Новую порцию ударов я принимала, уже прикрыв лицо руками. Раньше от этой боли хотелось визжать, но я боялась привлечь своим криком Доминика. Теперь же я не позволяла себе даже скрипнуть зубами. Это удивительно, но, оказывается, к боли тоже можно привыкнуть.
Скоро ему надоест размахивать своей плёткой. А пока я отсчитываю удары и думаю о том, что осталось всего пять лет. А потом у меня будет собственный кнут и для баранов, и для особо зарвавшихся пастухов.
* * *
Природа была сегодня солидарна с Учителем. Уже четыре часа подряд суровые китайские небеса извергали мне на голову тонны воды. Я стою на коленях на жёсткой циновке под открытым небом и усердно замаливаю грехи. Хотя, если бы я действительно молилась и раскаивалась, то, возможно, небо и сжалилось бы надо мной. Но я стою и размышляю о том, что надо было дожать утром этого труса Доминика и вкусить запретный плод. Тогда бы я не зря сейчас получала кару небесную.
Спасибо Хенгу, что не догадался меня голой к столбу привязать или коленями на горох поставить. Правда, я и на циновке себе уже всю кожу стёрла. Но это ерунда, лишь бы только Доминик не решил меня спасать. Надеюсь, что старик не пустит его на свою территорию, и парень не увидит меня в таком жалком виде.
Кормить меня сегодня не будути это тоже не трагедия. А вот то, что теперь мои завтраки снова будут состоять из сырых рисовых зёренэто уже паршиво. Зато теперь я повзрослела и мне полагается целых шестнадцать зёрнышек. Меня же теперь разорвёт от обжорства!
К обеду дождь стих. Это хорошо, а то я боялась, что облысею под этим потоком. Доминик, который уже устал ждать окончания занятий с мучителем Хенгом, вероятно, почуял неладное. И, конечно, он прорвался во двор к старикашке и увидел меняпромокшую, с разбитыми губами и на коленях. К подобному зрелищу парень явно оказался не готов и теперь, глядя на меня, его глаза наливались кровью.
А Хенг, застав моего безголового рыцаря в собственном дворе, кажется, даже обрадовался очередной жертве. Наверняка, старый козёл был уверенДоминик обо мне не забудет и придёт спасать.
Ники, я пока в полном порядке, но если ты немедленно не уберёшься отсюда, то мне до следующего утра не встать с этого места, крикнула я с отчаянием и подумала, что лучше бы он утром был такой смелый.
Доминик растерянно остановился на полпути ко мне, а по губам Хенга зазмеилась коварная усмешка.
Ты прервала молитву из-за своего глупого пса, он медленно достал плеть из-за пояса.
Господи, только не при Доминике!
А дальше, как в паршивом кино. Когда мне на голову обрушились девять жал плети, Ник с диким рёвом бросился на Хенга. Ой, дура-ак! Со стороны могло показаться, что парень налетел на бетонную стену. Хенг даже не пошевелился, но мой защитник рухнул у его ног, как подкошенный. Боже, с кем этот глупец решил воевать
* * *
Если посмотреть на человека снизу, то его мозг обнаружится глубоко в заднице. Однако мозг Доминика с того же ракурсаявно был гораздо ближе. Это как раз и объясняет желание моего телохранителя помериться силами с «вечным» и непобедимым злодеем. И в то время, как задний мозг Доминика пребывал в глубокой отключке, мой вскипел от вида любимого мужчины, находящегося в столь беспомощном состоянии.
Любимого? Странно, что мысль о любви возникла у меня именно в такой экстремальной ситуации. Мой мечущийся взгляд внезапно поймал незащищённое горло Хенга, с призывно выпирающим кадыком. Я напрягла ладонь, а в следующий момент уже лежала недалеко от Доминика, больно приложившись затылком о деревянный настил. Вот урод! Ведь я даже рукой пошевелить не успела Не удивлюсь, если этот древний червяк и от пуль может уворачиваться.
Тупая, неповоротливая корова, насмешливо проскрипел Учитель. С такой отвратительной реакцией ты даже курицу не сможешь убить.
А я, вообще-то, и не собираюсь обижать домашнюю птицу, как и любых других животных. Но вслух ничего ответить не получилось, так как горло сдавил непонятный спазм. Зато мозг хорошо прояснилсяот удара, наверное. Кажется, только он сейчас и работал.
С этого момента ты лишена чести называть меня Учителем, презрительно подытожил Хенг.
