Меня лечит доктор по имени Карлос Алаилло, аргентинец по происхождению, и он так щедро накачивает меня ультрасовременными лекарственными препаратами и процедурами, что результат не заставляет себя ждать: уже через неделю мой диагноз гораздо более оптимистичен, ещё через одну прогноз утешителен, и ещё через одну я уже уверена, что уйду из клиники своими ногами со своими же собственными почками, которые стану теперь беречь и лелеять всю оставшуюся жизнь.
Вообще, за мной так трогательно ухаживали в этой клинике, медперсонал оказался таким душевным, а само это место умиротворяющим, что мне совсем не хотелось домой. Да, больница оказалась лучше моего собственного дома, и, если бы не дети, я, может быть, и не вернулась бы туда никогда.
Когда я вышла из огромных стеклянных дверей больничного холла и стала искать глазами вызванное заранее такси, мой взор тут же наткнулся на чёрный Порше. Алекс вышел из машины, сказал «Привет», забрал мою сумку, закинул в багажник и открыл мне переднюю дверь. Я села молча.
После того, как мы тронулись, он сказал:
Отвезу в аэропорт, у меня здесь ещё дела. И, пожалуйста, впредь относись к своему здоровью серьёзнее.
Всё. Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я знала: он приехал убедиться лично, что со мной всё в порядке, хотя, скорее всего, каждое утро на его прозрачном офисном столе ждал своей очереди отчёт о моих успехах в лечении. Алекс даже был в курсе, в какое время я выйду из клиники, и эта его забота обо мне, участие в моей судьбе в трудную минуту, конечно, очень грели. Но я не забыла, что он мне сказал тогда, в больнице. Будучи в бешенстве, он признался, что жалеет об отсутствии возможности изменить факт моего участия в рождении его ребёнка. Я не забыла этого, и никогда не забуду.
Глава 5. Его День Рождения
33 ToursCalifornia Dreamin
Проходит ещё полгода. Сегодня у Алекса День Рождения. Я счастлива уже с утра, ведь вечером обязательно увижу его, подарю свой подарок, и мы, быть может, даже поговорим.
Мой подарокторт. Я, вообще, знаю в них толк, пеку по маминым рецептам совершенно невероятные творения. Когда мы жили с Алексом вместе, он очень любил, когда я готовила ему, особенно торты.
Сегодня у меня шоколадный торт с миндалём и заварным кремом, таким густым, который делается из яиц и молокаэто любимое лакомство моего бывшего мужа, и в его День Рождения я всегда пекла именно эту вариацию.
Мы приходим на вечеринку последними: все гости уже давно на месте, Габриель бегает с блюдами и тарелками в хлопотах, чтобы всё было безупречно и только так, как любит Алекс. По этой же причине нет ни шаров, ни цветов, ни дурацких транспарантов, только немного ресторанной еды и алкоголя, музыка много красивой и спокойной музыки.
Я несу торт с зажжёнными на нём свечами, Лурдес и Соня по обе стороны от меня в лавандовых платьях (как и я) торжественно сжимают в руках нарисованные открытки собственного изготовления. Артём замешкался дома, так что мне придётся подойти к Алексу без него. Не отрывая глаз от торта, который освещает моё лицо, как алтарь в церкви, я держу речь:
Дорогой Алекс, мы поздравляем тебя с днём твоего рождения и желаем тебе счастья и крепкого здоровья. Так как у тебя есть всё, что только можно пожелать, мы не придумали ничего лучше, как сделать тебе подарки своими руками. Прими от нас этот торт и девчонки, вручаем открытки!
Только в этот момент решаюсь поднять на него глаза, поскольку надеюсь, что он уже отвлёкся на детей, и мы не встретимся взглядами, ведь я боюсь выдать себя. Но напрасно надеялась: Алекс смотрит в упор и не отрываясь. Он не улыбается, даже слегка. Впервые за долгие месяцы мы находимся так близко и впервые смотрим друг на друга одновременно. Это тяжело, эмоций слишком много, и они неуправляемы.
Мы словно выпали из реальности и зависли в стороннем мире на неестественно долгие мгновения. Я изо всех сил стараюсь выглядеть непринуждённо, а Алекс, будто изучает меня, но по-доброму. Он задерживается в таком созерцании чуть дольше, чем позволено посторонним мужчинам, и выпаливает, наконец:
Подарки сумасшедшиелучшие из всего, что можно было бы придумать. Нет людей, у которых всё есть, чего-то всегда не хватает.
С этими словами он опускается на корточки и целует девочек, затем поднимается, и я получаю поцелуй в щёку. И снова на долю секунды чуть более долгий, чем нужно. Запах, его запах, затмевает мой разум, и мне кажется, что у меня отнимаются ноги.
