Почему это?
Потому что.
Приходится дергать ее, потому что такие понимают только через силу. Я распахиваю дверцу и усаживаю ее на пассажирское сиденье, не обращая внимания на недовольную жестикуляцию. Следом занимаю место за рулем и завожу мотор, чтобы подъехать к входу.
Меня раздражает вся ситуация, хотя такое дерьмо пора вписать в мою должностную инструкцию. Босс постоянно срывает злость на Ольге, каждый раз выдумывая новую низость. Я ни черта не понимаю в их отношениях, кроме, пожалуй, одного. Что-то случилось, какая-то черная кошка пробежала между ними, и уже давно. Я отлично знаю Дмитрия, да, он жесткий и самодовольный сукин сын, у которого на десяток вызывающих поступков наскребется один нормальный, но то, что он делает с Ольгой, выходит за все рамки. Даже за его рамки.
А значит, должна быть причина.
Вон она. Инга стучит костяшкой указательного пальца об стекло, указывая на Ольгу.
Чтобы ни звука, пока мы едем.
А то что? Она поворачивает лицо стервы в мою сторону и смотрит с прищуром. А, милый?
Не лезь к женам. Это другая лига. Они завтра помирятся, а тебе голову открутят, чтобы с букетом подарить в знак извинений.
Они не помирятся, но Инга действительно доиграется, если не сбавит гонор. Не с моим боссом, так с другим.
Ты мне папаша?
Бог миловал.
Я поворачиваю зеркало заднего вида на себя, чтобы Инга не стреляла глазами на заднее сиденье, и вдруг замечаю желтый седан, что выруливает на свободный пятачок прямо перед машиной. Из такси выходит водитель, чтобы открыть багажник, и высокая женщина в солнцезащитных очках.
Сиди здесь. Я бросаю девчонке короткий приказ, а сам вновь выхожу на улицу.
Решение не самое умное для карьерной лестницы, но плевать. Я взмахом ладони привлекаю внимание Ольги, которая спускается по ступенькам к парковке, и иду к таксисту. Раскрытый бумажник сразу завязывает наш диалог, я накидываю еще тысячу, потому что у него уже принят заказ и на прочие протесты у меня банально нет времени.
Отвези, куда скажет. Я почти вбиваю деньги в ладонь таксиста и разворачиваюсь к Ольге.
Окна номера выходят сюда. Ольга качает головой, замедляя шаг в растерянности. Он может увидеть Нет, Павел, так нельзя
Мне велели отвезти девчонку, я отвезу. Потом приеду в ваш офис.
Нет. Она все равно сомневается.
Меня не убьют. А остальное пустяки. Я открываю дверь и наклоняю голову в сторону, указывая верное направление. Соглашайтесь, у нее ужасные духи.
Ольга прикрывает глаза на секунду. Она всегда так делает, когда хочет улыбнуться на мою шутку, но сдерживается, потому что я вечно нахожу отличный момент для остроумия.
Спасибо. Она кладет руку на дверцу машины, задевая мои пальцы неясным касанием, и ныряет в салон.
Я захлопываю дверцу и провожаю трогающийся седан довольным взглядом. Я рад, что она все-таки согласилась и села в такси, потому что, зная Ольгу, можно было ожидать прямо противоположного. Она давно не спорит с мужем.
Когда я только появился в их доме, я застал последние бунты Ольги против босса. Уже увядающие и с потухшими глазами. Она спорила с ним до крика и пыталась хоть что-то сделать наперекор, но сама уже не верила, что выйдет толк. Мне тогда были очень нужны деньги, и я учился смотреть в пол и сжимать кулаки до боли, когда становился свидетелем их сцен.
До сих пор тошно на душе. Однажды он ударил ее на моих глазах. Хлесткая пощечина тыльной стороной ладони, от которой она резко отшатнулась в сторону. Она чуть не упала рядом со мной, ударившись локтем об мое предплечье, а я ничего не сделал. Только шагнул чуть вперед, чтобы отвлечь босса на себя идиотским вопросом.
Этот ад длился неделями при мне, а потом она успокоилась.
Как по щелчку.
Вряд ли я знаю все, но охранники за сигаретой многое перетирают между собой. Впрочем, ничего нового, большие деньги делают одно и то же грязное дело десятки, если не сотни лет. Дмитрий успокоил бунт Ольги угрозами. Тогда у отца Ольги сгорела машина. Внутри гаража Пожар чуть не перекинулся на дом, в котором за неделю до этого разбили окна. Еще приходила опека к сестре, на телефоны родственников звонили коллекторские службы, которым глубоко плевать, ошиблись они номером или нет, блокировались ее карточки
Поэтому причина должна быть.