Заржать в голос мне не позволило только затруднённое дыхание, но моя усмешка, надеюсь, была достаточно выразительной. Ну, это я так думаю.
Что этот маньяк со мной сделал, если я с трудом могу пошевелиться, а ног вообще не чувствую? Но состояние Доминика внушало ещё больший страхпарень совсем не подавал признаков жизни. Я знала, что Хенг владел техникой «ядовитых» точечных ударов, как мгновенного, так и отсроченного действия. Но не мог же он, в самом деле, убить парня. Или мог? Эта мысль была невыносимо пугающей.
Господи, Ники, миленький, очнись, пожалуйста, ты мне очень нужен.
Я ещё очень долго мысленно взывала к Богу, давала нелепые обещания, и даже грозилась от отчаяния. Сомневаюсь, что мои угрозы могли подействовать на Всевышнего. Но в тот момент, когда я уже утвердилась в мысли, что Хенг совершил жестокое и безжалостное убийство, с губ Доминика сорвался слабый стон. И я заплакалавпервые за два года.
Живой. Мой мужчина живойкакое счастье!
Только почему же к нам никто не приходит на помощь? Не поверю, что Демон был готов к таким жертвам А подлючий Хенг куда-то исчез, оставив в своём дворе два обездвиженных тела. Впрочем, со мной было всё не так печально. Я смогла ближе подобраться к Доминику, и даже получилось сесть, хотя ноги ещё полностью не обрели чувствительность. Я уже догадалась, что мой паралич кратковременный и поэтому отбросила собственные проблемы, сосредоточив всё внимание на своём не в меру резвом и импульсивном защитнике.
К моему облегчению, во дворе вскоре появились четверо работяг. Смерив наш жалкий дуэт хмурыми взглядами, мужчины что-то коротко обсудили между собой и решительно двинулись к нам. Трое парней очень аккуратно подняли Доминика и понесли к выходу со двора. Четвёртый китаец подхватил меня на руки и двинулся следом за ними.
Куда вы нас несёте? тихо спросила я.
Мужчина так бережно прижимал меня к себе, что это позволило мне немного успокоиться и поверитьнесут не на свалку.
В вашем доме уже ждёт врач, с доброй улыбкой ответил мой спаситель.
Ну, слава Богу, значит, есть надежда, что жить будем.
Глава 4
2018
Женя
Воскресенье грянуло очень громко. Пионерский горн, барабанная дробь и губная гармошка смешались в дурной какофонии звуков, чтобы взорвать мой сонный мозг. Уже, наверное, сотое утро подряд я собираюсь сменить убийственный рингтон. Но когда вырубаю бесконечный повтор и просыпаюсь окончательно, то понимаюбудильник призван для того, чтобы будить, а найти более бодрящий оркестр вряд ли возможно.
Всегда ненавидел воскресенье. Прежде всего, за то, что оно предшествовало понедельнику, а потому день был полностью отравлен неотвратимостью рабочей недели. Сегодняшнее воскресенье было особенно отстойным. Во-первых, оно началось рано, а во-вторых, его засрали два предыдущих дня.
В «Крепость» вчера я так и не попал. После визита к старухе надрался, как кол, в какой-то забегаловке и даже не помню, как добрался домой. В результате полсубботы я проспал, за что отец лютовал оставшиеся полдня. А что, спрашивается, рычал, если на объекте один херникого не было.
Асташов со своей командой халтурщиков устроили себе вчера выходной и сегодня, кстати, тоже собиралисьони забили большой болт и на буржуйскую крепость, и на отцовский бунт. И всё же у моего бати нашлись на них рычаги давления. Он нашёл, а использовать их должен я и именно сегодняв воскресенье. Ладноне проблемавсё лучше, чем гонять мрачные мысли о прошлом Дианы. Но взгляд повсюду цепляется за её фото, распечатанные мной на цветном принтерекак же тут забудешь
«А Вы случайно не знаете, что стало с Дианиным ребёночком?»
Бл@дь! Почему я вспомнил об этом именно сейчас? После допроса старой перечницы я прогнал в голове такой ворох мыслей, что чуть мозги не вскипели. Но ребёнок почему-то выпал из памяти. И без него было от чего содрогнуться. Ребёнок Бред! Ребёнок у ребёнка! Как бы выяснить об этом? Вот только надо ли мне это?
Но, похоже, теперь мне надо всё, что хоть немного касается моей француженки. Вчера снова полдня перебирал отчёты детектива, рассматривая фотографии, статьи и заметки. И как я мог на фото шестнадцатилетней давности увидеть хищную стерву? А ведь те отморозки тоже не разглядели в ней трогательную девочку. Зато смогли увидеть подходящий тренажёр для своих скорострельных огрызков.