В это же мгновение кто-то тянет торт из моих рукэто Габриель, щебечущая хвалебные оды моему творению и обещающая всем выделить по кусочку. Она вытряхивает меня из транса и уводит Алекса задувать свечи и резать торт, а я стою и не понимаю, почему он не задул их, пока торт был в моих руках? Откуда у меня это чувство, будто мой корабль с сокровищами вероломно присвоили себе пираты?
Вскоре появляется Артём с бокалами в руках, и мы усаживаемся на мягкий диван. Алекс расположился со своей Габриель прилично поодаль, так далеко, что мы не смогли бы говорить, даже если бы захотели. Я чувствую себя чужой и ненужной, хотя каждого из присутствующих знаю лично и по имени. Лишь один раз мне удаётся поймать единственный взгляд, брошенный Алексом искоса. Наверное, случайно.
Погода в тот вечер с самого начала была подозрительной, но к середине банкета налетел порывистый ветер, запахло дождём. Мы испугались, что дождь застанет нас на террасе, и решили спрятаться в доме.
Внезапно Артём предлагает:
Давайте перенесём всё в нашу гостинуюона больше и удобнее.
Все как по команде обращают взгляды на меня, а я не своим голосом изрекаю первую, не считая поздравительной, фразу за весь вечер:
Да, конечно, у нас значительно удобнее будет.
И мы бросаемся переносить тарелки по мраморной дорожке, подсвеченной световыми шарами, будто по взлётной полосе, в наш дом. Я искренне не понимаю, зачем Артём пригласил их, поскольку чувствую себя настолько некомфортно, что уже всей душой стремлюсь покинуть это мероприятие как можно раньше и уединиться дома со своими муками безответной любви. Но, как оказалось, это спонтанно сделанное моим действующим мужем предложение, принесёт моей душе нечто волнительное, то, что наполнит меня жизнью на некоторое время.
Мы располагаемся в гостиной, накрываем на стол, беседы возобновляются, Алекс и Артём колдуют над музыкальным фоном. За окном начинается настоящий ливень, он барабанит по стёклам, почти заглушая негромкую музыку в нашем убежище. Гости тут же бросаются шутить по поводу дождя, а Алекс резко поворачивается в мою сторону с вопросом:
Лера, вы закрыли вентиляционный люк на чердаке?
О, чёрт! Сколько раз я забывала это сделать, и Алекс злился на меня за рассеянность. Минимум четыре раза ливни устраивали нам потоп через это смотровое окно в мансарде.
Кажется, закрыли, но пойду, проверю, я точно знаю, что опять его не закрыла.
Ты сможешь сама? Ты же говорила, там механизмы слишком тугие? он мне не верит, и меня заливает краской от стыда.
Опять я сглупила, рассеянная дурочка, надо же так опозориться.
Да, смогу, конечно, спешу его заверить.
Mikki EkkoComatose
Лечу наверх со всех ног, едва сдерживая реки из своих глаз, злая на себя за эту оплошность и за то, что Алекс снова так ловко поймал меня на ней. Я ненавижу себя, когда ошибаюсь, пытаюсь изо всех сил бороться с рассеянностью и забывчивостью, но в последнее время что-то совсем плохо у меня получается. И вот я на четвёртом уровне, лезу по деревянной лестнице в мансарду и точно! Конечно, окно не закрыто, и под ним уже образовалась целая лужа. Я протягиваю руку вверх, хватаюсь за рукоятку и изо всех сил дёргаю её, чтобы захлопнуть ставню, но расстроенное состояние моего духа сделало меня совершенно бессильной: я дёргаю и дёргаю, но упрямая створка никак не поддаётся.
Эта неудача вот-вот добьёт мои нервы, и я расплачусь. Дождь хлещет по лицу, я мокрая и уже на грани, вдруг чувствую тепло и чьё-то присутствие. Уверенная мужская ладонь ложится поверх моей и совершает одно лишь движение, ставня громко захлопывается, в мансарде мгновенно темнеет, ведь стёкла покрыты слоем чего-то, защищающего наш дом от потерь тепла. Поток воды остановлен, он убирает свою руку, я тоже опускаю свою и разворачиваюсь. Тут слишком темно, чтобы видеть, кто это, но я знаю, конечно, знаю, чувствую его тепло, запах, энергию, которая питала меня когда-то. Он стоит напротив меня и не двигается, так близко, так восхитительно близко! Каждая моя клетка реагирует на его присутствие, всё внутри меня сжимается в сладкой истоме: о, Господи, как же хорошо, когда он рядом! Как восхитительно осознавать его так близко! Но почему он не уходит, ведь дело сделано, почему же? И я не могу поверить сама себе, мне кажется, или и впрямь я ощущаю его дыхание на своих губах? Чёрт, не видно же ничего! Он касается меня своими губами или нет? Или мне только кажется? Или мне так безумно этого хочется, что фантазии стали настолько реальными, неотличимыми от происходящего на самом деле?
