Ладони, губы Каких только способов они не перепробовали. Все. Черт, к четырем утра они изобрели такую позу, которую не встретишь даже в «Камасутре». Хорошо, что у него в спальне нет люстры, а то они забрались бы на нее.
Но теперь Молли ушла, и он не знал, что будет с ними дальше.
Нужно ли ему обнять и поцеловать ее, когда они увидятся? Или они станут разыгрывать безразличие днем, а ночи проводить в жарких схватках? А потом она исчезнет, как и предупреждала, без слез и сожалений?
Он этого хочет?
Конечно. На сто процентов. Только это ему и нужно. Женитьба, дети, семьяо таком всегда мечтал Тони. Доминику на семейные радости наплевать, чего он никогда не скрывал.
Ему тридцать восемь; почти тридцать девять. У него карьера, спектакливот его настоящие дети; и этого в жизни ему вполне достаточно.
Он счастлив и полон творческих планов.
Тогда почему на тумбочке возле кровати лежит начатая упаковка «Ксанакса»?
Доминик выбрался из кровати, чтобы принять душ, и оглядел комнату. Вернее, то, что от нее осталось. Повсюду разбросаны подушки. Простыни оказались на полу, вместе с несколькими еще влажными полотенцами. Там же валялась растерзанная одежда. Он наступил босой ногой на какой-то предмет. Пуговица от рубашки.
Надо здесь прибрать до появления миссис Джонни, иначе она обо всем догадается. Экономка служила у него больше десяти лет, и расставаться с ней Доминику совершенно не хотелось.
Хотя за такую ночь ничего не жалко.
Прекрати, сказал он, нагнувшись, чтобы поднять с пола простыню. Перестань болтать сам с собой, а то приедут санитары, поймают в сеть и засадят в палату с резиновыми стенами.
Он бросил простыню на кровать и направился в душ.
Эх, что мы с Молли устроили бы в резиновой комнате
Одевшись, побрившись и усмирив разбушевавшуюся фантазию, Доминик взглянул на часы. Пять минут двенадцатого. Он спустился вниз. Дом был пуст, на входной двери желтела записка. «Дядя Ник, мы поехали в церковь». Почерк Лиззи. Под ее округлыми буквами приписано бисерным почерком: «Эй, лежебока, ты витамины пробовал принимать? Молли».
Он скомкал записку. Витамины. Очень остроумно. Он старше ее на десять лет. Так что, если она может всю ночь прокувыркаться в постели, потом вскочить ни свет ни заря, с аппетитом позавтракать и помчаться в церковь, чему тут удивляться?
Вторая записка ждала его на кухне, возле кружки с кофе: «После обеда катаемся верхом. Не поедут только старики и инвалиды». Он узнал мелкий четкий почерк. Снова Молли.
Может, ему на самом деле попить витамины?
Грохнула входная дверь. От неожиданности Доминик вздрогнул и пролил кофе на рубашку. Не успел он обернуться, как на него уже налетела Билли Уайт. Глаза у нее были как у маньяка в период весеннего обострения.
Вот вы где! рявкнула она.
Доминик оторвал бумажное полотенце и принялся вытирать рубашку.
Нам надо поговорить!
Билли, сегодня воскресенье. Поговорим завтра.
Нет, сегодня. Она выдвинула стул и уселась перед Домиником.
«Как там у меня с дыханием? подумал Доминик, приложив к груди руку. Вроде не слишком часто. Главное, не сорваться и не заорать. Это работа, не забывай».
Билли, я же сказал, поговорим завтра. В кабинете, в девять. Я хотел еще раз прочитать контракт Бетани.
Ее глаза сузились.
Это еще зачем?
Он и сам не знал, зачем так сказал. Но, судя по реакции, ход верный, и Доминик решил продолжать в том же духе:
По нескольким причинам. Во-первых, ваше, Билли, присутствие здесь. Я хотел уточнить, нельзя ли пригласить вместо вас кого-то еще. Может, отца Бетани?
Ричарда? Мы не общаемся.
Хороший, наверное, человек этот Ричард, мысленно сказал себе Доминик.
Так или иначе, придется кое-что поменять. Кажется, нам с вами тяжело переносить общество друг друга? Или я ошибаюсь?
Лицо Билли покрылось красными пятнами.
Я и не собиралась становиться вашим другом.
Ну вот, хоть с чем-то мы разобрались. Доминик отпил кофе.
Так гораздо лучше. Ни воплей, ни визга. Пьем кофе, беседуем, наблюдаем, как Билли Уайт становится то пунцовой, то белой как мел.
Я упоминала судебное разбирательство. Билли встала со стула. Беру свои слова обратно. Просто Бетани, бедняжка, была так расстроена Но я скажу ей, что все произошло случайно.
