ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ«Спецшкола, милая спецшкола!» Сказание о Петре Великом и Петре Морозове
В спецшколе было и такое, что вызывало у Манюшки протест и возмущение. Ну, хотя бы те же спецовские «традиции», или пострижение в двоечники, или наказание голодом. На через несколько месяцев она, как и другие ратники, перестала удивляться и возмущаться: своеобразная атмосфера «спецухи» переродила ее сознание. Вслед за остальными она начала хулить свою альмаматер, сочинять про нее не очень лестные и не очень пристойные анекдотыи при всем при том готова была, не задумываясь, ринуться в драку за ее честь и доброе имя. И, зло высмеивая вслух «жестокости» Бирона, она, как и большинство спецшкольников, втайне гордилась спартанскими условиями воспитания и порядками. В школе существовал, если можно так сказать, спецовский шовинизм: что там гражданские школьники, что они видят, эти маменькины сынки! Вот побывали бы в нашей шкуре, узнали бы, что такое настоящее мужское воспитание. И Манюшка тоже им заразилась.
Спецшколу свою ребята любили какой-то стеснительной, но настоящей любовью. Ходила по рукам поэма о том, как «всевышней волею небес попал Евгений в ВВС» (подражание Пушкину), в которой была такая вот строфа: Спецшкола, милая спецшкола
Высоких чувств и дум приют!
Среди твоих сынов веселых
Счастливо наши дни бегут.
Здесь жизни лучшие мгновенья
Проходят, будто сновиденья,
И твойна крышекрасный флаг
Горит над нами, как маяк.
Как любим мы твою ограду
И летных ряд эмблем на ней,
Вечерний блеск твоих огней,
Два раза в год твои парады,
Когда в невиданных клешах
Идем, чеканя твердый шаг.
Спецы были родом из войны, многие понесли большие или малые потери, а некоторые, как Манюшка, потеряли все, и этим определялись их симпатии и антипатии. Штатского Лесина недолюбливали и в глубине души относились к нему свысока, к преподавателям-женщинамвежливо снисходительно, преподавателей-фронтовиков подлинно уважаликак старших однополчан, что ли.
Вскоре Манюшка узнала, что одним из самых уважаемых спецами был капитан запаса секретарь партбюро школы Максим Васильевич Подолинов. Широкое простоватое лицо, тяжелая походка вразвалочку, весь его небравый и небоевой вид спецов привлечь не могли. Но фронтовая биография искупала все, и частенько вместо «товарищ преподаватель» ему подчеркнуто говорили «товарищ капитан».
Урок истории. Подолинов тихо похаживает между партами и, будто вспоминая прошлое, рассказывает:
Петр поспешил возвратиться в Россию, потому что в Москве снова взбунтовались стрельцы. Присутствовать при подавлении ему было необязательноРомадановский справился бы и без него. Но у Петра на всю жизнь остался страх перед бунтами после первого стрелецкого бунта, когда он чуть не погиб. И он, натура твердая и деятельная, всегда стремился быть на месте событий, боясь, что без него где-то сделают не так Это часто бывает: какой-нибудь случай может испугать на всю жизнь. Например, у человека, который тонул, может появиться водобоязнь. Меня вот на всю жизнь испугали танки. Стоит услышать шум мотора, сердце начинает дрожать и прыгать
Товарищ капитан, расскажите, как это было, тихо просит кто-то.
Подолинов, задумавшись на минутку, начинает вспоминать, как был когда-то старшиной роты и в составе экспедиционного отряда их бросили на борьбу с фашистским десантом в калмыцкие степи
Что такое калмыцкая степь? Это ровная, как озеро, гладь, покрытая низкими травами. На десятки, а может, и сотни километров стелется она вокруг, и глазу не за что зацепиться. Безводная, безлюдная Лишь изредка встретятся несколько юрт. Помню, долгонько мы шли, а перед закатом солнца остановились на отдых. Только расположились, как откуда ни возьмисьтанки немецкие. Это было совершенно неожиданно. Откуда они взялись, до сих пор не пойму. И началась бойня! Они расстреливали нас из пулеметов, давили гусеницами Казалось дажеслышно, как кости хрустят! Может, это мои уже загодя хрустели Страшно люди кричали Я лежал рядом с замполитом. «Идет сюда, на нас». «Вижу». «Твое решение?»«Эх, какое тут решение! Все погибнем. Так надо хоть с музыкой». Он встал навстречу танку и бросился под него с приготовленными гранатами. Раздался взрыв Потом начали взрываться танки и в других местахзамполит показал всем, что надо делать Во мне тогда все спеклось. Ненависть и страхв одном комке. Страх давил к земле, а ненависть подняла и бросила наперерез танкуон шел левее и гнал перед собой кучку наших. Как, откуда у меня в руке очутилась бутылка с горючей смесьюубей бог, не помню. Помню толькобросил ее на моторную решетку, плеснуло пламя, я упал Насостаткиспасла темнота, она там наступает внезапно. И подоспевший отряд С тех пор у меня танкобоязнь Так вот, Петр
Та що нам отой Петро! перебил Мотко. Он, конечно, великий человек, только ж не кидався под танки. А як фамилия того замполита?
