Богдан снова переводит взгляд на малыша и смотрит уже внимательнее.
И как же нам тебя назвать, пирожочек? задумчиво проговаривает он, и я задерживаю дыхание.
Слёзы счастья торопливо сбегают по лицу. Как же я счастлива! Просто до безобразия! Страшно представить, что ничего этого бы не было, если бы Богдан не пришёл и не постучал в мою дверь.
Однако, вот оно, моё счастье. Тихо сопит в надёжных руках своего отца. Самого лучшего мужчины, чуткого мужа, пылкого любовника, просто замечательного человека. При всех своих недостатках для меня он именно такой. Мой Богдан.
Он мог выбрать свою жизнь и свободу, но спас меня. Спас, чтобы подарить мне лучшее будущее. Сомневаюсь, что он видел таким своё будущее, но оно есть. Самое лучшее из возможных.
Дочку хочу, тихо говорит Богдан. Тёмке-медвежонку обязательно нужна сестричка.
Я подхожу к мужу и обнимаю его. Устраиваюсь головой на плече, заглядываю в конверт.
Артём Богданович, медвежонок-пирожочек сладенький, умильно проговариваю и смеюсь. Мне очень нравится, любимый. Замечательное имя для нашего малютки.
Богдан целует мой висок.
А что насчёт дочки? Согласишься ещё раз на такое?
Я жмусь теснее к мужу.
Столько раз, сколько захочешь ты.
Хорошо, что у нас такой большой дом, куколка, ухмыляется Богдан.
Тёма недовольно кряхтит и морщится, и мы торопимся укрыться в машине.
Всю дорогу до дома мы не спускаем Артёма с рук. Новомодное детское креслице так и остаётся не обкатанным в нашу первую поездку. Ужасно безобразно нарушать правила, знаю, но невозможно ни на секундочку оторваться от этого мальчика, и Богдан мгновенно покоряется им.
Я мечтаю скорее увидеть детскую. Мне интересно, что же там устроил мой муж, ведь его щедрость в отношении семьи воистину не знает границ!
Но стоит нам переступить порог, как навстречу выходит Рашида, и Богдан напрягается.
Вас ждёт какой-то человек.
Муж отдаёт мне сына и говорит:
Ступай наверх. Сестра побудь, пожалуйста, с ними.
Но мы не успеваем двинуться с места: из гостиной выходит мужчина в сером костюме. Какой-то весь невзрачный, обезличенный. На такого и не посмотришь в толпе.
Добрый день. говорит он. Ася Сергеевна Тихонова? Я, собственно, к вам.
Богдан напрягается рядом со мной. С его губ срывается рваный вздох, и дело грозит обернуться катастрофой.
Рашида Давыдовна, возьмите, пожалуйста, Артёма и побудьте с ним в детской, пока мы с Богданом Давыдовичем пообщаемся с посетителем, прошу я, сразу обозначая, что без мужа наедине с этим человеком не останусь.
Не хочу расставаться со своим сыночком ни на секунду, но ещё больше не хочу, чтобы кто-то чужой был к нему так близко. Судя по выражению лица Богдана, он близок к тому, чтобы просто выбросить из дома этого гостя. Я же пытаюсь просто скорее закончить то, что ещё даже не началось, и насладиться своим счастьем.
Мы заходим в малую гостиную. Богдан крепко держит мою руку, словно отпустить это выше его сил.
Буду признателен, если вы будете порасторопнее, недовольно цедит муж незнакомцу.
Тот флегматично взирает на нас, но начинает говорить:
Меня зовут Виктор Андреевич Шаховской, Московская коллегия адвокатов, «Шаховской, Прокопян и партнёры». Несколько лет назад в нашу контору обратился Дубравин Сергей Алексеевич с просьбой составить завещание в пользу своей дочери, Аси Сергеевны Дубравиной, и проследить за надлежащим исполнением его воли. Воспользоваться своим правом на управление активами Ася Сергеевна могла лишь при условии рождения сына. Поздравляю.
Я даже не сразу понимаю, что говорит этот человек. Он серьёзно полагает, что мне нужен этот проклятый кусок бизнеса, из-за которого меня, моего ребёнка и моего мужа чуть не погубили?!
С губ срывается свистящий выдох, и Богдан крепче стискивает мои пальцы.
Спасибо, спокойно говорит он. Правильно ли я понимаю, что, когда Ася подпишет документы и вступит в права наследования, больше никакие прочие родственники не смогут на законных или нет основаниях претендовать на её долю?