Не тупое самодурство, а реальная подкожная причина. Он то ли мстит, то ли расплачивается за что-то. И его несет, как мужика, которого задели очень глубоко.
Глава 5
К офису Ольги я добираюсь минут через сорок, оставив девчонку в квартале новостроек. Я не курю, но в бардачке валяется пачка Кента на всякий случай. Вместе с зажигалкой.
Я выхожу из машины и закуриваю, высматривая стеклянную высотку, в которой находятся главные офисы города. Самая высокая цена за квадратный метр аренды и самые пафосные девушки на ресепшен. Я обычно не поднимаюсь наверх, но сегодня надо захватить пару коробок с документами для завтрашней поездки. Так что зря я курю, нести будет Но я на автомате делаю затяжку за затяжкой, не чувствуя ни вкуса, ни запаха табака.
Дикий денек. Бывали хуже, но и этот постарался.
В Синии линии, я бросаю на стойке, хотя меня, кажется, признают, и иду к лифтам.
На десятом этаже находится благотворительный фонд компании Дмитрия, которым номинально руководит Ольга. Такие, как Дмитрий, могут не глядя подписывать сотни бумаг и дарить самые щедрые подарки, потому что, если они захотят, всё пойдет вспять.
Паша, на этаже мне встречается их юрист, который тянет мне руку для рукопожатия, давно не заходил.
Сюда только белых воротничков пускают.
И как ты? Перекатами?
Я за коробками.
А-а, пойдем. Я тебе покажу, где они.
А где Ольга Андреевна?
У себя. Только приехала, сказала не беспокоить.
Я киваю и черчу дорожку глазами по просторному помещению, где в правой стороне устроен стеклянный кабинет босса. Сейчас там опущены все жалюзи до единого, что наталкивает на плохие мысли.
Она там одна
А мне нужно один вопрос уточнить. Я все же торможу и хмурюсь, смотря на парня. Я уж на свой страх и риск.
Ты у нее в любимчиках, можешь и рискнуть. Он мне нагло подмигивает, из-за чего очень хочется вмазать по его холеной роже.
Кинь коробки в коридоре, я потом захвачу.
Ок. Удачи!
Я отмахиваюсь и иду к кабинету. Она откроет мне, это точно, но вот как посмотрит И что скажет? Я и так весь день испытываю ее терпение, заходя за границы нашего обычного общения. Да я и сам чувствую, что меня сегодня несет куда-то, как прорвало И остановиться никак.
Я стучу и жду ответа.
Паша? Ольга от удивления переходит на ты и смотрит на меня широко раскрытыми глазами, когда открывает дверь.
Я могу войти?
Она замирает на секунду, словно я говорю на иностранном языке и ей нужно время, чтобы перевести простую просьбу на родную речь, но потом молча отступает в сторону.
Что-то случилось? она просыпается и сразу же начинает беспокоиться. Он звонил? Узнал, да?
Ольга, все в порядке. Я приподнимаю ладони и плавно выдыхаю, кидая ей подсказку. Во сколько мне завтра заехать за вами?
Завтра? Я сбиваю ее с толку, и она не сразу вспоминает о завтрашней поездке. А, да В пять вечера?
Это вопрос?
Нет. Она качает головой и наконец легонько улыбается, реагируя на мой мягкий тон. В пять вечера.
Коробки я нашел. Что-то еще захватить?
Да, если можно. Ольга проходит мимо меня, задевая приятным ароматом из цветочных нот, и выдвигает верхний ящик рабочего стола. Тут проспекты, я забыла положить в коробки.
Я подхожу к ней и кладу ладони на стол, наблюдая, как она достает красочные глянцевые издания одно за другим. Стопка выходит внушительная и яркая.
Я скажу Антону, он поможет
Я справлюсь. Я, если честно, с трудом переношу Антона.
Почему?
Он цитирует анекдоты из сканвордов.
Девушка улыбается еще ярче, но опускает лицо, чтобы спрятаться. Она всё прячет: и смех, и слезы, как будто живая эмоцияэто проклятие.
Но он хороший юрист, замечает она, чтобы поддержать беседу.
