Как приятно было рассказывать ему обо всем на свете. Его улыбка согревала. Он пил коктейли, которые готовила мама, слушал наши истории, потом ложился на диван и говорил: «Ну что, дамы, рассказать вам, как прошел мой день?»
Он велел маме отказаться от пособия, открыл счет в банке и каждую неделю клал на него деньги.
Водил ее по магазинам, покупал одежду.
Познакомил со всеми своими друзьями. Они ходили по винным барам и модным клубам.
Он удивлялся, отчего она прежде жила так замкнуто: сразу после школы забеременела, не училась в университете, никогда никуда не ездила. Он возил ее в Париж на выходные. Меня же просил: будь лапочкой, останься с дедушкой, хорошо? «Дай мне побаловать твою маму».
Я была ангелом. Принцессой. Лапочкой.
Как-то раз, когда Джон уже перебрался к нам, он прислал маме сообщение, что не придет ночевать.
Как думаешь, где он? спросила я.
Не знаю, Лекс. Он не сказал, ответила мама.
Может, ты хотя бы догадываешься? У него же есть друзья. А может, он по работе занят?
Нет, с работой это не связано. Я туда уже звонила.
И спросила, где твой парень?
Нет, конечно, что ты. Я даже не представилась, просто попросила соединить с Джоном, а мне ответили, что он давно ушел.
Я перечислила места, где он мог бы бытьтакие дурацкие, что сразу ясно: его там нет. Например: а что если он в России с секретным шпионским заданием, или его тайно отправили на Луну? А может, он ударился головой и теперь не помнит, кто он, или его похитили инопланетяне для опытов. Мама плакала от смеха. Я обняла ее, и мы стояли вдвоем на кухне.
Моя дорогая девочка, проговорила мама.
Она звонила Джону, оставляла сообщения. Потом обзванивала его друзей, спрашивала, не знают ли они, где Джон. Он вернулся на следующий день, назвал маму «истеричкой». Сказал, что сыт по горло ее бреднями. Закрылся в спальне, а мама все стучала и стучала в дверь.
Потом он несколько дней с ней не разговаривал. И даже не смотрел на нее. Завидев ее, выходил из комнаты. Сам себе готовил, ел один и даже купил маленький холодильник для собственных продуктов.
Чем я провинилась? недоумевала мама.
Наконец он соизволил объясниться и предъявил ей целый список претензий. Она пытается загнать его в ловушку. Она провинциальная дура. С ней и поговорить-то не о чем. В голове ни одной свежей мысли. Повисла камнем у него на шее. Доводит его своей беспричинной ревностью до белого каления.
В знак примирения мы приготовили ему угощение: выложили на блюде рожицу из голубики и долек апельсина, а волосы сделали из шоколадных пальчиков. Заварили чай, расставили все красиво на подносе и отнесли к нему в кабинет как служанки.
Умница, похвалила меня мама, когда мы на цыпочках спускались к себе.
На следующий день Джон вернулся с работы с букетом из двенадцати роз. По числу дней, которые они с мамой провели в ссоре. Сказал, что раскаивается. Не знает, что на него нашло. Что он дурак и недостоин мамы. Всю неделю приносил ей подаркито шарфик, то духи, то белье. Когда розы засохли, уставил гостиную лилиями, и нам пришлось держать окно открытым: дух от них стоял такой густой, что даже во рту горчило.
Он купил билеты в круиз. Оналюбовь всей его жизни, и он хочет увезти ее ото всех. «А ребенку на корабле будет скучно», сказал он, так что почему бы мне опять не остаться с дедушкой? Вот спасибо, я знал, что могу на тебя положиться.
Я была дорогой девочкой. Умницей. На меня можно было положиться.
9
В общем, в школе меня взяли на карандаш. Теперь после каждого урока учителя ставят мне оценки за поведение.
Что ж, значит, у них не было другого выхода, ответила с подоконника Керис.
А Джон на месяц посадил меня под домашний арест и сказал, что я должна заплатить за разбитое стекло из собственных карманных денег. Если честно, я не очень понимаю, зачем директриса ему позвонила. Могла же наказать меня, не ставя в известность родителей, или сказать только мамено нет, вызвала обоих родителей в школу. Даже предложила им походить на специальные занятия, чтобы понять, как обращаться с такими, как я. Терпеть ее не могу. В следующий раз я выброшу в окно не стул, а директрису.