Морозов Петр Семенович. Был он тогда молодой парень, двадцати трех лет А «що нам Петро!»это зря. Разве не тянется через века незримая ниточка от Петра Великого, строившего и отстаивавшего Русское государство, к Петру Морозову, защитившему его своей жизнью?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯВесна. В поисках «хвыномена». Экскурсии. Штатские фитюльки
Медленно и ярко разворачивалось долгожданное и все же неожиданное событиевесна. Рождались и лопались почки на деревьях, выползали из них и крупнели листья. Аромат наливающейся соками зелени настаивался на ласковом солнечном тепле, и этот настой проникал в кровь, пьянил и будоражил.
По вечерам все больше праздношатающихся спецов мели широченными клешами тротуары города и аллеи Парка живых и мертвых.
Манюшка тоже начала понемногу выползать в парк и тоже клешничалаклеша она восстановила и умело прятала от начальства. Какая-то смутная тревога томила еекак будто вот-вот что-то должно было случиться. Чаще всего ее сопровождал Захаров, реже выходили с Матвиенко. Вася, похоже, избегал прогулок втроем. Если Манюшка или Толик приглашали его в компанию, он неизменно отказывался, ссылаясь на неотложные дела, но почти всегда в этот вечер они видели его в паркеиздали. Когда же Манюшка гуляла с ним, парень становился молчаливым и задумчивым и время от времени извиняющимся тоном говорил:
Скучно со мною, да? Ну, потерпи уж, завтра я избавлю тебя кхе, кхе от своего присутствия.
А ты что, обязан меня развлекать? пожимала она плечами.
С Захаровым, конечно, было интереснее. Он много рассказывал о Днепровске, они вместе куда-нибудь ездили. Например, открылась областная выставка достижений промышленности, транспорта, сельского хозяйства, науки и культурыон потащил ее в Парк Чкалова, и они целое воскресенье бродили по павильонам. При этом Толик активно просвещал Манюшку:
Конечно, что такое наша богом забытая провинция? Лаптем щи хлебаем. Ну, добываем железную и марганцевую руды, трошки плавим металл, делаем трубы, станки и оборудование для заводов, чуть-чуть катаем белую жесть, строим вагоны, и прочая и прочая. Сельское хозяйство области дает вам, Марий Батькович, хлопок для летней формы, а на ваш столвсе, от лимонов и винограда до кукурузы и чумизы.
Чумизу рубаю каждый день, виноград пробовала на десятилетие воссоединения украинского народа и на Октябрьские, а насчет лимонов вы, по-моему, загнули, Анатолий Иванович.
Вот те хрест святый, не загнул! Захаров дурашливо перекрестился. В этом году заложен цитрусовый сад в траншеяхновинка в садоводстве.
Ах, только заложен!
Ну, раз заложензначит, рано или поздно будем рубать лимоны.
Когда в Парке имени Шевченко вступил в строй межвузовский Дворец культуры студентов, Толик не преминул пригласить Манюшку туда в кино. Смотрели «Сказание о земле Сибирской», потом, якобы заблудившись, долго бродили по залам и комнатам.
Представляешь, идея построить Дворец студентов появилась еще в мирное время, перед самой войной подняли стены. Фашисты здесь ночами расстреливали людей, а перед отступлением взорвали коробку
По зазеленевшему парку они спустились к Днепру. Он вольно катил свои рябые от ветра воды, поблескивая гребешками волн. На голом берегу было свежо, ветер дул еще холодный.
