Он подталкивает меня в сторону роскошной кровати королевского размера до тех пор, пока я не упираюсь в неё ногами и не валюсь на спину. Сам он, не отрываясь от моих губ, падает следом, нависая надо мной.
Одной рукой скользит вдоль рёбер до бедра и ныряет ко внутренней его стороне. Почувствовав его пальцы на сокровенной плоти, я пытаюсь расслабиться. Уверена, сейчас он сделает всё как надо. Сделает мне приятно, так, чтобы я забыла своё имя, чтобы забыла обо всём на свете и желала лишь одногочтобы он присвоил меня себе.
От натиска его губ я задыхаюсь. Лишь крошечные глотки воздуха, который я пытаюсь вдохнуть, стоит лишь ему оторваться на жалкие миллиметры перед тем, как он снова жадно припадает ко мне.
В его действиях я распознаю малую толику безумства, когда мужчина торопливо расстёгивает молнию, скрывающуюся под отутюженным гульфиком его брюк.
Я не готова. Я просто знаю это. Мне мало секундных касаний его пальцев.
Богдан отстраняется на короткий миг, стягивая резким движением брюки с боксёрами и высвобождая свою каменную плоть из заточения.
Не смея отвести взгляда, я смотрю, как крупная ладонь проходится по всей длине, чуть сжимая и оттягивая её вниз, по направлению ко мне, приставляя обжигающую твёрдость к самому центру моих разведённых по обе стороны от его тела ног.
Богдан, от страха мой голос садится, и я еле слышно шепчу снова:Богдан, пожалуйста Будь со мной нежным
Мужчина замирает на краткий миг, но не поднимает своего взгляда. Я не понимаю, почему он так себя ведёт. Не понимаю!
Мягко касаюсь ладонями его лица и глажу.
Пожалуйста, Богдан Пожалуйста Посмотри на меня Посмотри Это же я, Ася Твоя куколка Я знаю, что ты можешь сделать это как-то иначе Чтобы мне было приятно Тебе же нравится это, Богдан Ведь нравится?
Наконец он поднимает на меня взгляд, и я вижу в нём агонию. Он склоняется ниже к моему лицу и снова нападает на мой рот своим алчным поцелуем, не давая возможности ни говорить, ни дышать.
Его рука порхает надо мной, касаясь то сосков, то изнывающего клитора, но нигде не задерживается на достаточное время, пока я, не переставая ни на миг, глажу его лицо и волосы.
Напрягаюсь, когда его палец ныряет в девственный вход, проверяя готовность. «Мне мало, мало, почему ты так торопишься, Богдан?»хочется сказать мне, но его поцелуй лишает этой возможности. Мне кажется, что мужчина и сам понимает, что я просто физически не могу его принять, и усерднее работает своими пальцами.
Весь жар спускается книзу. Туда, где словно заведённый Богдан творит со мной нечто невообразимое, заставляя агонизировать, выгибаясь дугой навстречу таким желанным прикосновениям.
Мне хочется, чтобы мужчина довёл меня до самого края пропасти и бросил в пучину оглушающего удовольствия, и он снова читает мои мысли. Ловкими касаниями высекает стоны моего пламенного наслаждения, торопливо проглатывая их в поцелуе.
Кажется, он что-то говорит. Это звучит как: «Тише, тише!», но я больше не владею собой. Волны экстаза растекаются по моим венам, струятся по всему телу от центра моего мироздания.
Я чувствую лёгкость, уже знакомую и пьянящую, чувствую дрожь, расползающуюся от его пальцев, чувствую головокружение и давление
Богдан обхватывает руками мои ягодицы, притягивая к себе. Наверно, мне должно быть страшно, но я цепляюсь пальцами за его плечи и стону в его рот.
Я готова. Я хочу этого. Я не хочу думать, что будет дальше. В это мгновение я полностью вверяюсь ему.
Выгибаю спину, облегчая доступ.
Всхлипываю от короткой вспышки боли, когда он врезается в моё тело.
Задыхаюсь под силой таранящих ударов плоти об плоть.
Он рычит, стонет, кусает мои губы.
То ускоряется, то замедляется, не переставая меня целовать.
Раз за разом растягивает под свой объём, пока не замирает, пульсируя где-то внутри меня. И только тогда прекращает целовать. Смотрит мне в глаза, восстанавливая дыхание.
Теперь ты моя, тихо говорит Богдан, покрывая моё лицо поцелуями.
«Его, его, его», выстукивает моё сердце.
Он смещается, покидая моё тело, хорошенько осматривает причинённый ущерб и хмурится.