Да, верно. кивает адвокат. После вступления в силу завещания вы как супруг станете наследником первой очереди в случае, если что-то приключится с Асей Сергеевной. Далееваш сын и другие дети, лишь потом, при отсутствии, наследников первой очереди, родственники со стороны гражданки Тихоновой, а при отсутствии оныхс вашей стороны.
Богдан о чём-то размышляет. Господи, ну о чём тут можно думать? Мне не нужны ни деньги, ни этот бизнес! Я хочу, чтобы нас оставили в покое!
И много там осталось потенциальных претендентов? тихо спрашивает у адвоката мой муж.
Имеется лишь троюродная сестра, несовершеннолетняя. Внебрачная дочь Руслана Самойлова. Не думаю, что она будет претендовать
Благодарю, сухо перебивает Богдан. И говорит мне:Ты должна подписать документы, куколка.
Обида затапливает меня до самых краёв. Неужели он не понимает, что мне не нужно ничего от моего отца? Никак не хочу быть связана с той давней историей. И тем более не хочу становиться владелицей мутного бизнеса.
Без её согласия не будут совершаться какие-либо противозаконные действия? словно читая мои мысли, снова спрашивает Богдан у адвоката.
Тот молчит. Я поднимаю на него взгляд. Он, наверное, вообще не в курсе всех этих махинаций и преступных деяний под прикрытием солидного бизнеса!
Но мужчина еле заметно кивает.
Наша коллегия больше не следит за исполнением работы в данной компании. Вас и вашу супругу более не побеспокоят на этот счёт. Адвокат стучит ручкой по столу, словно раздумывает, стоит ли говорить ещё что-то или нет. Но, видимо, решается:Габбас Хасанов нарушил условия и подвёл нас всех. Мы были вынуждены устранить угрозу безопасности дела и перевести его в надёжное место. Ваша компания больше не является источником благонадёжности для данного дела.
Рад слышать, глухо говорит Богдан. Давно пора, старик заигрался.
Доля Хасановых выставлена на торги, сообщает адвокат. Гузель Габбасовна не имеет возможности заниматься бизнесом.
Оставьте мне свой номер телефона, я свяжусь с вами, чтобы узнать подробнее, просит Богдан.
Я удивляюсь его вежливости. Не так давно он взбесился из-за присутствия этого человека в доме, а теперь охотно идёт на контакт. Но я не спешу задавать каких-либо вопросов. Уверена, Богдан знает, что делает. И, несомненно, он не примет решения, способного поставить под угрозу безопасность нашей семьи.
Вы готовы? адвокат протягивает мне папку с документами, и я смотрю на мужа.
Богдан кивает:
Не бойся, куколка. Всё в порядке. Просто подпиши их. И я делаю это.
Ставлю подпись в каждом месте, отмеченном Виктором Андреевичем, пока, наконец, не дохожу до последней странички.
Поздравляю, ещё раз говорит адвокат, поднимаясь с места.
Богдан перебрасывается с ним ещё парой фраз, но я не вдаюсь в подробности. В голове полная неразбериха, и я пытаюсь как-то уложить всё по полочкам.
Мужчины прощаются, коротко пожимают друг другу руки. Богдан снова занимает кресло рядом со мной.
У тебя такой вид, будто тебя заставили сделать что-то противозаконное, усмехается Богдан.
А это не так?
Нет, конечно. Я никогда бы не позволил втянуть тебя в сомнительное мероприятие.
А все те делишки, которыми помышляла эта фирма?
Фирма? Ася, ты не представляешь масштабов своих владений.
Мне ничего не нужно, ты же знаешь. Надо было отказаться
Ася, куколка, так безопаснее для тебя, для Артёма безопаснее. Теперь все, кому надо будут знать, что ты вступила в права наследования, точнее, управления. По сути, всё принадлежит твоему сыну. И все, кому надо, знают, кому принадлежишь ты и чей это сын. Так действительно будет безопаснее.
Безопаснее? Разве грязный бизнес может быть безопасным? я закатываю глаза и тяжело вздыхаю.
Да почему он грязный-то? смеётся Богдан. То, что Хасан с Русом прикрывали бизнесом свои грязные делишки, не делает его грязным или незаконным. Как сказал адвокат, больше от нас не потребуется участвовать в этой части. Они подчистили все следы, убрали Хасана, уверен, что надавили на его семью, поэтому Гузель, как прямая наследница, и торопится избавиться от третьей доли.