А вот здесь скоро построят набережную, повел рукой Захаров. Тут появятся бульвары, скверы, красивые здания. Вот эти лысые острова на Днепре будут застроены. Весь город станет зеленым.
Ну, вот, не город, а рай земной. А нам через год его оставлять. Не жалко?
Что ты! Покину с несказанной радостью.
Ладно притворяться. Видно же, чтожалко!
Эх, жисть наша поломатая! Любишь не любишь, а уезжать придется. Кто-то ведь должен нести трудную, но почетную вахту где-нибудь в глухомани. Чтобы Он пропел из бернесовского репертуара, но в манере своего кумира Утесова:
Любимый город может спать спокойно
И видеть сны, и зеленеть среди весны.
Толик говорил с нею и на другие темыхоть и с обычной своей иронией, но откровенно. На ее вопрос, почему он не обзавелся девочкой, ответил:
Я, Марий, жду хвыномена. А хвыномены на каждом шагу не валяются.
Была у него такая привычкаискажать слова, особенно иностранного происхождения, тем самым придавая им иронический смысл.
Все ищут феноменов, осуждающе заметила она. А куда ж деваться простым сереньким дурочкам?.. Почему бы тебе не приклеиться к Марийке? Хорошенькая девочка, чем, скажи, не феномен? И, по-моему, неравнодушна к твоей особе. Как она сразу меняется, когда ты приходишь! Прямо на глазах начинает цвести и пахнуть.
Скажи пожалуйста! удивился Толик и начал паясничать:Марийкахвыномен, но я не ейного поля ягода. Ей енерала надоть.
А ты в академию не метишь?
Что ты, Марий! Не с моим рылом в академики! Да и как же без меня небо? А я без него? Эх, жисть наша поломатая!.. А насчет Марийкиподумать надо.
И, как всегда, было не понятьвсерьез это или в шутку.
В классе теперь постоянно были распахнуты окна, спецы толпились здесь на переменках, болтая, мечтая и фантазируя. Каждому хотелось чего-то непривычного, небудничного. Покатилась вниз кривая успеваемости: ребята, говоря словами школьной поэмы, «мечтали не о балле, а больше думали о том, придет ли Н. часу в шестом».
С весной бороться невозможно, отмахнулся Захаров, когда Манюшка напомнила ему об этом. Но ты заметь: увеличивается число троек, а не двоеквсе-таки система «гражданской казни» действует эффективно Я вот думаю, Марий: а что, если нам к празднику подготовить что-нибудь такое Он повертел растопыренными ладонями. Концерт, постановку Скучновато мы живем, согласись.
Концерт нам не по силам. А постановку неплохо бы. Но опять же: где ты возьмешь такую пьесу, чтоб одни мужские роли?
Эх, жисть наша поломатая! Да зачем нам такая пьеса? Устраивать из репетиции еще одну самоподготовку? Нет, дорогой Марий, мы свяжемся с какой-нибудь женской школой, ну, скажем, с шестой и будем репетировать с девочками.
А, ну тогда другое дело.
Захаров развил бурную деятельность, и через три дня вечерком группа спецов во главе с ним отправилась в центр города. Были и поближе женские школы, но он почему-то выбрал именно эту.
Вскоре стало ясно, почему.
У крыльца встретила ребят пухленькая белокурая девочка Катякомсорг класса. По тому, как Захаров поздоровался с нею и потом все время вокруг нее увивался, стало ясно: знакомы они не первый день и не второй, и не просто знакомы, а симпатизируют друг другу. Они, оказывается, уже и пьесу выбрали«Два капитана». И главные ролиСани Григорьева и Кати Татариновойраспределили между собой.
На Манюшкину голову сперва обрушилась лавина внимания: и тайные взгляды бросали, и в упор разглядывалиеще бы, уникум! Но вскоре интерес приугас, удивление сменилось равнодушием и даже скрытой неприязнью. Роли ей не досталось: дать женскуюзначит, отнять у кого-то из девочек-хозяек, а мужскуюзачем, когда есть настоящие хлопцы? Она сидела за партой, смотрела, как Захаров по роли целуется с Катей, и думала, что надо бы еще организовать хорзанять девочек, которым не досталось ролей. Впрочем, эти лишние, посидев-посидев без дела, по одной, по двое покинули класс, и к концу репетиции Манюшка осталась единственным зрителем.
