Сейчас спустя столько лет он иногда вспоминал то время и снисходительно улыбался. Обстоятельства тогда, просто требовали пользоваться на всю катушку привилегиями, которыми щедро одарила природа. И он не упускал возможностей. Чего стесняться? Молодость беспечна, он никогда не задумывался над тем, что делал. Просто жил легко и свободно.
Сейчас женатсильно не побегаешь. Порой, когда в магазинах или супермаркетах зовущий взгляд юной кассирши задерживался на его лице, он чувствовал, ещё немного и понесётся. Что-то сдерживало, останавливало, не давало сделать этот шаг. Какие-то помехи стояли на пути к свободе и он довольно быстро вспоминал об этих помехах. Они не давали о себе забывать.
Викаона словно была повсюду. Знала его мысли наперёд. Она мешала, очень мешала. Теперь, когда в жизни наступила хоть какая-то определённость, всё более или менее встало на постоянные рельсы, хотелось чего-то ещё. Деньги есть, работа, жена. Что дальше?
Тогда когда Вика соврала, о беременности она словно сама себя наказала. За эти годы она так и не забеременела. Всё ходит по врачам, его по кабинетам тягает. Ему какой смысл? Про себя он точно знает, что не бесплоден.
А вообще, Александр Фомин справедливо полагал, что это он отхватил большой куш. Тогда как жена его Вика считала, что покорила самого красивого солдатика во всей воинской части отца. Все были счастливы, но до того момента, когда Сашка стал ощущать свою полную зависимость от этой семьи. С самого начала ему, безусловно, всё очень нравилось, он с удовольствием выполнял всё, что указывали. Он сам указывать тут пока не волен. Ведь эти люди владеют всем, что у него есть.
Со временем зависимость эта стала сильно тревожить его, ведь каждый из семьи Чурбак мог в любой момент убить на корню всякую его инициативу. В конце концов, он всё-таки смог реализовать одну из своих задумок. Сумел показать себя как человека делового и серьёзного. Это дало ему некоторое преимущество, шанс попробовать разделить семейство путём отъезда с женой в свой родной город. Он смог убедить Викторию в том, как хорошо будет вдвоём, как чудесно они заживут, если родители перестанут вмешиваться во все дела. Да и по своим родителям скучал. И знал точно, они-то в его дела точно не полезут. Ну, а спустя некоторое время, Сашка прямо потребовал у Виктории переехать в его родной город, там жить и работать самостоятельно, а не под указками её отца. Вика хоть не сразу, но согласилась, потому что почувствовала в словах мужа угрозу своему браку, которого она совсем не хотела разрушать.
Он много работал, прежде чем почувствовал некоторую свою значимость. Многое держалось теперь на нем самом. Понемногу, не сразу он стал показывать характер, даже настаивать на своём мнении в спорах с женой, чего раньше почти никогда не случалось. Он всегда уступал, но сейчас всё понемногу начинало меняться.
Поначалу, эти его капризы или как их лучше назватьпопытки стать снова самим собой Виктория принимала не слишком хорошо, ведь привыкшая повелевать она совсем не ждала, что вскорости молодой муж попытается повелевать ей самой. Но уже спустя немного времени она решиламужчина должен собственно быть мужчиной. Рассуждает он вполне логично, а она спорит с ним по привычке, оттого что всё делается так как она скажет. Но раз он имеет свою собственную точку зрения на уже теперь совместный бизнес, ничего плохого в том, что он будет решать некоторые вопросы самостоятельно. Ведь сама она совсем не разбирается в стройматериалах, а ему интересно.
Так, она оставила споры и позволила ему наслаждаться игрой в хозяина. Сама же только иногда встревала в эти дела, только когда чувствовала, что он поступает неверно. Доводы отца тоже брала в расчёт. Он ведь хоть и дал денег, и позволил им обзавестись бизнесом, но это не значит, что теперь не может советовать или подсказывать. Это конечно бесило Фомина, но уже не до такой степени как раньше.
Глава 7
Работа, работа, работа. Некогда думать о чём-то другом. Счета, покупатели поставщики. Люди, их лица, словно в калейдоскопе мелькают, не упомнишь. Товары новинки каталоги. Снова счета. Деньги, деньги, деньги. Они берутся неоткуда и пропадают в никуда. Их много. Вот они есть, а вот их уже нет.
Магазин стройматериалов, который Фомин открыл, не даёт ни минуты отдыха. Некогда головы поднять, тем более думать о чём-то другом. Снова и снова люди, счета, покупатели, поставщики. Мелькают лица, грузы, машины, мелькают дни.
