Пока мы будем ждать еду, тебе лучше предупредить Донуна, что он тебе нужен. А то он собирался напиться к ночи.
Обрадовался свободе без присмотра Соры? Но вроде они и вдвоем неплохо умеют отрываться.
Нет, это горечь из-за размолвки. говорить или не говорить, что должен прилететь Чунсу? Ну, зачем Йесону знать об этом? Разве это важно? Пусть решает свои дела в спокойствии.
Скорее из-за собственной узколобости. В любых конфликтах всегда виноваты две стороны. А вот если ты не пытаешься этот конфликт уладить, то тогда становишься виноват в большей степени. продиктовав заказ в несколько блюд, Йесон развернулся ко мне и, взяв моё лицо в ладони, поцеловал в губы, потом в нос, затем в лоб, задержавшись на этом касании. Пойду, быстро изложу Донуну расписание на вечер, и вернусь.
И, попозже, всё же попробуй повлиять на Сору. Я знаю, что ты за них переживаешь.
Это естественно: Донун мой давний приятель, а Сора спасла мне жизнь. безапелляционно объяснил Йесон.
«Надеюсь, что только это»подумала я. Но почему же так сложились обстоятельства, что мой супруг узнал о её беременности раньше, чем виновник её положения? Не специально ли она всё так подстроила, зная, как Йесон трепетно относится к теме детей и рассчитывая на что-то? Ну вот, Донун заразил меня своей мнительностью глубже, чем предполагалось. А ведь мне только что всё так хорошо растолковали, что ни малейших сомнений и темных домыслов оставаться не должно.
А как давно Сора знала о том, что Джесобсын Донуна? Ведь не разом же, вдруг, она догадалась? Желая чуть ли не порвать брак из-за этого факта, могла ли в ней проснуться мстительность? Могла ли она в отместку захотеть родить не от Донуна? А от кого ещё, если влюблена она до этого была в Йесона Мне самой едва не стало дурно. Пошатнувшись, я села. Нет, это совсем уж сказки. Но эта беготня Йесона с ней вчера!.. Он ведь далеко не добряк, и носиться с женщиной, которой подурнело исключительно в благодарность за спасенную жизнь? Такое ощущение, что их скрепляет что-то более интимное. Моя интуиция, не безупречная, но часто правильно подсказывающая, толкала на мысли, что если бы между Сорой и моим мужем никогда ничего не было, он бы не узнал вперед Донуна о её беременности. Не знаю, как это связано, я несу околесицу, но если у Йесона обнаружится где-нибудь ещё ребенок, я этого просто не переживу. Потому что знаю, что это уже никогда не даст ему стать полностью моим. Часть его души принадлежит его детям. Интересно, он то же самое думает обо мне с Донуном? Ему так же больно осознавать, что меня связывают пожизненные узы с другим через Джесоба? А если и он в сговоре с Сорой решил провернуть зачатие?.. Я совсем рехнулась. Можно надумать и напредставлять, что угодно, но выяснить есть лишь один способ: прямо спросить и разобраться раз и навсегда. Но не тогда, когда времени дано всего час с небольшим на ужин.
Йесон вошел обратно в номер и я, сорвавшись со стула, обхватила его вокруг торса, зарывшись лицом на его груди, вдвойне надежной благодаря бессменному тонкому бронежилету под рубашкой.
Я люблю тебя. прошептала я, задыхаясь от своих чувств, точно так же, как это было на следующий день после свадьбы. Будто не прошло ни дня, не то что семи лет.
Обожаю твои внезапные порывы, улыбнулся он и в награду продолжительно целовал меня несколько минут. Закончив, Йесон подозрительно приподнял бровь. Правда, порой заставляют насторожиться. Всё в порядке?
Да, ты же рядом. просияла я в ответ. Зачем портить всё вопросами и игрой в детектор лжи?
Ты моё счастье. я потянула его к столу, с которого предварительно убрала ноутбук и, пятясь, села на него задом.
По-моему, вчера утром нас на этом остановили? какие к черту соревнования, кто не выдержит первым! Прижав к себе ногами бедра Йесона, я тут же почувствовала, что ему тоже не до пускания пыли в глаза. Не хочу сейчас думать ни о чем плохом и ни о ком лишнем, а избавление от навязчивых идей самое верное только одно.
Я люблю тебя, задрал он мою тунику, схватив меня за талию. Да, он предпочитал отводить под секс много времени и делать всё качественно, но когда этому не способствует ничто вокруг, мы способны удовлетвориться и случайным кратким налетом страсти. Его губы впились в мою шею, и досужий рингтон в его кармане заверещал вновь. Пошли все на хер.