Не надо, в тюрьме тебе будет хуже. Керис закинула руки за голову и зевнула, показав розовый, точно у котенка, рот.
Ты же сама советовала мне найти хобби.
Я-то тут при чем? Я же не говорила тебе: «Обругай препода по драматургии» или «швырни в окно стулом».
Мистер Дарби сам виноват. Хотел, чтобы я попробовала себя в роли раба и уродливого дикаря.
Да, не очень-то деликатно. Керис взяла телефон, разблокировала экран. Кстати, твой брат мне уже неделю не звонит и не пишет. На Пасху приезжал, а со мной даже не встретился. Ты не знаешь, что на него нашло?
Он мне не брат.
Спасибо, помогла. Она заблокировала телефон и положила на подоконник, достала из сумки вейп. Пять раз глубоко затянулась, не глядя на меня.
Знаешь, что я буду делать? спросила я.
И что же?
Постараюсь как можно реже появляться дома. Джон станет относиться ко мне лучше, если я не буду мозолить ему глаза.
Он же вроде посадил тебя под домашний арест? удивилась Керис.
Плевать.
Это его еще больше разозлит. Нельзя просто взять и не прийти домой. Она снова затянулась вейпом и выдохнула облачко перламутрового дыма. Ты извинилась перед ним? Хотя бы для вида. Чтобы, так сказать, минимизировать ущерб.
Миллион раз. Толку-то.
Тогда как-нибудь докажи ему, что намерена измениться. Например, начни готовиться к экзаменам.
Она так очаровательно мне улыбнулась, что я на миг подумалаи правда, почему бы не взяться за ум. А потом вспомнила, зачем пришла. Уж точно не за советом по учебе. Я пришла, чтобы рассказать о деле, помочь в котором могла лишь такая популярная девушка, как Керис.
Сегодня будет вечеринка, сказала я. Касс приедет.
Керис подскочила, словно ее током дернуло, и оживилась:
А кто ее устраивает?
Кто-то из его бывших одноклассников.
Кто именно?
Касс не сказал.
А что он сказал?
Что будет вечеринка и что он приедет.
Он же собирался вернуться только после сессии.
Теперь вот приедет на выходныеиз-за всего, что стряслось.
Почему он мне не позвонил?
Я пожала плечами. Понятия не имею. Надеюсь, потому что он к ней охладел. И едет, чтобы повидаться со мной.
Керис взяла телефон, просмотрела сообщения: новых не было.
А когда он рассказал тебе про вечеринку?
На днях. Я сидела в кабинете директрисы, слушала, как Джон распинается о том, какая дерьмовая у нас школа. Вместо того чтобы предлагать ему пройти какие-то занятия, почему бы им не прибегнуть к традиционным педагогическим методам: строгая дисциплина, тишина в коридорах, вот это все.
Ну а Касс тут каким боком?
Я отпросилась в туалет и, поскольку уж на это каждый человек имеет право, отказать они не смогли. Я позвонила Кассу, попросила приехать домой.
И он рассказал тебе про вечеринку?
Нет, он даже трубку не взял. Пришлось вернуться в кабинет и выслушать лекцию Джона о муштре.
Это еще что за фигня?
Ну, это как в частных школахстаршие воспитатели, бесконечная зубрежка и телесные наказания. Директриса заявила, что бить детей запрещено законом, Джон ответилмол, он в курсе, однако же мне необходима программа построже. Директриса спросила, люблю ли я учиться, и я сказала, что терпеть не могу. Джон принялся меня стыдить, дескать, образованиеэто привилегия, на что я заявилаесли ему так нравится учиться, пусть сам и играет роль уродливого чудовища в школьном спектакле. А мама мне: не смей с ним так разговаривать. Капец, короче.
Керис расхохоталась. Искренне. А за ней и я. Давненько я так не смеялась. Странно было слышать собственный смехточно саундтрек, который не имеет ничего общего с моей жизнью.
Я не рассказала Керис, что Джон заявил: Александра, ты неисправима, мама печально покачала головой, а я выбежала из кабинета. Умолчала я и о том, как угрюмо под дождем выглядела пустая детская площадкатак, словно тоже на что-то злится. Не сказала, что, когда, словно по волшебству, Касс все-таки перезвонил и мы поболтали, я закрыла глаза и представила, будто он рядом.
Позвони ему сама.
Керис убрала вейп в сумку.
Это еще зачем?
Узнаешь, где будет вечеринка.