Да, странное увлечение для юриста. Я думаю, здесь неподалеку есть точка бесплатной прессы. Причина должна быть в этом.
Я говорю глупости, чтобы стоять рядом и смотреть на нее. И мне иногда кажется, что ей нравится звук моего низкого голоса. Ее лицо становится таким тихим и расслабленным, когда мне удается поймать правильный момент и рассказать что-то пустое. Она словно отвлекается от своих мыслей и с благодарностью слушает, слегка приподнимая уголки рта. Вот и сейчас так: я перевожу взгляд на ее приоткрытые налитые губы
Которые хочется раскрыть сильнее
Она вдруг поднимается на ноги, резко выпрямившись и покачнув стул позади себя. Ольга хочет что-то сказать мне, но не находит слов, уловив за мгновение, в какую сторону качнулись мои мысли. А я не хочу больше говорить, я шагаю в сторону и обхожу стол. Я приближаюсь, а она делает смазанное движение прочь и неотрывно смотрит на меня заостренным взглядом. В этом взгляде горит отчаянная просьба остановиться и что-то другое, совсем противоположное.
Паша
Да. Я киваю и подхожу вплотную.
Паша.
Я протягиваю руку и тесно обнимаю ее запястье, перебирая нежную кожу пальцами. Ольга шумно выдыхает и не вырывается, но обреченно смотрит на наше прикосновение. Мне кажется, что она вот-вот заплачет, я не хочу ее слез, я хочу, чтобы ей было хорошо, когда я рядом.
Спокойно, черт возьми.
Иди ко мне.
Он убьет тебя.
У меня было два ранения, когда служил. Я заговоренный.
Или невезучий.
Я усмехаюсь на ее неожиданную колкость и делаю последний шаг сам.
Я везучий. Я переношу ладони на ее плечи, сминая легчайшую ткань пиджака и чувствуя горячее напряженное тело под ней. Я самый везучий.
Глава 6
Ольга
Его руки снова на моем теле.
Всё всегда начинается с мужского прикосновения
Павел держит мою руку и смотрит прямо в глаза, а я хочу его оттолкнуть и в то же время почувствовать еще ближе. Мне страшно и невыносимо мало одновременно. Он столько дней рядом, что я незаметно привыкла к его присутствию в моей жизни и всё чаще ловлю себя на том, что оборачиваюсь и ищу его взглядом. Он должен быть рядом, он всегда рядом, стоит только повернуть голову или оторваться от экрана сотового.
Как сейчас. Вот он, прямо перед глазами, обаятельный и почти родной.
И он говорит, что везучий. Я не верю, потому что нет такого везения, чтобы исправить сумасшествие, в которое превратилась моя жизнь. Я столько пробовала и билась, но по итогу лишь затянула удавку туже. Я устала и не хочу даже пробовать снова, мне лучше так, пусть в болоте, но хотя бы без угроз и выпадов против моих родных.
Хотя больше всего я боюсь за него. Я не переживу, если сделаю плохо человеку, который проявил ко мне столько добра и тонкого деликатного участия. Паша сам не понимает, что делает, или во всем виновата непоколебимая мужская уверенность, что всё можно починить или, если не понимают по-хорошему, отвоевать силой. Да, он очень сильный, но мой муж
Мой муж сильнее.
Павел, я включаю тон требовательного босса, которым никогда с ним не разговариваю, и красноречиво веду плечами. Проспекты на столе.
Он не сдается, а продолжает всматриваться в меня, словно точно знает, что я держусь из последних сил. Что еще немногои мне станет плевать на все доводы разума.
За меня не надо бояться, наконец произносит он спокойно и отступает на шаг. Это ведь почти оскорбление, Ольга.
Он наклоняется к столу и сгребает стопку глянца, которую прижимает к груди.
Завтра в пять, кивает Павел на прощание. Я буду ждать.
Я не могу заставить себя ответить ему банальной вежливостью и молча смотрю, как он выходит из кабинета. Я остаюсь одна и без сил опускаюсь на стул, мимо которого чуть не промахиваюсь. Ноги не держат меня, а в голове бьется сотня мыслей.
Происходит то, что я подспудно предчувствовала, но отмахивалась, боясь даже задуматься. Паша всегда мне нравился, он не может не нравиться. Он из тех людей, рядом с которыми очень опасно находиться, ты день за днем наблюдаешь за его красивыми поступками и незаметно, но верно влюбляешься. В тембр уверенного голоса, в интонации, с которыми он расслабленно шутит или говорит серьезно, в мимолетные жесты, как он держит стаканчик кофе и как открывает заднюю дверцу.
