Ты точно хочешь туда? спросил Вадим, подняв одну бровь.
Не очень, поджав губы, ответила девушка.
Еще текилы?
Нет, мне сегодня хватит пить.
Она с отвращением взглянула на рядом стоящую колонну из шести шотов, приготовленных для соседей по стойке.
Черт, мой план провалился, с фальшивой досадой произнес бармен.
Какой план? Напоить меня и увезти к себе?
Вообще, я думал, и рабочая коморка сойдет, шутливо ответил он, указывая на черные шторки, что скрывали вход в служебные помещения.
Я не буду с тобой спать! воскликнула Татьяна с таким же возмущением, как и тогда, когда Вадим впервые предложил ей «Секс на пляже», а потом более спокойным тоном добавила. В коморке.
Окстись! притворился оскорбленным парень и вытаращил глаза. Я, вообще-то, оригами имел в виду. У меня есть инструкция, как делать слоника.
Он достал из кармана бумажку и там, действительно, изображалась пошаговая инструкция по созданию фигурки слона из листа бумаги. Татьяна расхохоталась. Потом стали болтать ни о чем. Бармен приготовил ей кофе, чтобы она не засыпала и развлекала его во время работы, а то ему было скучно общаться с «пьяными мордами». Хотя, скорее, это он ее веселил, говорил какие-нибудь забавные глупости или просто рассказывал случаи, которые происходили в этом баре за годы его работы здесь. Татьяна хохотала, как никогда. Даже при просмотре юмористических передач она так не смеялась. Так искренне, так громко и от души. Время от времени ему приходилось отходить от нее, исполнять заказы тех самых «пьяных морд», иногда разносить блюда по столикам, в том числе за стол ее подружек. Она слышала, как Даша и остальные подтрунивали над ним, называя «подсолнечным официантиком». Каждый раз эти шутки кололи ее в самую печень. Ей было обидно за себя и за Вадима. Она со злостью вспоминала, как близняшки, которые сейчас смеялись над Вадимом, над его работой и букетом, некоторое время назад сами к нему приставали. Но парень возвращался такой же задорный, уверенный в себе и легкий. Казалось, его эти шуточки ничуть не трогали. Он продолжал широко улыбаться, и это сглаживало все остальное.
Пока Татьяна болтала с Вадимом, бар потихоньку пустел. Она совсем забыла, что обещала отцу вернуться в три ночи, но окончательно потеряла счет времени после первой же шутки. Девушка даже успела протрезветь за это время не без помощи крепкого кофе и свежего воздуха.
Они снова вышли на улицу: пареньпокурить, Татьянаподышать. Уже начинало светать, но воздух еще оставался по-ночному холодным. Девушка ждала, когда он начнет действовать, чтобы закончить начатое, но Вадим закурил сигарету. Ей пришлось отворачиваться от дыма, который настырно поддуваемый ветром все равно проникал в ее легкие.
Каковы мои реальные шансы? спустя минуту молчания спросил парень, делая затяжку, при этом щеки глубоко впали внутрь, осклабляя высокие скулы и мощные жилки.
Обыкновенно веселое лицо приняло серьезную мину. Даже глаза не улыбались. Губы сжимали сигарету, а могли целовать ее. Желание снова попробовать на вкус его губы с каждой вспышкой сигареты разгоралось в душе Татьяны все сильнее.
На что?
Она, действительно, не понимала, о чем он говорил.
Иметь с тобой десять внуков к концу жизни, усмехнулся Вадим и снова затянул сигарету.
Татьяна уставилась на него глупо. Холодный ветер начал проникать в душу вместе с дымом. Стена здания вибрировала от мощных басов очередной композиции. Девушка скрестила руки на груди, продолжая недоуменно смотреть парню в глаза. Он опустил свой взгляд в землю, сделал еще одну затяжку, медленно выдохнул густой дым.
Ну, чье мнение для тебя важнее: твоего отца или твое собственное?
Как всегда при нежелательных вопросах, Татьяна сжалась, втянула голову в плечи и потупила глаза в землю. Оголенная ключица сильно выступила из грудной клетки, образовав глубокие ямки в плечах. При ее худобе это смотрелось не очень эстетично. Вадим подумал, что она замерзла, и накинул на нее свой фартук, который обладал малой согревающей способностью, но от ветра немного защищал. Девушка не смотрела на него, думала. Ей хотелось ответить сразу, но она чувствовала в этом что-то неправильное, хотя всегда ей казалось наоборот. Вадим был бы не рад такому ответу. И это ее останавливало. Его реакция для нее теперь тоже стала важна.
