Николай Петрович до боли сцепил ладони и снова посмотрел на согнувшегося над верстаком Петьку, на чуть заметный дымок от сгоревшей канифоли, поднимавшийся с горячего жала паяльника, зажатого в его руке.
ГЛАВА 7
Петьке просто не верилось, что он побывал на заводе, даже спаял четыре платы, и, если верить старшему мастеру, спаял по всем правилам, а это значит, их могут установить на какую-нибудь электрическую машину. Ему не терпелось узнать на какую именно, но раньше чем утром следующего дня нечего и помышлять об этом.
В Ледовый дворец Петька возвращался той же улицей, вдоль уже знакомого забора. Теперь-то он знал, что за ним! До сих пор стоит перед глазами огромный заводской корпус с несколькими цехами внутри, а в ушах не утихает шум механического участка. Он еще чувствует левой щекой горячую струю воздуха, ощущает запах дымка от прогретого паяльника и слышит голос старшего мастера: «Приходи завтра. И полтинник на обед»
Улица, казалось, до отказа забита машинами, трамваями и пешеходами. Не желая опаздывать на матч, Петька ускорил шаг, а потом и вовсе побежал, прокатываясь на скользких ледяных дорожках бульвара. До начала матча оставалось минут двадцать пять, но Петька спешил, чтобы не пропустить разминку игроков. Перед тем как зайти в Ледовый дворец, он заглянул в кассы убедиться, не поторопился ли взять билет днем, был ли смысл брать дорогое место, когда перед началом матча, если мало зрителей, можно взять билет на дешевую трибуну, а потом сесть где лучше. И никто тебе слова не скажет.
Еще не дойдя до касс, Петька с радостью подумал, что не прогадал. К трем маленьким открытым оконцам выстроились длинные очереди, они так перемешались между собой, что трудно было разобраться, кто в какой стоит.
Оставалось еще несколько свободных минут, и Петька решил потолкаться среди любителей хоккея.
Он мог спорить с ними чуть ли не до хрипоты, доказывая, почему Александр Якушев против канадцев играет лучше всех наших игроков, а с чехами или со шведами не очень блещет. Особенно нравилось Петьке спорить с пожилыми болельщиками: «А ты знаешь, почему ЦСКА Много ты понимаешь! Мне Харламов двоюродный брат!..» Тут уж за пренебрежительное «ты» на него никто из уважаемых дядей в каракулевых шапках не обижался, и не только не обижался слушали с интересом. В такие моменты Петьке приятно было чувствовать себя взрослым.
Почти в хвосте очереди Петька увидел Андрея Самарина и со злорадством подумал, как он долго будет мучиться надеждой попасть на матч. Петька все еще не мог забыть драки с Самариным на крыше контейнера и случая, когда он так подло не поддержал идею поднять самолет со дна пруда.
Привет!
Самарин оглянулся, заметил Петьку, но никакой радости от встречи не испытал.
Привет
За билетиком мучаешься?
За ним, хмуро ответил Самарин, видимо не желая поддерживать с Петькой разговор.
А я уже давно достал, похвалился Петька.
Тебе чего не достать, подковырнул Самарин, все двадцать четыре часа в сутки твои.
А у тебя что? Полдня отслесарил и домой. Малолеток.
Полдня, да занят.
А я день, ответил Петька.
Ведь можно же считать, что Петька завтра выходит на работу, и на целый день. Он и сегодня сделал четыре платы, да не какие-нибудь там ученические, а настоящие, которые квалифицированные рабочие делают. Пытаясь казаться равнодушным, Петька заявил:
Я тоже завтра на работу иду. На завод
На завод? удивился Андрей. Он не поверил. Трудно было представить Петьку на заводе. Он уроки-то в школе не все отсиживал: или с последнего убегал, или сразу с трех, особенно если среди них были литература и русский.
Андрей вспомнил, как разбирали диктант Вьюна, в котором он столько запятых поставил, что с лихвой хватило бы на три диктанта. Вспомнил, как Петька пытался оправдываться, напоминая учительнице, что она рассказывала про интонационные знаки препинания у писателей. Вот Петька и наставил их с великой щедростью. Петька обиженно посматривал на учительницу и накручивал авторучкой вензеля вокруг объемистой двойки в тетради.
Андрей сообразил, что он нелепо улыбается, когда услышал задиристый Петькин голос:
Один смеялся, да с носом остался!