Надо было отключать протяжно зашептала я, откидывая назад голову и выгибаясь от его ласк.
Достань и отключи. не отвлекаясь, Йесон потянулся к пряжке своего ремня. Я просунула руку в его карман и, достав телефон, мельком приоткрыла веки и взглянула на экран, после чего замерла, передумав поддаваться страсти дальше. Муж тут же ощутил перемены в моем теле и посмотрел на меня.
Это Сора. озвучила я.
Сбрось, потом перезвоню. небрежно отвел он мою руку с его айфоном, но я не поддалась. Моё эго захотело присутствовать при их разговоре, почему бы нет?
Нет-нет, возьми. я сунула мобильный ему и скользнула по столу немного назад. Йесон что-то ухватил в моём выражении и, нажав на принятие вызова, недовольный, демонстративно показал мне, как включает громкую связь.
Да, я слушаю.
Привет, не отвлекаю? голос Соры был как будто расстроенным, но никак не деловым. Я согнула пальцы, как коршун, механически, непреднамеренно замирая в защитной стойке.
Отвлекаешь.
Перезвонить в другой раз? смутилась она резкого тона.
Нет, говори.
Я хотела попросить тебя об одолжении, если ещё не поздно. я напряглась, но надеялась, что лицо моё ещё не как у гарпии. Насчёт вчерашнего следя за Йесоном, я ждала, не запаникует ли он, не побоится ли какого-то разоблачения? Но он был пофигистичен, как его черепахи, до сих пор обитающие у нас дома на радость детям. Ты был прав, я сегодня сделала кучу тестов, и у меня будет ребенок но не говори об этом Донуну, ладно? Ты ведь ещё не сказал ему, что мне сделалось плохо?
Нет.
Вот и не говори ничего, пожалуйста. Сора сделала паузу. А что за эхо? Я себя странным образом слышу.
Это громкая связь. Мы с женой собирались ужинать и у меня заняты руки, чтобы держать телефон у уха. изрек Йесон и я заскрежетала зубами, щурясь и показывая ему, что этого говорить не стоило. Теперь я точно не услышу ничего лишнего, если оно есть. Но не странно ли уже одно то, что девушка звонит чужому супругу, чтобы оповестить о подтверждении беременности и просит скрывать это от её супруга?
Привет, Сора. подала я голос, злясь и строя рожи мужу. Тот безмятежно пожал плечами.
О, привет растерялась она, но постаралась собраться, нервно хихикнув. Ну вот, об этом знает всё больше людей. Ты тоже ничего не говори Донуну, хорошо? Не надо.
Не скажу, но ты должна это сделать сама. Разве это будет не правильно? Он сказал, что ты чуть ли не на развод собралась подавать
Ах, он уже поделился, да? услышала я в её голосе то, что тщательно скрывала в своём. Ревность. Разумеется, ей как и мне не нравится, что супруг слишком близок с другой и ведет с ней доверительные беседы. А мне нравится, что Йесон у неё за домашнего психолога? Или гинеколога? Что ж ей явно на язык просилось что-то язвительное и обидное, но она постеснялась нашего численного преобладания. Ну да, я хочу с ним развестись, и не вижу препятствий.
А ребенок?! возмутилась я.
В том-то и дело, что я не хочу, чтоб он был единственным, на чем всё станет держаться. Если Донун не собирается осознавать своих ошибок и исправляться, то и я не буду ничего делать. А про ребенка ему вообще знать тогда не надо! дивясь подобной горделивой глупости, я покосилась на Йесона, который уже абстрагировался от звонка и смотрел в сторону. Ясно, «женский разговор», как он и хотел.
Да что такого Донун плохого сделал? Чем вдруг стал нехорош?
Ты ты знаешь чем! заговорила она выше, срываясь на легкий крик на конце фраз. Ну и, не сомневаюсь, он там уже в подробностях пересказал всё, что только можно!
Ничего подобного, он просто обмолвился о разводе, потому что очень расстроен из-за него. Сора, ты бы его видела! Он страдает из-за всего этого. А то, на что ты намекаешь, исправить, увы, нельзя.
Так, хватит. внезапно и грубо оборвал нас Йесон, беря телефон со стола в руку. Мы ничего никому говорить не будем, но я надеюсь, что вам двоим достанет ума уладить свои проблемы без сторонней помощи. Он уже не мальчик, и ты уже не девочка, и вести себя, как детсадовцы, играя в обиды и молчанки, как минимум бессмысленно. Закругляйтесь с этим цирком и не пытайтесь искать внешние причины бед, когда они только в вас.
