Вошли двое пятившийся как рак седоватый мужчина в очках с толстыми линзами и женщина. Заношенный плащ висел на ней мешком, и она спешно расстегивала крупные пуговицы, чтобы было не так заметно. «Седоватый» почесал затылок, зевнул, а затем ответил на вопрос советника:
Громкая музыка днем и ночью! Невыносимо! Подавали жалобу, но наши заявления странным образом терялись. Впрочем, как и других жителей улицы.
Жена перебила мужа:
Я сразу его признала, хотя он именем другим назывался, сейчас не вспомню каким.
Можете подробно рассказать, свидетелями каких событий вы стали в ночь с субботы на воскресенье семь лет назад?
Да, подтвердил «седоватый». Наши играли с Альбертовскими. Затянулся матч. Вдруг чувствую, гарью и дымом воняет. О футболе забыл мгновенно. Вскочил. Выглянул во двор. Смотрю, окна домастудии в огне. Я незамедлительно вызвал пожарную службу, потом разбудил жену. Мы вылетели на улицу. Смотрим, к почтовому ящику на калитке прислонилась дамочка. Богато разодетая. Стоит, такая, и наблюдает, как языки пламени яростно танцуют в ночной мгле.
Вы узнали ее?
Леди и не пыталась прятать лицо.
То есть вы готовы огласить имя?
Конечно, перебила первого справа жена «седоватого». Это была она. Сучковатый палец уставился на меня.
Что она делала? Как вела себя?
Сказали же, торчала у нашей калитки. Вдруг углядела нас и прыть к машине.
При этом вопила: Анри!
И причитала: Что же я наделала?!
На выпяченные ладони «зырила»!
На человека она в тот момент мало походила.
Хоровое «О» пронеслось по душному залу со спертым воздухом. Особо чувствительные дамычиновницы принялись трясти бумажными веерами, а та, что сидела в четвертом ряду с пунцовыми щеками, без конца крутила начесанной головой в поиске вентиляционной щели. Глазок камеры переместили на меня. Первый справа отпустил «седоватого». В зал пригласили следователя, который вел дело о поджоге. Мужчина в форме прищурил левый глаз и доложил:
У меня был приказ как можно быстрее закрыть дело. Именно так я и поступил.
Следующей была горничная, заменившая Энни. Точеная девчонка не постеснялась обвинить меня во вспыльчивости и частых переменах настроения. Удалось найти и косметолога, уволенную Клаусом за слив газетчикам частной информации. Располневшая в талии мисс Смайли явилась на заседание в меховом манто и шляпе. Широкими полями она тщательно прикрывала опухшее лицо.
Два года назад мне поручили найти ученого, который бы изобрел быстрый способ омоложения. Мисс Смайли сняла кружевные перчатки и крепко сжала изящными пальчиками металлическую застежку миниатюрной сумочки. Я не смогла отыскать такого специалиста. В милой ручке появился вышитый по краю платок и тут же исчез. Меня уволили. Без выходного пособия, мисс Смайли заплакала, нервными движениями запихнула платок в сумочку и выбежала прочь. Трибуну занял последний свидетель, мистер Клуни, семейный врач. Мужчина невнятно пробубнил, что ему было поручено разыскать контакты порядочного специалиста по душевным расстройствам, который бы не болтал.
Как исполняющий обязанности председателя Большого Совета, уверенно произнес первый справа, предлагаю вынести на голосование возможность ликвидации соответствующего параграфа и оставить Элизабетте Смит-Андре номинальные функции представления института власти на благотворительных и других важных мероприятиях. По состоянию здоровья, которое свидетельствуют письменно и устно несколько человек, отныне решения ее не могут быть восприняты всерьез. Прошу вас, голосуем! Кто
Стойте, я перебила первого справа и поднялась с жесткого стула. Камеры перенаправили в мою сторону. Пункт 1.7. Я имею право на ответное слово, я подошла к трибуне. Не так ли?
Первый справа замешкался и неохотно уступил мне место.
