В такси было темно, и я тихо начала:
Расскажи, почему из всех фотографов ты выбрал меня.
Все не так просто, Джо. Он умолк, и я подождала, пока он соберется с мыслями. Иден строга со мной за то, что по большей части я живу по наитию. Но даже она, хоть и со злостью, признала, что на твой счет я могу быть прав. Ты как овечка в волчьей шкуре.
Я не засмеялась.
Думаешь, я не справляюсь со своей работой?
Этого я не говорил. Иден хвалила твое мастерство как фотографа. Да и ты осталась со мной наедине и выведываешь все секреты.
Потому что это неофициально. И ты не думаешь, что у меня хватит смелости воспользоваться этой информаций.
Он провел большим пальцем по моей руке, и я не смогла сдержать предательскую дрожь. Его губы изогнулись в улыбке, как будто он все понял.
Думаю, у тебя есть все, чтобы стать потрясающим журналистом. При этом я думаю, что ты не пройдешь тест на профпригодность для журналиста из желтой прессы.
Возмущенная, я отдернула руку.
Так ты выбрал меня из всех папарацци для съемки праздника, потому что я так в этом плоха?
Я не просил тебя снимать. Я предложил, а ты согласилась войти.
Я прокрутила в голове его приглашение и вспомнила, как он сказал, что внутри у меня получатся фотографии более хорошего качества и как он отреагировал, когда обнаружил, что я фотографировала в момент его отлучки, как внезапно объявил мое имя гостям.
О, а я-то решила
Он медленно придвинулся ближе в ходе разговора, и теперь его лицо было всего в паре дюймов от моего. Осталось совсем немного, чтобы наклониться вперед и попробовать его губы. У меня внутри все сжалось при мысли о том, чтобы поцеловать Мику. Если будет резкий поворот или мы провалимся в небольшую яму
Но это был Мика Синклер. Мика Синклер. Быть может, он различил томление в моих глазах, как и в глазах миллионов других девушек. Я отодвинулась.
Ты всегда выбираешь девушек из стайки папарацци? Или предпочитаешь исключительно некомпетентных?
Он облизнул губы, и у меня мелькнула первая предательская мысль: как жаль, что я не могу сделать с ним то же самое. Я сглотнула. Я не хотела становиться еще одной звездой на его кителе.
Прости. Он имел наглость изобразить ту самую очаровательную полуулыбку, скорее насмешливую, нежели искреннюю. Моя гордость была уязвлена. Я не хотел оскорбить тебя. Честно, я действительно иногда приглашаю фотографов на наши вечеринки, но, когда я приглашал Уолли Стивенса, у меня не было подобных мыслей.
Он резко сократил дистанцию и впился в мои губы. Он слегка пах сигаретами, и я ощутила вкус алкоголя два этих порока я себе не позволяла. Я отстранилась и жадно глотнула воздух. Он смотрел мне в глаза и был так близко, что мои ресницы, которыми я отчаянно хлопала, касались его. У меня в голове роился миллион вопросов, но все на одну тему: «Что ему нужно?»
Я усмирила недовольные голоса у себя в голове и посмотрела в его полные любопытства глаза. Он ждал, что я что-то скажу. Или сделаю. Я наклонилась вперед и прижалась к нему лбом, а потом закрыла глаза, передавая инициативу ему. Когда я расслабила плечи, он снова прижал губы к моим, сильно, но в то же время нежно, а я не удержалась от соблазна провести языком по его нижней губе. Он отстранился и глубоко вдохнул. Он вглядывался мне в глаза и, должно быть, понял, как сильно я хотела, чтобы он это повторил.
Он запустил руку мне в волосы, а потом взялся за шею и резким движением притянул меня к себе. Когда мы снова поцеловались, все, что я знала о Мике Синклере, улетучилось из моей головы. Сначала мои руки лежали у него на груди, но потом я осмелилась добраться до его шеи и ощупать крепкую мышцу, соединявшую спину с плечом. Он застонал, и мое сердце бешено заколотилось.
Машина остановилась.
Я подняла глаза.
Ой, выдавила я. Мы стояли у подъезда моего дома.
Дыхание Мики участилось и стало прерывистым. Он буравил меня взглядом, как ни один человек ранее. Я покачала головой, чтобы развеять сомнения. Он хочет, чтобы я осталась в машине или чтобы я ушла? Он хочет, чтобы я пригласила его? Должна ли я его пригласить? Что ему от меня нужно?