Внезапно загорается свет внизу. Я мельком успеваю увидеть его висок так близко от себя, что сразу же осознаю прядь его волос, щекочущую мою щёкумгновение он смотрит в направлении люка.
Ну что там у вас? Что так долго, Алекс? кричит Габриель.
Всё нормально, Габи, не тревожься, отвечает он, но уже далеко от меня.
Я не понимаю, что это было? Мне всё это приснилось? Причудилось? Спускаюсь медленно, потому что у меня отнимаются ноги, да всё моё тело, как желе. Замечая это, Алекс подаёт мне руку и помогает спуститься.
Господи, думаю, он всё ещё здесь!
Но они с Габриель сразу уходят, и Алекс ни разу не оборачивается.
Оставшись, наконец, одна, я сползаю по стене на пол и сижу в полной прострации, но с чувством, будто мне в рот налили живительного бальзама, и он уже начал действовать: боль, та что жрала меня изнутри, вдруг утихла, мне стало легко и непреодолимо захотелось спать.
Разбудил меня Артёмотнёс в спальню, поцеловал в лоб и сказал, что я никогда не выглядела так плохо, как сейчас. Я подумала: «Неужели так заметно? Я совершенно не умею скрывать свои чувства. Это плохо, очень плохо».
В тот же вечер, вернее, это уже была ночь, Алекс уехал на два месяца в Китай начинать новый очень большой и серьёзный проект возведения жилых эко-комплексовтак сказала мне Габриель спустя две недели, когда я набралась храбрости спросить у неё, куда он подевался.
Как же ты будешь справляться сама? допытываюсь.
Алекс велел во всём полагаться на тебя, он обещал, что ты во всём поможешь! Знаешь, я тебе завидую, он так тебя уважает! она мило улыбается, но я почему-то ей не доверяю.
Но он же будет навещать вас с малышкой, я надеюсь?
Сказал, что в эти два месяца не сможет приехать ни разу, так как должен быть постоянно на местеему нужно всё там наладить. На самом деле, я просила его взять нас с собой, но ты же знаешь какая сейчас экология в Пекине.
Да, я видела по телевизору: люди в масках передвигаются по городу. Это не лучшее место для ребёнка. Ну хорошо, если что-нибудь понадобитсязвони, приходи.
Я улыбаюсь ей в ответ такой же фальшивой улыбкой, как и она мне. Интересно, догадывается она или нет? Судя по тому, как скоро она прибежала за Алексом, дав нам лишь несколько мгновений побыть наедине, не то, что догадывается, но, наверное, даже и знает. Я открыла Габриель для себя в новых гранях: она в меру умная, хитрая и находчивая. Ничто не способно столкнуть её с пути, когда она идёт к своей цели. В глубине души я даже восхищаюсь ею, ведь сама-то сдала свои позиции не то что быстро, а с космической скоростью.
Lotte Kestner I Want You
Через месяц Габриель приносит пирог и новость, что она ждёт второго ребёнка. Уже три месяца как. Можно ли передать то, что я при этом испытала? Нет, нельзя. Бальзам, случайно или специально пролитый на мою рану, прекращает своё действие, и она начинает печь с новой силой, ещё больнее, ещё острее, потому что пользование лекарством не прошло даромоно дало надежду, и теперь эта бестолковая надежда мучает ещё больше, ведь пришло понимание её обманчивости. Он спит с ней и оставляет в ней своё семя, это интимно, это любовь, он хочет быть с ней. Что я для него в таком случае? Ничто? Воспоминание? Что это было там, на чердаке? Он хотел поцеловать меня или нет? Или мне показалось? Тогда почему его лицо было так близко? Какого чёрта? Что он делает со мной? Дразнит? Издевается? Мстит?
Опустошение и боль, нестерпимая, терзающая боль. Боже, как я хочу его, как же я хочу его целиком, хочу заниматься с ним любовью, хочу спать с ним в одной постели, пить кофе из одной чашки по утрам, хочу принимать душ с ним вместе, печь ему торты, лечить его, когда он болен, хочу ощущать его в себе, хочу чувствовать его тепло, хочу видеть его рядом и прижиматься к нему, хочу вдыхать его запах, хочу любить его
И тут в моём мозгу появляется страшное: «Я не могу жить дальше, у меня больше нет сил, я не хочу жить». О, ужас! Сразу после этой мысли я теряю к себе уважение. Никогда! Никогда в жизни я не могла представить себе, что окажусь настолько слабой, немощной.