Он уже докурил сигарету и направился к урне на углу тротуара. Татьяна молчала в задумчивости. В момент, когда Вадим тушил окурок о бетонный край урны, она услышала знакомые голоса. Вскоре из-за угла показались три стройные фигуры, чуть пошатывающиеся. Даша шла впереди всех и выглядела самой трезвой. Она первой увидела Татьяну и, как всегда, ехидно подметила:
Воркуете, голубки?
Парень с девушкой ничего не ответили, потому что ни «да», ни «нет» не были правдой, которая всегда крылась где-то посередине.
Как же на это отреагирует твой отец, Буравина? продолжала Даша.
Татьяна на секунду вспыхнула. Это была искра ненависти, которую подруга сама в ней зажгла змеиной ухмылкой. Кажется, та же искра попала на Вадима, потому что он тоже бросил в сторону Даши злобный взгляд.
Ладно, не будем вас отвлекать, быстро сказала она и потянула подружек за собой вперед.
Девчонки криво-косо помахали им руками в знак прощания.
А где Муравьева? крикнула им вслед Татьяна.
Осталась, не оборачиваясь, бросила Даша.
Татьяна нахмурила брови и посмотрела на Вадима. В груди возникло нехорошее предчувствие. Они побежали к бару, но напротив входа наткнулись на двух «клетчатых жилетиков», которые затаскивали бессознательное тело Муравьевой в автомобиль. Третий уже сидел в водительском кресле.
Стойте! во все горло от испуга крикнула девушка и сама остановилась.
Вадим, напротив, побежал вперед к машине. Он успел схватить последнего и отбросить назад. Парень упал на спину и распластал ноги, но быстро поднялся. Вадим полез в салон вытаскивать девушку. Татьяна подбежала и крикнула: «Помогите! Помогите! Человека похищают!», но улица была пуста. Парень в клетчатом жилете схватил ее сзади и закрыл рот рукой. Вадим резко обернулся, все еще держа Муравьеву за руку. Взгляд, которым он одарил сегодня Татьяну после поцелуя с близняшками, был добрейшим из добрейших по сравнению с тем, как он сейчас смотрел на парня, державшего ее.
Из автомобиля послышался голос:
Это моя девушка, я ее домой везу, а вы кто такие?
Татьяна пыталась выбиться из цепких рук «клетчатого жилетика» и прокричать, что тот лжет, но рука плотно прилегала к ее челюсти и не позволяла издавать внятные звуки.
Я ее знаю. И знаю, что ты не ее парень, сказал Вадим, не двигаясь.
Тут Татьяна услышала стон боли за ухом и почувствовала послабление. Парень отпустил ее. Оказалось, подоспел коллега Вадима, тот самый коренастый брюнет. Он ловким движением руки влепил «жилетику» в промежность между ребрами и тазом, отчего тот согнулся от боли и попятился назад, скрючившись почти вдвое.
Дэн! крикнул Вадим коллеге и головой кивнул на дверь автомобиля с другой стороны.
Тот через секунду оказался по ту стороны машины и с силой открыл дверь. Одним рывком он вытащил за талию парня, что сидел на заднем сиденье и держал Муравьеву. Третий тоже вылез и накинулся на Вадима сзади, но парень с рывком наступил ему на носок, отчего тот завизжал и запрыгал на одной ноге, прямо как злодеи в детских мультиках. Первый пришел в себя, выпрямился и ринулся на Вадима сбоку в помощь своему товарищу, в которого Вадим направил правый кулак. Первый «жилетик» уткнулся головой ему в бок, тем самым повалив на землю.
Дэн скрутил руки своему противнику и приволок на тротуар, где боролись те трое. Он несколько раз хорошенько влепил третьему по морде и пошел помогать коллеге. Ловкости в драке Дэну было не занимать. Все его движения казались отточенными, судя по всему, многоразовой практикой, а удары приносили «жилетикам» острую боль, будто вместо костей в кулаке у него крылось железо. Он поднял первого «жилетика» и откинул назад. Вадим переключился на второго, сев ему на живот и стал бить обоими кулаками в лицо, грудь, шею, в общем, куда попало. Дэн одним ударом ноги с разворота оставил первого «жилетика» без сознания. Татьяна, поддерживая голову Муравьевой своим животом, за подмышки вытаскивала ее из автомобиля прямо на землю, потому что нормально поднять не могла. Бармены быстро раскидали похитителей и усадили их на тротуар возле машины. На улице образовалась небольшая толпа из оставшихся посетителей бара.