Да я не оттого, что на завод, начал оправдываться Андрей. Ты не злись, но я не пойму тебя: неужели работать интересней, чем учиться? Ну вот в наше время? Ну, в нашем возрасте?
В нашем во-озра-сте? протянул Петька презрительно. На мне уже пахать можно, как говорит папан. А ты что, переломишься? Хотя Петька взглядом смерил Андрея с головы до ног и, хмыкнув, добавил: Хотя такую былинку, как ты, и ветерком согнет.
Это еще посмотрим, кого из нас. Самарин обиженно заузил брови у переносицы, и его высокая, еще не окрепшая, по-юношески тонкая фигура ссутулилась, плечи подались вперед.
Да ты не гнись, Андрюха! Чего ты! Петька и не думал ссориться с Самариным и, когда заметил, что он слишком уж болезненно воспринимает его наскоки, как бы пошел на мировую: Я о себе говорю. Я лучше целый день паять буду, чем химией заниматься или чей-то образ по литературе вызубривать.
Разные мы с тобой.
Ну и что? не удивился Петька. Мы же не буквари. Потому я и на завод иду, а ты не хочешь работать.
Хочу Но рано.
Когда рано, когда поздно один петух знает. Ну я пошел, а то так и опоздать можно. Привет
Привет, может, еще на трибунах встретимся
Может мирно ответил Петька и направился к центральному входу, нащупывая билет в кармане.
«А что, если отдать Андрюхе? Как не достанет билет ему вовек не пройти», остановился в нерешительности, обернулся, отыскивая глазами Самарина стоит в очереди, на том же месте. Вернулся.
Слышь, Андрей Правая рука то вытягивалась из кармана, то снова пряталась. Кончики пальцев крепко зажали билет. Слышь, Андрей Ты это, ну про лодку тому шоферу рассказал?
Не про лодку, а про тебя.
А чего ты ему говорил?
Что деньги не твои.
Своровал, значит, да? обиделся Петька.
Откуда я знаю! Не работаешь не твои.
А отец или мать дать не могут?
Я с улицы слышал как они тебе давали, сдерживая усмешку, ответил Андрей. Ты бы лучше сам ее сделал, чем покупать.
Да?! Петька весь напыжился, приподнял плечи и вытянул шею. Пока я ее сделаю, пруд еще на метр илом зарастет! И потом мне в армию скоро. Через два года.
Ну и пусть зарастет. Тебе-то чего!
Да? Забыл, о чем я вам всем рассказывал? Там летчик, понял? Летчик там!
Заладил: «летчик, летчик»! И Самарин нетерпеливо глянул в кассовое окошечко. Будь он там давно бы все дно перепахали.
А дед Авдей
Слышал уже.
А дядя Саня Погорелов? Он вместе с дедом воевал! И не такой старый. Он все помнит!
Ты узнавал у него? Андрей посмотрел на Петьку с некоторым недоверием.
А ты как думал? словно оскорбившись из-за такого наивного вопроса, ответил Петька и даже не заметил, как успел приврать: Он и где траншея была показал, и где самая большая бомба жахнула, и где самолет упал. Точь-в-точь как дед Авдей! Помоги, Андрюха, слышь? Договорись с ребятами! Ну никак одному мне, заметив в глазах Самарина сомнение, стал уговаривать Петька. Хочешь, я за это тебе билет дам? Вынул из кармана билет и протянул Андрею. Да ты не бойся, я так пройду Я смогу. Ну бери, а? умолял Петька и вдруг почувствовал не уговорить ему Самарина. Не верит он ничему, и билет тут не поможет.
Трибуны дворца были заполнены больше чем наполовину. Играла музыка, слышался стук клюшек и шайб. На ледяном поле шла разминка команд.
После начала матча Петька мысленно был на льду с игроками любимой команды и кричал вместе со всеми, когда быстрые и напористые атаки, особенно на первых минутах, одна за другой накатывались на ворота ленинградцев. Он ахал и досадливо бил по коленям, когда шайба пролетала рядом со штангой, и настороженно молчал, если атаковали ленинградцы. В это время такая тишина стояла во дворце дыхание игроков было слышно. И вдруг звонкий голос на весь дворец:
Ленинградцы! Шайбу!
Этот голос, как показалось Петьке, хлестнул его по затылку больнее, чем шайба. Он круто развернулся и прямо перед собой увидел девчонку с двумя большими бантами на плечах.