Полная клевета! обратилась я к сидящим в зале. Прошу, мой первый свидетель. Взмах рукой. От стойки охраны отделился Клаус и спешно вынул из пакета прямоугольный предмет. Положил на кафедру. Исповедь в единственном экземпляре. Авторство принадлежит мне. Если уж так интересны подробности моей частной жизни, то вот, пожалуйста, из первых уст. Я потрясла книжкой. Хотите послушать? Да без проблем. Пожалуй, зачитаю пару интересных глав. Да Удивлена, насколько мы далеки от тех, кем должны управлять
Советникимужчины громко вздохнули. Чувствительные женщины соотнесли положение стрелок на круглых часах с толщиной переплета и усиленно замахали веерами. Операторы по команде режиссера передали на экраны крупный план обложки и мое лицо, сумевшее сохранить самообладание. «Руководители» за овальным столом выпрямили согнутые спины, а первый справа с морщинками и бездушными глазенками походил на высохшего сверчка.
Начнем? еще раз поинтересовалась я. В ответ гробовое молчание.
После Клаус впустил в зал Анри. Мой бывший муж сообщил:
В ночь, когда случился пожар, мы с женой были дома.
Советники набросились на него:
Мы не можем верить без фактов.
Докажите!
Кто может подтвердить, во сколько вы сами покинули студию?
Водитель заехал за мной в девятом часу, ответил Анри.
Супруги Крост утверждают иное. К тому же вы получили немалую сумму страховки Вы нуждались в тот год в средствах? Отчетные документы показывают, что вы немало вкладывали в начинающие проекты и терпели убытки. Подозревается сокрытие доходов
Я не обязан комментировать факты, не имеющие отношения к делу, Анри поджал губы.
Первый справа оскалился.
Я привык докапываться до правды, знаете ли. И ваш случай не исключение. Он одернул рукав пиджака и оглянулся, едва уловил смешок магната Лоиса на гостевом балконе. Грозный взгляд, и Лоис замолк.
Повашему, моя правда звучит неоднозначно? Не переживайте, я подготовился. Предлагаю послушать, что скажут жители улицы, где я арендовал дом под студию. Некоторых почемуто забыли пригласить.
Вошел молодой человек с наушниками, сутулый пенсионер в вязаной безрукавке и женщина с внешностью учительницы истории. Втроем они опровергли доводы свидетелей первого справа. Затем и мистер Клуни «взял слова обратно». Врач заявил о давлении неизвестных лиц, которые шантажировали его безопасностью жены и дочери
Чиновники, магнаты, журналисты, публика на балконах, сидевшие на скамьях дамы зашептались. Некоторые прямо заявляли мы не допустим, чтобы нашим мнением манипулировали, устраивая публичный цирк. Другие голосили в мою поддержку, а были и такие, кто настойчиво требовал назначить первого справа председателем Большого Совета.
Голосование!
Первый справа ударил деревянным молотком по крышке стола.
Кто голосует за ликвидацию параграфа, опускает в сосуд розовый билет, кто против голубой. Воздержавшиеся молчат.
Ответственные секретари в порядке очереди принимали у советников бюллетени. Глазок камеры старался фиксировать выражение лица каждого чиновника и цвет его билета. Затем уполномоченный сотрудник опрокинул ящик и вывалил содержимое на дубовый стол.
Открытый подсчет голосов
Большинство «за» ликвидацию параграфа! проголосил первый справа.
Открытое голосование на должность Председателя Большого Совета! объявил второй слева. Кеннет Пен против Чарльза Брауна Внимание! Большинством голосов побеждает мистер Кеннет Пен!
Чиновники и магнаты торопились покинуть зал. Операторы гасили камеры, особо впечатлительные причитали, охали и жалели сверженную правительницу. Кеннет Пен торопливо поднялся на трибуну и неожиданно заявил:
Требую перерыв и повторное голосование!
Вы не можете, возразил ему первый справа.
Пункт 2.4 Свода Законов. Действующих. Я могу отказаться от должности в течение трех часов, если возникнут сомнения. Требую беседу и перерыв!
Первый справа ударил молотком.
Перерыв.
Чиновники тяжело выдохнули. Веера дам застыли в воздухе. Клаус проводил меня в комнату со спущенными шторами. Первый справа, восседая во главе овального стола, отчитывал Кеннета Пена:
Сядьте, мистер Пен! Ваше заявление не планировалось! Что бы вы ни сказали в защиту этой особы, более не имеющей прав на номер «тринадцатый по центру», отныне единогласным решением она исключена из числа «руководителей»!