Прежде чем возникла неловкая ситуация, я схватила камеру с вещами и открыла дверь автомобиля, не ожидая, пока это сделает водитель.
Мика выбежал за мной:
Джо.
Я заметила свет в окнах своей квартиры, а это значило, что Зайон не спит.
Мика схватил меня за плечо и развернул к себе.
Прости. Я совершил ошибку? Не стоило
О боже. Нет. У меня затряслись ноги. Нужно было повысить уровень сахара в крови, но я решила, что успею сделать это дома, если уйду прямо сейчас. Я произнесла:
Мне нужно идти. Извини.
Я сбежала. У меня дрожали руки, когда я набирала код от двери к подъезду. Мика еще звал меня, но я отчаянно пыталась попасть внутрь. С резким жужжанием замок открылся, и я, слава богу, вошла.
Глава 7
Щелкнул замок, и дверь за мной закрылась, а я рухнула на нижнюю ступеньку, обняв голову руками. Я поняла, что не смогу подняться по лестнице, нащупала телефон и написала текстовое сообщение Зайону. «Внизу. Помоги».
Я опустила голову на грязную ступеньку в надежде, что Зайон скоро придет. Где-то наверху хлопнула дверь. Эхо шагов звучало все ближе. Зайон бежал семимильными шагами и перепрыгнул несколько последних ступеней. И вот он предстал передо мной. Он поднял меня и отнес в квартиру, где положил на диван. Он достал бутылку виноградного сока из холодильника, открыл ее и протянул мне.
Ты сегодня ночью ничего не ела? отругал меня он.
Да. Я потягивала сок, игнорируя скепсис на его лице. Я поела, но это было давно. А потом я вроде как потеряла счет времени.
Это на тебя не похоже. Он покачал головой. Тебе повезло, что я дома. А что ты собиралась делать, если бы меня не было? Умереть на лестнице?
Я видела в окнах свет. Я знала, что ты дома. Я проглотила сок и закрыла глаза, ожидая, пока пройдет головокружение. Но спасибо, что пришел мне на помощь.
Он наклонился ко мне.
Прекрасный принц, черт возьми. Это я. Как ты умудрилась в таком виде приехать домой? Ты взяла такси? Мне пойти заплатить за него? Он подал мне холодное мокрое полотенце, и я положила его на шею.
Нет, все произошло внезапно. Меня подвез Мика Синклер. Я ухмыльнулась и подождала, пока он одарит меня тем самым завистливым взглядом, на который я так надеялась.
Вот сука, произнес он. Но зависть быстро сменилась любопытством. Расскажи мне все.
Ночка выдалась интересная.
Я не возражал бы провести пять минут наедине с таким красавчиком.
Боюсь, ты не в его вкусе.
Зайон фыркнул.
Возможно. В его в кусе все, что движется. Он ушел на кухню.
Я крикнула, не вставая с дивана:
Это всего лишь сплетни.
Эй, сплетни зачастую строятся на правде. Возможно, ты недостаточно долго следишь за желтой прессой и не видела, как часто он появляется с новой девушкой, едва успев бросить предыдущую.
А я думаю, репортеры просто создают ему такой имидж.
Он вернулся с моим глюкометром.
Почему ты так решила?
Я потерла большой палец спиртовой салфеткой и проколола его. Кровь начала капать, и я приложила к пальцу тестовую полоску.
По дороге Мика неофициально рассказал мне, что он и рад бы взять на себя ответственность за столь частые расставания, но обычно бросают именно его. И бросают девушки, которым надоедает играть с ним и хочется забраться повыше.
Уровень сахара оставался ниже семидесяти, и Зайон пошел на кухню и вернулся с бананом.
И Мика решил довериться девушке, которая работает в желтой прессе? А ты не думаешь, что через тебя он решил «отмыться»?
У меня внутри все сжалось.
Но это же было неофициальное заявление.
Да, но он знает, что эти сведения наложат отпечаток на любой материал, который ты о нем напишешь в будущем.
Я об этом не подумала.
Он очистил банан и протянул его мне.
Съешь.
Я сосредоточенно жевала и глотала, больше переживая за уровень глюкозы, чем за Мику. Как только банан был съеден, мне на ум пришла еще одна мысль.
Тогда почему он?..
Почему он что? Он рухнул на стул рядом со мной, подперев подбородок руками. Он был еще большим сплетником, чем моя мать. Неудивительно, что они так хорошо поладили. Неудивительно, что эта работа удавалась ему куда лучше, чем мне.