Как разговаривает с мужем. Павел не стесняется своего положения и четко понимает, что он подчиненный. Он общается с Димой на классовой дистанции, но без тошнотворной любезности, после которой хочется помыть руки.
Ничего подобного. Никогда.
Я помню, как в одну из первых поездок муж начал грязный скандал прямо в машине. Я тогда остро ощутила, что Павел не такой, как другие, потому что мне стало дико стыдно перед ним. Казалось бы, какая разница, что о тебе подумает посторонний человек Но нет. Я тогда не знала, как дышать, не из-за ужасных оскорблений Димы, а из-за того, что Павел слышит каждое.
Вам придется привыкнуть к такому, сказала я ему, когда муж вышел на своей остановке.
Мне было тесно в повисшей между нами тишине и хотелось хоть что-то сказать, чтобы перестать крутить мысли о том, что подумал он. В каком неприглядном свете увидел меня.
А вы привыкли? Он неожиданно перевел заостренный взгляд на зеркало заднего вида и посмотрел мне в глаза.
Я я
Я растерялась, не ожидая, что водитель ответит вопросом.
Не привыкли, он закончил за меня и нажал кнопку, приоткрыв соседнее окно, чтобы дать мне больше воздуха. И я вряд ли.
Тогда вам стоит поменять работу.
Стоит, Павел спокойно согласился. Но мне это сейчас так же трудно, как вам поменять мужа.
Вы не знаете, о чем говорите
Нет.
Просто нет, без объяснений и лишних уточнений. В этом весь Паша, он цельный и четкий, как выверенный механизм, но при этом он нежный и внимательный. И это столь до жестокого опасный коктейль, что ничего невозможно поделать. Я чувствую, как к телу приливает кровь, когда вспоминаю, как он прикасался ко мне в машине и как положил крепкие ладони на плечи здесь. От него шел легкий аромат табака, непривычной ноткой вплетаясь в мужской крепкий запах с отголосками морской туалетной воды.
Я узнала его марку и держу флакон в ящике рабочего стола. Я иногда наношу его на ладони, чтобы почувствовать, как он раскрывается на моей коже и заполняет всё пространство вокруг. А потом смываю его в туалете, пока никто не видит.
Я боюсь нашей завтрашней поездки. И желаю ее больше всего на свете.
Глава 7
Помощник берет чемодан и выносит его через раскрытые двойные двери нашего дома. Огромный коттедж сегодня пустует, Дмитрий Олегович так и не появился после встречи в отеле, а я сама вот-вот уеду. Павел уже пригнал черный внедорожник, который стоит на подъездной дорожке, вымощенной серым камнем. А я смотрю на входную рамку и почему-то воспринимаю ее как границу, за которой жизнь не сможет быть прежней.
Я делаю последние шаги, сжимая кулаки, и быстро направляюсь к машине. Паша замечает меня и не соревнуется со мной в скорости, он прекрасно видит, что я хочу открыть дверцу сама, и остается стоять у капота. Рядом с ним возвышается охранник, который, видимо, вбивает в его телефон контакты, которые могут пригодиться в другом городе.
Добрый день, произносит Павел, когда садится за руль.
Добрый.
Убавить? Он подносит широкую ладонь к панели, где горят цифры по Цельсию, и оборачивается через плечо, смотря на меня.
Нет, все хорошо.
Мужчина задерживается взглядом на моем лице, будто не может отвести глаза в нужный момент, и вдруг замечает солнцезащитные очки, которые я беспокойно кручу в ладонях. Идиотская мысль пришла мне минут десять назад. Я подумала, что надену их и хоть так спрячусь от его пронзительного взгляда. Но сейчас я понимаю, какая это глупость, детская и вымученная, и что этот жест скажет ему даже больше, чем мои открытые глаза.
Я могу подогнать другую машину, говорит он. Со шторкой.
Он чувствует мое ледяное напряжение и имеет в виду седан, в котором можно опустить черную непроницаемую шторку между сиденьями для пассажиров и водителя.
Они от солнца, я вру ему и неожиданно понимаю, что заодно оправдываюсь.
Я не могу вернуться в роль хозяйки, он уже выбил меня из равновесия, и теперь я сама не знаю, в какую сторону покачнусь в следующее мгновение.