Вы о чем? спросила, пробегая глазами по скудному досье.
Как? Так вы не в курсе дела? Я вызывал Анну, беседовал с нею, и мне показалось, что мы друг друга поняли. Я, признаться, до конца не верил в их роман. А через несколько дней узнаю, что они уже живут вместе!
Марина побагровела. Обсуждать с деканом личную жизнь дочери она не собиралась, тем более в снисходительно ехидном тоне, сквозившем в каждом растянутом слове Бориса Венедиктовича. Но еще мучительнее, чем выслушивать подобные суесловия, было осознавать, что этоее вина.
Давайте, не будем об этом, тактично остановила декана.
Как пожелаете, и без того узкие глаза его превратились в щелки, а потом расширились. Он откинулся на спинку кожаного кресла и снова взял бокал. Видимо, Маринина персона его больше не интересовала. Ни как женщина, ни как собеседник.
Можно, я заберу эту бумагу? Или копию? поняв, что не сможет сосредоточиться в этих стенах, произнесла Марина.
Да, конечно. Я ее для вас и напечатал. Знаетепоследнее средство воздействия
Спасибо, пресекла дальнейшие нравоучения. До свидания.
Да-с, оборвавшись на полуслове растерянно произнес декан. Заходите. И это Если все так и останется, я буду вынужден отчислить Анну. Не обессудьте.
Он демонстративно развел руками, выплескивая коньяк из бокала на махровый ковер. Марина поспешила покинуть его кабинет, приемную, да и сам университет. Впиваясь взглядом в четкие буквы и фотографию в серую крапину, пыталась вспомнить, где видела это лицо?
Марина не помнила, как добралась до нужного дома. Бесконечная масса улиц, поворотов, светофоров слилась в единую массу, будто она крутилась на карусели. В груди горело от ненависти к самой себе. Что же она натворила из-за пустой ревности? Почему не выслушала Анюту, не поверила ей? Ведь было так просто выяснить правду! Марина ежесекундно кляла себя за одержимость Сергееминаче не назовешь болезненную привязанность, замешанную на любви.
Подкараулив первого выходившего из подъезда, проникла внутрь. Не помня себя, добралась до пятого этажа, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Трясущимися пальцами нажала на звонок, борясь с желанием начать колотить в дверь. Тишина Кажется, кто-то тихонько подошел с той стороны, остановился. Пусть смотрит! подумала про себя. Ее лицо ничего не скажет этому чудовищу, посмевшему совратить ее девочку!
То, что время идет, а никто не открывает дверь, доводило до бешенства, заставляло сердце разрываться в груди тугими толчками. Когда же кончится эта проклятая тишина? Видимо, понял, негодяй, что натворил, и теперь отмалчивается в надежде, что Марина уйдет! Нет уж! Она поднимет на уши всех соседей, весь дом, весь город, если понадобиться, но добьется от него ответа!
За дверью послышалось шуршанье и звук отползающей в сторону цепочки. Едва железная преграда отъехалаМарина ворвалась внутрь. Первое, что бросилось в глазаАнюта в розовых трусах и мужской рубашке. Мир перевернулся, разом превратившись в безумную пародию, фарс. Как она могла допустить, чтобы дочка попала в лапы престарелого ловеласа?! Гнев наполнил каждую клеточку, ища выхода. И Марина знала, на кого его обрушитза Аниной спиной, растерянно застегивая брюки, стоял Виктор Андреевич.
У Марины потемнело в глазах, кажется, ее даже затрясло от ненависти. Худощавый великовозрастный мужик с отпечатком интеллигентной грусти на лице. Именно такие нравились ей самой примерно в Анином возрасте. Веяло от них какой-то загадкой, печальной историейхотелось узнать, что с ними случилось и утешить. Но Марина быстро разобралась в натуре одного такого «обиженного жизнью», после чего в молодости мужчины к сорока стали для нее безликими манекенами. У Анюты вышло иначе А все из-за нее!
Что? Доволен собой? произнесла, наполняя слова едким сарказмом.
Виктор Андреевич подался вперед, всматриваясь в Маринино лицо.
Простите, мы знакомы? близоруко щурясь, спросил он.
Заочно, ты договорить не успелавмешалась Анюта.
Это моя мама, отступая к совратителю, пояснила она. И добавила, как пригвоздила, приемная.
Анюта, не вмешивайся. Ты просто не понимаешь, что это за человек.
