И потом, чего теперь метаться, если все случилось? Не без ее желания случилось И тут стоит еще раз поблагодарить Сергеяон не стал ее утешать, раскаиваться или мозолить языком тему девственности. Хоть и был удивлен и даже растерян, когда понял, с чем столкнулся. Аня видела это по его лицу. Но недоумение сменилось нежностью, движения стали до крайности плавными, будто Сережа испугался, что она разобьется от очередного толчка. Не разбилась и не рассыпалась Просто, стала чуть-чуть другой. И потомона сама хотела этого, к чему теперь терзания и разговоры?
Аня выдохнула, выталкивая из легких тоску вместе с воздухом. Может, много позже она и будет убиваться, но сейчас в этом нет смысла. Когда на плечах висит более тяжкое преступление, такой грешок кажется невесомым, надуманным Отец Сколько раз, несмотря на ненависть к выдуманному образу, Ане хотелось его ласки, доброго совета, строгости в конце концов! В детском саду и начальных классах она с завистью слушала рассказы других детей, когда на двадцать третье февраля они хвастались храбрыми и умелыми папами. А потом просто перестала верить в чудо и ждать, что отец вернется. Бросит разлучницу и найдет их с мамой Вот идиотка! Она и впрямь верила в это! Жила мечтой и, как казалось, стерегла для папы место в маминой сердце
Теперь у нее нет мамы Той самой, которая пела колыбельные и ругалась из-за двоек Той самой, которой единственной можно было рассказать обо всех проказах, замирая от страха в ожидании упреков. И вместе с тем, заботливее и роднее которой не существовало во всем мире другого человека Вселожь! Даже сейчас в голове не укладывалось, что случившеесяправда Словно Аня впала в забытье и оказалась в кошмаре, где каждый близкий превратился в оборотня: матьв монстра-воровку, а любимыйв заблудшего отца
Аня закрыла рот ладонью, давясь яростным стоном. Почему она?! Этот вопрос мучил ее неотступно. Чем провинилась? В Москве миллионы людей, а такое «счастье» свалилось именно на ее голову! Уж лучше бы кирпичтак хотя бы не пришлось жить дальше с полученными ранами А ей придется Смотреть в зеркало, видеть глаза, которые подарила ей настоящая мать, вспоминать волнующие поцелуи того, кого язык отчаянно отказывался называть отцом И жить с этим.
Взгляд скользнул по станку, видимо, оставленному Сергеем после утреннего бритья. Хотя Всего несколько полос на запястьях и все проблемы растворяться в бесконечности небытия Пугающей пустоте, заглянув в которую душа сжимается в комок, а сердце обливается кровью. Аня вздрогнула, собственные мысли заставляли трястись, но не от холода, а от пожирающего сознание страха. Она подалась вперед, потом отшатнулась. «Этим ничего не решишь»шептали губы, а руки все равно тянулись к лезвиям. Надо только разломать станок, чтобы вытащить их из безопасного плена. Суицид перестал казаться невозможным, наоборотвсе больше манил исцеляющей силой забвения.
Дверь в ванной открылась, на пороге застыл Сережа с полотенцем в руках. Аня инстинктивно прикрылась правой рукой, а левую спрятала за спинув ней сейчас был зажат бритвенный станок. Почувствовала, как кровь прилила к щекам. «Веду себя, как ребенок, застанный с коробком спичек», досадливо подумала. Более того, внутри поселилось раздражение, что Сергей ворвался в самый неподходящий момент. Видимо, он заметил смятение на ее лице, отвернулся и протянул полотенце.
Держи, хватит мокнуть, пойдемчаю горячего попьем с медом, в голосе сквозила наигранная бодрость.
Наверное, Сережа и впрямь хотел поднять Ане настроение, но сейчас ей было нужно только одночтобы он поскорее ушел.
Ты иди, пробурчала она, скрывая досаду. Полотенце брось куда-нибудь, я еще не закончила, со смаком выговорила последнее слово. Скоро будет конец всему: и купаниям, и угрызениям совести
Сергей оставил полотенце на стиральной машине и ретировался. Аня развернулась к душевой, полная решимости покончить с этой никчемной жизнью. Взгляд наткнулся на капли, разукрасившие алым голубизну кафеля. Аня поморщилась, раскрыла левую ладонь, из тонких полос на которой сочилась кровь. Видимо, она слишком сильно зажала станок в кулакеон сломался, и лезвия впились в нежную кожу.