И правильно сделаете. Потому что все действительно произошло случайно.
Да. Да, конечно. Мы же у вас в гостях. Мы очень благодарны за приглашение. И потом, у вас так красиво. Бетани и я с удовольствием отдохнем здесь пару недель, тем более что вы все оплатили.
Доминик нахмурился.
Простите? Что я оплатил? Какие еще две недели отдыха?
Как же, отпуск. Для Дерека, Синары, Бетани. Меня. Ваша подружка мне про него вчера рассказала. Две недели до возвращения вашего брата все отдыхают.
Молли. Это она про Молли говорит, про кого же еще.
Это она вам так сказала? Вчера вечером?
Она что, наврала?
Нет, ответил Доминик, опустив голову. Ладно, Молли он убьет чуть позже или скажет ей «спасибо»? Нет, Билли, она сказала правду. А с чего вы решили, что она солгала?
Потому что Дереку и Синаре вы предложили провести отпуск здесь, а меня с Бетани хотели отправить домой. Я подумала, вы хотите выпереть нас отсюда, а потом обвинить в нарушении контракта.
Он поднял голову и с восторгом посмотрел на Билли.
А что, Билли, отличная идея. Из-за нарушения вами контракта. Ладно, Билли, идите. Я в отпуске.
Но завтра в девять мы с вами встретимся? Ведь с Синарой надо что-то делать, Доминик. Она топит Бетани. Она топит все шоу.
Нет, в ближайшие две недели никаких встреч. Доминик вылил остатки кофе в раковину. Желудок опять разболелся. Успокоительное он больше принимать не будет, нет, с этим он покончил. Но про понижение кислотности забывать не стоит.
Но я
Билли, вы не понимаете, что вам пора?
Это вы Синаре скажите, скрестив руки на животе, ответила Билли. Это она ничего не понимает. А сама голос потеряла, если он и был.
Билли, это мои проблемы. Вас они не касаются. Он услышал, как снаружи хлопнула дверь автомобиля, и поставил пустую кружку на стол. Вот что, Билли. Держитесь от меня подальше эти две недели, будьте паинькой, и тогда мы с вами поговорим.
Значит, вы поменяете состав?
Возможно.
Синара.
Возможно. Или кто-то еще. Словом, чтобы я вас не видел и не слышал. Не забывайте, здесь все решаю я. Так что не злите меня.
И, не дослушав, что Билли Уайт буркнула в ответ, Доминик вышел. В лицо ему неожиданно хлынул солнечный свет.
Глава 13
Чем тебе не нравится «Большой Эл»? спросил, вылезая из машины, Эл. Всю дорогу они с Лиззи спорили, так что миссис Джонни, читавшая в машине еженедельный церковный вестник, даже начала жалобно постанывать.
Тем, что ты маленький, отрезала Лиззи, вылезая вслед за ним. Ее длинные, стройные, как у молодой лошадки, ноги вдруг запнулись одна о другую, так что Молли пришлось подхватить ее под локоть. Спасибо, Молли. Скажи ты ему. Ну какой из него Большой Эл?
Зачем говорить? Ты и так уже все сказала. Тысячу четыреста шесть, нет, семь раз.
Лиззи захлопала глазами:
Ты что, считала?
Прикинула, ответила Молли, взглянув на террасу. Там Доминик разглядывал три огромные коробки. При виде него сердце Молли подпрыгнуло, и у нее сразу испортилось настроение. В причины вдаваться не стоит. Теперь бегом переодеваться, пока миссис Джонни приготовит обед, а потом едем кататься верхом, не забыли?
Я отказываюсь называть его Большой Эл, предупредила Лиззи. Я вообще считаю, что Элтупое имя.
Не хочешьне надо. Хотя он не обязан отзываться, если ты зовешь его как-то еще. Жизнь полна неразрешимых ситуаций. Ладно, беги. Мне надо кое о чем поговорить с твоим дядей.
Мисс Молли, вы не против, если будут только бутерброды? Обычно по воскресеньям мы обедаем в полдень, но, как ни стыдно признаться, я не собиралась в церковь, поэтому ростбиф не готов.
Молли не обратила внимания, что экономка обращается к ней «мисс Молли», будто к хозяйке дома Или она сама стала вести себя как хозяйка?
Спасибо, миссис Джонни, бутербродов вполне достаточно. Она заметила, что Доминик поднял одну коробку и потряс. Простите, тут кое-кто сует нос не в свое дело.
Кажется, Доминик достаточно пришел в себя, чтобы позавтракать. Вдруг Молли тоже ощутила зверский голод.