Мам Марина Вячеславовна, я люблю этого человека. И я уже взрослая, чтобы самой за себя постоять.
Нет! Такие типы идут на все, чтобы поразвлечься с молоденькой девчонкой!
Простите, деликатно кашлянув, вмешался Виктор Андреевич. Но я ни с кем не развлекался. Понимаю, вас обескуражило, что Аня живет у меня. Аня открыла рот, но он жестом остановил ее. Но ей больше некуда было податься. Того, о чем вы подумали между нами не было и не будет. Я так решил. Не стану скрыватья испытываю определенные чувства
Знаю я, что ты испытываешь! перебила Марина. Как только земля таких носит! Была бы своя дочь, поди, все ляжки кипятком обоссал бы от страха за ребенка!
Не надо так, голос негодяя наполнился печальными нотками. У меня тоже пропала дочка давным-давно И я до сих пор не знаю, где она и что с ней
Он продолжал говорить, но Марина не слушала. Чудовищная догадка вонзилась в сознание, будоража память. Замотала головойэто невозможно! Но сознание услужливо подталкивало к глазам выдержки из газет, до сих пор хранимых в запертом ящике тумбочки:
«Внимание, розыск!
Разыскивается трехмесячная Кристина Чагина. Четвертого июля Галина Чагина, была найдена мертвой на тротуаре около городского парка. Следствием установлено, что она выходила в магазин с ребенком в коляске. На месте гибели обнаружена коляска, но ребенка в ней нет. Просим всех, кто что-то знает, обратиться в местное отделение милиции».
Дальше приписка от лица самого Аниного отца:
«Пожалуйста, верните ребенка! Очень надеюсь, что вы поймете, что я сейчас чувствую, потеряв в один день и жену, и дочку. Или хотя бы сообщите, что с ней все в порядке! Прошу вас! Кто что-нибудь знает или виделне утаите! Буду благодарен всем отозвавшимся. С надеждой, Виктор Чагин».
И черно-белая фотография: Аня на руках у матери и ее отец, заключающий обеих в широкие объятия
Не-е-ет сорвалось с Марининых губ. Детектив приходил к ней с утра, значит, Виктор Андреевич еще не в курсе, что Аняего дочь Нет! Закричало все Маринино существо. Неужели из-за ее бессмысленной истерики Анюта оказалась в объятиях собственного отца, да еще в такой извращенной форме? Мысль казалась невыносимой, прожигающей душу насквозь отчаянием и угрызениями совести.
Ты Ты Марина никак не могла произнести этого вслух. Ублюдок! Ты совратил собственную дочь!
Виктор Андреевич окаменел, перестав даже моргать, а потом стал переводить взгляд с Марины на Анюту. Дочка тоже застыла, прижимая руки в груди. Она во все глаза уставилась на Марину, как бы умоляя «скажи, что это не правда!».
Да, Марина продолжала добивать врага. Это я забрала ребенка из красной коляски, когда твоей жене попала щебенка в висок. И было это в Твери, правда, тогда город назывался Калинин
Она не отдавала себе отчета, обрушивая на Виктора Андреевича очередную порцию подтверждений. Желание растоптать его, вынудить кусать локти от раскаяния, поглотило ее. Изливая свою вину на другого человека, Марина совершенно забыла про Анюту. Когда же спохватиласькак она отреагирует на сказанное, очнулась и дочка.
Продолжая мотать головой, Аня выскочила из квартиры как былав трусах и рубашке. Марина рванула следом, но ее остановили цепкие пальцы Виктора Андреевича, впившиеся в предплечье.
Это правда?! переходя на крик, спросил он.
Да. Тебе недостаточно доказательств? Так знайутром ко мне приходил нанятый тобой детектив. Антон Фамилию не запомнила, но она какая-то смешная.
Марина попыталась оторвать его руку от себя, но ничего не получилосьона сжималась еще сильнее, грозя оставить синяки.
Пустите меня!
Зачем? в глазах Виктора Андреевича стояли слезы. Марина отвернулась, кроме влаги там еще было что-то такое, чего она не могла выдержать.
Бог подарил ее мне.
Секундаи он разжал руку, сползая на порог. Марина побежала вниз, поглощенная одной мысльюнадо догнать Анюту. А там все наладится, да, все будешь хорошо. Главноедогнать Анюту
Глава 33
Аня бежала, не разбирая дороги, пока не стало колоть в правом боку. В голове резвился ветер, разбрасывая мысли в разные стороны. Сейчас она не думала ни о чем и ничего не соображала. Только в груди все разрывалось на части, не имея возможности выплеснуться слезами. В глаза будто насыпали песка, а губы шептали одно: «Так не бывает».