Аня подошла к раковине, включила воду и подставила туда руку. Прозрачные струи становились розовыми и уносились в сток. Вот так и ее силы умчаться из порезанных вен в просторы канализации, а вместе с ними и все ее существо. Сознание померкнет под аккомпанемент терзающей душу ненависти к самой себе
Анют! Хватит угнетать себя в одиночку! раздался голос Сергея из-за двери. Выходи уже!
Аня вздрогнула и очнулась от завораживающего зрелища. Схватилась за руку, словно на ней зияла смертельная рана, и опрометью выскочила из ванной.
Глава 34
В дверном проеме Аня столкнулась с Сергеем, уткнулась ему в грудь и разревелась, размазывая слезы и кровь по лицу. Он крепко обнял ее, погладил по волосам широкой ладонью.
Ну, хватит, успокаивайся, произнес нарочито жестко, прижимаясь щекой к Аниной голове. Все пройдет
Нет Это всегда будет со мной, с трудом выговорила она. Сережа
Это что у тебя? резко оборвал он, заметив кровь на ее ладонях.
Спрятать руки Аня не успелаСергей с силой притянул их поближе, нахмурился, рассматривая порезы. Внутренне сжалась, готовясь выслушать ругань и воззвания к совести, но он не проронил ни слова. Так же молча провел ее в комнату и усадил в кресло, залез в тумбу, извлекая пузырек перекиси и бинты. Аня следила за его размеренными движениями, разглядывала Сережино сердитое лицо Оно действовало, как горькая микстураможет, неприятно на вкус, зато целебно. Внезапно захотелось все ему рассказать, довериться даже в большей степени, чем несколько часов назад. Слова скатывались с языка, унося с собой частицу той боли, что клокотала в груди. Ощущение безнадежной прострации истлевало под напором Сережиных заботливых рук, бинтовавших располосованную ладонь.
Перестав говорить, Аня уткнулась Сергею в плечо, будто пряталась от чувства вины, просыпавшегося под его строгим взглядом. Он затянул тугой узелок, обрезал махровые края повязки, задержался, согревая ее руки своими. Потом снял с себя футболку и одел на нее, как на ребенка.
Это того не стоит, после нескольких минут раздумий произнес Сергей.
У меня теперь ничего не осталось, на глаза опять запросились слезы. Ни семьи, ни любимого человека
Нет, Сергей решительно мотнул головой. Есть ты. Значит, ты должна жить ради себя.
Аня кисло улыбнулась.
Тебе легко говорить отвернулась, разглядывая лакированный подлокотник кресла.
Анют, почему ты так уверена, что только тебе бывает плохо? Сергей резко перешел на грубый тон, вырывая ее из очередной волны саможаления. Откуда этот малолетний эгоизм? Вроде уже взрослая девчонка, а все думаешь, что у всех текут молочные реки с кисельными берегами, кроме тебя!
Можно подумать, ты испытывал нечто подобное! огрызнулась Аня, но тут же пожалела. Желание отговариваться и сыпать гадостями невольно захватывало верх над здравым смыслом.
Не совсем. Но было. Не надо замыкаться на себеоглянись, и увидишь, что в душе у каждого тонет камень, круги от которого никак не перестанут бежать Да, тебе досталось от старухи-жизни, но у нее же припасено до хрена предательств для других.
Сергей встал и вышел из комнаты. Вскоре из кухни донесся щелчок чайника и хлопанье холодильника. Бесприютная тишина повисла над Аниной головой. Казалось, что в густоте беззвучия слышно, как бьется тугими толчками ее сердце. Без Сережиной опеки стало сиротливо и зябко. Поежившись, Аня тоже отправилась на кухню. Сергей стоял около раковины и ополаскивал кружки. На плите грелся ковшик с молоком.
Тебя тоже предавали? спросила, присаживаясь на уголковый диван.
Да, не поворачиваясь, ответил Сережа.
Кто? это не было любопытством. Ане и впрямь казалось необходимым знать, что не ей одной пришлось пройти через подобное.
Моя девушка, с вымученной улыбкой ответил он, ставя чистые кружки на стол. Но это было давно, когда я служил еще. История банальная, так что с твоей никак не сравнима.
Сергей выключил конфорку, разлил пышущее жаром молоко по бокалам, подвинул к Ане деревянную крынку с медом.
Угощайся.
Не дождалась? продолжала допытываться она, запуская ложку в мед.
Да. Причем, я ведь не знал ничего. Просто погано как-то стало на душе. Вот и написал ей: «Что, сука, натрахалась?», а она в ответ всего два слова «Как узнал». Вот и вся любовь
Сергей мешал молоко, забыв положить туда меда.
Ты ее до сих пор любишь? замирая от страха, спросила Аня. Боялась не того, как он отреагирует на подобные расспросы, ответ был важен для нее самой. Она словно примеряла на себя Сережину боль, взвешивая, сумеет ли пережить свою?
Нет, чересчур резкий ответ. Будто оторвал и бросил от себя еще кровоточащий кусок плоти. Я ее похоронил в тот самый день. И тогда мне тоже не хотелось жить, казалосьбольше ничего не будет и не было никогда. Но потом опомнилсяоставалась мать, отец, который еще не погряз в беспробудном пьянстве. Но вот возвращаться домой я не торопился. Остался служить. Тогда как раз начался путч, вся эта грызня с развалом СССР. А потомЧечня Вот где понимаешь, что нет ничего дороже жизни. Там все другое теряет смысл
Аню распирало узнать побольше о Сережиной службе, но глядя в его подернутые задумчивой пеленой глаза, удержалась. Да и не станет он рассказывать про пережитое на войне.
Ты убивал? все-таки не смогла справиться с любопытством.
Сережа рассмеялся. Кажется, он даже обрадовался такому вопросу.
Тебе это знать не обязательно.
Аня тоже улыбнулась, вспомнив, как в тот день, когда Сережа спас ее, спрашивала нечто подобное. Да, теперь нападение Васькиной шайки казалось таким далеким, зыбким. Если бы все забывалось столь же быстро и легко! Отхлебнула горячего молока, пахнущего липой и акацией, наверное, все и впрямь наладится. Когда-нибудь Но что ей делать сейчас?
Сережка, а что делать мне? Тоже их похоронить?
Обжигаясь, Аня сделала еще глоток. Сережа ответил сразу, видимо, для него все было просто и очевидно.
Конечно, нет. Как бы то ни былоони твои родные люди. Марина Не знаю, о чем она думала, почему не отдала тебя родному отцу? Знаю однонеизвестно, что с тобой случилось бы на безлюдной улице, если бы не она. Она тебя вырастила, воспитала, выучила И нельзя так просто вычеркнуть ее из жизни. Все равно онамать. Пусть и не родная по крови. А вот Андреич Пока видишь в нем мужчинуне стоит пересекаться. Надо остыть, подумать, отвлечься Не знаю. Тут я тебе вряд ли советчик.
А ты как отвлекался когда с армии вернулся? задала щекотливый вопрос, до сих пор вертевшийся на языке.
Мужикам прощепошел девок портить направо и налево. Мстил, ироничная усмешка сорвалась с его губ. А потом успокоился и просто стал жить. Но для тебя это не выход, тут же добавил строго. Узнаю что плохоеуши оторву.
Я бы уехала, но куда? У меня теперь и документов-то нет.
Все у Марины?
Да.
Я заберу. А про уехать, Сереже потер подбородок, найдем куда. У меня тетка живет в Подмосковье. Отправлю к ней в качестве дамы сердца. Заодно и откормит тебя козьим молоком.
Он перешел на шутливый тон, но в голосе все еще проскальзывала грустинка.
Спасибо. Аня положила свою руку на его.
Да не за что. Идипоспи, а я пока смотаюсь на работу. Сегодня моя первая смена после отпуска.
Аня послушно отправилась в комнату, забралась с ногами в широкое кресло и забылась. В этой дреме не было ни снов, ни печалей. Только ощущение, что кто-то большой и сильный смотрел на нее с неба. И этот кто-то, в отличие от нее, точно зналвсе пройдет. Пройдет и это.
Аня бестолково сновала по Сережиной квартире. Насидевшись у Виктора, она больше не хотела замыкаться в четырех стенах. Если бы у нее было, что одетьпошла бы прогуляться, подумать. А так Оставалось только смотреть «зомбоящик». Звонок в дверь заставил вздрогнуть. Нехорошее предчувствие закопошилось в животе, будто кто-то поселился внутри. Нерешительно потоптавшись, Аня отправилась к двери. Может, Сергей забыл ключи?
Глазок представил взору смутно знакомого парнякудрявого с раскосыми глазами. Где же она видела его раньше? Но Аня не стала тратить время на воспоминания. Чутье подсказывало, что открывать не стоит. Отойдя от двери, села в прихожей, обхватив колени. Очередной настойчивый звонок, за нимеще один. Страх сменился раздражением. Он что, так и будет стоять, вдавливая пальцем кнопку?
Откройте! Я знаю, что вы там!
Аня молчала.
Прошу, откройте! Я частный детектив, искал вас по просьбе вашего отца! Виктора Андреевича!
Аня вздрогнула, но только сильнее подтянула ноги к груди, будто на полу разлили кислоту и она боялась в нее вляпаться.
Я все знаю! Простите его, прошу! Он очень вас любит и искал двадцать лет! Понимаю, сейчас вы не захотите с ним разговаривать, но, может, потом решитесь на новую встречу? Прошу вас, откройте!
Послышались глухие толчки в дверь.
Уходите! не выдержав, закричала она. Я никого не хочу видеть!
По ту сторону двери послышалось шуршание, а потом приглушенный топот удаляющихся шагов.
Осторожно, будто ступая по стеклу, Аня подошла к двери. Прислушаласьтишина. Замирая от волнения, открыла замок, выглянула. Безлюдный лестничный пролет с клетчатой плиткой на полу и гнутыми железными поручнями. Взгляд упал на белый листок, валявшийся под ногами. Наверное, выпал из-за ручки двери.
Аня нависла над ним, будто размышлялабрать или нет, а потом молниеносно схватила, беспощадно комкая, и юркнула обратно за спасительную преграду.
«Анна! Можете злится на отца, но очень прошу с ним связаться хоть когда-нибудь. Он очень страдает.»
Нижетелефоны и адресаМосковские и Тверские.
Скомкав листок, Аня отправилась на кухню. Выбросить. Нет, лучше сжечь! Еще раз столкнуться с Виктором Нет! Аня предпочла бы броситься в огонь, чем оказаться с ним рядом. По крайне мере, настоящее пламя должно быть более милосердно, чем геенна стыда и ненависти к самой себе.
Аня села к окну и стала ждать, когда придет Сережа. Угасающее вечернее солнце отползало со двора, и вместе с ним редели мамочки с колясками и карапузами на детской площадке. Вчерашние бабули чинно вышли из подъезда и устроились на скамейке, по-хозяйски оглядывая двор. Аня готова была наблюдать даже за разноцветной кошкой, разлегшейся на капоте разбитой «девятки». Лишь бы не думать ни о чем другом и ничего не вспоминать
Сергей пришел только к девяти. Вымотанный, понурый, будто работал гладиатором и только что побратался со львом. Аня обрадовано крутилась рядом, как щенок, наконец-то дождавшийся хозяина. Рассказывать было нечего, поесть она ничего не приготовила, поэтому звать на кухню тоже не имело смысла. Осталось только преданно заглядывать в глаза.
Держи, Сергей протянул широкий раздутый пакет. Там паспорт и кое-какие вещи, мобильный.
Аня прижала авоську к груди.
Ты был у нее? язык присох к небу.
Не совсем. Заходил, но Марины не было дома. Думаю, вам лучше пока не видится. Хорошо, если ты уедешь завтра с утра.
А как же универ? Аня невольно цеплялась за прежнюю жизнь, от которой у нее ничего не осталось. Хотя, видеть его Нет. Но и прогуливать тоже не очень
Пиши заявление на академотпуск. Я отнесу. Я взял билеты на двенадцатичасовую электричку до Можайска. Можно и раньше, но хочу тебя проводить, если не против
Конечно Спасибо, Сереж, Аня поцеловала его в щеку. Только сейчас осознала, что до сих пор комкает листок с Витиными адресами в руках. Только Я не поеду в Можайск.
Как? Тебе надо
Да, но я поеду в другое место. Думаю, еще есть родня, которая будет рада меня видеть. По крайне мере, хочу на них посмотреть. А уже потомк твоей тете.
Тогда ладно. Ты ела чего?
Аня отрицательно мотнула головой.
Зря, в холодильнике навалом харчей. Я, собственно, уже отчаливаюна работу так и не попал, а ты голодом не морисьи так одни глаза остались. Поешь и спать. Да, заявление в деканат напиши, не забудь.
Хорошо.
Сережа чмокнул ее в макушку и ушел, опять оставив в одиночку разглядывать стены квартиры и изученный вдоль и поперек двор. Аню лихорадило, внезапно вспыхнувшая идея пугала и одновременно притягивала. Конечно, только в мечтах все гладко, но разве от этого люди перестают мечтать?