Я кружилась, только чтобы все это не слышать. Юбка вертелась вокруг меня.
Он прислал эсэмэску, сообщила мама, вернувшись в гостиную. Опаздывает, но все-таки придет. Слава богу.
Я сделала пируэт, юбка колыхнулась.
Какая ты у меня растрепа, сказала мама.
Усадила меня на табурет в гостиной и заново причесала. Потом попросила меня надеть туфли, хотя мы были дома, и сходила за ними сама. Поменяла серьги, подкрасила губы. Заметила, что мои волосы живут собственной жизнью, и еще раз заплела мне косу. Мне было приятно: она уже с месяц не заплетала мне косы.
Он здесь! вдруг вскрикнула мама, спихнула меня с табурета и бросила расческу на книжную полку. Оттащила меня от окна. Еще не хватало, чтобы он тебя заметил!
Замерла в центре комнаты, положив руку на живот.
Дыши, велела она себе.
Я еще никогда не видела, чтобы мама так волновалась. Словно теперь от нее ничего не зависело.
Запищал домофон, мама неторопливо подошла к двери. Помедлила, не отвечая, я видела, как она считает до десяти, шевелит губами. Потом нажала на кнопку и произнесла как ни в чем не бывало:
Кто там? и добавила, услышав ответ:А, привет, заходи.
Мама подмигнула мне, и мы принялись ждать. Наконец на площадке раздался стук шагов.
Лекси, познакомься, это Джон, представила мужчину мама, когда он вошел в коридор, поманила меня и легонько склонила голову перед ним, точно он был король. А это моя дочь Лекси.
Джон протянул мне руку, и я пожала ее.
Привет, сказал он. Рад познакомиться.
Спасибо, ответила я. Других слов у меня для него не нашлось, так что мы просто глазели друг на друга. От его улыбки было тепло, как под лампой.
4
«Иди вниз, велела я себе. Ты должна это сделать».
Но, глядя с верхней площадки пожарной лестницы на шикарных гостей в саду, я чувствовала себя Золушкой. Или, скорее, ее уродиной-сестрой, той самой, которая отрезала себе пятку, чтобы влезть в хрустальную туфельку. В маминых изящных туфельках мои ноги казались здоровенными, как ласты, а руки неуклюже торчали из рукавов. Мама туго меня подпоясала, так что платье облепило грудь и бедра, и сказала: «Моя красавица».
Платье, которое я собиралась сегодня надеть, сидело на мне в точности так, как обещало описание на сайте: «Подчеркивает достоинства и прячет недостатки». В нем я выглядела классно. Но когда я спустилась в гостиную и продемонстрировала свой наряд Джону, он закричал: «Нет-нет!»и позвал маму.
Платье слишком откровенное, заявил он, тыча в меня пальцем. Так нельзя ходить. Это ты ей купила?
Мама ответила, что в первый раз видит это платье; пришлось сознаться, что я тайком воспользовалась ее аккаунтом на «Амазоне». Джон попенял маме за то, что она плохо следит за дочерью; я извинилась и в который раз пообещала, что буду паинькой.
Мама обняла меня и увела к себе в комнату.
Пойдем поищем что-нибудь еще.
Она перебирала плечики в гардеробе, вынимала то одно платье, то другое, прикладывала ко мне, хмурилась и вешала обратно. Наконец выудила черное платье в прозрачном целлофановом чехле из химчистки.
Вот это, сказала мама. С запа́хом. Купила на дедушкины похороны.
Весело, ничего не скажешь.
Дорогое, между прочим. Будешь выглядеть солидно.
Я буду выглядеть так, словно у меня кто-то умер. На вечеринку такое не надевают!
Мама рассмеялась.
Ну, то, что выбрала ты, для вечеринки тоже чересчур.
Ладно, я его надену, но только если ты дашь мне бабушкино ожерелье. Мой дедушка, мамин папа, подарил его моей бабушке на сорокалетие свадьбы: это ли не доказательство, что бывает любовь до гроба? Между прочим, дедушка говорил, что когда мне будет шестнадцать, мы с тобой сможем носить его по очереди.
Но тебе пока что пятнадцать.
Сегодня особый случай, да и жаль, что такая красота лежит взаперти.
Мама отказала, мол, ожерелье слишком дорогое, и если я его посею, она не переживет.
Я надела платье, мама сделала мне прическу.
Я тебе не рассказывала, проговорила она, но когда мы с тобой только-только перебрались в эту квартиру, мы с дедушкой не разговаривали. Он злился на меня за то, что я забеременела так рано. И еще ему было стыдно, что твой отец от меня отказался.