С недавнего времени добавилось в занятое бесконечными делами сознание, что-то новое. Всякий раз, перелистывая каталоги с красками, взгляд спотыкался о малиновый цвет. Фомин смотрел на него по нескольку секунд не мог вспомнить, что такое его остановило, но потом, спохватившись, понимал отчего так происходит. Яркий цвет, магазин, Татьяна. Внутреннее беспокойство чаше заставляло вернуться туда, где он увиделЕё. Воспоминания юности подползали всё ближе, особенно после тех моментов, когда ссоры с женой затуманивали сознание бессильной яростью и неумением что-то изменить. Он не хотел ничего менять, но Вика всё чаще становилась невыносима.
Он пытался восстановить в памяти те дни. Чётко вспомнить, почему оттолкнул Татьяну. Его память не забросила эти воспоминания слишком глубоко и он не забыл, как легко пользовался её одержимой любовью. Разве можно было отказаться, если девчонка сама лезет и лезет. Она словно пиявка присосалась к нему тогда, не давала шага ступить. Поэтому он должен был отодвигать её и проходить мимо? Нет, он малодушно брал то, что она так самозабвенно отдавала. Так доступна. Помани пальцем и она прибежит, прилетит, приползёт. Будет рядом, столько сколько понадобиться. Будет вечно заглядывать в глаза, будто дрессированная собака.
Так ему не нравилось. Он не хотел девушку, которая будет ходить на цыпочках и выполнять все приказания. Хотелгордую, интересную, смешливую. Но не раболепствующую, не услужливо молчаливую.
А теперь было в ней совсем другое, чужое отстранённое, вся она была другая. Ведь он увиделона узнала. Понял это в тот момент, когда она посмотрела, но кажется, ни один мускул не дрогнул на её лице. Она даже не моргнула. Только едва уловимая улыбка проскользнула и исчезла. Снова холод и равнодушие.
Он вспоминал грустное лицо Татьяны много лет назад. От этого становилось тоскливо на душе. Что случилось дальше, после того как он её прогнал?
Теперь, он думал и об этом. Не то чтобы очень хотел узнать, есть ли у него ребенок или нет. Но коварное любопытство корябало сознание, не давало покоя. И внешность Татьяны. Она будто с другой планеты не такая как все. Столько лет прошло. Возможно она давно замужем. Новые вопросы. Хотелось прямо сейчас встать, идти и узнать как она живёт. Выслушать её и возможно что-то сказать в ответ.
Глава 8
Котик, иди кушать! крикнула из кухни Вика.
Быстрым движением Саша захлопнул ноутбук и направился в кухню.
Я тебя просил сто раз не называй меня этими дурацкими именами! он громко отодвинул стул, брезгливо осмотрел стол. Это что?
Вика испуганно притихла.
Ой, выдавила она, спустя несколько секунд, я забыла, что ты не любишь рагу. Я сейчас, она бросилась доставать кастрюлю, я быстро сварю тебе макароны. Хочешь?
Слушай, хватит бегать, у меня уже голова от тебя болит. Сядь. Но она не останавливалась и быстро поставила кастрюльку на плиту.
Пять минут, ты не успеешь даже проголодаться.
Да хватит! резко сказал он и встал со стула. Достала ты меня. Вокак достала, он показал на горло, развернулся, вышел в прихожую, взял куртку и хлопнул дверью.
Когда-то она не была ему так противна. Наоборот, без конца тягал её по кровати, всё время хотелось близости. Теперь понял, то видно было с голодухи. В армии сильно по девкам не побегаешь, а тут на тебе, пожалуйста, девчонка симпатичная и полный пансион. От такого только дурак откажется. Это было давно. А сейчас, тошно смотреть на неё. Не от того, что она поправилась или стала некрасивой. Нет, она и теперь была довольно симпатичная, но с некоторых пор он просто её не хотел. Ни касаться её, ни целоватьничего. Не хотел и всё тут. И заставить себя не мог.
Плохо, ведь она не виновата, она тоже страдает. На все её излияния он отвечает холодом и равнодушием, а она терпит. Зачем? Могла бы пожаловаться папеньке, давно развелись бы. Нет жене жалуется, всё чего-то ждёт. По ночам лезет к нему, а он словно на автомате, чтобы она совсем не тронулась умом, быстро делает своё супружеское дело и спать.
Что за жизнь пошла, мысли вольные атакуют? Нет, нужно что-то менять, причём срочно. Нужно выбраться из этого омута. Вырваться из лап житейской скуки.