Кеннет Пен поджал губы и посмотрел на меня я уверенно отодвигала свой стул.
Прошу не спешить с громкими заявлениями, а прежде внимательно ознакомиться с содержанием моих документов. Я показала черную папку. Мистер Пен, вручите.
Кеннет Пен сорвался с места, услужливо отвесил поклон и раздал «руководителям» копии бумаг. Советники погрузились в чтение.
Что это? первый справа нахмурился. Его лицо стало матово-бледным.
Отныне ваши семейные предприятия принадлежат мне, мистеру Кеннету Пену и Лесной Корпорации. Интересы моего мужа представляет мистер Роджер Смит.
Как так? возмутился пятый слева.
Ничего не понимаю, шестой справа отбросил бумаги. Розыгрыш!
Заговор!
Быть такого не может! Я никому не продавал корпорацию.
Верно, заметил Кеннет Пен. Никто из вас ничего не продавал. Пока. Но сделка состоится. Иначе
В три тридцать мистер Клаус отдает команду о публикации фотокопий архива Леона Андре, моего деда В приемной дежурит вооруженный отряд.
Объясните, что за бред несет эта дамочка? возмутился четвертый слева. Можно было и не собирать свидетелей. И так ясно, что она безумна!
Тетрадки дед передал на хранение мне, а не лесному магнату человеку, которого ликвидировали по вашему приказу за своеволие. Но запугивать старыми грехами многих из вас бессмысленно, поэтому я отменяю ежемесячную дань, но взамен требую подпись на документах о продаже. Будьте уверены, компенсацию получите на личные счета к утру следующего понедельника. Мистер Пен, прошу.
Советники зашумели. Дорогие костюмы заерзали на потертом пластике.
Возмутительно!
Она покупает пустышку!
Кто желает избежать ареста, может подать заявку и сохранить за собой место в управлении. Соглашением предусмотрено
Я!
Я!
Я!
Успокойтесь, коллеги, дамочка блефует! Высушенный сверчок боролся до последнего.
Спасаемся, господа!..
Я бросила на колени главного советника копию тетрадки с наклейкой «первый справа». Показала зубы. Восемь поднятых рук потянулись к потолку. Яркий луч света от люстры над столом бил в лицо каждому. Кеннет Пен раздавал советникам пластиковые папки.
Оригиналы, не запачкайте, будьте аккуратными, причитал он. И думайте, прошу вас, как изменить результаты голосования.
Подавитесь, процедил первый справа. Он без колебаний расписался на документе и встал. Бывшие руководители были заняты распределением должностей, а «советник» выпрямил горбатую спину и уверенно зашагал к двери. Человек в военной форме появился из темноты приемной, перегородил ему дорогу. Глянул на меня. Я молчала. Первый справа вытянул руки. Я едва заметно наклонила голову
Криста. Студентка
Какая она? Твоя мама?
Альберта замялась.
Мама? Тебе интересно?
Да
Подходит Фома и в окружении друзей. Сам он в кожаных штанах, длинные волосы распустил и куртку снял татуировки рассыпаны по всему телу.
Знакомьтесь, Альберта, представила я подругу. Патрик, Морган.
Морган на звуке и примочках, пояснил Фома. Патрик на вокале и ритмгитаре.
Альберта рукой задела бокал с пивом. Пенистый напиток медленно расползся по деревянной столешнице.
Вы, правда, играете не радийные хиты? спросила она излишне кокетливым голоском.
Морган почесал подбородок и отступил в тень. Патрик пригладил пепельные волосы примялись, и двинулся моей подруге навстречу. Альберта едва приметила его, тут же дар речи потеряла. И бирюзовые глаза от радости заслезились. Она запрыгнула на табурет и испачкала локоть в пенной луже.
Ваш напиток пролился, сказал Патрик и футболка сползла с его плеча.
Интересная картинка, скромно заметила Альберта, взглядом показывая на татуировку ангела в длинных одеяниях, который замахивается мечом в злобного противника.
Патрик быстро натянул рукав. Жестом приказал бармену подать напитки.
Альби, нам пора, вмешалась я в разговор. Мои планы рушатся. Не могу закончить главу. Она что, вот так и собирается болтать с ним?