«Диана пришла в себя через три дня, травмы залечили»
Да это просто оху*ть! Залечили травмызаштопали девчонку, подлатали и, как будто ничего не было, все живут спокойно. Правда, старая падла дёргается, но ведь, опять же, за когоне за внучку переживает, а из-за чмошника своего трясётся. И как ему, гондону, живётся с этим?..
От мысли, что этих отморозков было несколько на неё однуиспуганную и беззащитную малышку, кровь вскипела в венах, и захотелось убивать. А ведь я даже Генычу не смог сказать об этом, и вчера снова слился с очередной тусы. Друг меня поймёт и временно обойдётся без моей компании. Если задуматься, то без меня многие могут легко обойтись. А Диана наверняка, она даже не помнит о моём существовании.
Я больше не могу постоянно думать о НЕЙ Но не думать о ней я не могу тем более. Диана должна была уже прилететь, а значит, я очень скоро с ней встречусь. Меня ломает от желания её увидеть и сука я не знаю, как смотреть ей в глаза. Я отчётливо понимаю, что не должен был узнать её секрет, и никто не должен. На хера мне были нужны эти тайны, как я теперь должен с этим жить?..
Надо бы у Соболя поинтересоватьсялегко ли ему дышится на свободе. Но вчера я не смог ему дозвонитьсяоно и к лучшему. Не скажу, что я успокоился сейчас, но вчера даже Геныч не смог со мной общаться. Пальцы набирают вызов даже раньше, чем в голове формируется мысль, что я должен поговорить с другом. Но телефон Геныча отключен, что случается нечасто. Видимо, его ночь удалась, а зарядки под рукой не оказалось.
* * *
К жилому комплексу «Седьмое небо» я подъехал раньше оговорённого времени, и теперь снизу разглядывал Дианину «Крепость». И почему я раньше здесь не был? Широко девчонка развернуласьмолодец! Я вдруг вспомнил, как наехал на неё при нашей первой встрече. Идиот! И самое стрёмное, что Диана тоже это помнит. Остаётся надеяться, что вторая встреча с лихвой компенсировала недостаток моей теплоты.
Вспомнил, сука Я поправил выросший в штанах бугор и тут же наткнулся на заинтересованный взгляд охранника. И что ему, пеньку, в своей конуре не сидится? Махнув мужику рукой, я отправился штурмовать «Крепость».
Виталий Асташов, здоровый плечистый мужик лет сорока, прожигал меня недобрым взглядом. Но мне на его недовольство было положить. Сверившись с планом работ, я охренел от такой наглоститрудяги не выполнили и третьей части. Думаю, с такими работничками Диана и через год не въедет в свои хоромы. Уверен, что пока парней никто не контролировал, они таскались на объект по одному и то не каждый день. Теперь до визита основного ревизора нам точно не нагнать план. Диана будет в ярости.
Разговор с Асташовым не заладился сразу. Все мои претензии он внимательно выслушал и посоветовал озвучить их завтра при всей бригаде, а уж он постарается обеспечить явку. А сказать вот это всё по телефону никак нельзя было? Я за херами сюда притащился в собственный выходной день? Всё своё накопившееся за два дня раздражение я и опрокинул на бригадира, не особо стесняясь в выражениях. Откровенно говоря, ждал подачи в челюсть и предвкушал короткую разминку. Но то ли Асташов зассал, то ли счёл меня недостойным противником, но он только усмехнулся и напомнил, что ждёт меня завтра.
Ещё один херовый день не задался с самого утра. Погода тоже не радуетпока прошёл по территории, успел промокнуть под мелким дождём и изгваздать в грязище ботинки. Окончательно добила настроение худая собака, волочившая задние лапы. Перебирая одними передними лапами, она целенаправленно двигалась к будке охранника, оставляя за собой в грязной жиже борозды от парализованных задних конечностей.
Что с ней? поинтересовался я у мужика, которому никак не сиделось в своей конуре.
Дык кто ж её знает? отозвался он. Раньше бегала, а теперь вона что. Её б прибить по-хорошему надо, но у неё ж щенки
Тебя б самого прибить, рявкнул я, проследив взглядом, как несчастная псина заползла в щель под бетонные плиты.
Отметив про себя, что надо не забыть завтра привезти собаке пожрать, я быстро зашагал к машине. Очень хотелось позвонить отцу и сказать, чтобы разбирался сам с асташовскими жлобами, но позволить ему усомниться в моих способностях руководителя я не мог. Да и бате реально требовалась помощь.