Она взбежала по ступенькам на террасу, выхватила у Доминика коробку и прижала к себе, как будто хотела, чтобы коробка защитила ее от Доминика. Или помешала прыгнуть ему на шею. Или и то и другое вместе.
Мое, сказала она. Это, это и это тоже мое.
Обратный адресКоннектикут, отозвался он, наклонившись к другой коробке.
Стоит ей чуть-чуть податься вперед, и она дотронется до его волос. Таких светлых, нагретых солнцем.
Все правильно. Ну что, если Руфус и Дуфус не обучены находить взрывчатку, все в порядке, можем тащить их наверх. Помогать будешь?
Доминик выпрямился, взвалив на себя сразу две коробки.
Разве у меня есть выбор?
Он посмотрел ей прямо в глаза. Или у нее что-то с головой, или она в самом деле видит, как между ними вспыхнули и промчались искры.
У человека всегда есть выбор, ответила она. С возможностями сложнее, но выбор есть всегда.
Это экспромт или выстраданное?
Точно не знаю. Просто забудь про эти коробки, и все.
Легко сказать, трудно сделать. А что в них?
Одежда, что же еще. Я отправила заказ вчера. Иначе просто нечего было бы надеть.
Доминик издал звук, похожий на фырканье.
Ты же привезла с собой семь чемоданов одежды.
Она пристроила коробку на колено и открыла перед ним дверь.
Да, но это рабочая одежда. Для директора детского центра. А здесь одежда для отпуска.
Эта коробка слишком тяжелая для одежды.
Значит, в ней обувь. Молли прошла за ним в холл и стала подниматься по лестнице. Сапоги для верховой езды и шляпа.
Скажи еще, что там бриджи.
Тебе неприятно будет видеть меня в бриджах? Ничего не поделаешь, они уже здесь. Все юные леди из хороших семей умеют ездить верхом. А некоторые еще и по диким местам. Даже в конюшню приходят убираться.
Они поднялись на второй этаж. Одышки у Доминика заметно не было, что она приняла за хороший знак. Хотя после того, что было ночью, с какой стати она должна беспокоиться о нем?
Ты хорошая наездница?
Стараюсь, откликнулась Молли, поставив коробку. И куда теперь девать руки? Она скрестила их на груди и стала смотреть, как Доминик сгружает коробки на пол. Потом опустила. Затем сплела пальцы. Закусила нижнюю губу.
Молли, что с тобой? Как ты после такой ночи?
Господи, как же она ненавидит все эти после-постельные беседы!
Какой «такой»?
Бурной. Доминик дотронулся пальцем до ее губ.
Она отступила на шаг и выглянула в окно. Снаружи никого.
Да, бурной. Вот. И как ты, в порядке?
А ты нет?
Он подошел и остановился сзади. Очень близко. Она чувствовала его теплое дыхание на шее.
Не знаю. Я до сих пор пытаюсь понять, что же все-таки с нами произошло.
Начинается! Эти игры Молли терпеть не могла. Она повернулась к нему, теперь они стояли почти вплотную.
Брось, ты отлично знаешь, что случилось.
Он положил руки ей на плечи.
Ну да, знаю.
Несколько раз, не забывай, продолжила она. Чтобы смотреть ему в глаза, требовалась вся сила воли.
Ну да, несколько раз. Не перебивай меня, Молли. Мне нужно сказать что-то еще.
А зачем? спросила она, опуская глаза. Если смотреть ему в лицо, в организме начинают происходить Странные вещи. По-моему, ничего не нужно.
Нет, нужно, Молли. Это было Черт, это было потрясающе. Только, может, все ошибка? У меня был очень тяжелый день. Потом я принял эту таблетку Ты чувствовала себя виноватой
Молли вывернулась из его рук и быстро отошла к кровати.
Доминик, пожалуйста, не надо все портить. Не будь дураком. Что ты делаешь из меня мученицу? Я никогда не совершаю того, что не хочу. Никогда.
Он кивнул и не двинулся с места.
Хорошо, Молли. Ты этого хотела. Я этого хотел. «Хотел»это еще мягко сказано. Вопрос в том, что дальше.
А разве должно быть какое-то «дальше»? Зачем? Почему мы не можем просто просто черт!
Заниматься сексом, ни о чем не думая, как прошлой ночью? Да, Молли?
Она посмотрела на него.
Что? Ты хочешь, чтобы я тебя упрашивала? Какое прелестное эго сидит у вас внутри, Доминик Лонгстрит.
Он в два шага оказался рядом с ней.
Ты хочешь ссориться? Да-да, Молли, ты хочешь со мной поссориться. Я просто хотел поговорить с тобой о том, что случилось вчера ночью, а ты затеваешь ссору. Зачем?
Она скрестила руки на груди, нервно забарабанила пальцами, посмотрела в пол.
