для долгой и счастливой семейной жизни, умильно улыбнулся агент, и Макс с Андреем, переглянувшись, громко заржали, вообразив свою будущую, долгую и счастливую, семейную жизнь.
Ещё одним немаловажным плюсом стала близость к месту учёбы. Их дом располагался всего-то в двух с половиной милях от колледжа. Максу не улыбалось ежедневно тратить по часу на дорогу, потому что он находил лондонский транспорт просто ужасным. Автобусы надолго застревали на каждом светофоре; узкое, душное и вонючее метро постоянно ломалось; разъезжать на такси простому студенту было не по карману.
Глава 9
Они поселились в районе Ноттинг-Хилл неподалёку от Гайд-парка. Когда-то здесь проживало множество эмигрантов из стран третьего мира, в том числе и нелегалы, так что обстановка была неспокойной, даже опасной. С годами цены на жильё ощутимо взлетели, всяческий сброд отсеялся, и среди обитателей Ноттинг-Хилла теперь преобладали люди творческие: актёры, режиссёры, художники, писатели и музыканты.
Это был классический английский спальный район: газоны, не теряющие даже зимой своей сочной изумрудной свежести, ухоженные двух- и трёхэтажные старинные домики, недорогие уютные кафешки, украшенные цветами, милые маленькие магазинчики.
Больше всего Макс полюбил гулять по Портобелло-роудулице, прославившейся рынком антиквариата и винтажной одежды. Он готов был часами бродить между торговыми рядами, глазея на выставленные там товары; иногда среди толпы можно было встретить и вполне звёздные лицак примеру, в поисках свежих идей для своих коллекций здесь часто ошивались модные дизайнеры. Зимой тут приятно было угоститься недурственным глинтвейном, в любое другое время годавыпить отличного кофе, но Макса снова и снова влекло сюда, прежде всего, желание послушать уличных музыкантов.
Были среди них и жалкие любители, откровенно фальшивящие и заставляющие Макса мучительно морщиться, точно от зубной боли; попадались и настоящие профессионалы. Так, в один хмурый зимний вечер он надолго завис возле худой девчонки с выкрашенными в дикий розовый цвет волосами: она держала возле губ пан-флейту и пронзительно-щемяще, так, что сердца слушателей буквально рвались на части, наигрывала Одинокого пастуха Джеймса Ласта.
Это было потрясающее исполнение, которое сделало бы честь любой мировой концертной площадкеуж Макс-то знал в этом толк. Самой же девчонке, казалось, было совершенно наплевать и на мировую сцену, и на собравшихся вокруг неё зрителейона играла для себя, о себе, точно оплакивая свою жизнь, и флейта её тоже плакала и тосковала.
Сглотнув комок в горле, Макс терпеливо дождался окончания мелодии и только потом, подойдя к девушке, опустил в её шляпу пять фунтов. Это, конечно, было жутким расточительством, но он просто не смог удержаться.
Флейтистка (на вид совсем молоденькая, едва ли старше его самого) быстро наклонилась, подобрала купюру и надёжно упрятала себе в карман, и только затем исподлобья взглянула на Макса. Просканировав его изучающим взором, она расплылась в широкой улыбке и бесхитростно спросила:
Угостишь меня кофе, миллионер?
Она стала первой девушкой, к которой он смог прикоснуться после Леры.
Макс выполз в кухню, выудил из холодильника упаковку ледяного апельсинового сока и с жадностью припал к ней губами. Андрейс влажными после душа волосами, одетый в банный халатсидел у окна в хозяйском кресле-качалке, попивал чаёк и читал газету.
Тебе ещё трубки в зубах не хватает для полноты картины, буркнул Макс вместо утреннего приветствия. И тарелки овсянки. Типичный бритиш!
Стереотипы, стереотипы ты до сих пор от них не избавился? Андрей покачал головой. Где ты хоть раз видел англичанина с трубкой и овсянкой?
Макс не ответил. Андрей вопросительно приподнял брови, окидывая друга любопытным взглядом:
А где твоя дама?
Моя-то в душе отмокает, а ты чтоодин? усмехнулся Макс. Андрей пожал плечами.
Свою я выпроводил восвояси ещё в восемь утра.
Как ты жесток, приятель это в воскресенье-то! попенял ему Макс. А если серьёзно, удивляюсь, что она тебя не убила за подобное вопиющее негостеприимство, да ещё и после проведённой вместе ночи. Как тебе это удалось, колись?