Ступай в душ, Ася. Я приберу беспорядок.
21. Богдан
Сжав в руке чёртову простынь, я тяжёлой поступью приближаюсь к двери в соседнюю комнату нашего люкса, обнаруживаю там Руслана и направляюсь прямо к нему. Держать себя в руках мне удаётся из последних сил, но, подойдя вплотную, даже не пытаюсь сдерживать себя.
Смятая простыня летит на пол, когда я, замахнувшись размашисто, бью прямо, несколькими выверенными ударами кроша в месиво его улыбающееся лицо. Когда он валится на пол, хватаю его за шкирку, подбираю долбанную простынючтоб её! и волоку Руслана по полу до номера, где меня ждёт Хасан.
Кидаю Самойлова кулем к ногам Габбаса, а сверху швыряю простынь.
Приблизитесь к моей жене, башку оторву, сплёвываю под ноги, прямо на корчащегося в крови Руса. Ты меня знаешь, Хасан. Я не любитель сотрясать воздух. Держись от моей жены подальше, и я позабочусь обо всех наших договорённостях. Ты получишь долю наследника, но только на моих условиях.
2002 год.
Размашистыми шагами разрезаю плоскость больничного коридора, пока Гузель пытаются вытащить с того света. Ситуация осложняется обильными кровопотерями.
Выкидыш. Чёртов выкидыш. Практически двенадцатинедельный плод.
Я поверить не могу, что эта курва действительно нагуляла сопляка, которого успешно пристроили мне в руки вместе с его шлюховатой матерью.
Все бабы одинаковые! Никому веры нет. Каждая ищет выгодув постели, в браке, даже в гребанных семейных традициях, или же, скорее, в их отсутствии. Маша Миронова прыгнула в койку к Дубравину и нагуляла приплод, чтобы избежать трудностей с семьёй жениха (то есть, меня) при тех же финансовых выгодах, Гузель Хасанова прыгнула в койку к какому-то ушлёпку и нагуляла приплод, чтобы воспротивиться воле отца, браку ради слияния кровавого бизнеса, противного мужа. Всё одно. Просто оболочка разная.
Как же меня всё это достало! Отныне ко всем бабам у меня будет и отношение достойноепотреблять, млять. Просто потреблять этих продажных шкур. Больше никогда в моей жизни не будет женщины, что проникнет мне под кожу и завладеет моим разумом.
От тяжёлых раздумий меня отрывает Хасан.
Он подлетает ко мне, хватая за шкирняк.
Ты, дебил, какого чёрта натворил? Ты какого чёрта мою дочь чуть не прикончил? Да я в порошок сотру всё, что тебе дорого! Ты умоешься кровью своей семьи, девки своей подзаборной
С силой отшвыриваю его от себя, и грузное тело тестя врезается со всей дури в стену. Пока Хасан хапает ртом воздух, я надвигаюсь на него и с лёгкостью отрываю от пола, припирая к стене.
И пальцем не тронешь никого из моих близких, папаша, иначе все узнают, что ты опозорил честь своей семьи и подсунул Тагоевым гулящую девку, которая заимела приплод задолго до свадьбы.
Да быть такого не может! краснеет тот извиваясь. Ну Серёга, паскуда мелкая
Я заливаюсь хохотом, отпуская Габбаса. Ай да Дубравин, ай да сукин сын! Наш пострел везде поспел! Всех моих женщин пометил своим ублюдочным семенем.
Ты же не расскажешь никому, Богдан? Дело-то семейное тихо говорит Хасан в мою удаляющуюся спину. Представляю, какой невообразимый водоворот эмоций сейчас захлестнул того, кто не привык просить.
Я ничего не отвечаю. Прямо сейчас я не хочу пачкать руки об эту дрянную семейку.
Всё, что мне необходимо, это найти какую-нибудь шмару и вытрахать весь негатив.
Наши дни.
Габбас улыбается с лёгким прищуром.
Жену, значит? Ну-ну. Не заиграйся, Богдан, в счастливую семейную жизнь.
Я сделал то, что нужно, говорю безразлично, можешь так и передать. Всё остальноене твоё долбанное дело. Слово я сдержу, претендентов на долю Дубравина не будет. Не пытайся всунуться в мой дом, не устраивай липовых проверок, не подсылай своих казачков. И убирайся с моего чёртового торжества вместе с этим куском дерьма.
Я сам обрываю наш разговор. В противном случае, выдержка треснет по швам, и я вполне могу хлопнуть его прямо сейчас. Проще уж отсидеть, чем ждать его хода. Да только вот я не уверен, что его семья не продолжит докучать Асе в моё отсутствие.