Он вел машину по вечернему городу. Иногда, ехал в любом направлении, чтобы просто подумать, убежать от всего. Уйти из того мира в котором столько лет находится. Почувствовать себя кем-то другим, совершенно новым, свободным от жены и её папаши. Куда уйти, куда скрыться, от этих ненавистных людей?
Огляделся. Улица залита огнями иллюминаций, вдруг резко в сознании всплыла вывеска"Минимаркет". Там в том магазине девушка с малиновыми волосами. Вот и ответ.
Припарковался у обочины. Сквозь тонировку попробовал рассмотреть витрину. Люди ходят по магазину, две молоденькие продавщицы. Фомин вышел из машины перемахнул ограждение, быстро поднялся по ступеням в магазин. Послонялся по залу, заглянул в дальние углы, прислушался у боковой двери, Татьяны нигде нет. Решил не затягивать, быстро подошел к прилавку и спросил:
Не подскажете, тут у вас девушка работает с волосами яркими.
Продавец озадаченно глянула и вдруг вспомнила:
С рыжими, так это Ольга, она на следующей неделе будет.
Нет, её Татьяна зовут. А волосы не рыжие, а такие, как малиновые.
А, так это с другого магазина на подмене была. Она тут вообще не работает.
А где она работает? с надеждой спросил Фомин.
Дайте подумать, как же эта улица называется. Юль, как улица называется, где Верин второй магазин?
Степная! крикнула в ответ Юля.
О, да Степная. Там у хозяйки нашей второй магазин, там эта Таня работает.
Спасибо вам, большое, вы мне очень помогли, улыбнулся Саша, и девушка ответила ему кривоватой, но заинтересованной улыбкой.
Сел в машину, задумался.
Что теперь? Ну вот, он явится весь такой крутой, начнёт говорить ей свои глупые извинения или что-то вроде того. Неужели он думает, она вдруг возьмёт всё забудет и бросится в его объятья. Скорее всего, она замужем, есть дети. Чего он хочет от неё сейчас, когда она живёт своей жизнью?
А если она всё ещё любит его? Тогда стоит только поманить и она снова кинется к нему. Ведь она действительно любила. По-настоящему. Сильнее всех остальных девчонок. Она самоотверженно, несмотря ни на что старалась быть с ним. Это он её оттолкнул. Даже не оттолкнулотшвырнул. Зачем идти туда?
Он не знал чего хочет, но с недавнего времени бесконечно думал о Татьяне.
Глава 9
Таня! знакомый голос, словно удар током.
Татьяна быстро обернулась и замерла, в тени угла силуэт. Он.
Уходи! Я тебя не звала. Уходи отсюда.
Она испуганно осмотрелась, прижала сумочку и быстро пошла по тротуару. Движение, Фомин резко повернул её к себе:
Хочу поговорить с тобой?
Нет нельзя. Не о чем говорить, слова вылетали как пули.
Страх заставлял идти вперёд не останавливаться. Что если сейчас из-за угла покажется Иван? Он всё поймёт. Тогда всё рухнет. Семья, счастливая жизнь, доверие. Дадоверие. Исчезнет раз и навсегда.
Снова Татьяна повернулась и быстро пошла. Она хотела убежать. Скрыться от прошлого, что так внезапно ворвалось в её жизнь. От боли, страдания, которые пережиты и нет никакого желания возвращать их вновь. От любви раздавленной, растоптанной, и самое главное от себя. Она старалась не смотреть, не разглядывать. Не видеть того, как он хорош, не чувствовать внутренний трепет.
Таня, прошу, послушай меня! Фомин торопливо шел за ней.
Я не буду тебя слушать. Нет. Не приближайся. Уходи. Прошу тебя уходи, голос уже срывался. Хотелось бежать и плакать. Она отмахнулась.
Таня прости меня, он схватил её за руку, дёрнул на себя.
С налёту она прижалась к нему, тут же попыталась отскочить, но он держал крепко. Спустя минуту тихой, но жесткой борьбы она сумела высвободиться.
Прости, я был не прав. Я плохо поступил с тобой, страшно жалею об этом.
Она отскочила. Движения резкие, нервные, пугливые.
Никогда не приближайся ко мне. Я не дам тебе сломать мою жизнь снова. Не дам, она несколько раз ткнула в него пальцем.
Чувство ярости начинало медленно закипать. Горячо в голове и теле, неровно пульсирует кровь. Ярость перемежалась со страхом того, что сейчас из-за угла появится Ваня, услышит разговор и всё поймёт. Страх уличения в иллюзорной лжи, которую даже не успела задумать. Лучше молчать. Так будет правильнее. Говорить это значит вытягивать наружу слова давно спрятанные, забытые.