Я вспыхнула от смущения, поняв, как легко я сдалась Мике. Этот поцелуй одурманил меня, и он знал, что так и будет.
Ничего.
Что случилось?
Я замахала руками.
Я позволила ему поцеловать себя, ясно? О боже, я такая идиотка.
Он откинулся на спинку стула, его многочисленные афрокосички через секунду последовали за ним.
Отличный способ похоронить прекрасное начало статьи, Джози. Он закрыл глаза, а потом снова открыл. Ты шутишь.
Нет.
Ты целовалась с Микой Синклером?
Да.
С Микой, черт возьми, Синклером?
Да.
Милостивый боже. И как это было? Теперь он наклонился вперед и смотрел на меня так, словно я могла в любой момент воспарить в воздухе.
Это было восхитительно, до тех пор пока я почти не отключилась и не бросила его на тротуаре.
Что? Он вскочил и выглянул из окна, как будто с того угла можно было увидеть тротуар. Ты ему что-нибудь сказала?
Я посмотрела на него затуманенным взглядом.
Я была слишком занята, пытаясь не впасть в кому прямо у его ног.
Ты ничего ему не рассказала?
Я скрестила руки на груди.
Забудем об этом. Как бы там ни было, все, наверное, к лучшему. Ты можешь представить, что могло произойти, попроси я его проводить меня наверх.
Он закатил глаза, как будто над его головой завис невидимый пузырь.
Я хотел бы вообразить такое.
Зайон, рассмеялась я. Ты невыносим!
Он пожал плечами.
Но да. Тебе, пожалуй, лучше с ним не связываться. В конце концов он просто разобьет тебе сердце. Хотя даже не собирался этого делать.
Да. Я потянулась, от чего Зайон начал зевать. Мне нужно поспать. А почему ты вообще дома? Я думала, ты у Роберта.
Он рухнул на диван рядом со мной и скорчил гримасу.
Он меня игнорирует. Я все равно думал пойти на улицу, но у меня почему-то не лежала душа.
Я подкатилась к нему и положила голову ему на грудь, прижавшись к нему, как пьяная.
Прости. Жаль, что я не знала, как ты переживаешь.
Он обнял меня за плечи и сжал.
Не волнуйся. В море еще полно рыбы. По крайней мере, хоть у кого-то из нас случилось что-то интересное. Он включил свой южный акцент на максимум и сказал: В конце концов, завтра будет новый день.
Я проснулась под скворчащие звуки на кухне. Я доползла до гостиной, упала на диван и проверила уровень глюкозы. За те месяцы, что я прожила с Зайоном, он стал наполовину соседом по комнате и наполовину моим лучшим другом. В колледже мы дружили, но, поскольку работали и жили вместе, стали почти семьей. Я подозревала, что он договорился с мамой и обещал приглядывать за мной. Периодически он начинал суетиться, особенно когда считал, что я перебарщиваю с чем-либо. Я не сильно возражала. Я знала, что он переживает за меня так же, как я за него.
Он порхал по кухне за приготовлением завтрака, и, когда я встала, чтобы потянуться, он приказал мне сидеть смирно и не шевелиться, пока я не поем. С тех пор как мы съехались, у меня не было серьезных приступов, но он наблюдал ситуацию в колледже, когда я попала в больницу после особенно напряженной недели выпускных экзаменов. Он еще явно нервничал из-за того, что случилось прошлой ночью.
Нам повезло, что было субботнее утро. Если бы мы пошли на работу, он привел бы Энди в бешенство таким поведением. Энди со скрипом дал мне пару послаблений вроде позволения хранить бутылку сока и инсулин в мини-холодильнике. Энди рассказывал, что его сосед по комнате в колледже контролировал диабет при помощи правильного питания и упражнений, как будто мои профилактические уколы только подтверждали слабость моего характера. И ему было бесполезно объяснять, что мой организм не производит инсулин.
Я чувствовала себя нормально, но я ни за что не смогла бы убедить в этом Зайона. И так я уселась читать книгу, но мои мысли летали далеко, ведь я вспоминала прошлую ночь. Или, точнее, волновалась, что подумал Мика, после того как я бросила его одного на тротуаре без каких бы то ни было объяснений. Решил ли он, что я еще злюсь на него за то, что он оскорбил меня? (А я злилась.) Или что я обиделась на то, что он поцеловал меня? (Не обиделась.) Или что он отталкивал меня физически. (Уж точно нет.) Я никак не могла связаться с ним, извиниться и сказать, что получила удовольствие от каждой секунды этого поцелуя. (И получила.)