Ментов только не вызывайте, говорил один из «клетчатых жилетиков», вытирая кровь с лица. Мы ей снотворное подсыпали. Самое обычное, безвредное. Сама проснется через пару часов. Нам ее подруга заплатила. Даша. Сказала просто прикольнуться хочет. Мы фотосессию с ней должны были устроить. Ну, знаете, интимную Мы как бы ничего не собирались с ней делать! Вы что! Мы не маньяки какие-нибудь.
Татьяна невольно ахнула, узнав правду, и прикрыла рот рукой. Так и замерла. Дэн сплюнул кровь. Вадим едва сдерживал омерзение, слушая и морщась.
Она дала нам адрес студии, куда мы должны были ее привезти. Вот бумажка. Она написала.
Он достал из кармана жилета мятый клочок клетчатого листка, капнув на него небольшую кляксу крови. Татьяна взяла бумажку и прочитала. Там, действительно, был написан адрес и указано время, к которому следовало привезти Муравьеву. Почерк Татьяна сразу узнала.
Это Даша, выдала свое заключение девушка.
Парни опустили плечи.
Дебилы, сами не поняли, что херь какую-то творите? с отвращением спросил Вадим.
Ну, мы бабло поднять хотели. Главное, без криминала.
Похищение человекаэто преступление, придурок.
Да мы ее не похищали. Мы ее только отвезти должны были. Даша, типа, за фотиком поехала.
Все лицо парня залилось кровью. Он сплюнул кровавую слюну на землю. Второй сидел с поникшей головой, такой же побитый и пристыженный, а третий вовсе валялся без сознания, распластавшись на асфальте в позе звездочки. Они все были невысокие, но плотные, мускулистые и ухоженные, с явно сделанным профессионалом маникюром. На отъявленных киднэпперов совсем не походили. Возраста были студенческого. По говоруне местные.
Че делать будем? спросил Вадим у Татьяны.
Та все еще пребывала в небольшом шоке от случившегося. Все происходило как в каком-нибудь дешевом НТВ-шном сериале. Муравьева лежала без сознания, холодная, бледная, прямо на земле. Татьяна только сейчас подумала о ней.
Давайте, ее сначала отнесем куда-нибудь в теплое место.
А с этими? спросил Дэн. Убегут же.
В похитителях проснулась надежда.
Да хер с ними! в отчаянии махнула рукой Татьяна. И это, кажется, был первый случай, когда она позволила себе употребить нецензурное слово. Вадим при этом улыбнулся.
Парни не стали ей перечить, хотя оба с презрением взглянули на неудавшихся преступников, но молча подняли Муравьеву и понесли в бар. Толпа из оставшихся посетителей расступилась перед ними. Бессознательную девушку положили на диван, на котором еще час назад сидели подруги Татьяны в обнимку с похитителями. В окно она видела, как двое впопыхах запихивают третьего в машину и уезжают в неизвестном направлении.
А с ней точно все хорошо? поинтересовалась девушка.
Ну, спит, как младенец. Если это обычное снотворное, то проснется здоровой и невредимой, ответил Дэн, а потом усмехнулся и добавил. Через двое суток.
Татьяна вытаращила на него глаза. Она впервые оказалась в такой ситуации. И все еще пребывала в шоке, поэтому не чувствовала в себе ни паники, ни страха, а только недоумение.
Надо ждать, когда проснется, сказал Вадим и сел на еще не убранный стол, пододвинув почти пустые бокалы и недопитую бутылку вина.
Татьяна подошла поближе к Муравьевой, чтобы получше рассмотреть ее безмятежное лицо в попытке найти признаки пробуждения.
Ей надо где-то отоспаться. Ты можешь ее взять с собой? Вадим обратился к девушке.
Домой?! Нет, ты что. Отец не поймет. И он ее тоже не любит.
Это «тоже» покоробило парня. Он вздохнул.
Ну, не здесь же ее бросать.
А ты?
Татьяна с мольбой посмотрела на Вадима. Тот отрицательно закачал головой.
Неет, протянул он. По-твоему, у меня что, постоялый двор для пьяных девиц?
Но я не знаю, куда еще ее девать.
А родители у нее есть? Муж? Дети?
Родители в другом городе. А парня я ее не знаю.
Да блядь, раздосадовался бармен.
Дэн захихикал.
Я тебе сразу сказал, что ты попал, брат.
Вадим грозно на него посмотрел и снова выругался. Татьяна сделала по-кошачьи жалостливые глаза. Парень долго в них вглядывался и все-таки растаял.
Ладно, тогда ты тоже поедешь ко мне.
Что?! Зачем? Ты же знаешь моего отца!
А что мне с ней делать, когда она проснется? Она обвинит меня в похищении. А тут хотя бы ты будешь. Тебе она поверит.