Ася-Ася-Ася Чёртова Ася!
Как заезженная пластинка звучит в моей голове её просьба.
«Пожалуйста, будь со мной нежным.»
И хочется в лепёшку расшибиться, чтобы исполнить. Даже если не знаешь ни черта о нежности. Даже если это последнее, что тебе нужно. Даже если это самоубийство.
Я сижу в опустевшем ресторане и глушу одну за другой. Виски разливается по горлу жидким янтарём, придавая приятное онемение во всём теле, отключая долбанные воспоминания, искажённые знанием, что наши самые сокровенные моменты стали достоянием общественности.
Нужно было придерживаться плана. Сделать всё быстро и чётко. Но грёбанная Ася со своими мольбами заставляет меня переступать через себя, через все стремления облегчить жизнь, сделать всё правильно.
К чёрту! Просто к чёрту!
Теперь, когда у Хасана нет подозрений относительно моей честности, я уверен, мне удастся держаться от Аси на расстоянии. И лучше начать прямо сейчас.
Я удобнее перехватываю пузатую рюмку, беру за горлышко бутылку и иду прямиком в номер Элеоноры.
Долблю по двери. Раз. Два. Три. Слышу приглушённые шаги.
Богдан, ты?
А ты спросонья совсем нихрена не соображаешь?!
Проходи, догадывается она распахнуть дверь шире, и я вхожу, сразу устраиваясь в кресле рядом с кофейным столиком. Я не ожидала что ты решишь навестить меня сегодня.
Она торопливо распускает шнуровку на своей сорочке, оголяя сиськи, и я закатываю глаза.
Я рассчитывала, что так и выйдет и эта целка надолго тебя не завлечёт, женщина приближается, соблазнительно облизывая губы и смыкая пальцы на сосках.
Эль, не гони. Ты же не настолько тупая, чтобы всерьёз рассчитывать на то, что меня может не удовлетворить моя молодая и горячая жена? мне даже самому смешно от этого нелепого предположения, и я смеюсь в голос. В какой реальности такое вообще возможно?
Зачем же ты пришёл, Богдан? Разве не должен сейчас оттачивать своё мастерство, трудясь в супружеской койке?
Сделай мне билет на самолёт. Любой город с моим филиалом. В самое ближайшее время.
Что же ты, Богдан, бежишь от своей молодой и горячей жены? Уже кольцо прибивает к земле невыносимой тяжестью?
Не твоё грёбанное дело! рычу сквозь зубы, покручивая кольцо по кругу. Давно пора заняться делами. Вечные нестыковки в отчётностях и отсутствие части счетов меня порядком заколебали.
Неожиданно мне чудится, что кольцо впивается в мою кожу, обжигая своим теплом, и я стягиваю его.
Да запахнись ты ради всего святого! Смотреть тошно, я со звоном опускаю кольцо на столик и хлебаю виски прямо из горла.
Ты изменился, Богдан, протягивает Элеонора, наконец возвращая на место шнуровку. Когда тебя перестал интересовать секс?
Меня интересует секс, снова смеюсь я. Меня не интересуешь ты. Закажи билет и вызови водителя, ладно? Я так устал, Эля Так устал
Конечности приятно покалывает, а с губ не сходит улыбка. Я просто чертовски пьян. В голове приятная каша, но, главное, что она заполонила мысли о том, о чём я отказываюсь думать.
Сколько я не пил? Млять, уже лет пятнадцать? Идиот, просто идиот. Это определённо прекрасный способ уйти от реальности.
Покачиваясь и смеясь, я добираюсь до двери, перекатываюсь в коридор, нахожу номер люкс.
Падаю рядом с Асей, сгребая в охапку её сочное тело, укутанное в халат. Кажется, я забыл прислать горничную и на постели так и нет простыни, но это совершенно меня не смущает.
Куколка, ты спишь? Ну и спи, бубню себе под нос. Я ещё никогда так не любил ошибки, как сейчас, знаешь? Я рад, что ты тогда родилась. Самая лучшая ошибка. Восхитительная. Идеальная. Я просто чёртов везунчик, что ты оказалась такой классной девчонкой.
Утыкаюсь лицом в её шею и прикрываю глаза лишь на миг, потому что хочу ещё немного просто полежать рядом с Асей, чувствуя её тело в своих руках. Мне вдруг хочется поговорить, всё равно о чём, или просто поцеловать её губы. Но я слишком устал, да ещё и алкоголь окончательно вырубает меня.
