Ночью меня порой пробивает пот при мысли о том, какая же я все-таки невежда. Как-то раз открыла свой старый реферат и не поняла ни слова, будто он на иностранном языке. Бен совсем меня не знает, если думает, что мне достаточно почитать книжкии все будет в порядке. Я впилась в него взглядом, чтобы он перестал уже говорить о школе. Мерьем темненькая, а Бен темно-рыжий, конопатыйправда, в темноте этого все равно не видно.
Не сдавайся, Лекс, сказал он. Я уверен, у тебя обязательно все получится, нужно только постараться.
Я едва не взмолилась: «Давай уже сменим тему», как вдруг зазвенели бокалы, и гости закричали: «Тост, тост!»
Ну вот, произнес Бен.
Джон с мамой стояли на лестнице. К ним подбежала Айрис. Джон подхватил ее на руки, она обняла его за шею, и он прижал ее к себе.
Спасибо вам огромное, что пришли, с фирменной ослепительной улыбкой обратился он к гостям. Если позволите, я бы хотел сказать несколько слов
И завел речь о том, как впервые увидел маму и с первого же взгляда понял, что она «та самая».
Да вы сами посмотрите, добавил он, а мама смущенно хихикнула и сделала шуточный реверанс. Она покорила мое сердце еще и тем, продолжал Джон, что сразу от меня забеременела. Он приподнял Айрис, и гости восхищенно ахнули. А Джон рассказывал, как переехал к нам, как бывшая жена заграбастала все его сбережения (что тут смешного, кстати?), указал на штукатуркув конце концов ему удалось купить квартиру над нашей и объединить обе в одну.
Однако, продолжал Джон, дом моей мечты существует пока только на бумаге в виде чертежа, который лежит у меня в столе. Ведь, как многие из вас знают, найти в Лондоне участок под застройку не так-то просто.
Гости согласно загудели: здесь собрались в основном архитекторы, так что, наверное, слова Джона затронули их за живое.
Я хочу поднять тост за мою невесту, объявил Джон. Джорджия, ты красавица, ты ангельски терпелива, ты женщина моей мечты. Я обещаю, что построю тебе дом, которого ты достойна, как только стану одним из партнеров в фирме и смогу себе это позволить! Последние его слова утонули в одобрительном смехе. Мама чмокнула Джона в щеку.
Еще раз спасибо, что выкроили время и пришли порадоваться за нас, сказал Джон. Угощайтесь, пожалуйста. Скоро будут танцы, оторвитесь по полной! Джон поднял бокал. За наше будущее!
И все? произнес Бен, когда взрослые принялись чокаться и повторять слова Джона. А где же презентация в «пауэр пойнте»?
Ты это к чему? сердито посмотрела на него я.
Ни к чему.
А зачем тогда ляпнул?
Бен пожал плечами.
Да просто он фигни какой-то нагородил.
Очень вежливо с твоей стороны, ничего не скажешь.
Бен с минуту таращился на меня, потом кивнул.
Ладно, я за пивом.
И мы с ним разошлись в разные стороны. Я взяла тарелку с закусками и снова уселась под деревом. Вечеринка набирала обороты: прибывали новые гости, а те, кто уже был тут, вели себя все более шумно. Уносили пустые тарелки. Подавали пирожные. Зажгли огни, сад осветился. Казалось, утро было уже давным-давно.
Я поискала взглядом Айрис. Она сняла балетки и повесила на куст; шелковые ленты спускались до самой земли. Айрис с усталым видом сидела на лужайке, волосы рассыпались по плечам, а мне казалось, будто я любуюсь картиной. Предложу-ка я уложить сестру спать: может, это хоть немного поднимет меня в глазах гостей.
Я двинулась к сестре, но тут ко мне подошел мужчина.
И снова здравствуйте.
Я его узнала.
Прошу прощения за ошибку. Он протянул мне руку. Я понятия не имел, что вы дочь Джона. Я Роджер.
Он пожал мою ладонь крепко, будто я была взрослой. И еще мне понравилось, что он назвал меня «дочерью Джона».
Приятно познакомиться, ответила я.
И что говорить дальше?
А вас, кажется, зовут Александра?
Я кивнула. Роджер тоже кивнул.
Значит, вы больше не разносите угощенье? продолжал он.
Меня уволили.
Он усмехнулся.
Из-за туфли Моники?
Я ее испортила.
Роджер снова усмехнулся и кивком указал на Монику, которая стояла у лестницы рядом с Джоном.