Ты же не виновата.
Ну, мне тоже надо было думать головой. А я пустила будущее псу под хвост. Она улыбнулась мне в зеркале. Я согласилась, чтобы дедушка оплатил мне жилье, но и только. Я хотела ему доказать, что и сама справлюсь. Мне восемнадцать, на руках ребенок, в Лондоне не знаю ни души. Ни работы, ни друзей, ни денег.
Зато у тебя была я.
Да, у меня была ты. И ты была чудом. Мама туго завязала мои волосы лентой. Но порой мне по несколько дней не с кем было словом перемолвиться. Я сидела в парке, смотрела на парочки с детьми и сама себе казалась инопланетянкой. Потом я познакомилась с Мерьем, у меня появились подруги, но мне все равно приходилось туго. С мужчинами я не встречалась несколько лет и даже подумывала, что меня уже никто и никогда не полюбит.
Мам, фу!
Она рассмеялась и собрала мои волосы в пучок.
Подрастешьпоймешь. Я лишь пытаюсь тебе объяснить, что когда в моей жизни появился Джон, мне показалось, будто во мне снова зажегся свет.
Фу-у-у!
Поэтому мне так важно, чтобы вы с ним поладили.
Да ты мне постоянно об этом твердишь.
А теперь, раз мы с ним поженимся, тем более.
Ладно. Поняла.
Вот и хорошо. Кстати, Мерьем сегодня тоже придет, так что тебе будет с кем поговорить.
Она твоя подруга, а не моя.
Но ты с ней сто лет знакома, вот и поболтаете. К тому же, может, она будет с Беном.
А его ты зачем пригласила? Я его и так в школе каждый день вижу. Вот была охота с ним общаться! По маминому лицу пробежала тень, и я спросила:Ты думаешь, у меня нет друзей?
Она вздохнула.
Нет, я думаю, что у нас осталось ровно двадцать минут до прихода гостей. Она заколола пучок на моей макушке. Готово.
У меня вечно все не слава богу. Даже волосы непослушные, и приходится их закалывать. И мне хотелось, чтобы хоть что-то было как надо. Так что, когда мама ушла одевать Айрис, я тайком забрала из шкатулки ожерелье. Толстая золотая цепь с восемью рубинами: такое и королеве впору. Камни полыхали огнем.
И теперь, стоя на верхней площадке пожарной лестницы, я подставила ожерелье свету.
Дедушка, прошептала я, пошли мне сил.
Чтобы мертвые помогли, им надо дать что-нибудь взаменнапример, оставить угощение, оказать какую-нибудь услугу, да хотя бы сохранить их тайны. Всякий раз, как я просила дедушку о помощи, обещала, что никогда его не забуду.
Айрис нарядилась эльфом. Она кружилась на лужайке, и у нее за спиной развевались локоны и блестели крылышки. Заметив меня, она меня окликнула и помахала рукой. Я махнула в ответ, и сестренка взбежала ко мне по лестнице. Я взяла ее на руки, Айрис обхватила меня ножками за талию, и я принялась ее кружить.
Наблюдавший за нами Джон крикнул:
Осторожнее, Александра, не упадите с лестницы!
Я аккуратно поставила Айрис на ноги.
Пожелай мне удачи с канапе.
Хочешь, я тебе помогу?
Я обещала, что сама справлюсь. И пообщаюсь с гостями.
Можем вместе. Получится, что ты уже вроде как общаешься.
Я взяла Айрис за руку.
Только чур говори ты.
А ты будешь держать поднос?
Именно. Будем действовать сообща, как сестры. Ты умная, а я сильная.
Айрис блистала. Я держала поднос и старалась ничего не уронить, а малышка щебетала ангельским голоском:
Кростини? Еще есть тарталетки из слоеного теста, волованы и креветки в кляре. Все очень вкусное, я пробовала.
Гости таяли от одного лишь взгляда на нее.
До чего милая девочка!
Чудесная.
Неудивительно, вся в отца
Она с каждым днем все красивее, клянусь.
А старшая кто?
Она не его дочь.
Да, пока не его. Но после свадьбы стану его.
Я обняла Айрис.
И как только у тебя получается всех очаровать? спросила я.
Я им улыбаюсь.
Ты не устаешь улыбаться? Челюсть же заболит!
Чтобы хмуриться, требуется больше мышц, сердито бросила сестра.
Я рассмеялась. А за мной и Айрис.