Если бы он хотел меня там видеть, сам бы мне обо всем рассказал.
Так не он же ее устраивает! Его самого пригласили.
Почему бы тебе ему не позвонить?
Да он мне в жизни не скажет адрес. Он же знает, что я под домашним арестом. Обещал, что мы завтра увидимся, но я не могу столько ждать.
Не нравится мне это все, Лекси. Ведь если я скажу тебе, где вечеринка, и у тебя будут проблемы, то я же и окажусь виновата.
Там будет куча народу. Сотни человек. Мне мог сказать кто угодно. Ты ведь хочешь встретиться с Кассом? Вы почти месяц не виделись.
Она бросила на меня хмурый взгляд.
Тебе-то какая разница?
Я могла бы ответить: «Без тебя меня не пустят на вечеринку, а я больше минуты без него не выдержу». Но вместо этого сказала:
Ну я же знаю, как ты по нему скучаешь.
Керис заколебалась, но явно уже была готова мне помочь.
Ладно, может, сходим на часок.
Отлично, теперь нужно выяснить адрес и попасть в списки гостей. Обсуждение в группе на фейсбуке, только она закрытая.
Керис со вздохом взяла телефон.
Дай угадаю: тебя нет на фейсбуке?
Мне не нравится, что туда обычно выкладываютвсе эти фоточки, на которых развлекаются с друзьями. Тоска берет. И сразу как-то одиноко.
Потому что тебя нет на фейсбуке, отрезала Керис.
Она настояла на том, чтобы завести мне аккаунт. Надела на меня шляпку из рафии для фото профиля (я просила, чтобы лица не было видно). Поставила меня у окна и сделала снимок.
Я похожа на гнома.
Вовсе нет, ты выглядишь очень мило.
А я хочу выглядеть сексуально.
Это еще зачем?
Я улыбнулась, чтобы она не заподозрила во мне соперницу.
Керис добавила меня в друзья. Написала каким-то знакомым, попросила тех, кого пригласили на вечеринку, принять ее в группу. Я с удовольствием наблюдала, как уверенно и быстро она печатает сообщения. Точно грабитель из фильма, который подбирает шифр к банковскому сейфу.
Готово. Она заблокировала телефон, положила к себе на колени. Не уверена, что это хорошая идея
Лучшая в мире. Поможешь мне с алиби? Давай позвоним Джону, а то он станет меня искать.
Керис закрыла глаза, будто смертельно устала. Ей нужен был Касс, а не я занозой в боку.
Еще не хватало, чтобы твой отчим во всем обвинил меня.
Нет-нет, ничего такого не будет, обещаю. Я все придумала. Просто скажи, что тебя зовут Джамиля, хорошо?
Керис это не очень-то понравилось, но она все же кивнула. Пока я набирала номер Джона, она снова достала вейп. Любовь к ароматизированному куреву явно переросла у нее в зависимость.
Джон взял трубку сразу же. Я включила громкую связь.
Привет, сказала я, извини, что отрываю от работы, я хотела предупредить, что из школы меня отпустили пораньше, потому что мне стало плохо, а по пути домой я встретила подругу Джамилю.
И к чему ты это все говоришь?
Она за мной присмотрит. Меня скрутило у самого ее дома, и теперь я отлеживаюсь у нее.
Керис округлила глаза и устало покачала головой.
Ты же наказана, ответил Джон. Так что поднимайся и двигай домой. А почему твоя мама не позвонила и не предупредила меня, что ты не вернулась?
Она не виновата, она повела Айрис на балет.
Керис вскинула бровь. «Повежливее», прошептала она.
Мы же договорились, сказал Джон. После школысразу домой.
Но у меня свело живот. Я чуть в обморок не упала. Наверное, придатки прихватило.
Керис рассмеялась, а следом и я. Пришлось даже застонать, чтобы Джон ничего не заподозрил.
Кровища хлещет ужасно. В смысле, оттуда Лучше, чтобы рядом был кто-то из женщин.
Александра Робинсон, я сыт по горло твоими штучками. Немедленно домой.
Я и идти-то не могу.
Если через двадцать минут тебя не будет, я продлю твой домашний арест еще на неделю.
И я пустила в ход единственный оставшийся козырь. Не очень-то красиво по отношению к Керис, но иного выхода не оставалось.
Ладно. Извини, что потревожила. Может, ты все-таки сперва переговоришь с мамой Джамили? Она беспокоится за меня.