Углубляясь в незнакомые переулки, совершенно не запоминала, куда бежитвсе дома казались одинаковыми, серыми и убогими великанами. Да и зачем? Она не вернется обратно. Никогда. Ноги занесли Аню в какой-то узкий двор с коробушками гаражей и бабками у подъезда. Они смерили ее «прокурорскими» взглядами.
Чего только с молодежью ни делается, поджав губы, произнесла одна из нихтучная, в цветной кофте и с авоськой в руках.
Совсем стыд потеряли, поддержала ее вторая, такая же полная, но ниже ростом и в очках с толстой оправой.
Аня не сразу поняла, что речь идет о ней. А, впрочем, неважно. Теперь все стало неважно Осмотрелась, выискивая, куда можно было бы пройти дальше. Но двор оказался глухим.
Да она, поди ж, наркоманка, подбирая авоську к груди сказала первая бабуся. Можа, милицию вызвать?
Да ты что?! Я их и не видала никогда, искренне всплеснула руками вторая, пристальнее всматриваясь в Анино лицо. Молодая такая, а уже порченная
Да ты смотри: кто в здравом уме по улицам голышом бегает? Точнонаркоманка, либо пьяная Но пьяная бы на ногах ровно не стояла А чего их жалеть-то, сволочей? Сами колются и других на дозу подсаживают, вторая бабуся решительно направилась к подъезду. В соседнем подъезде у Кириллыча одна такая внука СПИДом заразила.
Сказав это, она скрылась за железной дверью. То ли поспешила вызвать правоохранительные органы, то ли просто испугалась, что наркоманка может и ее заразить чем-нибудь. Подумав об этом, Аня усмехнулась, ощущая, какая кривая и едкая вышла улыбка. Да, скорее всего она и впрямь выглядит ужасно. Растрепанная, с безумным взглядом, в одних трусах и мужской рубашке. Увидев такую в своем дворе, Аня тоже поспешила бы скрыться прочьот греха подальше. Спохватиласьнадо же, вернулась способность мыслить Вот только о главном и мучительном мозг упорно отказывался рассуждать. Как и верить в реальность происходящего.
Дочка, тихо произнесла оставшаяся бабушка. Ты бы шла домой. Али случилось чего?
Случилось еле выдавила из себя Аня. Нестерпимо захотелось выговориться здесь и сейчас, но слезы застряли в горле и дальше не шли, как и откровения. А дом У меня теперь нет дома. И не было никогда
Бабуля посерьезнела, подошла ближе, впрочем, оставаясь на разумной дистанции.
Так, может, милицию вызвать?
Нет, спасибо, не мигая, ответила Аня. Милиция мне не поможет
Не дожидаясь ответа, она помчалась прочь из незнакомого двора. Вернувшаяся способность мыслить убивала, наполняла душу горечью и страданием. Бежать, ничего не соображая, было легко и свободно. Вот только рыдания все сильнее штурмовали горло и становилось труднее справиться с желанием выплеснуть их в чью-нибудь надежную жилетку.
Видимо, Анины ноги лучше нее самой знали, куда нести хозяйку. Через полчаса, час или полтораона не знала сколько прошло времениостановилась, напряженно глотая ртом воздух. Огляделасьзнакомый дом с железными балконами. Аня прошла во двор, нажала код подъезда под удивленными взглядами женщин, приглядывавших за возившимися в песочнице детьми. Вошла в подъезд, отсчитала каждую ступеньку, вспоминая, как Сережа нес ее здесь на руках. Память отказала на пятнадцатой.
Очнулась перед открытой дверью, из которой доносился противный писк звонка. Будто в вязком сне проследила за своей рукой, беспрестанно трепавшей черную кнопку. Наклонив голову, стала всматриваться в тьму проемагде же Сережа?
Анюта, да ответь же! над самым ухом раздался его отчаянный голос.
Оказывается, он тряс ее за плечи. Почему раньше не почувствовала? Мысли пружинили, мешались, ускользали. Каждую становилось крайне сложно додумать.
Привет произнесла, словно кукла, которая хлопает глазами и пищит «мама», когда ее переворачивают.