Сказал, что с минуты на минуту здесь появится моя бабушка, которая якобы каждые выходные приезжает навестить меня с корзиной пирожков и горшочком масла, уголок рта Андрея дрогнул в озорной усмешке. Она испугалась потенциального знакомства с моей русской роднёй и сама сбежала вон, даже про подружку свою забыла.
А, так они ещё и подружки отвернувшись к окну, Макс сделал очередной глоток холодного сока прямо из упаковки. Что за погода, снова ветер, серость и тучи!..
Ага, подружки и однокурсницы. Ты что, забыл всё, о чём мы вчера говорили? Обе учатся в нашем колледже, только на вокальном факультете. Они сразу нас узнали именно поэтому и подкатили вчера в клубе.
Они к нам подкатили, а не наоборот? Макс покачал головой. Мы стареем, дядюшка Эндрю. Теряем квалификацию
Скорее, наоборотстановимся ещё более неотразимыми, невозмутимо отбил подачу Андрей. Девчонки сами на нас вешаются.
Доброе утро!.. раздалось за спиной. Макс быстро обернулся.
Индийская гостья, наконец, появилась в кухне, благоухая гелем для душа и шампунем Макса. На мокрые волосы она беззастенчиво накрутила тюрбан из его полотенца.
Я буду чай с молоком и тосты с джемом, объявила она, точно оказала великую милость, изъявив желание с ними позавтракать.
А может, яичницу с беконом? Андрей кивнул на сковородку, уже шкворчащую на плите. Я жарю на всех
Я не ем мяса! Я хинду!*вскинулась девица. Макса кольнуло воспоминанием но он волевым усилием отогнал его от себя.
Напомни, как тебя зовут? спросил Адрей миролюбиво: его совершенно невозможно было ничем смутить.
Дия. Дия Шарма, представилась девушка. Вокал, первый курс. А вы струнники, мальчики? она кивнула на прислонённый к стене футляр виолончели.
Нет, это просто для конспирации, подал, наконец, голос Макс, мрачно накладывая себе яичницу. На самом деле, мы прячем там трупы девушек-первокурсниц.
Голова всё ещё нещадно трещала.
Он всегда такой злой? хмыкнув, спросила Дия у Андрея, игнорируя шутку Макса.
Только если не с той ноги встал, Андрей потянулся за хлебом, чтобы приготовить тосты, и не удержался от шутки. Уж не знаю, чем ты его так огорчила ночью, а затем добавил по-русски, чтобы индианка не поняла:
Кстати, напрасно морду воротишь, Макс. Сиськи и задница у неёочень и очень
Ну, извини, поколебавшись, девушка примирительно тронула Макса за плечо. Наверное, я была не слишком вежлива с тобой Просто испугалась. Не ожидала, понимаешь, что проснусь в постели не одна.
Меланхолично жующий яичницу Макс просто молча кивнул, как бы принимая её извинения. Пусть Андрей рассыпается в любезностях перед этой Диейа он вовсе не собирается играть в радушного хозяина.
Налить тебе чаю? чтобы окончательно загладить свою вину, предложила девушка Максу.
Чёрный, буркнул он. Без сахара.
Лимон надо?
Он вздрогнул и резко ответил:
Нет.
У Макса аллергия на лимоны, пояснил Андрей. Дия взглянула на парня с сочувствием.
Серьёзно?.. Какой кошмар. А как это проявляется?
Моментальная остановка сердца, серьёзно отозвался Макс.
Ничего себе Дия захлопала ресницами. Такое бывает?
Значит, бывает, отрубил он.
___________________________
*Хинду, индус(ка), индуист(ка) человек, исповедующий религию индуизм. Вегетарианствоодна из характерных и распространённых идей в индуизме.
Андрей ничего не знал о Лере. Макс так и не решился ему рассказатьдаже в порыве пьяных дружеских откровений. Словно что-то сдерживало, включая внутренний сигнал стоп. Это было слишком его, слишком личное, чтобы делиться. Никто в целом мире не догадывался о той боли, которую он испытывал
Впрочем, мама знала. В тот вечер, когда Макс приехал из больницы от Леры, с ним случилась самая настоящая музыкальная истерика. Он уселся за инструмент и принялся играть, как одержимый, пьесу за пьесой, мелодию за мелодией. Рука со смычком металась, словно бешеная, лоб взмок от пота, губы тряслись, но он с остервеннением играл и играл, зажмурившись и стиснув зубы. Мама с трудом отняла у него смычок, еле-еле разжав окаменевшие пальцы Макса и тогда он сразу обмяк, обессилел, закрыл лицо руками и затих. Только плечи чуть подрагивали и дыхание было шумным, неровным, сбившимся.