Я вот тебе сейчас как засвечу Петька секунду-другую искал подходящее слово, чтобы побольнее задеть девчонку, по кошачьим глазкам!
Девчонка с усмешкой прищурилась и некоторое время задиристо смотрела на Петьку, а потом озорно наклонила к плечу голову и сказала:
А у меня вот что, попробуй ударь, и подняла стоявшую в ногах бутылку с лимонадом.
Петька даже рот разинул от такого нахальства. Чтобы какие-то бантики да грозили ему бутылкой!.. Петька стремительно поднялся и попытался перехватить бутылку, но девчонка проворно спрятала ее за спину да еще кончик языка показала: что, мол, поймал?
Да я ж тебя!.. Да я ж не на шутку разозлился Петька и по-гусиному вытянул шею в сторону обидчицы.
Садись, садись, парень! Не мешай смотреть, прикрикнули на Петьку, и он вынужден был временно отступить.
Ну, погоди! пригрозил он. Я у тебя в первых двух периодах по бантику вырву, а к третьему что-нибудь интереснее придумаю! И отец не поможет! Он покосился на сидевшего рядом с девчонкой мужчину.
А я тут одна. И все равно не боюсь, ответила, нисколько не смутившись, дерзкая девчонка и снова задиристо выкрикнула над притихшими трибунами: Ленинград! Шайбу!
Петька, когда его команда забила шайбу в ворота ленинградцев, обернулся и крикнул девчонке:
Вот и словила шайбу!
И ничего! Все равно ленинградцы выиграют!
Ха! Это мы еще посмотрим!
От заброшенной шайбы у Петьки даже злость на девчонку как будто пропала. Вот ведь шальная какая! Смело так, на весь дворец: «Шайбу!» Да еще бутылкой пригрозила Чудная!..
Вскоре Петька, увлекшись игрой, почти позабыл о девчонке, да и шум во дворце стоял раз в десять больший, чем на механическом участке шестого цеха. Попробуй услышь чей-то голос! И вдруг возле левого уха, едва не касаясь его, показалась знакомая зеленая бутылка. Петька опасливо повернулся, чтобы не ткнуться в донышко носом. Кто знает, что придумала эта девчонка!
Пить хочу. Открой, пожалуйста!
И Петька увидел рядом со своим лицом голубые, с темными крапинками глаза. Он даже смутился, встретив их так близко, а потом, когда опомнился, бутылка была уже у него в руке. Каким образом?..
Петька досадливо покрутил бутылку и еще раз с некоторой растерянностью посмотрел на девчонку, а потом не слишком уверенно приставил горлышко бутылки к деревянной спинке кресла. Короткий удар ладонью сверху и пробка отлетела.
Чего спинку уродуешь? с упреком заметил сосед.
А ты хочешь, чтобы я зубы уродовал, да? ухмыльнулся Петька и изо всех сил закричал: Ленинград! Шайбу! Оглянулся на девчонку улыбается, на щеках по темному пятнышку от ямочек, на него смотрит.
«Улыбайся, улыбайся! А лимонад у меня!» подумал Петька. Он нарочно сел вполоборота к ней, посмотреть, как она будет реагировать, когда он начнет пить ее лимонад. Запрокинул бутылку над головой и пил прямо из горлышка, пока не услышал не очень уверенное, но достаточно настойчивое:
Половину оставь.
И Петька оставил. Ровно половину. Вытер мокрый от лимонада рот и передал бутылку, ерзая от жгучего любопытства: как станет пить лимонад эта непонятная девчонка из горлышка или по щучьему велению появится бумажный стаканчик?
И не оставил бы, если б не попросила? с некоторым удивлением проговорила девчонка.
Может, и оставил бы, неопределенно ответил Петька и стал ждать вытрет она горлышко бутылки или нет? Ему почему-то хотелось, чтобы она не вытирала.
А кто играет тринадцатым номером?
У ленинградцев? уточнил Петька. Солодухин.
Нет, не Солодухин, не согласилась девчонка, всем своим видом давая понять, что она нисколько не верит Петьке.
На, убедись, подал тот купленную в фойе программку матча.
И верно, Солодухин, будто бы удивилась незнакомка и, к недоумению Петьки, аккуратно свернула из программки кулек, налила в него лимонаду и выпила.
Ха, усмехнулся Петька, думаешь, жалко? Я уже все там наизусть знаю! Тебя как зовут?
Эллой. Понял? Эллина.
Вот это имя! Ты что, гречка?
А ты манка, да?
