Я привыкла быть опорой для своей семьи. Привыкла ничего не замечать вокруг. Привыкла быть исполнительной, но глупой. Привыкла, что шеф вечно на меня орет и срывается по любому поводу. Но к чему я точно не привыкла, так это чувствовать себя настолько возбужденной, чтобы вытерпеть все, что сейчас со мной сделал Декарт.
Почему я не попыталась остановить его раньше? Потому что возбуждение затмило мне голову, и я осознала свое положение только в самом конце.
Зарыдав еще сильнее от жалости к себе, я плотнее свернулась в клубочек и продолжила заливать слезами свои колени.
Гая, за дверью раздался вкрадчивый голос Декарта. Ты позволишь мне войти?
Я отрицательно мотнула головой, не в силах отказать ему на словах.
Котенок, если ты мне не ответишь, я войду без разрешения, так же мягко продолжал он.
Нет, тихо всхлипнула я, понимая, что мужчина меня так не услышит.
Так и вышло. Он вошел в комнату и сел на кровать, но раскапывать меня из-под одеяла не стал.
Мой котенок, он погладил меня через одеяло, ты позволишь мне вытащить тебя?
Я снова отрицательно мотнула головой, но на самом деле мне хотелось поговорить с Декартом.
Тогда мужчина сгреб меня вместе с одеялом как в мешочек, и забрал меня к себе на колени.
Все хорошо, малышка, прошептал он, уткнувшись мне в висок, а у меня поползли мурашки от его нежного обращения со мной. Что тебя так расстроило? Скажи мне.
Простите меня, виновато заговорила я. Мне кажется я не смогу больше.
Не сможешь больше что? спросил он ничуть не рассердившись.
Быть такой, какой Вы хотите меня видеть, я печально выдохнула.
Тепло мужского тела приятно согревало и успокаивало меня.
А какой, по-твоему, я хочу тебя видеть? улыбнулся он.
Ну сексуальной, раскрепощенной готовой на Ваши игры, осторожно произнесла я.
Нет, котенок, мужчина погладил меня голове. Я совсем не такой хочу тебя видеть. Как я уже говорил, я хочу тебя именно воспитать, а не переделать. Воспитатьэто значит раскрыть в тебе те качества, которые и так есть в тебе. Просто ты ими либо не пользуешься, либо пользуешься неверно. Например, твоя внешность. Ты очень красивая девушка: худенькая, тоненькая, с таким уникальным цветом глаз и длинными густыми волосами. Почему ты все это скрываешь? Боишься показать? Я сейчас говорю совсем не об обнаженном теле. Ты носишь на голове какие-то странные прически вместо того, чтобы просто распустить волосы, или сделать хвост. Ты скрываешь свою фигурку за рваными джинсами и футболкой на три размера больше. Не сомневаюсь, что это удобно, но ты ведь не ходишь на улицу в пижаме, хотя это тоже довольно удобно. Нет ничего плохого в том, чтобы подчеркивать свои достоинства, понимаешь?
Я прижалась к груди Декарта, чувствуя, что меня отпускает.
Ты хоть сама поняла отчего ты расплакалась? вновь спросил он.
Да, буркнула я. Но я не буду этого говорить!
Хорошо, согласился Декарт. Я скажу за тебя. Ты почувствовала себя желанной девушкой. Ты испугалась, что сексуальность сделает тебя развратной, порочной, возможно, падшей женщиной, не знаю какие там у тебя еще слова в голове. Ты испугалась стать той, кем никогда не станешь. В тебе нет сексуальности, Гая, в тебе есть тонкая чувственность юной девушки, и скорее всего, такой ты и останешься, даже когда тебе стукнет сорок или пятьдесят. Тебе, как не многим, подходит эта роль и моя игра. Потому что ты из тех девушек, которые стесняются своего тела, стесняются показать свои эмоции в плане секса. Но я не заставлю тебя имитировать что-то, кричать как порноактриса, или желать того, чего ты на самом деле не хочешь. Я дам тебе только то, что ты сама хочешь.
То есть, дрожащим голосом начала я, Вы хотите сказать, что мне хочется, чтобы меня шлепали и засовывали
Ну-ну-ну, тише, Декарт приставил большой палец к моим губам. Ты опять все выворачиваешь наизнанку. Ты сама по себе робкая девушка в сексуальном плане, и чтобы ты смогла раскрыться тебе нужен такой секс, где это будет скорее игра, чем открытый акт. Вот смотри: сегодня у нас до секса не дошло, это в принципе было не сексом, а наказанием, но твое тело красноречиво говорило о том, что тебе все нравится. И расплакалась ты только потому, что восприняла игру всерьез. Осознала, что это приятно, хотя по твоим представлениям, это не должно быть таковым. Но я не сделал с тобой ничего плохого, кроме того, что прервал сессию и оставил тебя в таком незавершенном состоянии.