Снится мне какая-то чушь. Луч света вырывает из темноты покорёженный металл, разбитые осколки стекла, окрашенные кроваво-красным, на примятой траве лежит в неестественной позе женская фигура. Платье, вязанная кофта с крупными круглыми пуговицами, большой живот.
Но всё должно быть не так! Платье, вязанная кофта с крупными круглыми пуговицами, в руках свёрток с новорождённым ребёнком
Но тут, в моём кошмаре, Маша Миронова не держит в руках свою дочь. Под её окровавленным платьем топорщится живот.
Я подхожу к девушке, медленно опускаюсь на коленипрямо на сырую землю, осторожно провожу по её лицу кончиками пальцев, и веки, задрожав, открываются. Разрывая в клочья мою душу, наполняя сердце невыносимой болью, на меня взирают стекленеющие глаза цвета молочного шоколада.
Богдан, из последних сил шепчет Ася.
Меня сотрясает. Словно я рыдаю как дитя малое. Но это что-то другое.
Богдан, снова повторяет Ася. Всё хорошо, Богдан. Это просто дурной сон.
Распахиваю глаза и натыкаюсь на беспокойный шоколадный взгляд. Тону без единого шанса на спасение. Ася хмурится, проводит ладонью по моему лбу, и я перехватываю её руку, поднося к губам.
Всё в порядке? спрашиваю у девушки, подразумевая сразу всё.
Да, кивает она и краснеет.
Восхитительный румянец заливает всё до самых кончиков ушей. Ася смущённо отводит глаза в сторону. Я целую ладонь, запястье, поднимаюсь выше, до самого локтя, и притягиваю девушку ближе. Губы к губам.
Там тоже всё в порядке? интересуюсь тихо, скользя рукой под халат.
Да.
Это хорошо, резко переворачиваюсь, подминая под себя её тело.
Халат распахивается, открывая чарующий вид на тонкие выпирающие ключицы, округлую грудь, идеальные розовые соски, напряжённые и сморщенные, плоский живот, идеальную розовую киску, тугую и узкую.
Покрываю поцелуями её лицо, минуя губы, веду языком по шее, обвожу ключицы по кругу, слегка прикусывая, пробегаюсь по мягким вершинам груди до самых соблазнительных и манящих её центров.
Щёлкаю языком по сладкой горошине, и Ася выгибается навстречу моему рту. Какая же она фантастическая! Мне хочется снова и снова вкушать её соски, эти маленькие адские ягоды, запретные плоды искушающего удовольствия, от которого я зависим. И нет силы, кроме моей собственной воли, способной удержать меня.
Я желаю насладиться ею. Той, о ком я грезил столько ночей. Той, которую предвкушал. И даже самые смелые мои мечты и близко не стояли рядом с обрушившейся реальностью.
Раньше я думал, что получу рабыню. Жену, которую воспитаю через слёзы и боль, научу быть верной, послушной, покорной, отзывчивой. Памятуя о том, кто она есть, я и не предполагал, что впервые в жизни судьба решит подкинуть мне подарок.
Вместо орущего свёртка в руках умирающей в страшной аварии женщинымоей любимой женщины, вместо ненавистного младенца, разрушившего мою жизнь, вместо ребёнка, которого и существовать было не должно, вместо грёбанного недоразумения, фатальной ошибки, насмешки самого Всевышнего, передо мной предстала Ася.
До сумасшествия отзывчивая. Способная ученица. Страстная, сексуальная, заводная. В меру покорная. Несмотря на дерзкий язычок, пробелы в воспитании, скверные замашки. Довольно послушная. Исполнительная, старательная, смышлёная малышка.
И, я надеюсь, предельно честная и верная. В противном случае всё прочее меркнет.
Я не пожелал бы иной, даже если бы не знал о её существовании. А теперь я просто погибаю от шквала обуревающих меня мыслей и чувств, но одно я знаю, как дважды два: решение спасти того орущего младенца от смерти было самым правильным в моей жизни.
Потому что Ася должна жить. Потому что рядом с ней я и сам чувствую себя живым. Поэтому я, как и восемнадцать лет назад, должен сделать всё, чтобы защитить её от прошлого, до которого мне теперь нет дела.
Пожалуйста, Богдан шепчет Ася, извиваясь от моих прикосновений. Пожалуйста, Богдан, будь со мной нежным
Пока она стонет, кусая губы, я снова медленно возвращаюсь к её лицу. Приставляю распирающую плоть к истекающему соками лону и смотрю в её шоколадные глаза. В прямом и честном взгляде нет ни капли сомнений или страхов. Прямо сейчас, в это мгновение, она мой равнозначный партнёр.