-Убить короля Наварры?-улыбка на лицу поэтессы становилось постепенно хищным оскалом.-или это слишком?
-Думаю, что да. Это было бы слишком. Конечно, я вижу, что Вы единственная в своем роде, кто не боится смерти, войны, но все же. Для такой утонченной женщины, как Вы, у меня есть другое предложение.-мужчина подошел ближе к поэтессе.
-Давай честно, но, когда мне было четырнадцать, то меня пытались топить, и тогда я поняла, что такие, как я для вельмож простой мусор, что остается делать? Так и выживаешь, поэтому, я не знаю пощады в своем гневе. Солнце однажды потухнет, как и наступит вечная луна, но пока я могу что-то сделать, то я делаю.-девушка вздохнула.-это было лишнее. Так что за предложение? Учтите, я очень плохо сплю по ночам. Поэтому, днем моя жизнь меняется местами с ночью.
-Забавная Вы, если честно, но тем больше нравитесь мне. Хотя, мы с Вами схожи.-Генрих снова засмеялся.
-Намекаете, что мало кому нравимся?-поэтесса облизнулась.-так это сущность всех великих людей в истории. Все время Вас перебиваю. Что за предложение?-оголила в улыбке белые зубки девушка.
-Станьте фрейлиной моей сестры, и я щедро одарю Вас вознаграждением.-ответила Генрих III, и продолжил.-если не Вы, то моя сестра пойдет по грешной дороге разврата. Такое с ней уже случалось. Даслучалось.
-Вознаграждение мне не нужно.-Виктория вздохнула.-только с одним условием.
-Слушаю.-мужчина сел в кресло.-любое.
-Если я стану фрейлиной Вашей сестры, то этот бродячий цирк ей придется распустить. Либо одна я, либо эти крысы. Выбор за Вами.
-Да разве могу я решать за сестру?-Генрих резко сжал ладонь девушки.-разве от меня в конечном итоге будет зависеть решение? Что если Маргарита будет против?
-Решите эту задачу, а мне нужно удалиться в свои покои.-поэтесса поднялась наверх оставив короля в замешательстве.
***
*Королева Маргарита.
Я проснулась рано утром. Первые лучи солнца дотронулись моих волос, лица и открыв глаза, я долгое время щурилась, ибо свет солнечных лучей был так ярок, что в один момент даже обжигал глаза. Несколько маленьких птиц сели на окно, и щебетали свою утреннюю песню. Сев в кровати, я продолжала прикрывать ладонью свет, но спустя несколько минут смогла привыкнуть к нему, и даже начать постепенно греться. В замке тихо. Наверное, все еще спят. Как я и хотела. Теперь у меня есть все возможности уйти без объяснений, без разговоров. Водные процедуры оставлю до дома, а сейчас я собрала багаж, и накинув плащ с капюшоном, постаралась быстро выйти вон, но резкий женский кашель буквально схватил меня за руки прямо перед дверью.
Я обернулась. Это была Виктория. Она выглядела так, словно не ложилась этой ночью спать. Собранные в низкий хвост каштановые волосы покорно лежали на ее правом плече, и несколько впалые глаза меня в чем-то даже пугали, но одета она была так ярко, как обычно наряжаются на выход. Сняв с волос капюшон, я подошла к девушке, и она молча улыбнулась мне. Ах, как жаль, что у меня нет столько времени, чтобы поговорить с ней.
-Простите, милая, но я очень спешу.-прошептала я.-Вы зайдете вечером ко мне? Хотелось бы обсудить с Вами одну из поэм, что Вы зачитывали вчера вечером.
-Думаю, что Вам, сестра моя, больше не нужно будет ждать, когда наша дорогая Виктория почтит своим визитом королеву. Властью данной мне нашей королевой-матерью, и ее инициативой и принятым решением, я должен сообщить Вам, милая, что отныне, фрейлины, что окружали Вас до этого дня сегодня же покинут замок короля Навваррского, а по приказу королевы-матери, мы ставим поэтессу в Ваши фрейлины, как одну за восьмерых. Собственно, это решение не обсуждается, Маргарита, и единственное, что ты можешь это смирится с решением.-Генрих III нежно коснулся плеч поэтессы, и по ее спине пробежали мурашки.-так, что Вы скажете, королева Навваррская?
-Моей фрейлиной?-прошептала я и сделав шаг назад на секунду задумалась.-моей фрейлиной..-шепот.-но разве подобные решение Вы, брат мой, не должны были принимать со мной?