А потом началось творческое обсуждение репетиции. Сначала обсуждали все вместе, потом общий разговор раздробился, потом парочки одна за другой начали выскальзывать из класса, и наступил момент, когда Манюшка констатировала, что уже нет ни разговоров, ни разговаривающих, а сидит она одна, как дура с вымытой шеей. В дверь заглянула Катя и, ехидно улыбаясь, сообщила:
Мальчиков не ждиони с нашими девочками репетируют сейчас другие пьесы.
Выйдя из класса, Манюшка несколько секунд ошарашенно смотрела вслед Кате, что уходила по коридору к маячившему вдали Захарову, а когда до нее дошло, что все это значит, в сердцах плюнула:
Тьфу! Только одно на уме! Фитюльки штатские!
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯНа левом фланге«головастики». Ревнивец Блондин-брюнет. Четвертый взвод в роли сводни
Смирно! Первая шеренга, два шага вперед шагоммарш! Кругом! Вольно.
Голос у Славичевского хриплый, словно он хватанул какой-то липкой жидкости, и она навсегда застряла в горле. Слушая его команды, хотелось за него откашляться.
Помкомвзвода медленно двигался по живому коридору, вертел в пальцах спецовские пуговицы, внимательно рассматривал ботинки и подворотнички, а в заключение окидывал каждого придирчивым взглядом с ног до головы. Время от времени он отрывисто бросал:
Почистить ботинки! Пришить подворотничок! Желанов, пуговицы зацвели! Ракович, почему ворот расстегнут?
По мере продвижения Славичевского к левому флангу суровое его лицо все больше смягчалось, все чаще слышались шутки: левый фланг, где сосредоточилась политическая власть и учебная мощь взвода, являлся слабостью Ростика. Удивительно, но факт: «головастики» подобрались почти поголовно мелкого росточка.
Четвертый взвод, говаривал по этому поводу Лесин, подобен ракудвижется задом наперед. Только, конечно, не пятится.
Приблизившись к Манюшке, Славичевский вытянул шею и начал принюхиваться.
Чую запах нечищенных пуговиц Мария. Он повернул голову, снова потянул носом и скривился. Фу! Так может смердеть только грязный подворотничок Захарова. Что ж это вы, товарищи комиссары? Пример подавать должны, а вы сами ходите, как Он замолчал, не находя слова.
Что нужно этому оскребышу с подошвы аллаха? надменно вскинул подбородок Игорь Козин.
Славичевский как раз приблизился к нему.
У вас сегодня ослепительный подворотничок, господин ханжа. Поэтому и держитесь так заносчиво?.. Постой, постой А почему это у тебя шея белая, как у лебедя? Ну-ка, расстегни воротник Так, так Сколько мела пошло на это художественное оформление? Это ж надо додуматьсянамазать мелом верх воротника и шею. Я сперва и не заметил, что нет подворотничка. Ну, что ж За обман командира придется поработать на кухне.
Слушаюсь! гаркнул Игорь радостно, как будто ему объявили о производстве в офицеры. На кухне готов служить хоть каждый день, ваше высокоблагородие!
Славичевский повернулся к Синилову.
Э-э, брат, а ты совсем запаршивел. Ботинки грязные, пуговицы позеленели, подворотничка нет
Зубы не чищены, под смех близстоящих подхватил Захаров, шея не мыта, на ушах пыль.
В другое время Блондин-брюнет обязательно дал бы сдачи, но сейчас молчал с подавленным видом. Славичевский посмотрел на него прищуренным глазом, собираясь, видимо, то ли ругнуться, то ли сострить, но махнул рукой и отошел.
После осмотра класс превратился в гримерную: кто чистил пуговицы, кто пришивал временный подворотничок (полоску чистой бумаги), кто обрезал ногти. Ботинки драили в коридоре.
Обменивались новостями, мнениями, колкостями, остротами.
Как подписали договор с Китаем, прямо дышать легче стало. Теперь нам сам черт не брат.
Может, и так. Но пока дружба в одни ворота. Мы их вооружили, мы им Порт-Артур отдали, а что они нам?
Ну, ты хочешь сразу все. Дай им стать на ноги.
Америка сколачивает западногерманскую армию.
Знову фрицы замаячили на горизонти, хай им грець!
Да, и опять их насобачивают на нас.
Слушай, цены больше месяца назад снизили, а ты все такой же тощий.
Цены! Это для гражданских. А нам все равно, что почем, поелику в кармане шансы поют романсы.