Хм, манка, усмехнулся Петька, довольный тем, как ответила ему Элла. Ты черная, имя у тебя греческое, ну и подумал А я Петька.
После матча из дворца они выходили вместе. Было тихо и морозно. От мелких кристалликов снега, густо зависших в воздухе, при ярком электрическом свете серебрились дома, улицы с машинами и прохожими и островерхие пирамидальные тополя. А серебро все падало и падало с неба, и казалось, не будет конца этому задумчивому искристому дождю.
Элла смущенно жалась поближе к тополям, под их реденькую спасительную тень. Ей было приятно и тревожно, что Петька пошел провожать ее. Такого с нею никогда не случалось, если не считать, когда ходили в парк с одноклассниками или в кино. А сейчас рядом с ней идет совсем незнакомый мальчишка. Интересно, в каком классе он учится, в девятом, в десятом?..
Элла! Хочешь, я тебе смертельный трюк покажу?
Последний раз в сезоне? улыбнулась Элла, и Петьке показалось, что несколько серебристых снежинок упали на ее глаза.
Угадала.
Петька, должно быть, уже раньше заметил впереди накатанную темную ленточку льда. Он разбежался и с задранными вверх ногами заскользил по льду на руках. Ойкнул кто-то из прохожих, а Элла восхищенно захлопала. Петька ткнулся руками в снежный бугорок и ловко, через голову, вскочил на ноги.
Опля! С вас, мадам, десять копеек! И довольный Петька протянул Элле руку.
За десять копеек я в кино могу сходить. Целых два часа смотреть буду.
А ты пойдешь со мной в кино?
Я? Элла удивленно посмотрела на Петьку.
Как это он так сразу! Они всего-то и знают друг друга несколько часов. И все же отказать Петьке не решалась: город большой, могут затеряться и никогда не встретиться. А он такой смешной и интересный Петька И все же Элла ответила не то, что думала. Задрав голову, она посмотрела на дом, к которому подошли, на ледяную дорожку, где Петька только что исполнил свой трюк, и сказала:
Вот наш дом. Посмотри, какой он высокий! Мы живем под самым небом. Вон тот розовый балкон.
Петька запрокинул голову и среди множества балконов отыскал Эллин. «Вот это домина! Любопытно, а наш поселок оттуда видно?»
Высокий! Если в окно прыгнуть, полчаса до земли лететь.
А зачем прыгать? Все через дверь выходят.
Когда папан в дверях стоит выбирать не приходится.
Значит, он недобрый у тебя, с грустью сказала Элла и с жалостью посмотрела на Петьку.
Она не могла понять: как это можно прыгнуть в окно из-за отца? Ей казалось, что все папы приблизительно как у нее: рано утром уходят на работу, а когда приходят, немного ворчат, иногда разрешают сходить в кино и в основном сидят у телевизора или читают газеты.
Он добрый, но вспыльчивый, рассудительно ответил Петька. Случается, под горячую руку
Петька замолчал и стал ковырять носком ботинка снег под стволом тополя. Ему был неприятен разговор об отце.
«Работа у него тяжелая. Устает. Да и я ему нервы порядком мотаю». И Петька покосился на Эллу. Нет, она не поймет его отца. Даже Петька и тот не всегда понимает его. Трезвый отец хвалится своими заработками, а пьяный ругает на чем свет стоит и свою работу, и дядю Федю, и себя. Вот почему, скажем, он не любит дядю Федю, а в гости приглашает? И начинают они соображать на двоих
Так я приду завтра. Мы пойдем в кино, а? нерешительно спросил Петька и удивился своему робкому голосу. Я подойду сюда завтра к семи часам. Хорошо?
Хорошо До свиданья.
Всего.
Петька смотрел вслед Элле, будто видел ее в последний раз. И ему было удивительно, что вот эта невысокая девчонка с дерзкими глазами вызвала в нем какое-то новое, непонятное чувство. И голос у этой девчонки был не такой, как у всех, не писклявый, как у Любки Новоскольцевой.
Петька натянул повыше воротник пальто и медленно побрел по улице, задевая плечом шершавые стены домов. Он шел и вспоминал встречу с Эллой во дворце, бутылку лимонада и скольжение на руках, получившееся с первой попытки.
ГЛАВА 8
К проходной завода Петька пришел в половине восьмого, огляделся, не стоит ли где старший мастер, и стал ждать. Старший мастер, как они договорились, должен был прийти без десяти восемь.