Извини, что побеспокоила! гневно бросила Сора и положила трубку. Йесон прикрыл веки и потер их и переносицу, шумно выдохнув. Протянув «м-да», я заболтала свешенными со стола ногами.
Я была такая же на ранних сроках? он покачал головой. Иногда она скажет или сделает что-нибудь, и у меня возникает неловкое ощущение, будто она твоя любовница.
Я не люблю взбалмошных женщин. посмотрел на меня муж, опустив руки и сунув их в карманы брюк.
А я, по-твоему, не взбалмошная?
Тебе можно быть какой угодно. Я, наверное, неправильно выразился; я не люблю женщин, которые не ты. обволакиваемая его сладкозвучными речами, я помолчала, прежде чем продолжить незаконченное.
Возможно, это из-за её бывшей должности твоей секретарши. Молодые секретарши всегда ассоциируются с этим.
Возможно.
Ты мне изменял когда-нибудь? посмотрев ему в глаза, прямо и спокойно спросила я. Йесон подошел ко мне, не отводя того чарующего и проникающего в суть мироздания взгляда, нужного мне для доверия.
Клянусь, что с тех пор, как мы женаты, ни одна другая, кроме тебя, даже не видела меня голым.
Мне ли не знать, улыбнулась я. Что ты способен совокупляться не раздеваясь. Особенно это было бы удобно в перерывах между брифингами, в своём кабинете.
Тебя правда грызут подозрения на счет Соры? муж ухмыльнулся на один бок. Родная, я не переспал бы с ней, даже если бы меня грозили пристрелить. Разве что меня бы ею изнасиловали при каких-нибудь немыслимых обстоятельствах, взяв меня в заложники, угрожая чем-нибудь серьёзным под надзором маньяка-извращенца. Ты можешь себе такое представить?
Нет. тряхнула я головой, положив ладони ему на грудь в твердом, защитном панцире. Ведь главный маньяк-извращенец у нас ты.
Вот видишь, тогда тебе не о чем беспокоиться. погладил он меня по щеке, но не поцеловал, посерьёзнев. И если уж говорить о ревности, то ты опять сегодня оказалась наедине с Донуном. Ещё и в еле прикрывающих задницу шортиках, Йесон шлепнул меня по ней, собственнически поджав губы, белеющие при подобных темах. Можно было надеть что-то поприличнее, когда меня нет рядом?
Что? Длинную мусульманскую юбку? Чадру? развела я руками. В такую жару ничего иного не наденешь!
Но прекрати хотя бы проводить всё свободное время с Донуном! У меня кровь в жилах от него уже стынет, а мне с ним ещё сотрудничать! Вы за столько лет не наобщались? В самолете вместе, прилетеливместе пить, и сегодня вместе! я заметила, что он разъяряется не на шутку, и подозревала, что к ревности подлило масло затронутое косвенно Сорой отношение Донуна к Джесобу. Я схожу с ума, когда ты с другим!
«Другой» не чужой человек, всё-таки. Нам было что обсудить, ведь он узнал, что Джесоб
Плевать я хотел, что он узнал. оборвал меня Йесон. Пусть оставляет свои знания при себе.
Послушай, сколько можно, в самом деле, замалчивать? решила я, что не стоит больше обходить эту повесть стороной, коль скоро она тут и там всплывает. Хотя бы друг с другом мы можем поговорить начистоту? Мы как раз собирались ещё поговорить о воспитании детей, и это очень вовремя, поскольку насчет Джесоба, например наверное видя, как сереет и застилается мрачной тенью лицо супруга, я стала запинаться. Наверное теперь когда Донун знает он имеет право не меньшее, чем ты
Ну, продолжай. уставился он на меня в упор, задвигав челюстью. У меня задрожали руки.
Потому что
Давай, говори.
Он же не твой сын. вымолвила я и закрыла глаза, сильно-сильно сомкнув веки. В номере повисла тишина, и мне не хотелось смотреть на лицо Йесона. Может, и не следовало произносить этого, но сколько можно жить, делая вид, что этого факта не существует? К тому же, теперь об этом знают Донун и Сора, почему нельзя признать данность? На моё плечо опустилась рука и я сжалась. Стиснув его, пальцы сдернули меня со стола, и мне пришлось открыть глаза.
Рассвирепев, Йесон подвел меня к стене и прижал к ней, придавив собой и расставив руки по обе стороны. Взбешенный, он всегда был страшен своей решимостью, и у меня задрожали не только руки, но и колени.