Не волнуйтесь, сказал Роджер, это наша практикантка. Вряд ли туфли были дорогие.
Вы ее коллега?
Пожалуй, можно сказать и так. Я старший партнер.
Будь супервежливой с моим боссом.
Мы неловко стояли и глазели на Джона с Моникой. Тот, должно быть, сказал что-то смешное, потому что Моника запрокинула голову и расхохоталась. Какая длинная у нее шея. Я поискала взглядом маму и нашла ее возле стола: она счищала объедки с тарелок.
Мне нужно идти, ответила я. Помогу маме убрать со стола, тогда она сможет потанцевать с Джоном.
У меня есть идея получше. Джон улыбнулся, и я впервые заметила бледные усики над его верхней губой и то, как косят его глаза, когда он смотрит на меня.
Потанцуйте со мной. Он протянул ко мне руки.
Не могу. Я не умею танцевать, правда-правда.
Чушь. Он подошел ближе, обхватил меня за талию, и я невольно загордилась, хотя он был старый и пьяный. Джон просил меня быть повежливей с боссом, вот я сейчас с ним и потанцую.
Мы покачивались под музыку. Роджер не то мурлыкал что-то себе под нос, не то тихонько булькалказалось, будто у него в горле пузырится шампанское.
Нормально? спросил он.
Ага.
Вот и отлично. Он кивнул.
Мне хотелось, чтобы Джон обратил внимание на то, как я танцую, но он болтал с Моникой. Бен тоже не смотрел, а мне так хотелось, чтобы он понял: я нравлюсь взрослым мужчинам, которые разбираются в жизни. Но на меня глядела только мама; еще не хватало, чтобы она заметила, что я так и не сняла бабушкино ожерелье, и устроила мне скандал! Я весело ей махнула, и вдруг Роджер увлек меня в сторону.
Мы очутились в неосвещенной части сада. Роджер крепче обнял меня за талию. На свету он держал дистанцию, а тут прямо прилип ко мне. Я попыталась увести его обратно, но у меня ничего не получилось.
Люблю аппетитных девушек, проговорил он, дыша на меня креветками. Не то что все эти современные доски.
Потные пальцы Роджера шарили по моей спине. Я у себя дома, в своем саду, вокруг куча гостей. Болтают, смеются. Чего мне бояться?
Вот уж не думал, что здесь будет такое лакомство, продолжал Роджер.
Где же мама? По-прежнему у стола, собирает грязную посуду на подносы. А Джон? Болтает с Моникой. Положил ей руку на талию, словно сейчас уведет вверх по лестнице.
Роджер с силой прижал меня к себе. Ладонь его скользнула с талии вниз и сейчас лежала почти у меня на заднице.
Я встала как вкопанная.
Мне правда надо идти помочь маме.
Рука Роджера спустилась еще ниже, сердце у меня заколотилось, дыхание сбилось; мне казалось, будто я вижу себя со стороны по телевизору: «Лекс, этот мужик лапает тебя за жопу!»
Он гладил мою задницу, дыша в лицо перегаром; кровь стучала у меня в ушах.
«Наступи ему на ногу! завопило чудовище внутри меня. Врежь локтем по носу. Пни коленом по яйцам. Толкни к дереву, воткни сучок в глаз».
Голос и силы вдруг вернулись ко мне: легкие мои наполнились воздухом, и казалось, что если я сейчас же его не выпущу, то непременно лопну.
Я высвободила руки и с силой отпихнула Роджера.
Отвали!
Что с тобой? Он покачнулся.
Ты меня лапал!
Что за чушь!
Ты схватил меня за жопу!
Разве можно так говорить?
Пошел на фиг, не хочу я с тобой танцевать.
Сад затих. Все взгляды обратились к нам. Роджер мигом схватился за сердце: может, ему стало стыдно за то, что лапал пятнадцатилетнюю?
Что с вами, босс? крикнул кто-то.
Роджер согнулся и часто задышал.
Мне что-то нехорошо, просипел он.
Ну все, теперь меня же и выставят виноватой. Ничего, прорвемся. К нам подбежали Джон с Моникой, и я впилась в нее ненавидящим взглядом. Сучка в туфлях. Дурацкая практикантка.
Что случилось? воскликнула Моника.
Я тут ни при чем.
Она положила руку мне на плечо.
А чего тогда кричала?
Я стряхнула ее ладонь.