Уйди, я тебя видеть не хочу. Понимаешь, не хочу!
Таня! знакомый голос, словно удар током.
Обернулась, быстрым шагом приближался Иван, она кинулась в его направлении.
Кто это? обеспокоено спросил он, подозрительно обернулся на уходящего в подворотню Фомина.
Прохожий, спросил как пройти на соседнюю улицу.
Она привычным движением просунула дрожащую ладонь ему в карман, он ухватился и крепко её сжал.
Дома аппетитный запах жареного мяса не затмил мыслей о случившимся. Татьяна только лишь разулась быстро прошла в ванную и закрыла за собой дверь.
Что это? Зачем? В сознании пульсировала тревога. Она кинулась к зеркалу, стала всматриваться в своё лицо. В расширенных от нервного возбуждения глазах паника и страх. Но там что-то ещё. Неужели? Нет, нет. Она чётко рассмотрела страх, увидела злость и торжество.
Торжество? Именно. Там, внутри воспалённого страхом сознания резкое, неожиданное, громко смеющееся, скачущее в безумном припадкеторжество!
Резко Татьяна дернула вентиль, кран брызнул напором воды. Холодные капли остудили лицо. Стало намного лучше. Тревога гаснет, отступает страх.
Теперь вся эта ситуация уже не казалась такой страшной. Капля за каплей с каждым новым движением, приходит уверенность. Запоздалая, на много лет уверенность в своей победе. Что это если не победа? Разве это не урок, который получила не только она, но как, оказалосьполучил Он. Зачем он пришел? Если он здесь, значит спрашивал у кого-то про неё, выяснял. Разве это не полная победа?
Но, победа ли?
Возможно, ему просто стало скучно. Решил вспомнить старые времена снова поиграть в кошки-мышки. Ну, нет, теперь это не пройдёт. Научена. Пусть делает, что хочет, а она на эту удочку больше не попадётся.
Но его желания были совсем неважны. Пугало осознание того, что он снова прокрался в мысли, снова занял там место, заставил Татьяну беспокойно копаться в прошлом, выискивая моменты любви.
Глава 10
Теперь он точно не собирался останавливаться. Словно охотник почувствовавший добычу, испуганную, сопротивляющуюся, но уже такую близкую, что почти чувствуешь её дыхание и запах. Ещё немного, только несколько уверенных движений и она будет биться в его руках, пока не затихнет навсегда. Смирится и поймёт, что она добыча, судьба её отныне решена.
На часах без пяти десять, когда он вошел в кухню. Вика суетилась у плиты, когда обернулась, увидела Сашу и ласково сказала:
Я приготовила картофель по-французски, будешь? она просительно приподняла брови.
Давай свой картофель, он снисходительно улыбнулся и присел на высокий стул у кухонной стойки.
Радостно, Вика бросилась к духовке достала противень с ароматной картошкой. Потом быстро переместилась, поставила салат хлеб и всего за несколько секунд на столе, вряд выстроились несколько закусок. Он вздохнул, улыбнулся. Настроение было просто чудесное. Отчего? Он не мог объяснить. Неожиданно захотелось сказать жене что-нибудь приятное и он сказал:
Ты у меня умница.
От этих слов она сразу повеселела и тут же ответила:
Я ведь хочу, чтобы ты кушал вкусненькое, а с этим рагу я совершенно забыла, что ты не ешь баклажаны. Из головы вылетело. Не пойму, почему так вышло.
Да ладно, не парься.
Ты не сердишься на меня?
С чего это вдруг?
Из-за рагу.
Не сержусь.
Он ел и думал о том, как хорошо, что у него есть жена, есть место, где всегда его ждут. А теперь ещё и новая, интересная цельТатьяна.
Ведь в теперешней жизни нужно что-то менять, сделать её более разнообразной, а так, сидято дома, то на работемонотонность. Значитнужно что-то менять.
И он начал менять свою жизнь. Каждый день заезжал в магазин к Татьяне, ненадолго, всего на несколько минут. Покупал что-нибудь из продуктов и уходил. Он ничего не говорил, он ждал. Наблюдал, как меняется её взгляд, в тот момент, когда он открывает дверь магазина. В первые дни взгляд испуганный, напряженный, дальше испытывающий, вопросительный, а потом спустя несколько днейожидающий, беспокойный. Но Фомин хотел не этого, он ждал другого взгляда, того от которого уже не уйти. Ждал жадного, благосклонного, который позволяет, открывает путь к действию. Такого он ждал.