Он чувствовал себя идиотом? Я точно.
Помимо беспокойства из-за того, что я его отшила, я не могла отделаться от мысли, что он просто дразнил меня. Неужели он с серьезными намерениями пригласил меня на вечеринку? Разумеется, он привык добиваться всего, благодаря умению очаровывать людей. Неужели девушки хоть когда-то отказывали Мике Синклеру? Сколько вопросов он оставил без ответа одним поцелуем этих губ?
И все же Зайон был прав. Если я поддамся обаянию Мики Синклера, он разобьет мне сердце, даже не подозревая об этом. Лучше признать, что он просто повеселился, и отпустить ситуацию.
Когда зазвонил телефон, Зайон как раз нес мне тарелку с чем-то желто-оранжевым либо яичница с сыром, либо недожаренная яичница, а я не потрудилась посмотреть, кто звонит, прежде чем ответить.
Джозефина, какого черта? Я отдернула телефон от лица и уставилась в экран. Я ударилась о ножку кофейного столика.
Доброе утро, Энди. Что случилось? Раз уж он звонит в субботу утром, значит, дела плохи.
Я всю ночь ждал твоих фотографий. В итоге я сдался и отправился спать и потом обнаружил, что ты загрузила все снимки посреди ночи.
Я знаю, но
К тому же все эти кадры совершенно бесполезны. Я отодвинула телефон от уха, и Зайон услышал оскорбительные реплики из динамика. Столпившиеся гости, которые позируют на камеру. Кому это нужно?
Я знаю, но все постоянно думали о том, что их снимают, Энди.
Так твоя задача выключить камеру и смешаться с толпой. Ты хоть какие-то новости узнала?
Я вспомнила Иден и ее тайну.
Нет, Энди.
Самое смешное, что сенсацию этого вечера сняли не в доме, а за его пределами и принадлежит она другой газете.
Почему? Что случилось?
Что ж, могу поклясться, что это ты ушла с вечеринки и села в машину с Микой Синклером. Быть может, я видел другую Джозефину Уайлдер на шестой странице «Дейли ньюз».
Я беззвучно произнесла: «Вот черт!», обращаясь к Зайону. Я лихорадочно тыкала пальцем на ноутбук и рисовала круги рукой. Он открыл ноутбук и протянул его мне.
О чем ты? Я медлила. Я знала, что мне конец, но сначала нужно было увидеть все своими глазами. Я открыла веб-сайт и принялась щелкать по ссылкам, чтобы добраться до светской хроники. И вот она я рядом с Микой Синклером. Этого следовало ожидать. Вокруг нас вспыхивали десятки камер, когда мы с Микой забирались в такси. К тому же я попала в заголовок: «Мика Синклер уезжает с вечеринки с папарацци Аникой Джо Уайлдер, дочерью известного фотографа Чандры Нампутири».
Ой. Я почувствовала, как кровь отлила от лица. Все было хуже, чем я могла себе представить. Мне была ненавистна сама мысль, что они таким образом использовали мое имя, и по иронии судьбы я ощутила, как чувствуешь себя, когда журналист из желтой прессы влез в твою жизнь.
Я все объясню.
Ты хоть что-то из него выудила?
Энди, мы общались неофициально.
И что? Я плачу тебе за то, чтобы ты тусовалась с этими людьми?
Он просто подвез меня домой. Ситуация не располагала.
Послушай, скаут. На этой неделе ты не принесла ничего, с чем я мог бы работать. Напомнить, в чем заключается твоя работа?
Нет.
Тогда усвой, что ты не можешь дружить с этими людьми. Придется выбирать между работой и весельем. Если уж я вижу, что ты проводишь время со знаменитостями, то рассчитываю получить хоть какие-то сведения, которые пойдут в печать. Понимаешь?
Да, Энди. Было непохоже, что в ближайшее время я попаду на какую-нибудь вечеринку в качестве гостя.
Ты делаешь отличные снимки, Джо, но наша работа не льстить людям. Мне нужно, чтобы ты втянулась в игру. Его тон смягчился, и я поняла, что буря миновала. Ты знаешь, я постоянно получаю жалобы от кадровых сотрудников, так что прекрасно осознаю: вы, ребята, думаете, что я слишком строг. Я задержала дыхание. Я не знала, что на это ответить. Но я всего лишь хочу, чтобы вы выкладывались по максимуму, правильно же?