Дэн переводил веселый взгляд с друга на Татьяну и обратно. Девушка снова вся вжалась в себя, как черепаха в панцирь. Только панциря у нее не было, и защищать ее было нечему.
Ну, у тебя только два варианта. Решай, кого твой отец не любит больше, меня или ее.
Ладно, поехали к тебе, выдохнула Татьяна, вспомнив, что Даша все равно их видела вместе и почти наверняка расскажет все отцу.
Вадим округлил и без того круглые глаза. Дэн выдавил смешок.
Ребятам должны были закрыть бар, который быстро опустел полностью, все прибрать и посчитать кассу. По настоятельной просьбе Вадима Татьяна помогла им в зале: перетаскала вместе с ними в мойку грязную посуду, протерла влажной тряпкой пару столов и даже подмела пол. Муравьева продолжала лежать без сознания на диване у окна. Рот смешно приоткрылся, шея чуть вывернулась, голова запрокинулась. Когда Татьяна подметала рядом пол, к ней с совком подошел Вадим и, с ухмылкой глядя на Муравьеву, предложил разукрасить ей лицо ягодным сиропом. Предложение казалось совершенно по-детски безобидным и таким же глупым, что Татьяна чуть было не согласилась. Муравьева, и правда, смешно спала, так безмятежно и так глубоко, что, казалось, даже удара кулаком в лицо не почувствовала бы. Через полминуты подбежал Дэн с початой бутылкой красной вязкой жидкости. Они явно намеревались осуществить коварный замысел, но Татьяна снова спасла Муравьеву от шаловливых рук, уже второй раз за ночь.
Закончив все дела, они вызвали такси. Пока Татьяна закрывала дверь в бар на ключ, парни укладывали Муравьеву на заднее сиденье автомобиля. Таксист все это время с недоверием на них косился, но, когда Татьяна села сзади, положив голову бессознательной девушки себе на колени, более-менее успокоился. Вадим сел спереди. Он попрощался с Дэном сложным ритуальным кулако-бито-рукопожатием, и они поехали.
Татьяна все время в пути думала, что скажет отцу, и казнила себя за то, что снова оказалась в такой ситуации, ведь все это могли быть не ее проблемы. Она могла не задерживаться здесь допоздна, уйти вовремя, как наставлял отец, пока здесь еще были девчонки, не видеть, как Муравьеву собираются увезти неизвестные парни и, как результат, не ехать сейчас в такси к Вадиму.
Парень тоже казался не очень довольным. Ему, наверняка, не нравилось принимать у себя на ночь бессознательных девиц, которых он даже не знал, но о которых ему поневоле приходилось заботиться. Он, наверняка, устал, хотел спокойно прийти домой и лечь спать, но теперь был вынужден возиться с двумя балеринами, которые ему никто. Татьяна одновременно пожалела его и порадовалась за себя, что ей было на кого положиться. Если бы не гостеприимство бармена, она бы не знала, что делать с Муравьевой, но однозначно не могла ее там бросить.
А своих вчерашних подруг девушка успела возненавидеть за такую низость, в то же время пытаясь, понять их мотивы. Мотивы Даши. Остальные, наверно, были ни при чем, ведь всегда всеи плохое, и хорошеев их компании затевала Даша. В ее умной голове часто водились недобрые мысли. Больше всего Татьяну поражало не то, на что способна подруга, а то, что она этому не удивляется. Узнав, что именно Даша заплатила похитителям Муравьевой, она не восприняла это как новость, перевернувшую ее мир. Подсознательно она догадывалась, что такое легко могло произойти. Она поражалась себе, что жила с этим знанием долгие годы и ничего с ним не делала, все равно дружила с Дашей, даже в чем-то пыталась быть похожей на нее. Это по-настоящему пугало. Теперь она точно знала, что не хочет больше иметь с ней ничего общего. Какой бы плохой ни была Муравьева, Дашу это никак не оправдывало.
Войдя в уже знакомую квартиру, Татьяна плюхнулась на обувную скамейку, что стояла под зеркалом, и зевнула. Усталость только теперь навалилась. Она прокручивала в голове этот длинный день, но мысли путались. Вадим внес на руках Муравьеву и сразу положил на диван. Потом снял ботинки, надел тапочки, подал гостевые тапочки Татьяне. Они молча совершали стандартные гигиенические ритуалы перед сном. Разговаривать никому не хотелось. Девушка переживала из-за отца. Бармен просто выглядел очень уставшим, но, когда они случайно встречались глазами, он ей улыбался, так же по-доброму, так же ласково.