-Это было мое решение.-послышался приближающийся голос королевы-матери. Она вышла из кухни, и в своей свойственной, виляющей, легкой походкой подошла к скамье, где сидела поэтесса.-моя милая, мы думали об этом всю ночь, и хочу сказать, что лучшей кандидатки мы просто не могли приставить.
-Простите, конечно, но я не хочу Вас, Виктория, обидеть, просто Ваш род не уходит в знать, и не будет ли это странным, что моя фрейлина обычная-я замолчала ибо произносить подобное было бы слишком обидным.
-Крестьянка?-легкая улыбка иронии появилась на лице поэтессы.
-Прости.-мое щеки зарумянились от того стыда, что я унизила хорошего человека.-прошу меня простить, я не имела ничего дурного на счет Вас, моя милая, пожалуйста, не нужно на меня злиться. Просто таковы традиции, и я.
-На счет этого,-мама приобняла меня за плечи.-родная моя, можете не переживать, ибо Виктория
-Дочь королевского кузнеца и монахини.-уверенно произнесла девушка.-но это не мешает мне быть благороднее любой придворной дамы.
-К тому же,-мама улыбнулась.-с момента ее утверждения в Ваши фрейлины, мы сразу же наградим ее титулом графини, выделим небольшое поместье, и тогда никто не сможет придраться. Я правильно говорю, сын мой?-обратилась мама к Генриху и он одобрительно кивнул.-так что, никаких проблем.
Я не имела ничего против Виктории, но н секунду, словно, как видение мое сердце сжала сильная боль, и закрыв глаза, я увидела, как нашем с Генрихом ложе нежится он с моей новой фрейлиной. Мне стало так больно, что слезы выступили на глазах. Всего лишь видение, да и к тому же, поэтесса никогда хорошо не отзывалась о моем муже. Что же, буду считать, что это просто мой страх, что однажды, я не смогу смотреть на то, как наслаждается всеми земными благами мой мужчина, и, хотя его трудно назвать моим, сердцем я любила этого бедного гасконца.
-Но что я скажу мужу?-спросила нерешительно я.-как я смогу объяснить, что произошло с моей свитой?
-Об этом можете не волноваться, моя дорогая.-мама улыбнулась еще шире.-наш славный наваррец уже в курсе новых изменений при дворе, поэтому, карате будет подана и вы, мои хорошие, со спокойной душой можете отправляться в путь.
-Теперь у этого прелюбодея будут обрезаны все пути к изменам.-засмеялся мой брат.-наша очаровательная поэтесса не подпустит короля Навваррского к себе и на расстоянии вытянутой руки.
-Хотите сказать, что все это делается ради этого?-опешила я.-все это только для того, чтобы он не смог смотреть на женщин?
-Ну, чтобы он не смог смотреть на женщин ему стоило бы выколоть глаза,-Виктория облизнулась.-так что, это всего лишь обрезание его блудных ходов.
-Это все звучит странно, и отдает горечью, но если так хотите Вы, мама, то пусть будет так.-ответила я.
Ближе к вечеру мы все же добрались до дома, где застали моего гасконца в его привычном состоянии. Он встретил свою королеву той самой легкой ухмылкой, пока одна из моих бывших фрейлин нежно облизывала его острое ухо, но все его наслаждение жизнью было прервано, когда прислуга взяла багаж поэтессы, ее накидку, и девушка подошла ближе ко мне. Генрих легким толчком отпихнул от себя блудницу, и поднявшись подошел к нам. Я была удивлена, но он склонился к моему лицу, поцеловал в щеку, но тут же отодвинул в сторону. Галантный пропадание на колено, и его губы уже целуют кисть моей новой фрейлины. В этот раз, она даже стерпела, ничего не сказала, и даже не ударила его по щеке. Я заметила, как ее щеки покраснели. Кажется, мой супруг добился своего.
-Очень славно. Теперь, мы с Вами, моя дорогая, будет встречаться гораздо чаще, и я надеюсь, что холодное сердечко дитя искусство, однажды оттает в королевских руках, и будет согрето в постели.-Генрих снова раскрыл свои крылья, коими очаровывал каждую женщину.
-Что же, мой король, очень мило с Вашей стороны, что такое обхождение я получаю именно от Вас, но знаете,-ее аккуратная ладонь коснулась его торса, скользя выше и выше доходя до шеи, и проникая пальцами в бороду. Резким движением она сжала ее, и склонила лицо моего мужа к своему.-чтобы мое сердце оттаяло, мне нужны королевские руки, но только не Ваши. Думаю, что именно здесь я и смогу стать согретой королевским вниманием.