Мы раздали два подноса закусок и почти закончили третий, когда увидели Мерьем. Айрис бросилась к ней и обняла. Мерьем протянула ко мне руки.
Лекси, сто лет тебя не видела.
Из-за подноса я толком не могла ее обнять, поэтому просто подалась к ней, и Мерьем погладила меня по спине.
Ну как ты? спросила она.
Нормально. Я пожала плечами.
Она не любит чужих, пояснила Айрис. А еще она думает, что от улыбок заболит челюсть.
Мерьем рассмеялась.
Бедняга Лекс. Трудно улыбаться незнакомцам, да еще таким расфуфыренным. Ты представь, как они сидят на унитазе: у меня всегда срабатывает.
Айрис так расхохоталась, что на нас стали оборачиваться. Мне было приятно, что со стороны это выглядело так, словно нам веселее, чем им. Я рассказала Мерьем, что сперва хотела надеть красное платье, но Джон его забраковал.
Оно клевое, сказала я. Куда круче этого.
Мерьем погладила меня по руке и заверила, что ни одно платье не спрячет мою юную красоту.
Мы поболтали о том, как неожиданно, что Джон после стольких лет все-таки позвал маму замуж. Я предположила, что он сделал это в пику маме Касса, которая отказалась давать ему развод, а Айрис ответила, что, наверное, бывшая его до сих пор любит, а я сказала: нет, просто она стерва, и мы снова рассмеялись.
О, а вот и знакомые, наконец бросила Мерьем. Не возражаете, девочки, если я отойду поболтать?
Айрис озорно улыбнулась.
Чур я первая. И ускакала прочь, потряхивая крылышками. Мы с Мерьем проводили ее глазами. Без нее как-то сразу стало пусто.
Если хочешь, пойдем со мной, предложила Мерьем.
Я поняла, что она просто меня пожалела.
Нет, мне сперва надо раздать закуски. Я указала на поднос.
Давай я позову Бена, он тебе поможет. Вон он там, у бара.
Бен открывал бутылку пива. Мы с ним ровесники, почему это ему можно пить пиво, а мне нельзя? И одет он был кое-какджинсы да балахон с капюшоном.
Иди поздоровайся. Мерьем толкнула меня локтем.
Непременно, только сперва раздам канапе.
Мерьем погладила меня по спине и ушла к приятелям. Я сделала очередной круг по саду, стараясь держаться спокойно и дружелюбно, как Айрис.
Кростини? Тарталетку?
Мама с Джоном о чем-то беседовали у ограды, я подошла и протянула им поднос.
Не хотите волованчик?
Мама улыбнулась мимолетно.
Потом, Лекс, не сейчас.
Что случилось?
Ничего, милая, все в порядке.
Но Джон хмурился, мама держалась напряженно: что-то явно стряслось.
Это же вечеринка, сказал ей Джон. Значит, мне позволено общаться с гостями, разве не так?
Общайся на здоровье, кто тебе запрещает. Я вообще не это имела в виду.
Я взяла с подноса кусочек огурца и сунула в рот. Выглядел-то он ничего себе, а вот на вкус оказался гаже некуда: водянистый, с душком из холодильника.
Джон потер лицо ладонью, словно устал; мама глубоко вздохнула: наверное, стало стыдно за то, что наговорила.
Ладно, забудь.
Поздно.
Я взяла еще одну дольку огурца и шумно ее сжевала.
Джон удивленно уставился на меня.
Ты чего?
Я улыбнулась.
Ничего.
Ты же должна людей угощать, а ты сама ешь.
Подумаешь, взяла огурчик.
То есть, по-твоему, это не считается?
В нем ноль калорий.
Я говорю о том, что ты все съела и никому ничего не оставила.
Я взяла с подноса волован и откусила кусок, не сводя глаз с Джона.
И ты ей ничего не скажешь? спросил он маму. Между прочим, это ты предложила, чтобы она помогала, а она все сожрала.
Мама ласково ему улыбнулась.
Я с ней поговорю. А ты иди к гостям.
Джон фыркнул: мол, я и сам давно хотел.
Ну что, через десять минут я скажу тост? произнес он уже мягче.
Конечно, ответила мама.
Он чмокнул ее в щеку.
Я тебя люблю. Помни об этом.
Мы проводили его взглядом.
Я думала, что мама задаст мне взбучку из-за канапе, но она заметила ожерелье и нахмурилась.
Я же тебя просила!
Я погладила цепочку.
Я не потеряю. Не парься.