Незавершенном? с опаской переспросила я.
Не бойся, тихо проговорил он и склонился к моим губам. Ты ведь мне доверяешь? Просто дай мне сделать тебе хорошо. Ни о чем не думай.
Глава 24
Декарт медленно сокращал дистанцию между нашими губами, а я затаила дыхание, вконец разволновавшись.
Сильные руки мужчины крепко сжимали мое тело, укутанное в одеяло, так что я не могла пошевелиться. Когда до полноценного поцелуя остался один миллиметр, Декарт притормозил, словно проверяя мою реакцию. Не подозревая о такой проверке, я закрыла глаза и непроизвольно потянулась за порцией ласк от моего Хозяина.
Мужчина улыбнулся, а в следующую секунду овладел моими губами. И хоть нежные речи Декарта растопили мое сердце и заставили меня полностью доверять его рукам. Но он воспользовался моей податливостью и буквально сцапал меня.
Я судорожно вдохнула и попробовала высвободиться из одеяла, но Декарт крепко сжимал меня в объятьях и все настойчивее терзал мои губы.
Я не была особо опытна в поцелуях, но, даже если бы и была, то мой опыт бы не имел значения. Декарт так распоряжался моими губами, словно и не ждал ответа на свой поцелуй. Он хотел именно владеть мной. И сейчас я как никогда почувствовала свое неравноправие.
Мне вновь стало страшно, но как-то пленительно страшно. Настолько пленительно, что я почувствовала, как налилась моя грудь.
Тем временем мужчина взял со стола пульт и нажал куда-то по направлении к окну. В тот же момент плотные светонепроницаемой жалюзи бесшумно опустились на окна, погрузив комнату во мрак.
Декарт просунул пальцы под мой ошейник и натянул его на мне. Мягкая кожа впилась мне в шею, но не затрудняла дыхание.
Декарт оторвался от моих губ, и я почувствовала, что они у меня распухли.
Не бойся, прошептал мне в губы мужчина, освобождая меня из одеяла. Почувствуй в себе кошечку. Самочку. Желанную. Покорную. Верную. Не ограничивай себя. Позволь себе изнывать от желания ко мне, а своему телу истекать от готовности и нетерпения. Отдайся своим инстинктам и своему Хозяину.
Я закусила губу, заворожённая голосом Декарта и блеском его хищных глаз в темноте.
Возбуждение становилось невыносимым, и я сама высвободилась из одеяла.
Встань на четвереньки, приказал он, уложив меня на кровать. Поближе к изголовью.
Я перевернулась и сделал так, как он сказал.
Ещё ближе, приказал Декарт и подтолкнул меня под ягодицы.
Я придвинулась ближе.
Опусти лицо вниз, чтобы шея была прямой и длинной.
Я вновь подчинилась, чувствуя дрожь в руках и ногах.
Тогда Декарт склонился надо мной, собрал мои волосы и вдел их в широкое кольцо у изголовья.
Я не шелохнулась, хотя страх с каждой секундой все нарастал.
Мужчина несколько раз обмотал мои волосы по кольцу, затем снял со своих волос резинку и сцепил ею мои. А после снял с меня ободок, упавший мне на глаза.
Будь собой, низким голос произнес Декарт, прохаживаясь рукой по моим обнаженным ягодицам. Делай и показывай только то, что чувствуешь. Ты полностью зависишь от меня, но ты и полностью свободна. Я ни в чем тебя не ограничил. Быть моей сабочкойи есть самая большая свобода для тебя.
В этот момент, мужчина без предупреждения вошёл в мое лоно пальцами, и я дернулась. Вместе с этим я натянула себе этим волосы и корни приятно заныли от сладостной тянущей боли.
Не хочу подготавливать тебя, рыкнул он и до боли смял мои бедра.
Затем надавил мне на плечи, заставляя меня опуститься на локти. А в следующий момент он вошёл в меня плотью одним толчком.
Я зажмурилась и зашипела, стараясь привыкнуть к заполняющему меня ощущению. Но Декарт не стал ждать. Мужчина начал двигаться во мне, с каждым толчком притягивая меня к себе за бедра, отчего мои волосы натягивались и это заставляло меня просто дуреть от удовольствия.