Максимка, всё будет хорошо ни о чём не расспрашивая, прошептала мама, прижимая взлохмаченную голову сына к своей груди. Успокойся, милый. Всё пройдёт.
Ни хрена не прошло.
Несмотря на всю недвусмысленность их последнего разговора с Лерой, на все те грубости и гадости, что они друг другу сгоряча наговорили, Макс очень долго не хотел верить в то, что это конец. Да, он фактически бросил её, оставив в больнице слабую и беспомощную, но ведь и она тоже его обидела. Гордость не позволяла вернуться и попросить прощения а может, он просто боялся получить от Леры очередную порцию ледяного презрения или, напротив, кипящей ненавистион не знал, что и хуже.
Отвлечься помогла официальная волокита и все бюрократические сложности, связанные с его поступлением в английский колледж. Виза, перевод и апостилирование необходимых документов и справок, составление мотивационного письма, без которого его даже не допустили бы к прослушиванию Макс практически не волновался, эмоции словно притупились и нервничать не получалось, даже если бы он захотел.
Известие о том, что он принят, Макс встретил с обидным спокойствием. Не было ни восторга, ни ликования он просто мысленно поставил галочку напротив пункта поступлениесделано!
Последние дни августа прошли в лихорадочных сборах и улаживании тех важных дел, с которыми он ещё не успел разобраться. Искушение позвонить Лере и узнать, как она, как её здоровье, было слишком велико, но Макс старался не поддаваться этим малодушным порывам. Наденьку он тоже ни разу не встретил за эти дниона уехала со своим Скворцовым в Сочи, чтобы провести остаток лета, нежась под южным солнышком. А больше больше и поговорить-то о Лере ему было не с кем.
В аэропорту в день отлёта ему всюду мерещились её раскосые глаза. В этом не было ни логики, ни здравого смысла: откуда Лере было знать, в какой день и каким рейсом Макс улетает? Да даже если бы и знала она ведь вычеркнула его из своей жизни. Сказала, что пойдёт своей дорогой. Он и не ждал не надеялся не верил.
Чёрт, он ждал её. Он безумно её ждал!..
Мама, внезапно как-то резко постаревшая, заплакала, прощаясь с Максом: её птенчик повзрослел, оперился и теперь улетал из гнезда Сын, который был выше её на целую голову, смущённо обнял в ответ, попытался утешить, неловкими движениями ладоней стирая слёзы с её щёк.
Он безумно ждал. Но Лера не приехала.
В целом, когда первый шок от пребывания в чужой стране прошёл и притирка благополучно завершилась, Макс понял, что Лондон ему скорее нравится. Этот город постепенно, но неуклонно менял его, незаметно влияя и на характер, и на внутреннее состояние. Несмотря на тоску по дому и пустоту в сердце, Макс однажды поймал себя на том, что стал чаще улыбаться незнакомым людям, буквально на автомате. И эта новоприобретённая привычка была ему только на пользу, потому что первое время вечно кислая физиономия этого русского отпугивала лёгких дружелюбных англичан.
Один из преподавателей колледжапрофессор музыки Ричард Тёрнеркак-то раз добродушно заметил на своей лекции, что русские всегда ноют, это их девиз по жизни: всё плохо, давайте будем плакать.
Они словно подсознательно ждут плохого, а не хорошего, при этом испытывают какую-то дикую, мазохистскую нелюбовь к себе и одновременно желание критиковать всё, что вокруг. Но музыканты добавлял он, многозначительно подняв вверх указательный палец, музыканты при этом замечательные! Гении практически все, как на подбор!
Аура потенциальных гениев, витающая над Максом и Андреем, заставляла однокурсников посматривать на них с заметным любопытством. В их взглядах явственно читалось: Ну-ну, проверим, так ли вы хороши, как о вас говорят
В общей сложности в Королевском колледже музыки обучалось более восьмисот студентов из пятидесяти стран, и преподавали там не просто педагогиа талантливейшие музыканты с именами, известными всему миру. В колледже был даже факультет для одарённых детей и подростков от восьми до восемнадцати лет: ребята занимались по субботам.
Как прежде маленький Максим считал свою питерскую музыкальную школу Храмомтак и теперь, с таким же душевным трепетом и почтительным благоговением, он относился к колледжу. Он с первого взгляда влюбился в это учебное заведениедаже до того, как увидел его вживую, просто по фотографии. Да разве могло быть как-то иначе?
Эти стены повидали немало звёзд: к примеру, ранее здесь учились такие известные личности, как композитор Эндрю Ллойд Уэббер и скрипачка Ванесса Мэй.