Мы мы это уже обсуждали. Я здесь, ты здесь. Меньше чем через две недели ты по-прежнему будешь здесь, а яуеду. Я не хочу, чтобы получилось как-то еще. Я не хочу, чтобы кто-то страдал.
Она расцепила руки и отошла к двери.
Словом, что случилось, то случилось. Никто не знает, как пойдет дальше, сегодня ночью или любой другой ночью. Разве обязательно это обсуждать? Почему нельзя просто просто наслаждаться жизнью?
Она взялась за ручку, но он опередил ее, прижал рукой дверь, поймал ее в ловушку.
Молли, чего ты боишься? Чего ты, черт подери, боишься? Серьезных отношений?
Она вздернула подбородок.
Я хочу выйти. Окажите любезность, пропустите меня.
Он оказал. С холодным выражением лица сделал шаг в сторону, и Молли пулей вылетела из комнаты. Она быстро спустилась вниз по лестнице, вбежала в кухню и чуть не зарыдала от радости: и дети, и миссис Джонни оказались там. Защита. То, что ей сейчас нужно.
Молли, нам надо привет, дети, здравствуйте, миссис Джонни, улыбнулся Доминик, войдя в кухню. Что, уже обед? Я готов лошадь проглотить.
Дядя Ник! воскликнул Большой Эл, сделав большие глаза. Так нельзя говорить.
Да, прибавила Лиззи, укладывая себе на тарелку большой бутерброд с ветчиной, помидорами и латуком. Лошадей не едят, дядя Ник, на них катаются.
Молли уже вовсю хлопотала, помогая миссис Джонни наливать чай. Она старательно не замечала ни Доминика, ни его взгляда, ни явного желания остаться с ней наедине.
Теперь, дядя Ник, меня зовут Большой Эл, гордо заявил Большой Эл. Просто «Эл» слишком коротко. Сначала я хотел быть Великим Элом, но Лиззи меня побила, и я переделал на Большого Эла. Нравится?
Доминик выдвинул себе стул и уселся к столу.
Большой Эл. Вроде ничего. Хотя немного похоже на прозвище гангстера. Большой Эл отбывает пожизненный срок в Алькатрасе.
Чего?
Он говорит, Большой Элимя для мафиози. Эх ты, малявка, вставила Лиззи. Молли, присаживаясь к столу напротив нее, неодобрительно покачала головой. Ну и пожалуйста. Можешь быть хоть Элом Величайшим. Попробуй попроси у меня еще что-нибудь.
Большой (или Великийкак вам больше нравится) Эл выпятил чуть дрожащую нижнюю губу.
Я только хочу, чтобы у меня было настоящее имя. И нечего надо мной смеяться, Лиззи. Он отодвинул стул и выбежал из кухни.
Молодчина, Лиззи, сказала Молли. И что ты теперь будешь делать?
Хочешь, чтобы я побежала за ним и извинилась?
Отличная идея, подхватил Доминик, взяв бутерброд. А потом вы оба вернетесь и доедите.
А мне обязательно извиняться?
Нет, ответила Молли. У тебя есть выбор.
Плюс масса возможностей, вставил Доминик, подмигнув Молли. Она с трудом удержалась, чтобы не треснуть его чем-нибудь по голове. Судя по всему, он все еще сердит на нее, но нравиться она ему не перестала. В последнем она уверена на все сто, ведь он ей по-прежнему нравился. Даже когда ей хотелось поколотить его.
Ох уж эти мальчишки! с театральным пафосом воскликнула Лиззи и отложила салфетку. Ладно, ладно, уже иду. Надеюсь, теперь вы довольны?
Молли, ты довольна? спросил Доминик, когда, демонстративно топая, Лиззи вышла из кухни.
Она выхватила у него вилочку для оливок, подцепила одну и улыбнулась, увидев, как он отпрянул от неожиданности.
На седьмом небе. А ты?
Да, в общем, доволен. На прошлой неделе мне пришлось улаживать пару скандалов между ними. Должен признаться, у тебя это выходит гораздо лучше. Что бы я ни говорил, все только подливало масла в огонь. Ты умеешь обращаться с детьми.
Ой, обожаю комплименты. Мне кажется, главноеотноситься к ним как к детям. Они ведь тоже люди, правильно? Хотя, если бы ты попробовал навязать мне младенца в подгузнике, я бы уже десять раз сбежала.
«Вот оно. Пусть поймет: наседка из меня не выйдет».
Мисс Молли, вы не любите маленьких детишек? поинтересовалась миссис Джонни, поставив на стол блюдо со свежевымытым виноградом. А мне они до того нравятсячем меньше, тем лучше. Сладенькие, беспомощные.