Ой, больно!
Вадим опешил.
Не настолько сразу, я даже не пытался, опечаленно произнес он.
Ты мне ногу придавил, хихикала девушка.
Парень понял ошибку и высвободил ее ногу из-под своей, а потом вошел в нее медленно. Ее хорошая растяжка им здесь пригодилась, поскольку помещение изначально не было продумано для таких нужд. Само действо продлилось недолго, через пятнадцать минут Вадим с прискорбием озвучил, что кончил. Боли она почти не чувствовала, только немного в начале. Но и ничего другого она тоже не испытала. Лишь легкие отголоски щекотания внутри. Татьяна осталась лежать, улыбаясь. Он посмотрел на нее виновато, завязывая узлом презерватив.
Слушай, я не всегда такой скорострел. Просто практики давно не было. И я очень тебя хотел, что уж тут скрывать, парень отвел взгляд в сторону, сквозь окно на дорогу. У меня будет шанс реабилитироваться?
Он снова посмотрел на нее с наивной надеждой в глазах. Татьяна только рассмеялась, а потом резко поднялась и чмокнула его в губы. Вадим заметно приободрился. Ей нравилось, что он так чуток к ее эмоциям и чувствам. Во время секса она чувствовала всем телом, как он бережно к ней относится. Он заботливо придерживал ее голову, чтобы она не ударялась о дверь или тщательно проверял все рукой перед тем, как переложить в другую позицию. Аккуратно убирал ее волосы, чтобы они не тянулись и не вырывались в порыве страсти. Все эти мелочи замечались даже в момент возбуждения и добавляли в простые физические действия щепотку романтики. Хоть она и не испытала того же, что испытала, когда он делал ей кунилингус, ей понравилось и хотелось еще.
Татьяна всегда думала, что первый секс станет для нее величайшим событием, переломным моментом, который сильно изменит ее. Акт соития представлялся как некое таинство, окутанное туманами страсти, постигнув которое, она сможет открыть величайшие истины. Но никакие истины не открылись и, вообще, ничего не поменялось. Она была все той же Татьяной, только теперь не девственницей.
Лежа на сиденье, где все произошло, девушка вслушивалась в себя, но ничего не чувствовала. Физиологически. Эмоционально ей было и радостно, и спокойно. На грудь накатило облегчение, внизу живота еще бултыхалось легкое возбуждениеостатки не высвобожденных переживаний. Она грелась теплотой его глаз, то и дело скользящих по ее голому телу, и нежилась в собственной благодарности. Она чувствовала себя желанной даже после того, как все закончилось.
Продолжая нашу тему про насекомых и неудачный секс, Вадим натягивал трусы, хотел порадоваться, что мы не пауки.
Пауки? Почему? Татьяна застегивала бюстгальтер.
Потому что самка паука после спаривания сжирает паука. После такого ты бы меня точно не пощадила.
Она сначала рассмеялась, а потом заинтересовалась и даже испытала отвращение.
Какой ужас, девушка поправила закрученную резинку трусиков на бедре. Впрочем, я слышала такое и про богомолов. Зачем природа так делает?
Ну, природе не до сантиментов, с ученым видом отвечал Вадим, надевая правую штанину. Для нее главноеудовлетворение потребностей. Потрахалсяхочется жрать. Вот она и придумывает всякое для оптимизации процесса воспроизводства. Самец-то больше не нужен. Зачем самкам далеко бегать и искать себе еду, если вот, еда под боком?
Татьяна хмыкнула, а парень продолжил:
Но самое интересное, что пауки научились обходить это
История предвещала интересную развязку, но парень резко остановился, глядя через заднее стекло на дорогу.
Блин, Дэн, воскликнул он и впопыхах начал одеваться. Быстро надел вторую штанину и сунул ноги в кеды. С сиденья схватил футболку и натянул ее, уже выходя из машины.
Рядом с ними, чуть позади, остановился черный седан. Татьяна успела только натянуть штаны, потому осталась лежать в машине, приложив оставшуюся белую футболку к груди. В окно она видела, как из седана выходит Дэн, коренастый, медлительный, раскачивающийся, словно медведь, в белых чиносах и черной обтягивающей широкие плечи футболке. С места водителя вышла невысокая девушка с полными бедрами и пышной грудью, в легком льняном платье, слегка приталенном, но не в обтяжку. В противоположность Дэну она шла шустро, бодро, немного пружинясь. Красно-рыжие волосы густо завивались, отдавая здоровым блеском. Татьяна подумала, что такие волосы на парик стоили бы целое состояние. По крайней мере, ее отец отдал бы много, чтобы иметь такую шевелюру.