Он мой сын! Мой! дерзко, властно и с угрозой прошипел муж, стукнув кулаком рядом с моим ухом. Почему ты не хочешь принять этого? Зачем тебе ещё варианты? Ты хочешь иметь что-то общее с Донуном, чтобы иметь повод постоянно с ним якшаться? Или что? Не можешь или не хочешь его забыть? Зачем тебе какой-то отец Джесоба, кроме меня? Я люблю его, он не как родной мнеон мне и есть родной, потому что я вырастил его с маленького возраста, я знаю все его болячки, все достижения в учебе, всё о нем знаю, потому что я его отец! Я! И плевать на ДНК и прочие научные шаблоны!
Стук в дверь, из-за которой раздалось «еда из ресторана» прекратил его праведный гнев и он отступился, оставляя меня стоять у стены. Впущенный персонал, в белых передниках, вошел и ловко принялся накрывать на стол. Я опустила глаза и не видела, куда переместился Йесон. Взятый перерыв ничем не помог. Я не знала, что говорить дальше. Я ощущала лишь свою вину за то, что сказала, за то, в чем, в общем-то, была не виновата: за то, что родила от другого, за то, что смела об этом знать и помнить. Мне хотелось извиниться, но разумом я искала доказательства тому, что я должна это сделать, потому что он моей неправоты не находил.
Когда официанты вышли, я робко подняла взгляд. Йесон смотрел на меня.
Почему мы не можем никогда больше не вспоминать этого? Не везде нужна правда, поверь, совсем не везде. Если выбирать между счастьем и истиной, то я выберу первое, и тебя прошу дарить мне это. Я не философ и не буддист, чтобы услаждаться чистотой и совершенством вечной искренности. Правду, какую надо, я всегда найду сам.
Иногда тяжело ходить с ложью на устах. заметила я.
Я знаю. Йесон медленно подступился ко мне. Но тяжесть обмана лучше боли, причиняемой «доброй» честностью. Вспомним мудрость: «Меньше знаешькрепче спишь». А я и так часто сплю беспокойно.
Так может, это всё-таки от того груза недоговоренности, которая в тебе есть? Йесон ушел к столу и, опустившись на стул за ним, принялся за молчаливую трапезу. Я встала с другого конца стола, не садясь. Я не знаю почти ничего о тебе до того, как мы встретились. Ты никогда не рассказываешь о своём прошлом. Что в нем было такого? Почему не поделиться? Даже если ты поджигал и резал людей, и я была сто четырнадцатая, оказавшаяся жертвой группового насилия на твоем пути, я бы всё равно это приняла, продолжая любить тебя.
Хочешь сказать, что способна простить абсолютно всё? метнул на меня опасный взор Йесон.
Да, то есть кроме измены. поправилась я. Он хмыкнул, словно говоря «я так и думал». Будто ты сам простил бы такое! Что бы ты сделал, если бы я тебе изменила?
Муж перестал жевать, уставившись в одну точку. Затем проглотил, судя по всему, целым куском.
Убил бы кого-нибудь. Не знаю кого, но точно бы убил. я выдвинула стул и всё-таки плюхнулась на него, взявшись за вилку. О чем мы говорим, Господи! Всё так хорошо начиналось! Но то одно, то другое, и вот, мы снова сцепились. Если тебе так хочется говорить об отцовстве со мной, то говори, но не смей травмировать Джесоба.
Я и не собиралась! Йесона всё ещё не отпустило, слишком чувствительным было для него это всё. И я понимала, что именно это идёт из каких-то давних лет и событий, но муж продолжал замуровывать от меня то, как он жил до нашего знакомства. Мы с Донуном договорились, что в любом случае разберемся между взрослыми и
Вы с Донуном договорились? сжал в кулак тканевую салфетку Йесон, отодвигая тарелку. О чем ещё вы договорились? Смотрю, ваше времяпрепровождение очень плодотворное. Не потому ли он и не думает спасать свой брак, что уже тешит надежды в другую сторону? Узнал, что у него взрослый сын, а тут ещё такой подарокжена на развод собралась подавать! Наверное, уже обсуждали с ним, как построите новую семью?
Замолчи, Йесон! разозлилась я. Что за глупости? Тему развода подняла Сора, чудесным образом после того, как ты побывал у неё ночью. Может, и беременна-то она вовсе не от Донуна?
Ты прекрасно знаешь, что от меня никто, кроме тебя, не беременеет. буквально прорычал Йесон.