Джон замолчал. Он ненавидит обсуждать всякие женские дела с посторонними тетками. Но отказаться было бы жестоко. А вдруг я по дороге домой умру?
«Нет! Нет!»шевелила губами Керис и испуганно махала мне рукой.
Ну, пожалуйста, тихо взмолилась я.
Она спрыгнула с подоконника, покачала головой и направилась к двери.
Ладно, согласился Джон, давай сюда эту бабу. Можно подумать, мне больше заняться нечем.
Голос его в трубке хрипел: такое ощущение, будто разозлился робот. Услышав последнюю фразу, Керис передумала, вернулась, села на кровать, в знак поддержки сжала мою руку и взяла телефон.
Алло, произнесла она грудным голосом, холодно и очень уверенно. Это отец Лекси?
Не совсем, но можете поговорить со мной. В чем дело?
Керис скрестила пальцы и прикусила губу. Она ведь обычно такая послушная. А из-за меня ступила на запретную территорию.
Ей лучше пока отлежаться и никуда не ходить.
И почему же?
У нее сильные боли. Я сама ее привезу, а пока пусть отдохнет. Пусть остается, сколько будет нужно.
Джон вздохнул. Но Керис разжалобила бы и камень: я слышала, что Джон сдается.
Ладно. Я скажу ее матери, она вам потом позвонит. Спасибо вам за заботу.
Керис нажала отбой и рассмеялась. Я думала, она разозлится на меня за то, что я ее в это втравила, но она ничуть не сердилась.
Это было круто!
В эту минуту я даже ее любила. Дыхание перехватило от внезапного чувства свободы.
Дашь мне что-нибудь надеть на вечеринку? спросила я.
10
В первый мой день в средней школе Касс заехал за мной и отвез на уроки. Мне тогда было одиннадцать, ему четырнадцать.
Справишься сама? спросил он у ворот.
Ты уходишь?
Он с тоской оглянулся на площадку, где парни гоняли мяч в окружении целой толпы болельщиков. Я понимала, что ему тоже хочется туда. Ну а если сверстники Касса увидят его со мной, будут смеяться. Беда в том, что меня-то как раз его общество подняло бы в глазах новых одноклассников.
Увидимся на перемене, пообещал Касс. У седьмых классов своя площадка, я тебя навещу. Ну и в коридоре наверняка еще не раз столкнемся. Но если тебя кто-нибудь ударит, толкнет в мусорку или еще что, мигом ко мне, поняла? Я с ними разберусь.
Тут из школы вышла компания мальчишек и окликнула Касса. Он притворился, что не услышал. Они снова крикнули ему, не спеша подошли к нам. Касс напрягся. Ни дать ни взять магниты: он их отталкивает, а они притягиваются. Парни оглядели мою новенькую форму, блестящие туфли, белый ободок, который держал волосы, чтобы не лезли в глаза. Один из мальчишек обхватил Касса за плечи и спросил:
Убалтываешь новенькую, бро?
Это моя сводная сестра.
Парень осмотрел меня с головы до ног, задержал взгляд на груди.
Так вы родственники?
Я же тебе сказал.
Но если она твоя сводная сестра, значит, по крови вы не родные?
Он насмешливо ухмыльнулся. Я понятия не имела, к чему он клонит и почему прочие парни расхохотались. Но Касс явно догадался и смутился. Впервые в жизни я почувствовала, что во мне что-то есть. Не красота и невинность, как у Айрис, а другоечто-то было в моих непослушных волосах, набухавших грудках и ужасных мыслях, кипевших в голове. И это «что-то» явно смущало Касса.
С сильно бьющимся сердцем я шагнула к тому парню и спросила:
Ты идиот?
Он в ответ рассмеялся и щелкнул пальцами.
Ничего смешного, сказала я.
Тут они все расхохотались. Я обвела их взглядом: все как один потешались надо мной. Кровь бросилась мне в лицо. Я со стыдом почувствовала, что у меня горят щеки. Я выставила Касса дураком, я все испортила!
Пошел на фиг, сказала я парню. Вы все козлы и недоумки, идите в жопу.
Парни со смехом принялись хлопать друг друга по рукам. Кассу тоже дали пять, и он ответил. Ребята еще постояли с нами, но уже вели себя иначе, один даже задавал какие-то нормальные вопросытипа как меня зовут и кто у меня классный руководитель.
Наконец парни ушли, Касс направился за ними, но на прощанье легонько пихнул меня локтем и прошептал: