Вот и искупались,сыронизировал он, когда ливень прошёл, а промокшие до трусов путешественники встали, чтобы идти дальше.
После дождя идти стало намного легче: напряжённый предгрозовой воздух разрядился и стал мягче, а комары и слепни, прибитые дождём, поубавили свою ярость и уже не так сильно атаковали друзей своими укусами. Между тем, деревья каким-то чудом стали редеть, и вскоре взору утомлённых путников показался впереди белый просвет. Не прошло и пяти минут, как друзья выбрались, наконец, к Медозеру, только с другого берега, противоположного тому, где они останавливались в прошлом году.
Эва, куда нас занеслозадумчиво произнёс Флудман.
Олива остановилась у воды. Медозеро... В её памяти тут же воскрес прошлогодний поход, шашлыки, синяя палатка, костёр с пламенем до небес, который возжёг Салтыков
«Как он любил меня тогда!вспомнила Олива,Как ревновал к каждому столбу, как бесился из-за того только, что я плавала в озеро с Гладиатором, а не с ним! А теперь... теперь ему срать на меня настолько, что он даже прячется от меня в Питере и будет торчать там, вероятно, до тех пор, пока я не уеду из Архангельска...»
Пошли купаться!окликнули её ребята, сбегая с берега в воду.
Олива тряхнула головой, как бы стряхивая с себя воспоминания о Салтыкове, разбежалась и с гиканьем бросилась в воду.
Поплыли на тот берег!крикнула она, рассекая руками воду.
Поплыли!отозвался Ярпен,Эй, Даниил!
Даниил, отплывший от берега примерно на то же расстояние, что и остальные, то и дело нырял под воду и выныривал, вскидывая кверху руки.
Ух, хорошо!крикнула Олива, сделав под водой сальто-мортале и выныривая, не открывая глаз,Йахууу! Поплыли!
Даниил, так плывёшь ты с нами, или как?повторил Ярпен.
Не слышит,констатировал Флудман и, заметив, что тот с каким-то отчаянием ныряет под воду, судорожно глотая воздух и плеща руками, крикнул:Э! Да он, никак, тонет!
Держись!поплыл к нему Ярпен,Держись, Даниил!
Он неловко подплыл к нему спереди, но тот, утопая, схватил его за волосы и потянул ко дну. Завязалась бессмысленная борьба. Ярпен, сам захлёбываясь, пытался ещё тащить его на себе, несмотря на то, что весовые категории у них сильно отличались. Флудман бестолково плавал около них, не зная, за что хвататься.
За шею! За шею его хватай!кричал с берега Хром Вайт,Э, да не так!
Дак плыви сюда сам!крикнула Олива,Ишь, раскомандовался оттуда, умник
Я не умею плавать!
Олива, не слова более не говоря, подплыла к парням и стала толкать их сзади к берегу. К счастью, они не успели отплыть далеко от берега, поэтому общими усилиями выплыли, наконец, к безопасному месту, где уже прощупывалось ногами дно.
Ну ты и напугал нас, приятель!смеялся Флудман, отжимая на берегу свои плавки,Как это тебя так угораздило потонуть на мелком месте?
Я и сам не знаюпроизнёс Даниил, ещё не оправившись от испуга,Чувствую: внизу холодные течения, ногу сводит Вдруграз! Как камнем на дно потянуло
Ты бы хоть крикнул нам, что тонешь,сказала Олива, откидывая с его лба мокрые пряди волос,А то мы видим: ныряет, ну, думаем, радуется
Хороша радость,процедил сквозь зубы Даниил.Я кричать даже не мог
На обратном пути идти было гораздо легче, если не считать зверских комаров, которые тучами носились вокруг. Ребята завернулись в полотенца как шахиды, и так и пробирались через лес. До Васьково они добрались почти без приключений, и даже успели сесть на последний автобус, который как раз стоял на остановке в тот момент, когда друзья вышли из леса.
Ребята еле-еле успели рассесться в автобусе. Рядом с Оливой уже сидела какая-то девушка, поэтому Даниилу пришлось сесть на другое сиденье, спереди.
Девушка, не хотите ли вы поменяться со мной местами?спросил он.
Нет, мне и тут нормально,сухо отвечала девушка, сидящая рядом с Оливой.
Даниил вздохнул и, развернувшись всем корпусом назад, вперился взглядом в соседку Оливы.
Ладно уж, так и быть,смягчилась она, меняясь с Даниилом местами.
Я ей четыре флюида послал,весело сказал Даниил, садясь рядом с Оливой. Та усмехнулась:
Ты в своём репертуаре
Мимо пролетали деревни, поля и реки. Вечернее солнце садилось за лесом, освещая мягким оранжевым светом скошенное поле и скирды сена на нём. Во всей неяркой северной природе, пролегающей за окном автобуса, чувствовалось умиротворение вечернего часа, такое же сладостное и теперь, как когда-то давно.
Я знаю, о чём ты думаешь,нарушил молчание Даниил.
О чём же?спросила Олива, глядя в окно.
О том, что уже не чаяла ещё раз побывать в наших краях Я угадал?
Угадал
Автобус въехал на мост реки. На противоположном берегу под мостом было видно, как кто-то купается.
Да, я уже и не надеялась вновь увидеть всё это,задумчиво произнесла Олива.
Но ты здесь,сказал Даниил,Главное, что ты здесь. А остальное неважно.
Глава 46
Яростный порыв ветра распахнул окно, и вместе с ворвавшимся в комнату дождём защёлкал по подоконнику крупный град. Никки высвободилась из объятий Кузьки и подошла к окну, чтобы задёрнуть шторы.
Ты смотри, как хлещет,заметила она,Вот наши-то там небось попали Поди-ка, все до нитки вымокли.
Дурачьё,презрительно отозвался Кузька,Угораздило же их потащиться на Медозеро! Вечно эта Олива придумает что-нибудь
Никки захлопнула окно и, задёрнув шторы, опять нырнула в постель и прижалась к тёплому боку Кузьки.
Ничего, пусть помокнут,сказал Кузька,Главное, что нам с тобой тепло и хорошо.
Да,отвечала Никки,Хорошо, что мы не пошли с ними. Откровенно говоря, я рада, что сбагрила их на целый день. Так хоть отдохну от них немного
Я тебя понимаю,сказал Кузька,Олива любит собирать вокруг себя балаган. Там, где онауже не дом, а какой-то проходной двор. Представляю, как они тебя тут вымотали
Ладно, что о них говорить,Никки сменила тему,Давай лучше поговорим о чём-нибудь поинтересней.
Давай,Кузька устроился на кровати поудобнее и одной рукой обнял Никки,Знаешь, я кое-что читал про тебя в Оливиной книге. Но представлял я тебя совсем другой...
Да? И какой же ты меня представлял?
Ну...Кузька задумчиво поднял глаза к усыпанному звёздами потолку Никкиной спальни,Такой, знаешь... Себе на уме. Сильной такой, с железной волей. Хитрой стервой,усмехнулся он.
А на самом деле я какая? Хуже?
Не хуже; почему сразу хуже? Как раз наоборотты добрая и нежная,он взял в руку её ладонь и осторожно погладил,И очень симпатичная...
Ну, судя по Олиной книге, я бы так не сказала,усмехнулась Никки.
Вы не поделили парня; знаю, читал,сказал Кузька,Олива не умеет проигрывать, в этом её недостаток. Я только одного не могу понятьпочему она после всего этого живёт в твоём доме...
Просто мне её жалко, захотелось ей помочь... Жизнь жестоко обошлась с ней.
А может, она заслужила?
Никки помолчала.
Не знаю, не думаю... Оля вообще-то не плохая, просто незрелая ещё...
Она же старше тебя на год,заметил Кузька,Хотя ты, наверное, права. Несерьёзная; играет в людей как в куклы, забавляется... Такое ощущение, что она сама себе придумала роль для своей книги. А жизнь ведь не игра, чтоб в неё играть.
А для кого-то это игра...задумчиво произнесла Никки, невольно вспомнив Даниила с его «установками».
Кузька серьёзно посмотрел ей в глаза.
Для менянет,сказал он.
Никки отвела взор.
Что-то не так?осведомился наблюдательный Кузька.
Нет... просто иногда не стоит сокращать дистанцию. Чтобы потом не было мучительно больно.
Ясно. Плоды учения Даниила ака Сорокдвантеллера дают себя знать. No hidden touch, no strings attached,добавил он по-английски,Так, кажется, это называется?
Наверное,произнесла Никки неуверенно.
Так вот, а я тебе заявляю, что это чушь собачья,безапелляционно отрезал Кузька.
Никки слегка отодвинулась.
Чушь не чушь, а очертя голову тоже бросаться, знаешь... Есть же вещи помимо любви. Люди могут не подходить друг для друга, наконец, кто-то один может потянуть другого вниз. Так что не лишено...
Значит, это просто не твой человек, вот и всё,последовал ответ.
А как узнать, твой или не твой?
По идее, ты должна это почувствовать,Кузька поднёс хрупкую ладонь Никки к губам,Ты дай себе немного времени. Увидишь...
Мы,поправила его Никки,Мы увидим.
Глава 47
Весь день, пока Олива с ребятами были в походе, Кузька и Никки почти не вылезали из постели. Дневная гроза сменилась ясным и тёплым вечером, и Кузька с Никки, поужинав на кухне лазаньей, решили отправиться на вечернюю прогулку.
А тем временем, Олива с друзьями уже сошли с автобуса на МРВ и возвращались домой по сонным улочкам Архангельска. Олива и Даниил приотстали от остальных и шли, взявшись за руки, как когда-то два года тому назад. Казалось, ничего не изменилось за эти два года: Архангельск остался тот же, те же гулкие деревянные тротуары, те же цветущие пухом тополя, те же невысокие блочные дома, тот же воздух, те же чайки, парящие в небе Только Олива и Даниил были уже не те.
Помнишь, как ты два года тому назад споткнулась на этом тротуаре и повисла у меня на руке?спросил Даниил, когда они свернули на улицу Выучейского,Ты ещё тогда надела такие высоченные каблуки, а ходить в них не умела. А ещё на тебе была какая-то жуткая кофта кислотного цвета и серьги в пол-лица Ужасно ты смешная была
Тебе хотела понравиться,призналась Олива,Боже, как давно это было
А я как сейчас помню твои мокрые ладошки,продолжал Даниил,И твой восторженный взгляд
Я в тебя тогда сразу влюбилась,сказала Олива,Но, кстати, я тебе, похоже, вначале совсем не понравилась
Ужасно не понравилась! Я тогда чуть не сбежал от тебя.
Я так и поняла
Ребята свернули в какой-то двор. Оливе он показался очень знакомым. Между тем, Хром Вайт, шедший впереди вместе с Ярпеном, вдруг остановился и обернулся назад.
Помнишь, Олива, а ведь этот тот самый дом, где вы с Салтыковым жили зимой
И правда, дом был тот же самый. Теперь вокруг него вместо снежных сугробов была зелень, но Олива узнала и этот дом, и этот двор.
Помню... как не помнить...отвечала она,Вот и подъезд, откуда мы тащили чемоданы...
И прошлое, не то, которое они только что перебирали с Даниилом, а другое, недавнее, яркое и кровоточащее как свежая рана, острой болью полыхнуло в её сердце. Как сейчас вспомнился ей новый год, тридцать первое декабря и она сама, возвращающаяся домой из магазина с полными сумками продуктов. Она, почти замужняя женщина, идущая из магазина домой, где ждёт её муж, которого она сейчас будет кормить обедом. И так же, как полгода назад, представилось ей, что она сейчас войдёт в этот подъезд, поднимется на лифте на седьмой этаж, позвонит в обитую дерматином дверь, и Салтыков в своей розовой футболке, заспанный и лохматый, откроет ей и, приняв у неё из рук сумки, обнимет её и прижмёт к себе, а Олива, не снимая дублёнки, прямо на пороге повиснет на шее у него и, прижавшись губами к его тёплым губам, закроет глаза, с наслаждением вдыхая такой родной и любимый запах его кожи, отдающей сладким одеколоном и тонким ароматом сигарет.
«Вот онобылое счастьегорько подумала она, очнувшись от грёз,То, что было до, и то, что послевсё не то Даниил чужой мне человек, а того, кто был родным в моей жизни, наверное, уже не будет»
Придя домой, Олива приняла ванну и молча заперлась на кухне. Не хотелось ничего.
Никки, проводив Кузьку, тоже была не в настроении. Во время прогулки Кузька рассказал ей про Мими, в которую он был безответно влюблён, и по ходу дела не забыл её до сих пор. Никки не могла понять, какую же она сама играет роль в жизни Кузьки. «Если он хочет быть со мной только для того, чтобы забыть Мими, как Даниил, когда перебежал ко мне, чтобы забыть Оливу,размышляла она, сидя в своей комнате,То он явно обратился не по адресу»
В колонках играл БумбоксТа, что. Никки гоняла эту песню до одури, слушала и депрессовала. Ей вспомнился Даниил. И с ним была любовь, а теперь и Даниила нет в её жизни. Кузя, конечно, хороший парень, с ним тепло, но онне Даниил. А онане Олива.
«Всё-таки, никого никем нельзя заменить,думала Никки,Даже одного парня другим»
То же самое, сидя на кухне с журналом Cosmopolitan, думала и Олива. Из комнаты ей была слышна песня, и песня эта как ничто другое подходило сейчас к её настроению.
В гости к тебе идти
По парапету,
И не верить бреду, что тебя нету
Депрессовое настроение чувствовалось даже в воздухе самой квартиры, и Хром с Флудманом благоразумно решили уйти. Ярпен, уставший в походе, лёг спать в большой комнате, а Даниил, чувствуя себя как никто другой лишним в этом доме, всё же не уходил. Он стукнулся в спальню Никкита лежала ничком на постели. Даниил прилёг рядом с ней.
Иди,сказала Никки,Оля там, на кухне.
Я там не нужен,сказал он,Там сейчас Салтыков.
Поэтому ты пришёл ко мне?
Нет
А почему?
Потому что тебе плохо
Да, мне плохо. Но я не нуждаюсь в твоей помощи.
Жаль,горестно произнёс Даниил,Я-то думал, что я тебе ещё нужен
Ты мне не нужен.
Я никому не нужен,печально заключил он,Даже самому себе
Даниил встал и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь спальни. Он снял с крючка свою джинсовую куртку, и хотел было уйти, но полоска света из кухни остановила его. Даниил немного подумал и направился к кухне, где сидела за столом Олива, листая журнал.
Пожарь мне пельмени. Пожалуйста,сказал Даниил, заходя на кухню.
Пожарить пельмени?удивлённо переспросила Олива,Вообще-то я всю жизнь имела дело только с варёными пельменями, а не с жареными.
Ну свари. Пожалуйста.
Олива хмыкнула, однако поставила кастрюлю на плиту и снова села читать свой журнал. Даниил потоптался немного в кухне и, видя, что Олива не замечает его, пошёл в комнату Ярпена.
Что это ты так рано улёгся?заметил он, присаживаясь к Ярпену на кровать.
Я устал с похода,сказал Ярпен, открывая глаза,Девчонки наши сегодня что-то не в духе
Видимо, пмс у обеих,усмехнулся Даниил,Ты ноги, что ли, натёр?спросил он, кивнув головой на истёртую в мясо ступню Ярпена, высунувшуюся из-под одеяла.
Ага
А я послезавтра на новую работу заступаю,Даниил тяжело вздохнул.
Кем устроился-то?
Охранником, кем же ещё
Пельмени готовы,сквозь зубы бросила Олива, заглянув в комнату.
Даниил оставил Ярпена и пошёл на кухню. Олива молча наложила ему пельменей в тарелку и так же молча достала вилку и положила перед ним.
А сметана?
Сметаны нет. Майонез в холодильнике,сухо сказала она.
Даниил молча съел пельмени и положил голову Оливе на колени. Она не шелохнулась и молча продолжала сидеть, не сгоняя его со своих колен, но и не трогая руками его волосы, как любила делать это когда-то, будучи ещё влюблённою в него.
Ты всё ещё в обиде на меня?спросил её Даниил.
Нет,помолчав, сказала Олива,Дело давнее... К тому же, ведь это ты спас меня тогда; правда, не знаю, зачем...
Я спас тебя, а ты меня спасла сегодня на Медозере,ответил он,Так что мы квиты.
Несколько секунд прошло молча.
О чём ты думаешь?нарушил молчание Даниил.
Сам знаешь...
Так ты скажи.
Я думала о нём, почему он поступил так со мною...
Свет был выключен. В кухне Никки сидела Олива, на коленях у неё лежала голова Даниила. И Олива изливала ему душу, она говорила о Салтыкове ему, тому, кого любила когда-то больше жизни и которого потом так же горячо ненавидела.
Знаешь, может, он был послан мне, ведь я многое поняла на самом деле... И я уже давно не держу на тебя зла... То зло, которое причинил мне он, не сравнится ни с чем...
А может, он и не виноват,сказал Даниил.
Как же не виноват...
Может, он хотел сам себя убедить в том, что он способен любить по-настоящему. Но не смог...
Может, и так...
А за окном безмолвно стояла белая ночь.
Глава 48
Белая ночь безмолвно стояла за окном. В квартире было тихо. Стрелки на часах, слабо чернеющиеся в отблеске светлых сумерек, показывали четверть второго.