Парни опять обменялись своим эксклюзивным рукопожатием, девушку Вадим обнял. Дэн чуть отстранился от друга и, обведя взглядом сверху вниз, заметил:
Я смотрю, ты к празднику хорошо подготовился. Из последней коллекции «Дольче Габбана» прикид?
Парень поднял одну бровь вверх и усмехнулся. Девушка переводила смешливые глаза с Вадима на машину, из окна которой на них глядела Татьяна с голыми плечами. Вадим посмотрел на себя и с досадой выругался. В спешке он схватил ее футболку, которая едва ли доставала ему до пупка и почти расходилась по швам в плечах и груди.
Вы все не так поняли! поспешил оправдаться парень, замахав руками.
Ну, разумеется, посмеялась девушка и, указав на окно автомобиля с растерянной Татьяной, добавила. Мы думали, у вас тачка сломалась, а вы, оказывается, остановились педикюр друг другу сделать.
Дэн с девушкой расхохотались. Татьяна смутилась, мгновенно залившись краской. Вадим не краснел, но взгляд, которым он посмотрел на нее, казался смущенным. В уголках губ обоих еле заметно замешкалась улыбка.
Ладно, представь нам своего стилиста, сказал Дэн, перестав смеяться, хотя довольная усмешка еще не сошла с его квадратного лица.
Татьяна отрицательно закачала головой, показывая, что она не готова выходить, потому что не одета. Вадим вздохнул.
Может, на сосны полюбуемся? предложил он, указывая на противоположную сторону дороги. Пока у моего стилиста педикюр не высохнет.
Дэн с девушкой усмехнулись, но отвернулись в сторону красивых и одинаковых, выстроившихся сплошной стеной, деревьев. Татьяна быстро натянула на себя мужскую футболку, обулась и вышла из автомобиля. Услышав приближающиеся шаги, все трое обернулись. Вадим представил им девушку. Дэн просто махнул рукой, как бы говоря: «Виделись».
Алиса, представилась рыжая и протянула Татьяне изящную кисть.
Та пожала ее неуклюже и быстро убрала руки за спину.
У тебя изолента есть? спросил Вадим друга. Охлаждение не работает.
Ща поищем, протянул тот и отправился к багажнику седана.
С автомобилем парни возились еще полчаса. Первым делом выкурили по сигарете, а потом принялись копаться в капоте. В процессе починки все вчетвером болтали ни о чем. В разговоре Татьяна, в основном, не участвовала. Дэн с Алисой вели себя так, будто давно ее знают, не стеснялись говорить о своих проблемах, шутить и жаловаться. Но Татьяне все равно было немного неловко. Вадим тоже больше слушал. Пара рассказывала про отпуск в Греции, который не обошелся без приключений, блужданий и попрошайничества.
Нам оказывается в другую сторону надо было, попеременно то говорил, то смеялся Дэн. В общем, уехали в какую-то глушь, где карты не принимают.
И наличку еще в спешке всю потеряли, вставила Алиса, безнадежно махая на своего парня рукой.
Короче, стоим на площади, как два дебила, че делать не знаем, парень протер лоб. Вижу, на столиках у таверны пустые бутылки стоят. Сообразил кое-какое шоу.
Ой, скромняга, девушка закатила глаза. Такой пилотаж там устроил! В одного из зрителей чуть не попал.
Оба захихикали. Вадим с Татьяной переглянулись.
Короче, нам хватило ровно на обратные билеты, закончил Дэн. Зато публика попалась не богатая, но благодарная.
Хлопали ему полчаса, да все на бис просили. На халяву, еще бы, а этот рад стараться, голос Алисы покрылся укоризной.
Вадим похлопал друга по плечу. Тот опустил глаза. Татьяна смотрела на него с любопытством.
После ремонта машина завелась сходу, и они поехали по пустынной дороге в ряд из двух автомобилей. Когда прибыли на место, наступил полдень. Дачный домик находился в самом начале небольшого одноэтажного поселка. Все дома здесь постарели. Некоторые казались заброшенными. Дачный дом Вадима тоже не блистал новизной и явно давно не ремонтировался.