Но отец позвонил сам. Выслушав, что сбор бригады переносится на завтра, сначала орал, что мне нельзя доверить даже решение элементарных вопросов, но, не уловив во мне должного раскаяния, быстро сдулся и устало произнёс:
Ведьмочка наша прилетела, уже кучу указаний раздала. У меня такое ощущение, что директор она, а не я. Но и поставить её на место я как-то не могу. Даже не знаю, как мы работать-то вместе будем
Она звонила тебе? я завис под дождём в ожидании ответа.
Эта необъяснимая потребность слышать о ней, говорить о ней хоть с кем-то меня раздражала, если не сказать, пугала.
Да какой там, звонилаписьмо настрочила. Кабинет просит. Где я ей свободный кабинет возьму, может, тебя выселить?
Слушай, пап, а это отличная идея! Только выселять меня не обязательно, а надо её подселить ко мне.
Да ты что! Молодец ты какой, а! И чем вы там, в кабинете своём, заниматься будете?
Разберёмся по ходу Что ещё она говорила?
Просит всех собрать завтра и Соболева пригласить. И что делать-то, Жень? Ох, чует моё сердцедобром это не кончится. Мне твоя мать потом за этого Артура и его мамашу всю печень выклюет.
Отлично! прокомментировал я собственные мысли, чем ещё больше расстроил отца.
* * *
К дому я подъехал уже в приподнятом настроении. Вызов с незнакомого номера привлёк внимание тем, что чересчур настойчиво, уже в третий раз пытается призвать меня к общению. И я призвался. Кто ж там такой упёртый?
Да, рявкнул я в трубку
Жек, вот скажи, с кем можно базарить в такую рань? оглушил меня Геныч. Ты вообще-то спать ещё должен!
А какого ж ты звонишь, когда я сплю?
Дружба, Евгений, это понятие круглосуточное. Не слыхал о таком?
Да-ачто-то такое было Я пару часов назад тоже пытался с тобой задружить, но твоя мобила была в отключке. Ты откуда звонишь, кстати?
Да хер его знает, Жека, забери меня отсюда, а то меня какие-то фрики в плен взяли.
Они тебя не обижают, маленький? развеселился я.
Жек, они принуждают меня к сожительству, но я уже проспался и не смогу. Они ведь типа бабы, но какой-то очень страшной породы и это их много.
Человеку, не знающему хорошо моего друга, бывает обычно сложно определить, в какой момент он шутит, а когда серьёзен. Но я один из немногих близких Генычу людей, и всегда способен услышать его грусть даже сквозь искромётный юмор. Сейчас в его голосе сквозила паника, что само по себе странно.
Геныч, скинь мне координаты, я уже еду, я сделал круг почёта, объезжая свой дом, и выехал со двора.
Да какие координаты, я мобилу похерил
Ну, ты же звонишь с чьей-то трубы растерянность Геныча начинала подбешивать.
Да с этой трубы ещё дедушка Ленин звонил Непонятно вообще за счёт каких ресурсов она фунциклирует. Жек, сдаётся мне я где-то на «камчатке», но не уверен, я плохо этот район знаю.
«Камчатка» был и остаётся одним из самых неблагополучных и криминальных районов нашего города. И именно там выросла Диана. Уж она наверняка отлично знает эти дремучие трущобы. Подумать только, самая роскошная женщина появилась из такой отстойной дыры. Однако в своём бандитском закутке она двенадцать лет была в безопасности, пока по воле судьбы не очутилась в престижном культурном районе, в семье облизанных интеллигентов. Пути господни
Э, Жек, ты там чтопередумал меня спасать? напомнил о себе Геныч.
Да думаю я! Ты адрес спросить можешь? Кто-то же дал тебе трубу?
Никто не дал, я сам взял, пока оно спит, и вышел на балкон позвонить.
А оноэто кто? в голову полезли страшные предположения.
Это хозяйко трубы и, чтоб ты там не думал, оно с сиськами! приглушённо просипел друг, развеяв мои опасения. Жек, тут дома все такие короче, очень страшные, двухэтажные, на фашистские бараки похожи, а адресов вообще не видно.
И откуда ж в таких домах балконы?
А я в самом козырном домечетырёхэтажном небоскрёбе и тут есть маленький балкончик, опасный, правда. Слышь, брат, мне кажется, я за переездом, потому что таких домов я в нашем городе больше нигде не видел.