Декарт двигался плавно, но с каждым толчком все неистовее овладевал мной, клеймил собой и лишал здравого рассудка.
Корни волос тянуло так приятно, что я едва могла открыть глаза, но пелена удовольствия так застила мне их, что я все равно ничего не различала в темноте.
Я заскулила в момент, когда Декарт был особенно груб, и сильнее склонила голову. Тогда мужчина склонился надо мной и сжал зубами мою шею.
Мурашки пронеслись по моим плечам вверх, по шее и закрылись в волосах, поднимая корни.
Я снова что-то проскулила и сжалась, не в силах вытерпеть это удовольствие.
Декарт сводит меня с ума.
Невыносимо!
Мужчина продолжал вбиваться в меня, держа зубами мою шею, а я чувствовала себя загнанной ланью в зубах матёрого тигра. Не вдохнуть, не пошевелиться, не освободиться. Но мне и не хотелось спастись. Мне хотелось стать полноценным обедом для моего Хозяина.
Тяжело дыша, я зашлась в стонах, не в силах больше держаться на ногах. И в этот момент обжигающая эйфория свела судорогой низ живота. Я замерла, потерявшись в пространстве, пока поток удовольствия обдавал меня горячей волной от живота до макушки.
Декарт тоже замер во мне, опалив шею горячим дыханием, а затем сменил укус на поцелуй.
Не в силах больше держаться на руках, я обмякла, ожидая, что сейчас повисну на этом самом кольце. Но Декарт бережно обхватил меня поперек груди, а затем принялся высвобождать меня.
Я же блаженно закрыла глаза и полностью расслабилась в руках моего Хозяина. Какое это приятное чувство: быть в руках этого мужчины и полностью зависеть от него!
Глава 25
Декарт чувственно гладил мне грудь и живот, пока я пыталась прогнать сонливость. Это помогло. Потому что как минимум я боялась еще одной сессии или близости с моим Хозяином. Конечно, Декарт и вправду позаботился о том, чтобы мне был хорошо невыносимо хорошо, но все же впечатлений на сегодня мне явно достаточно.
Когда я устало открыла веки и взглянула в блестящие желтых глаза мужчины, он тут же сгреб меня с кровати и отнес в душ.
Приведи себя в порядок, мягко, но властно приказал он. Ты должна одеться в то же самое, только в этот раз можешь надеть трусики. Я приму душ у себя и займусь ужином. Ужасно хочется есть.
Я согласно кивнула и вздохнула с облегчением, когда осталась одна.
Расслабив измученные мышцы под очень горячим душем, я наконец успокоилась и смогла взглянуть на ситуацию уже с другой стороны.
Да, такое жадное проявление страсти было незнакомым для меня чувством, но также я отметила, что я не изменяла сама себе. Я никого не строила из себя и не пыталась понравится Хозяину. Возможно, Декарт прав, и мне в самом деле подходит подобный род сексуальных отношений?
Да, я была не девственницей в момент первой близости с Декартом, но и не могла заявить на тот момент, что первый сексуальный опыт принес мне удовольствие. Мне было до ужаса стыдно и неловко. Я чувствовала себя некрасивой, неуклюжей и полнейшим деревом в постели. Думаю, мой партнер подумал обо мне то же самое.
Однако с Декартом мне и вправду было легко раскрываться в этом плане. Сегодня произошла моя вторая близость с ним и я была близка к чувству обожания моего Хозяина. Он и вправду был со мной таким внимательным, чутким, терпеливым, но и в то же время уверенным, сильным и по-хорошему напористым.
И сейчас, чувствуя уже привычную дрожь в ногах после близости, я расплылась в стыдливой улыбке от своих чувств. Кажется, я влюбляюсь в него.
От осознания своих чувств, горячее тепло прошлось по моей груди, заставив сердце биться чаще.
Но стоит ли мне показывать всю искренность своих чувств к Хозяину, или лучше держать дистанцию? Что если он только рассердится, увидев во мне влюбленную бесхарактерную дурочку, готовую стелиться перед ним?
Нет, такой мне точно не стоит быть в его глазах. Как же мне себя вести?
Я еще никогда не испытывала ничего подобного и не знала, как себя вести.
Мне срочно нужно поговорить с Марусей!
С волнительно бьющимся сердцем я спустилась вниз, где Декарт уже сидел за накрытым столом.