Ты собираешься её выкупить? заглядываю ему в глаза.
Да, не скрывает Богдан. Ты пойми, с тех пор, как я вывел свою часть активов из тени, я потерял очень многое, чтобы избавиться от влияния семьи Хасановых. Мне приходилось уступать, отдавать доли своих предприятий, даже убыточных. Так я гарантировал молчание и отсутствие интереса к теневой стороне дел наших семей. И если я теперь могу всё это вернуть на законных основаниях, то почему нет? Что я теряю, в конце концов?
Значит, бизнес, основанный вашими семьями, будет принадлежать только тебе?
И тебе, Ася. Я не забираю у тебя твою долю. Ещё и половина доли Гузели станет принадлежать тебе по закону после приобретения, совершённого в браке.
Мне ничего не нужно, капризно протягиваю я.
Это бизнес нашей семьи, Богдан пожимает плечами. Он будет процветать и приумножаться, и не столь важно, на кого оформлен какой кусок.
Я не собираюсь ни во что вникать, сообщаю ему на всякий случай. Ты тогда сам процветай и приумножай его, пожалуйста. Только безо всяких опасных моментов. Ты нужен нам дома, в целости и сохранности.
Богдан усмехается и в одно движение руки подхватывает меня, усаживая к себе на колени.
Тебе и не нужно ни во что вникать, куколка. Просто будь моей нежностью и люби меня, а я позабочусь о твоём благополучии, о твоей безопасности и о твоих детях. Моих детях.
Наконец я делаю то, о чём мечтала долгие дни разлуки: провожу языком по его губам, и он не выдерживает, врываясь в мой рот необузданным, диким и пьянящим поцелуем. Я всхлипываю от полноты чувств. Особенно, когда Богдан обхватывает под пышной юбкой платья мои ягодицы и прижимает теснее к восставшему естеству.
Единственная мысль, которая настойчиво бьётся в голове, что ещё рано. Нам нельзя. Даже несмотря на то, что от желания темнеет в глазах и мне до одури хочется совершенно иных прикосновений. Но муж с рваным стоном отрывается от меня. Тяжело дыша, упирается лбом в мой лоб и спрашивает:
Долго ждать, пока ты оправишься от родов?
Проникновений лучше избегать две-три недели, разочарованно шепчу я.
Ну, надо, значит, надо, серьёзно кивает мужчина. Главное, чтобы ты скорее поправилась и восстановилась, безо всяких осложнений
Всё будет хорошо, Богдан. Теперь всё будет хорошо.
Муж улыбается, и мне кажется, ещё никогда прежде я не видела такого спокойствия и уравновешенности в его глазах.
Он поднимается со мной на руках и идёт в детскую. Здесь всё как я хотела, и даже лучше. Богдан предусмотрел всё, что я благополучно забыла, ещё и сделал между нашими комнатами проход.
В углу у окна в кресле-качалке сидит Рашида, Тёмушка спит у неё на руках. Богдан усаживает меня на диванчик, забирает сына, и его сестра оставляет нас одних.
Муж устраивается рядом, покачивая малютку, и я кладу голову на крепкое мужское плечо. Богдан целует мою макушку, усмехаясь своим мыслям, но не выдерживает и тихо говорит:
Знал бы, как оно сложится, забрал бы тебя на день раньше.
Фу, какой ты неотёсанный мужлан! фыркаю я.
Какой есть, пожимает он плечами. Зато весь твой. А ты моя. Куколка, ты только моя. Навсегда.
Я счастливо улыбаюсь и жмусь теснее к его телу. Моя рука поглаживает детский животик, цепляется за мужские пальцы, надёжно удерживающие драгоценный конверт, и я знаю, что всё у нас будет хорошо.
Страшно подумать, что наша история могла развиваться по-другому. Но разве согласилась бы я в ней что-то менять? Пусть через боль, пусть через страдания, но именно так я узнала, что за образом чудовища скрывается удивительный мужчина, который просто отчаянно нуждался в любви. Нуждался в нежности. Нуждался во мне. Вот и дала ему судьба самое необходимое.
Теперь, когда всё позади, мы можем строить планы на будущее и наслаждаться своим безоблачным счастьем. И даже родить ещё парочку детей. Но это потом.
А пока мы обнявшись сидим на диване. За окном наш первый закат, который мы встречаем втроём. Мы любуемся самым прекрасным малышом на всём белом свете, и нам не нужно слов, чтобы выразить свои мысли и чувства. Между нами любовь.