Что случилось? интонация Сергея наполнилась тревогой.
В один миг перед Аниными глазами пронеслась минувшая сцена, больше напоминавшая театральную постановку или дурацкий розыгрыш. Вот когда слезы вырвались наружу.
Мне плохо Мне очень плохо, Сережка
Аня задыхалась. Слова застревали в горле, в груди разгорался пожар. Как она могла полюбить родного отца? Кто там наверху решил сыграть с ней такую шутку? А главноеза что? Ане казалось, что она умираетрыдания рвали легкие. Ей хотелось наказать себя за предательскую, запретную любовь, вырвать сердце и сжать его в кулаке. Она готова была на вселишь бы оно перестало ныть и впиваться в душу щемящей горечью.
Анют, расскажи хоть что-нибудь! Я попробую помочь, Сергей обеспокоенно тормошил ее, пытался заглянуть в глаза.
Но Аня не смогла ответитьиз ее рта не вылетало ничего, кроме рыданий. Плечи дрожали, слезы лились сплошным потоком, застилая глаза.
Препод твой что-то натворил? Марина? Сережка предпринял новую попытку разговорить ее.
Аня сильнее прижалась к его надежному плечу. Ощутила искреннюю поддержку, заботу, проскальзывавшую в интонации, словах, жестах Сергея. Вот оннастоящий друг, которому всегда можно поплакаться «в жилетку», доверить тайны и в ответ услышать не абстрактное «все наладится», а правду. Он не станет ее жалеть, чтобы полегчало, но поможет исцелиться через мучения и боль. И при этомвсегда будет рядом, защитит. В голову закралась шальная мысльвот кто поможет ей избавиться от проклятого чувства.
Перестав рыдать, Аня повернулась к Сергею, заглянула в теплые карие глаза, а потом прикоснулась к губам своими. Он не отшатнулся. Сидел, как вкопанный и ждал, когда она перестанет его целовать. Но Аня не унималась. Осознание, что ласкается не к тому, кто оказался так дорог и так недосягаем, терзало. Хотелось остановиться и убежать. Вот только можно ли скрыться от себя самой?
Аня провела языком по Сережиным губам, прижалась к нему всем телом, еще содрогающимся от плача. Хотелось вжаться в него, почувствовать на себя тяжелую плоть мужчины, который единственный не причинит вреда, потому что не хочет этого делать. Кажется, более опытная в любовных делах Карина говорила, что сильный пол возбуждают прикосновения «там». Замирая от страха и давясь слезами, Аня скользнула рукой к Сережиной ширинке, но он остановил ее.
Ты этого хочешь? спросил осипшим голосом.
Мне это надо, Сереженька Очень надо Аня оторвалась от Сережиных губ и умоляюще посмотрела на него.
Не произнося больше ни слова, Сергей ответил на поцелуйдолго, трепетно, но не страстно. Будто не сексом собирался заняться, а писал кистью на холсте. Так же нежно положил ее на диван и стал расстегивать рубашку. Каждый миг, когда он прикасался к ней, Аня мысленно благодарила Сережу. Его ласки были не требовательными, а успокаивающими, размеренными, поцелуи согревали. Аня зажмурилась, целиком отдаваясь во власть первого любовника.
Выходило совсем не так, как ей хотелосьвместо наказания она получала утешение. И только острая боль, вонзившая внизу живота, наполнила душу очищающим самобичеванием. Но это именно та боль, которая ей сейчас была нужна.
Аня стояла под прохладными струями душа, равнодушно рассматривая обстановку Сережиной ванной. Голубая плитка на стенах и такой же пол, местами облупившая побелка на потолке Пустая корзина для грязного белья, с усердием бухающая стиральная машинка и кристально-белый «седалищный друг» Узкий совмещенный санузел, который казался просторным только из-за того, что вместо привычной чугунной ванной красовалась душевая кабина. Аня закрыла лицо руками. Вот и все Теперь от ее невинности не осталось и следаСергей вовремя сообразил, что произошло и аккуратно подложил под Аню свою рубашку, которая сейчас вертелась в стиральной машинке.
Хотелось плакать, но глаза оставались сухими. Детство кончилось. Причем не час назад на диване, а тогда, когда в дверном проеме квартиры Виктора показалось перекошенное лицо матери Аня уже смирилась с этим. И теперь в груди разрасталась кромешная пустота, поглощавшая все прочие чувства В том числесожаление о содеянном.