Свежий, с влажными волосами, спускающимися чуть ниже плеч и белой футболке, обнажающей его сильные предплечья, Декарт выглядел таким красивым, что у меня снова все скрутило внизу живота.
Нужно держать себя в руках, Гая. Ведь для него это игра. Вполне возможно, что ему не нужна от меня влюбленность, а я лишь заставлю его этим стать более холодным со мной. А может и вовсе выведу его на серьезный разговор о том, что ему не нужны никакие другие отношения. Ведь если он до сих не обзавелся семьёй значит, она ему не нужна.
А вдруг Вдруг у его есть семья? И за игрой он, наоборот, отдыхает от нее?
Меня передёрнуло от подобной мысли.
Надо бы как-то аккуратно разведать этот вопрос.
Наконец вновь оказавшись у ног моего Хозяина, я подняла на него глаза и невольно вновь залюбовалась его необычной красотой, а затем улыбнулась.
Кажется, мой котенок чувствует себя намного лучше? с долей совсем необидной иронии заметил Декарт. Мне нравится, как у тебя сейчас горят глазки, моя самочка.
Я зарделась и от его голоса, и от похвалы, и от такого прямого намека на минувший секс.
Боже, как стыдно и как хорошо!
Я опустила глаза и покорно принялась есть из моей миски, снова не притрагиваясь к пище никак иначе, кроме как губами.
Остаток вечера прошел для меня как в тумане. После еды меня окончательно разморило, и я едва соображала, что происходит.
Декарт, наверное, тоже устал, так как решил отправиться спать не два часа ночи, как он мне говорил, а в одиннадцать.
Но в кровати моего Хозяина меня ждал новый сюрприз.
Как я тебе говорил, сообщил мне Декарт, каждую ночь ты будешь спать со мной.
Мужчина уже снял с меня всю одежду и завернул в теплое одеяло.
Но спать ты будешь как все примерные питомцыу меня в ногах.
Я широко раскрыла глаза от удивления и тут же прислушалась к себе. Что я чувствую от его слов?
Унижение? Наверное, любая девушка почувствовала бы именно это чувство, если бы ей приказали спать в ногах. Но Это ведь не на полу. Не на коврике возле входной двери. Это ведь все равно в кровати Декарта. Это совсем не унизительно. Или это у меня совсем нет гордости и уважения к себе, что я совсем не чувствую себя ущемленной после его слов?
Или все же должна чувствовать?
Мой котенок, Декарт обнял меня за талию и прижал к себе, не воспринимай это как наказание или унижение. Не бойся: такого не случится, что я случайно ударю тебя ночью или скину с кровати. Но я хочу, чтобы ты с каждым днём всё глубже проникалась игрой и все отчётливее понимала как ты должна со мной себя вести, да и кто ты такая на самом деле. Тымоя зверушка и относится к тебе я буду именно так. Ты должна четко знать свои права и обязанности перед своим Хозяином. Кроме того, это воспитает в тебе дисциплинированность, а она тебе очень нужна. Какие-то границы тебе нарушать запрещено. Но и в тоже время каких-то границ у тебя не будет вообще. Понятно?
Я кивнула, ни капли не обидевшись на его слова, и через минуту устроилась в нижней части кровати, так и не вылезая из своего одеяльного кокона.
Тогда спокойной ночи, мой котенок, Декарт погладил меня по голове, а я с благодарностью приняла его ласку. Наберись сил к завтрашнему дню.
Мужчина погасил свет, и комната наполнилась мягкими тенями.
Воспоминания сегодняшнего дня отрывками проносились в моей голове, а все думала должно ли мне быть обидно за такое обращение или нет. Но не находила ответа.
Глава 26
Ночь пролетела для меня практически незаметно. Никакого дискомфорта от отдыха в ногах Хозяина я не испытала. Я привыкла спать свернувшись клубочком, поэтому никогда не спала, развалившись или раскинувшись. Зависимости в подушке я тоже не испытывала все по той же причинея просто скатывалась с нее и сворачивалась прямо по центру кровати. Однако этой ночью я все же уложила голову на ноги моего Хозяина. Приятное тепло мужчины согревало и внушало чувство безопасности. Даже утром, когда я вновь спросонья попыталась перевернуться, я бы точно опять свалилась с кровати, если бы ноги Декарта не создавали для меня барьер.
Поэтому, проснувшись утром от будильника Декарта, я сладко зевнула, потянулась и направилась к изголовью, чтобы разбудить моего Хозяина.