Над двумя этажами деревянного здания из покосившейся крыши торчала ржавая труба. Прямоугольные окна, рамы которых рисовали букву «Т», некогда были окрашены белой краской, но сейчас приняли ободранный серый цвет. Пыль толстым слоем покрыла неровные поверхности стекол. С правого бока имелась веранда с широким остеклением до половины стены по всему периметру. Двор окружил кривой частокол, выкрашенный в коричневый. Краска на заборе тоже выцвела и превратилась в еще один оттенок серого.
Небольшой двор ничто особенно не захламляло. В дальнем левом углу стоял деревянный дощатый сарай с пологой крышей, а напротив негоквадратный туалет с тремя маленькими треугольными окошечками над дверью. Перед домом, почти сразу на входе, находилась круглая беседка с открытыми окнами и конусообразной крышей. Посреди нее стоял чугунный гриль. По всему двору естественным лугом цвела трава, за исключением исхоженных троп и площадки у беседки.
Они загнали машины внутрь двора, тем самым заняв добрую его половину. Хозяин вручил Татьяне ключи и попросил открыть дверь, а они с Дэном пока перетаскивали пакеты из багажника на крыльцо. Замок на двери висел старинный, массивный, заржавевший. Ключ был таким же. Она с трудом вставила его в замочную скважину и никак не могла повернуть.
Вадим подбежал к ней и встал сзади, почти прижимаясь. Одной рукой обнял за талию, положив ладонь на живот, а второй легким движением повернул ключ. Девушка удивилась, что ее больше не пугает такая близость с ним, что она абсолютно спокойно реагирует на его прикосновения и объятия. Он чмокнул ее в макушку головы, заставив улыбнуться, и открыл дверь, потянув ее за собой назад. Татьяна поражалась про себя, как с ним легко и просто.
Им предстояло стать первопроходцами на даче. Остальные четверо друзей ехали вместе на одной машине и обещали «подтянуться после двух». Поэтому именно на них перекладывалась вся грязная работа.
Обязанности консервативно поделили на мужские и женские. Девушки занялись подготовкой продуктов, а парнигрилем. Нужно было разложить скоропортящееся в холодильник, помыть посуду для готовки и салатов, протереть стулья, что стояли в пылиобычные хозяйственные дела, необходимые для комфортного отдыха. Татьяна раньше такими вещами не занималась. Она ездила с отцом к его друзьям на дачи, но ничего подобного ей не доверяли делать. Девушка всегда исполняла роль приглашенной гостьи, которая пьет и ест, что дают, и делает только то, что дозволено. Здесь она сама могла влиять на исход событий.
Компания все делала сообща, обсуждая то заправку к салату, то приправу к гарниру, то посуду и другое. Ребята шутили по любому поводу и без, но не злобно, а с подколками. В процессе совместной работы находилось множество поводов подшутить друг над другом и над самим процессом.
Между делом Алиса что-нибудь рассказывала из своей жизни, об их совместных с Дэном приключениях, не забывая выуживать у собеседницы информацию про нее. Она задавала вопросы прямо, невпопад, но всегда конкретные. Татьяна порой терялась, но почему-то отвечала на все честно. Алиса располагала к доверию, потому что сама говорила обо всем откровенно, не утаивая, не без юмора, но и вполне серьезно. Татьяне она понравилась, хоть и задавала порой шаблонные вопросы про балет и балерин. Винить ее в этом было нельзя. Стереотипы ведь не брались из ниоткуда.
Ну, просто балерины не валяются на каждом шагу, Алиса вытирала вафельным полотенцем пластиковый белый тазик для салата. Интересно, расспросить ведь, как оно на самом деле. Все только слышат. Вообще, балетный мир, говорят, очень закрыт. Живете там своим тесным кружком, хер что разузнаешь.
Грубая речь, особенно из уст такой миловидной девушки, резала Татьяне уши, но со временем она и к этому привыкла. А Алиса продолжала тему.
Хотя во всех профессиональных кругах свои миры. Эти вон, бармены, тоже, она небрежно кивнула головой на парней, что сейчас совместными усилиями промывали решетку гриля, смеясь над тем, как неуклюже у них это получается. Оба были снизу по пояс обрызганы водой. Часами могут говорить о каком-нибудь апероле и спорить, что с ним лучше сочетается. Я вот и пыталась нащупать твою любимую тему.