Мы обе уставились на Роджера, который, согнувшись пополам, хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Я на миг представила, как Джон возьмет его за горло и задушит. Вот бы он еще при этом орал: «Что ты сделал моей дочери? За что она так тебя обругала?» Но, разумеется, ничего подобного не произошло. Наоборот, он обнял Роджера за талию и сказал:
Видимо, что-то спровоцировало приступ астмы.
Пить надо меньше, отрезала я.
А ты бы помолчала. Джон сердито посмотрел на меня.
Роджер упал на принесенный Моникой стул. Джон похлопал по карманам его пиджака и нащупал ингалятор. Принесли стакан воды; вскоре вокруг нас собралась небольшая группа гостей. Какая-то женщина заботливо укрыла Роджера своей шалью. А он сидел, закрыв глаза, как ни в чем не бывало, и дышал с присвистом.
Что случилось? спросила подбежавшая к нам мама.
Он прикидывается, ответила я.
У него тяжелая астма, ледяным тоном пояснил Джон.
Все уставились на меня. Вот так, наверное, и чувствуешь себя, когда за тобой вот-вот погонится толпа.
Чего вылупились? огрызнулась я. Я ему ничего не сделала.
Следи за языком, Александра, одернул меня Джон.
Мама посмотрела на сипевшего Роджера.
Так в чем дело?
Он распустил руки, ответила я, а виновата я.
Роджер театрально захрипел, и гости по новой захлопотали вокруг него. Не замерз ли он? Может быть, принести плед? Не позвонить ли в скорую? Роджер лишь качал головой и шептал: «Все в порядке, не стоит беспокойства». Джон с улыбкой похлопал его по плечу и обернулся к собравшимся:
Мне следовало предупредить мою будущую падчерицу, что некоторые очаровательные мужчины уже не так крепки, как прежде: возраст дает о себе знать. Все вежливо посмеялись. Видимо, ее юношеский задор вас утомил?
Роджер согласно помотал ингалятором, а у меня даже кишки свело от злости.
А может, не унимался Джон, она переусердствовала с выпивкой?
Что за чушь? Я вообще не пила! возмутилась я.
Ну и ладно. Ничего страшного. Тебе не пора спать, Александра?
Ты не имеешь права отправлять меня спать! Я не ребенок!
Джон вздохнул.
Спорное утверждение.
Лучше иди, попросила мама. Завтра поговорим.
Подошла Айрис, взяла меня за руку, но Джон отвел ее в сторонку.
Александра, я не шучу. Уходи сейчас же.
Пошел ты в жопу, одними губами произнесла я и повторила уже громче:Пошел ты в жопу!
Я прекрасно понимала, как это звучит. И догадывалась, что обо мне подумают. Гости осуждающе качали головами.
Прошу прощения, сказал им Джон. Девочка устала.
Я еще раз послала его в жопу, бегом пересекла двор и взлетела по лестнице.
5
Лежа в постели, я позвонила Кассу и шепотом призналась:
Я опять накосячила.
За это мы тебя и любим, ответил Касс. С тобой не соскучишься
Я, наверное, испортила твоему отцу карьеру. Все на меня глазели.
Забей. Пусть думают, что хотят. Тебе-то какая разница?
Я рассказала про Роджера; Касс расхохотался. Но лишь потому, что я выставила себя крутой девчонкой, которая пинками гоняла нажравшегося урода по саду. Не могла же я сказать ему правду. Слишком поздно, и я устала.
Твой отец никогда меня не полюбит, прошептала я.
Да ну брось, любит он тебя.
Я надеялась, что теперь, когда они с мамой собираются пожениться, мы с ним наконец поладим и я не буду злиться.
Ты у нас девушка с характером, Лекс. Тут уж ничего не поделать.
А с тех пор, как ты уехал, я и вовсе пошла вразнос. Если не приедешь, я кого-нибудь убью.
Не могу я приехать в середине семестра.
Ну хотя бы на выходные! Обещай, что подумаешь.
Я окинула взглядом свои ноги в пижаме и вздохнула. Касс в трубке тоже вздохнул. Я застегнула его кожаное пальто, чтобы почувствовать запах. Я все боялась, что его запах выветрится со временем, но он пока держался.
Я в твоем пальто, призналась я.
Круто.
Я представила, как он валяется на кровати у себя в общаге. На спине, прижав телефон к уху. И если зажмуриться, можно вообразить, будто мы с ним лежим на одной подушке, голова к голове.
И как мне жить без тебя? спросила я Касса, когда он объявил, что уезжает в университет.
На, носи, сказал он, снимая пальто.
Но оно же твое.
Подарок анархиста. Все моетвое.
Все-все?
Конечно. А что?
Повисла такая тишина, что у меня зазвенело в ушах.
Сейчас я плотнее запахнула пальто, так что кожа заскрипела. Молния врезалась в живот, я знала, что останется отметина, красная лесенка от пупка до паха.
Скажи, от меня правда одни неприятности?
Кто тебе такое ляпнул?
Твой отец. Давным-давно.
А почему он это сказал? Какие еще неприятности?
Я промолчала: не хотела напоминать Кассу, как умер мой дед.
Ты про Айрис и тот случай? спросил Касс.
И о том, что мой отец бросил маму.
Тебя тогда еще на свете не было.
Он знал, что родится чудовище.
Не дури, Лекс. Ты же понимаешь, что это глупо? Клянусь, если бы твой папаша удосужился с тобой познакомиться, обязательно понял бы, какая ты классная.
Приятно было слышать такое. Я даже на мгновение поверила, что это правда.
Лучше бы твой отец так думал. Тогда я бы тоже стала частью этой золотой семьи.
Почему золотой?
Ну как же. Айрис и мама такие красавицы. Ты учишься на архитектора. Теперь еще эта свадьба мечты. А во мне что хорошего? Ты знал, что при мне твоему отцу не работается дома? Я краду у него творческие силы.
Да он так шутит.
Вернись, пожалуйста. Спаси меня.
Касс рассмеялся.
Тебя не надо спасать. Ты несокрушима.
Как тараканы?
Как сама наша планета. Как ветер и камни.
Его слова запали мне в душу. Я представила себя богиней с длинными шелковистыми локонами, которая держит небо на голых руках.
Просто не попадайся ему на глаза, посоветовал Касс. Так будет лучше.
Образ богини тут же растаял.
Это как? Мы с ним живем под одной крышей, вдобавок меня теперь, наверное, в наказание на несколько месяцев запрут дома.
Старайся не путаться у него под ногами. Молчи и кивай. Ты же умнее его.
Как ты можешь так говорить? Мне же всего пятнадцать!
Он грозен только на словах.
Ты ему никогда не возражаешь, вот он тебя и не ругает. Думаешь, это так просто?
А я и не говорил, что это просто.
Да и грозен он не только на словах. В последнее время он как-то странно на меня посматривает.
Потому что ты красивая.
Да не в этом смысле! Не говори так. Я имею в виду, он на меня смотрит так, будто что-то задумал. Как лев на антилопу.
Касс вздохнул.
Мне пора.
Ему за меня неудобно. Или он занят. Может, собрался на концерт или в клуб. Он отлично танцуетуверенно, но без лишней серьезности. Все девицы в клубе будут пялиться на него, и мысли о нем разгорячат их до предела.
У Касса тренькнул телефон, он извинился, мол, надо прочесть сообщение, а потом снова сказал, что ему пора бежать.
Меня так и подмывало спросить, кто ему пишет, но не хотелось, чтобы он подумал, будто я его преследую, и я задала вопрос о единственной девушке, которую знала по имени:
Как там Керис?
Норм.
Она уже к тебе приезжала?
Нет еще.
Его ответ внушил мне надежду, что этого никогда и не случится. Трудно поддерживать отношения на расстоянии в сотни миль. В сто девяносто восемь миль, если быть точной. Мы-то с Кассом одна семья, и я его точно увижу. А девушки приходят и уходят.
6
Керис оглядела мою серую школьную юбку, носки, синюю рубашку и черные туфли на плоской подошве.
Я тобой восхищаюсь, призналась она. Такое безразличие к чужому мнениюнастоящий талант.
Я сидела по-турецки на ковре в комнате Керисона устроилась на подоконнике. В старших классах форму уже не носят, так что Керис была в коротком джинсовом платье. Когда Керис подносила ко рту вейп, из-под платья высовывалась белая кружевная бретелька лифчика.
О чем ты? не поняла я. Разумеется, мне не безразлично чужое мнение.
Правда, что ли? А так не скажешь. Она выпустила струйку сладковатого дыма. Такое ощущение, будто тебе плевать на всех и вся.
Я не хотела портить им праздник. Это получилось случайно.
Керис кивнула. Мы замолчали. Я заявилась к ней прямо из школы: идти домой было невмоготу, а больше мне ничего в голову не пришло. Последние дни выдались кошмарными, поэтому мне хотелось пообщаться с кем-то, кто знает, как я живу, девушка Касса идеально подходила на эту роль. Еще хотелось с кем-нибудь посоветоваться насчет отчима, а Керис одна из самых популярных девчонок в школе.