И я гоню её прочь, эту страшную мысль, делаю над собой усилие, поднимаюсь и двигаюсь: шаг, потом ещё один, затем ещё, ещё, и ещё. Я иду жить дальше так, как смогу, просто жить, просто дышать, просто смотреть на море, слушать дождь, ощущать ветер. Я стараюсь вспомнить, срочно вспомнить всё, что радовало меня в жизни помимо этого человека. Завожу машину и отправляюсь в русский магазин, покупаю чёрный шоколад, кока-колу, пирожные эклерыто, чего не ела ни разу с тех пор, как вышла замуж за Алекса.
Потом еду в кино смотреть комедию, затем в клуб слушать рок музыку. Это группа Zucchero, импозантные старичкиитальянцы исполняют завораживающе красивую песню Il Suono Della Domenica. Не знаю, о чём она, но её звуки растекаются по моим венам живительным миром. И мне становится легче: «Как прекрасна всё-таки жизнь, как много красивого и хорошего мы не замечаем, игнорируем, концентрируясь не на том, на чём нужно» говорю я себе. С радостью и облегчением я покидаю клуб и направляюсь домой. Моя боль притупилась, теперь с ней можно жить, и я буду. Буду всегда и несмотря ни на что. Не в моём характере лишать себя жизни, не в моём.
Алекс не приехал через два месяца, он смог только через четыре. Навестил жену и дочь, они гуляли по побережью, обнимаясь, а я могла их видеть лишь издалека со своей верхней террасы. Я сидела спиной к стене и громко рыдала, в голос. Даже орала, если честнодома никого кроме меня не было, а святое семейство не могло слышатьслишком далеко они ушли. Алекс не навестил Лурдес, и это была отрезвляющая пилюля.
FleurieSirens (Audio)
После этого случая я окончательно взялась за свой размякший мозг: моя цель выбить из себя всю эту хандру и сосредоточиться на своих детях и своей жизни. Мне захотелось коренных перемен, и я уволилась из Университета, устроилась в банк в Отдел кредитных историй. Им требовался специалист с хорошим знанием математики, чтобы помочь отделу ИТ выстроить верные алгоритмы работы с кредитным прошлым клиентов текущих и будущих, то есть максимально автоматизировать процесс принятия решений по выдаче кредита. Я снова начала работать над своей диссертацией, и дело пошло в гору, это уже было достижение! Два раза в неделю, помимо йоги, я танцевала в группе современного танца, а для этого также пришлось подкачаться в тренажёрке, поскольку современные танцы требуют не слабой физической подготовки. Наконец, мне удалось вынырнуть из своей депрессии, надолго ли?
Приближается мой тридцать пятый день рождения, и я решаю перевернуть страницу в этот день. А что делают женщины, когда хотят в корне поменять свою жизнь, ну или своё отношение к ней? Верно, худеют с понедельника. Но я и так худая и сильно, даже слишком сильно уже, мне бы поправиться. Тогда что? Ну конечно, стрижка! С двадцати семи лет я блондинка и ношу волосы гораздо ниже плеч. Причёска Шакирылучший вариант для меня, проверено горьким опытом. Но в шестнадцать у меня была озорная стрижка, в то время это было модноочень коротко выстриженный затылок, а спереди косая чёлка до подбородка, которую всё время нужно было откидывать на бок. И вот на пороге тридцати пяти лет я стригусь точно так же и возвращаю свой натуральный цветпепельно-русый. Для меня это символично: я хочу начать всё заново, так, будто мне снова шестнадцать, и все неправильные выборы, ошибки, сделанные мной в жизни, можно исправить, переписать всё заново с черновика набело.
Смотрю на себя в зеркало и вижу дерзкую, стильную, красивую молодую женщину. Я довольна собой: ну наконец-то смогла взять себя в руки! Какая же я молодец, вот так бы всегда!
На заслуженную вечеринкубольшую с шарами и тортомя позвала много друзей. Всякое начинание нужно отпраздновать по русской традиции, а новую жизнь и подавно! Я наполняю свои дни радостью, как только могу, стараюсь получать от них удовольствие, а день рожденияповод побыть в центре внимания какое-то время и забыть, отвлечься от мыслей. Мне сейчас это особенно нужно, как инсулин диабетику.
Набравшись храбрости, я уточнила у Габриель, приедет ли Алекс, и получила ответ, что конечно же нет, ведь он так занят. И я расслабилась. Подумала, что так даже лучше: не буду страдать по нему весь вечер.
В день своего тридцати пятилетия я надеваю чёрное платье с глубоким, даже вызывающим декольте. Узкая юбка до колен так стягивает мои ноги так, что я кажусь себе моделью. Как же хорошо я выгляжу! Как же я довольна собой! Как же буду кокетничать с мужчинами сегодня и кружить им головы! Почему же я раньше не додумалась до этого, такого простого, а главное, действенного метода?