Я не люблю говорить о балете, сказала Татьяна, нарезая кубиками огурцы.
Да? на секунду растерялась Алиса, застыв с ножом в руке. А о чем любишь?
О м-муль-тиках, неуверенно произнесла Татьяна, то ли отвечая, то ли спрашивая.
Оо, обожаю мультики. С сыном всех «Смешариков» пересмотрела. Кажется, мне больше понравилось, чем ему. У меня сынишка, вообще, шибко взрослый. И критикан невозможный. Кто его таким воспитал? Я вроде сама-то не такая. А отца он отродясь не видел.
Девушка рассмеялась, а Татьяна вытаращила глаза, услышав неожиданное. Она бы дала ей не больше двадцати трех. Обручального кольца ни на одном пальце не было, и никаких других колец тоже.
Да-да, знаю, стремно, в мои двадцать восемь смотреть «Смешариков», наигранно пристыженно Алиса опустила глаза и быстро продолжила. Но они, хера с два, интересные! Между прочим, там много от философии, хотя я над такими вещами не запариваюсь.
Да нет, пришла в себя Татьяна, еле заметно тряхнув головой. Я тоже «Смешариков» люблю.
Алиса не делала акцента на своем ребенке или его отце, поэтому и Татьяна посчитала, что ей не стоит задавать слишком личные вопросы, хотя, казалось, что собеседница ответила бы на все. Не было похоже, что ее что-то смущало в собственной жизни. И Татьяне это понравилось. Ведь сама она стеснялась говорить даже о том, что девственница, а об отце тем более, потому что считала это не нормой, а все, что не было нормой по мнению большинства, казалось ей заслуживающим насмешек. Девушка в уме посмеялась над собой, что это, скорее, у нее стереотипное мышление, чем у всех остальных, здесь присутствующих.
Еще больше ее поразила десятилетняя разница в возрасте, которая совсем не ощущалась. Алиса и выглядела моложе и вела себя по-простому. Татьяне всегда казалось, что в двадцать восемь она будет взрослой серьезной женщиной с богатым жизненным опытом, которая не позволит себе смотреть «Смешариков», смеяться над пошлыми шуточками и употреблять такие фразы как «хера с два!».
Но тебе всего восемнадцать, воскликнула Алиса. Ты, считай, еще ребенок. Только-только вылупилась. Это я уже старуха дряхлая.
Она опять рассмеялась. Татьяна почувствовала острую необходимость опровергнуть ее самоироничный тезис, и с улыбкой сказала:
Ты очень молодо выглядишь. Я бы не дала тебе двадцать восемь.
Ооо, умильнулась Алиса. Спасибо, милая. Вообще, я надеялась, ты скажешь, что двадцать восемьэто еще не старость, но, видимо, с высоты восемнадцатилетних так оно и выглядит.
И она снова посмеялась, задорно, без толики реального сожаления. Татьяна лишь неловко улыбнулась.
Алиса перевела тему полностью на мультфильмы, рассказала про российскую анимацию в целом, про ее нынешнее состояние и будущее, сравнивала с развитием анимации в других странах. Татьяна с большим интересом слушала. Было видно, что Алиса неплохо разбирается в теме, приводит множество фактов и интересных цифр, рассказывает какие-то узкопрофессиональные вещи, о которых сторонний человек даже не догадывается. Параллельно в четыре руки, незаметно для обеих, они порезали все фрукты, овощи и другие ингредиенты для салатов, побросали все это по пластиковым тазикам, перемешали, заправили каждый салат своим соусом. Вадим с Дэном растопили гриль и уже приступили к приготовлению бургеров и хот-догов. Как заметила Алиса, они, действительно, говорили об алкоголе, точнее о том, что и с чем лучше всего не смешивать. Дэн рассказывал про свой самый неудачный опыт смешения какой-то ядреной смеси с другой ядреной смесью, после глотка которой он чуть не сжег себе желудок. Потом Вадим рассказал про свой. Наперебой они делились неудачами, соревнуясь, чей опыт был ужаснее. Татьяна полагала, что в их историях имелось немало вымышленного, но говорили они все это с серьезными лицами, не забывая посмеиваться друг на другом.
Вообще, по первому образованию яэтнограф, отвечала Алиса на вопрос Татьяны о том, чем она занимается. Но кто сейчас работает по специальности?