-Я могу быть очень настойчивым.-тонкие губы Генриха расплылись в животном оскале.
-В таком случае, последствия будут неизвестны даже мне.-Виктория облизнулась.
-Кажется, ветер постепенно меняет направление.-гасконец клацнул зубами прямо перед аккуратным носиком девушки.-моя Вы забавная.
-Не обольщайтесь моей минутной доброте.-поэтесса удалилась в свои покои.
Мы остались с мужем внизу, где он протянул мне серебряный кувшин наполненный терпким вином, приобнял за талию, и видимо, хмель совсем вскружил ему голову, как и естественный запах тела моей фрейлины, ибо поцелуи меня стали более сладкими, объятия более долгими, голос более хриплым. Таким он был в те моменты, когда ему нравилось чье угодно очарование, но не мое. Этой ночью мне не пришлось страдать от обычного одиночества, ибо муж мой проявил все свое умение в любви. Ласки до утра, поцелуи ниже пупка, и это его рычание дикого зверя в моменты его самой сильной любви. Все это было так сладко, но я знала, что не мой образ, не мои глаза он держит в своей памяти. От этого становилось безумно больно, а ненависть к матери, как и к моей фрейлине постепенно становилась сильнее.
На рассвете, я снова открыла глаза. Не могу спать, когда солнце нежно гладит по лицу, и ничего другого не остается, кроме, как начать свой новый день. Накинув на плечи легкий халат, я аккуратно приоткрыла спальную дверь, и вышла в коридор, где заметила, что дверь в спальню Виктории открыта. На секунду я даже испугалась. Вдруг, что-то случилось ночью? Подбежав к комнате, я обнаружила поэтессу. Она что-то писала за своим столом, и самое забавное это практически сгоревшая свеча, множество листов бумаги, чернила на ее пальцах, и заправленная постель. Ложилась ли она? Робко постучавшись, я заставила ее вздрогнуть от неожиданности.
-Я же говорила, что не сплю ночью.-улыбнулась поэтесса.-к тому же, Ваши сладкие стоны, моя королева, заставили меня начать новую поэму.
-Неожиданно.-улыбнулась робко я.-уже дали название?
-Конечно. Жемчужина.-Виктория повернулась ко мне.-только ее еще писать и писать.
-Можно мне прочитать первые страницы?
-Я позже прочту ее для Вас сама.-поэтесса облизнулась.-это будет, что действительно прославит мое скромное имя.
Это было более чем лестно, и только нотки ревности заставляли меня испытывать отголоски ненависти.
Глава 6
«Летучий эскадрон» королевы Екатерины Медичи по праву считался вторым после правительства по власти, безжалостности, и силе. Собрать прелестных малюток Франции было несложно, куда более сложнее была задача зародить в них дух борьбы путем женского очарования. Если быть честным, то и сама Екатерина считала, что если ее женщины имеют власть над определенным мужчиной, то в этой нише будет блестеть золото. Она считала, что это не просто элитные куртизанки из числа ее многочисленных фрейлин, это еще и умнейшие женщины всей Франции. Вильнуть бедром может каждая, а вот соблазнить этим самым бедромединицы.
Короли, принцы, министры, дипломаты, судьи, священники все они были слабы перед очарованием, страстной натурой этих женщин. Стоило обольстительно малышке игриво подмигнуть одному из нужных ей мужчин, приподнять кокетливо подол своего платья, и слабый волей кавалер был уже у ног той, что могла показать ему земной рай. Умелые любовницы, хитрые манипуляторши, верные соратницы эскадрона, постельные ведьмы. В чем была цель эскадрона? Склонить к женским ногам всю Францию.
Екатерина Медичи была крайне несчастна, как женщина, и, хотя сохраняла верность своему супругу, никогда не получала взаимной преданности. Что мешало женщине обзавестись влиятельными фаворитами? Понимание того, что не красит королеву ветреность, и тогда она научилась наслаждаться властью так, как иные сходят с ума от прикосновений крепкий рук бедер, груди, живота. После смерти своего мужа, она желала, чтобы ее дети знали свое место в этой жизни, а для этого следовало все расставить на свои места. Тогда-то и был создан «Летучий эскадрон».