Морган потер вспотевшее лицо бумажной салфеткой. Фома повел его к погруженному в темноту подиуму:
Комбик барахлит. Посмотришь?
Давно менять нужно.
Где бабосы взять?
Пату скажи. Решит проблему.
Альби! кричу я.
Альберта не реагирует. Подносит стакан к губам. Мутный напиток струей выливается на бордовую кофту. Блестящую. Теперь, когда я знаю, кто она, мне нет дела до пятен у нее, наверное, от одежды шкафы ломятся. И Патрику все равно. Только вертится на табурете и демонстрирует подтянутую фигуру. Майка совсем задралась. И в кожаные брюки всунут ремень с металлическими заклёпками. Альберта совсем тает, если осторожно поглядывает на плоский живот.
Времени мало. Поболтаешь со мной после отвязки на сцене?
О! воскликнула Альберта. Новичок так сразу обещает завод и драйв?
Патрик улыбнулся и послал ей в ответ воздушный поцелуй, затем ловко запрыгнул на подиум. Пьяные люди за столиками загудели. Они требовали музыку. И повеселее.
Альберта вздохнула и мечтательно посмотрела на стеклянные полки, где в ряд были выставлены бутылки с цветными этикетками. Ребята начали играть вступление. Совсем как на пластинке Группы. Альберта оживилась. За стойкой она сидеть уже точно не планировала.
Ты обещала рассказать о маме, напомнила я.
Как раз песня о ней, маман. Веселое хочешь? На пятом этаже галерея. В ряд вывешены портреты: прабабушкин, мамин, брата, сестры, мой и папин. Представь, он в парике и титульных лентах! Полгода моя мамочка за ним бегала уговаривала дать согласие позировать художнику в приличном виде. Приедешь в гости посмеешься от души Забыла, исповедь интересно, почитай. Только верни побыстрее. Заметит, что стащила
Я прижала к груди столь ценную книгу. Пробежала глазами первую страницу, но взволнованный голос Альби отвлек:
Вот это песенка! воскликнула Альберта и, вытянув руки, побежала к подиуму. На куплете ей удалось протиснуться в самое пекло, а на припеве она «растворилась» в безликой толпе. Над сценой вспыхнули красножелтые лучи света. Лампочки на потолке криво вращались и иногда застывали, освещая чьюто волосатую голову. Я присела на табурет и погрузилась в чтение.
« Любимый сынок и старшая дочь! Забыли, к какой семье принадлежат? Или как? Чему их няньки учили? Хамить, грубить?
Я отложила приборы Пен не в духе, раз надумал поскандалить за ужином.
Почему ты завелся?
Отвечай, какой план вынашивают твои дети?
Бред!
Ты помогаешь им! Пен не унимался.
Анабель с тревогой в ясных глазках вцепилась холодными ручками в мою руку.
Прошу, не ругайся при ребенке!
Я после поговорю с тобой, сказал Пен и до утра мы не виделись.
Идеальный план дал трещину. Было так замечательно чувствовать себя пусть и не гласным, но правителем. Навстречу идут люди. Приветствуют, улыбаются, интересуются настроением, желают хорошего вечера, уступают дорогу. Многие догадываются о наших с ним отношениях, но никто не решается спросить прямо: а где он провел ночь, завтракал, обедал, ужинал? И Пена задевает безразличие. Он бы сказал правду, все как есть.
Пен входит в кабинет и хлопает дверью. За окном безмолвная тишина и унылая пустота. На верхней полке стеллажа среди книг и сувенирных статуэток затерялась пузатая бутыль. Не раздумывая, он хватает спиртное и погружается в глубину объемного кресла. Откручивает стеклянную пробку в форме цветкалотоса, истерично смеется, кружится. Сейчас, когда крепкий напиток обжигает горло и думать хорошо, и радостно на душе и проблемы как будто испаряются сами собой. Бесследно, как свет от сторожевых фонарей на посту охраны, который, точечно мелькая, рассеивается в ночной мгле.
Единственный сын Льюиса Пена. Отец передал в управление «глыбу», которую не под силу сдвинуть с пьедестала никому, даже выскочке Туртану. Выпущенные под торговой маркой «Кеннет Пен» пластинки формируют вкус большинства. С ним считаются влиятельные чиновники, и даже Я, та, которая вздрагивает по ночам, если он вздумает приблизиться.