Неужели тебе наплевать на все мои просьбы?
Я буду аккуратна. Оно придает мне смелости.
Мама покачала головой.
Ты ведь обещала, что сегодня будешь вести себя хорошо.
Она так грустно на меня посмотрела, что я не выдержала:
Ладно-ладно, сниму.
Ну не здесь же. Сперва раздай канапе. Я сейчас принесу горячее. Как только закончишь, бегом наверх и положи ожерелье на место.
Я еще раз быстро обошла лужайку, раздала бо́льшую часть оставшихся закусок, напоследок подошла с почти пустым подносом к паре, которая стояла возле уличного обогревателя. Он седой и явно небедный, она красивая, намного его моложе.
Креветку в кляре? Я постаралась улыбнуться как можно ослепительнее.
Женщина вежливо покачала головой.
Нет, спасибо.
Мужчина оглядел меня с головы до ног.
Не могли бы вы принести мне еще бокал шабли?
Удерживая поднос одной рукой, второй я засунула в рот кростини.
Пара удивленно уставилась на меня.
Я не официантка, ответила я. Я старшая дочь.
И в доказательство понесла в рот волован, но он сломался у меня в руке, и половина пирожка шлепнулась на ногу женщине. Та ойкнула.
Блин, сказала я. Прошу прощения.
К нам тут же подскочил Джон.
Что случилось?
Ничего страшного, отмахнулась женщина. Пустяки.
Прямо вам на ногу! Ну Александра, руки-крюки
Я нечаянно, тихо сказала я.
Сейчас же принеси салфетки.
Мужчина протянул мне своюполотняную.
На вот, возьми.
Опустившись на корточки, я убрала самый крупный кусок пирожка с туфли гостьи. С пылающими щеками завернула ошметки в салфетку и вытерла то, что осталось. Я чувствовала, что все трое пялятся на меня.
Официантов позвать не успел, сказал Джон; гость хмыкнул.
Я размазала волован по туфле, окончательно ее испачкав и испортив.
Ничего страшного, успокоила меня женщина. Правда, пустяки.
Ну вот еще, возразил Джон. Будете отдавать в чисткупришлите мне счет. Я настаиваю, Моника.
Я выпрямилась, протянула гостю салфетку, но Джон отмахнулся:
Выброси.
Я сделала еще два круга по саду. До смерти хотелось слиться с пейзажемпритвориться каким-нибудь кустиком. Или лечь на землю и прикинуться мертвой. Или уползти к себе.
Но вместо этого я уселась в теньке под своим деревом.
Лекс, привет!
Я распахнула глаза, решив на секунду, что это Касс, но нет: передо мной стоял ухмылявшийся Бен.
Ты чего тут одна? спросил он.
Ненавижу вечеринки.
Он рассмеялся.
Придумываешь, как бы все испортить?
Я уставилась на него.
С чего бы это? Чокнутой меня считаешь?
В моем голосе слышалась такая ярость, что Бен оторопел. У него всегда все на лице написано.
Твоя мама тебя послала со мной поболтать? не унималась я.
Он помотал головой.
Мне друзья не нужны. Если хочешь уйтипроваливай, не стесняйся.
Да блин, сказал он, я вообще-то просто подошел поздороваться.
Зря я на него наехала. Наши мамы старые подруги, мы с Беном в детстве частенько играли вместе. Но ему я ничего этого не сказала: сидела себе под деревом, а Бен переминался с ноги на ногу рядом.
Дай хлебнуть, попросила я наконец.
Он протянул мне пиво, я сделала большой глоток. Судя по лицу Бена, он нисколько не возражал.
Спасибо за доброту, сказала я от чистого сердца, но прозвучало это издевательски.
А Касс чего не приехал? спросил Бен.
Учится, ответила я буднично, так, словно мне до смерти надоел мой скучный сводный братец и его унылая жизнь. Мне понравилось, что я сказала это как ни в чем не бывало.
Ты уже начала готовиться? поинтересовался Бен.
Нет, конечно.
Ты разве не хочешь остаться в старших классах?
Он что, издевается?
Для этого средний балл должен быть что-то около пяти.
А ты не наберешь?
Только если чудом.
Он пожал плечами.
Драматургию ты сдала бы на раз.
Это же из обязательных предметов. У меня еще неплохо идут массовые коммуникации, но там у меня пока конь не валялся.
Да ладно, время есть. Не парься, сдашь. У тебя же вроде и с английским все хорошо? С ним наверняка пять наберешь.