В это приближенное, пригретое местечко возле королевы могли попасть только знатные женщины: жены, дочери аристократов, королей, и судей. Легкий нрав никак не был связан с умственными способностями, коими отличались эти женщины эскадрона. Екатерина сама отбирала свою свиту, следила за их тонким здоровьем, и в случае личных подозрений на какой-либо недуг, отправляла к врачу своих пташек, а одежду им подбирали по лучшему эталону времени. Иной раз, знатная дама, жена иностранного короля могла оказаться в неловком положении, ибо женщины эскадрона носили исключительно роскошные наряды. Искусству обольщения девушки учились у более опытных жриц наемной любви, а телесным навыкам их обучали женщины, что уже отслужили свою верность королеве.
Сама Екатерина внушала малюткам уверенность, важность и по общению с ними выявляла таланты, и каким мужчинам будет нравится та или иная девушка. Единственное, что могло огорчить претенденткукатегорический запрет на беременность. Поэтому, если это узнавалось королевой, то приравнивалось к предательству и беременную малютку выгоняли с позором из эскадрона, но если после этого бывшая приближенная начинала трепать язычком о происходящем, то Екатерина могла приказать своим верным избавиться от нахальной девицы.
И если ранее Екатерина могла выслушать множество претенденток в свои приближенные круга, то сейчас, она изводилась одним желаниемзаполучить расположение поэтессы Виктории, чтобы да приняла клятву веры и присягнула королеве, тем самым вступив в ряды эскадрона, но категоричность строптивицы пробуждал в душе королевы азарт, который она не чувствовала уже очень давно. Желая влить ей в кости свинец страсти. Уверенность Екатерины в том, что девушка вскоре растопит свое сердце, сломит свою волю и падет в ноги покровительницы возрастало с каждым днем сильнее.Ее дочь Маргарита была в восторге от новой фрейлины, да и мать была довольна ею, но время шло, а поэтесса не меняла своего решения. Тогда, королева Екатерина решила встретиться лично с поэтессой, чтобы рискнуть сделать первой решительный шаг.
Двери в зал раскрылись, и Екатерина улыбнулась увидев Викторию в довольно приятном расположении духа. Отпив глоток терпкого вина, женщина подошла к гостье, приобняв ее аккуратные плечи, Екатерина поцеловала молодую прелестницу в обе щеки, но того робкого румянца, который испытывали женщины от ласки самой королевы, не заметила. По правде говоря, королева до последнего думала, что Виктория просто хитрая манипуляторша, что на самом деле была скрытой фавориткой гасконца, и хотела быть фрейлиной ее дочери, чтобы оказываться в постели навварца чаще чем его жена, но время шло, а отношения поэтессы и короля Навваррского из неприязненных смогли перейти к дружески-натянутым.
-Виктория, дорогая моя, я так рада, что Вы смогли прийти ко мне. Наверное, я смела отвлечь Вас от работы над очередной поэмой?-улыбнувшись спросила Екатерина, и сев в кресло, она перекинула ногу на ногу продолжая медленно попивать крепкое вино.-Вы же понимаете, что я позвала Вас не просто так?
-Догадываюсь.-поэтесса аккуратно села рядом.-чем я могу помочь?
-Что Вы слышали по «Летучий эскадрон»?-спросила своим спокойным голосом королева Медичи.-можете не привирать, и если слухи были только плохими, можете мне об этом рассказать. Уверяю, молва штука забавная, но к сожалению, не всегда правдивая. Я готова услышать обо всем, что слышали Вы.-она сделала еще глоток.
-Это если учесть, что Вас за глаза называют «коварной флорентийкой»?-Виктория облизнулась.-тогда ничего хорошего, но если послушать мужчин, то поговаривают, что женщины летучего эскадрона способны опалить огнем своей страсти всех вокруг.
-Я думала, что будет хуже.-Екатерина засмеялась.-как дела у гасконца? Он уже побывал в Вашей постели?
-В моей?-удивилась поэтесса.-что он потерял в моей постели? Моя королева, я не способна на предательство Марго. Это был бы удар в сердце, который не выдержу я.
-Хотите сказать, что не знаете вкус мужчины в своем ложе?-женщина нахмурилась.-а Вы не гугенотка?
-Имеете что-то против?-поэтесса улыбнулась.-нет. Как-то не довелось оказаться в их кругах.
-В таком случае, у меня есть одно очень интересное предложение для Вас, милая.-Екатерина поставила чашу на пол.