Я не идеал. И мы очень мало знаем друг о друге.
Я думал, у нас впереди еще много времени.
Не знаю. Я нервно прохаживалась взад-вперед, поглядывая на совершенно расстроенного Олега.
У меня билеты на концерт в органный зал филармонии на завтра, пойдем? тихо спросил он, не глядя на меня.
Конечно. Во сколько?
В шесть начало.
Я обязательно пойду. Видя, какую боль причиняю этому ни в чем не повинному парню, я была готова пойти с ним даже в экспедицию к Северному полюсу. Встретимся у входа в филармонию без четверти шесть. Идет?
Мы расстались до вечера следующего дня. Я долго смотрела Олегу вслед, как он шел своей легкой походкой, только не оборачивался, как у нас было заведено, а нарочито чеканил шаг, словно подгонял себя. Мне было стыдно. Меньше всего на свете мне хотелось быть неблагодарной, но я не могла говорить «да», когда мое сердце стучало «SOS». И с этим сообщением, в этот же час я появилась на пороге Шуркиной квартиры. Появилась без предупреждения, чего не случалось ни разу за все время нашего знакомства.
Он открыл дверь и, увидев меня, не выразил щенячьего восторга. В какой-то момент я испугалась, что пришла не вовремя, что там, в комнате, на нашей кровати Шурку ждет другая женщина. Я должна была незамедлительно это выяснить. Кислое выражение его лица совершенно затуманило мой разум. Впервые в жизни я испытывала ревность. Оказывается, это ужасное чувство, подобное урагану. Оно засасывает, крутит тобой, выворачивает наизнанку, разрушая все внутри и снаружи. Оттолкнув Шуру, я вбежала в коридор, помчалась к закрытым дверям комнаты. Перевела дух и резким толчком открыла их: постель была постлана, но признаков нахождения еще кого бы то ни было я не обнаружила. Я металась по комнате, даже шкаф открыла, на балкон выскочила, а потом вдруг почувствовала слабость в ногах. Тяжело опустившись на стул, я едва решилась поднять глаза на Шуру. Все это время он наблюдал за мной, стоя в дверном проеме.
Ну? У меня словно что-то разорвалось в голове, когда я услышала это короткое, угрожающее «ну».
Прости, я не знаю, зачем я это сделала, начала оправдываться я. Я хотела увидеть тебя. И только.
Что за проверки на дорогах? Металл в его голосе мешал мне сосредоточиться. Я запаниковала, представляя, что он сейчас попросит меня выйти вон.
Прости, я прошу, прости меня. Как все это отличалось от того, что несколько минут назад происходило у фонтана.
Не знаю, что тебе сказать, девочка. Шура сел на кровать. Боюсь, я совсем не люблю таких вещей. Ты понимаешь?
Да, да, я все понимаю, только представив себе, что вчерашнее наше свидание может стать последним, я впервые в жизни едва не потеряла сознание от страха. Это был животный страх, когда слова не складываются во фразы.
Не знаю, как я могла, но в этот момент мой разум совершенно потерял контроль над моим телом. Я поднялась со стула и принялась лихорадочно срывать с себя одежду. Под насмешливым взглядом Шуры я осталась в чем мать родила. Он же сидел, безучастно наблюдая за мной. Я подошла к нему, села на колени. Взяла его руки и обвила ими свою талию. Улыбаясь, Шура свел руки в замок.
И что дальше? спросил он.
Что хочешь, прошептала я, дрожа от страха и возбуждения. Во мне боролись желание быть с этим мужчиной и паника, что он сейчас меня отвергнет.
Я сейчас ничего не хочу.
Поцелуй меня. Я была готова унижаться, чувствуя, что обидела его недоверием.
Нет. Я никогда не делаю этого помимо своей воли.
Ты не можешь не хотеть меня. Я немного подтолкнула его. Шура лег на спину. Я устроилась сверху, тщетно прижимаясь обнаженной плотью к его плавкам. Никакого ответа я не ощущала.
Никогда не являйся ко мне с проверкой, после небольшой паузы тихо и грозно произнес Шура. Я молча кивала, поглаживая его грудь, целуя набухающие соски. Кажется, на этот раз пронесло. Ему осталось совсем недолго играть роль железного рыцаря. Не смей не доверять мне!
Обещаю, прошептала я, целуя его в небольшую ложбинку между ключицами.
А теперь получай, хрипло произнес Шура и, резко сбросив меня на кровать, подмял под себя. Он не целовал меня так никогда. Это был изголодавшийся воин, который впервые за долгий поход получил возможность утолить свое желание. Мои руки он поднял вверх, давая понять, чтобы я полностью отдала инициативу ему. Я была согласна.
Шура был неутомим. Он не произносил ни слова, обладая мной молча, немного грубо, словно вымещая обиду, с которой никак не мог смириться. Он брал меня сзади, накручивая на руку мои волосы так, что я едва не задыхалась, запрокидывая голову вслед его движениям. Словно находя в этом особое удовольствие, шумно дыша, он вдруг резко менял позу, отбрасывал мои руки, готовые обвить его шею. В глазах его горели недобрые огоньки. Мне было хорошо и страшно, но теперь от того, что этот мужчина проделывал со мной. Я была полностью в его власти. Нет оков прочнее тех, которые надевают на нас опытные любовники.
Это было странное обладание, каждое движение которого словно должно было показать главенство мужчины, его превосходство. Я не пыталась спорить и была согласна на любую роль. Мне отвели не самую благодарную, как мне сперва показалось, но главное, что я была здесь, что я ощущала в себе упругую плоть мужчины.
Любила ли я его? Любил ли он меня? Не знаю, в то время мне казалось, что наша связь не будет иметь конца. Мы ничего не просим взамен. У нас не может быть ссор, нам нечего делить, наши недостатки остаются словно в другой жизни, в той, где нет этого безрассудного секса, где нет ощущений взрыва, когда тело твое покидает землю и устремляется ввысь Его возвращает обратно далеко не сила земного притяжения, а исчерпавшееся наслаждение, только оно.
Ты больше не сердишься на меня? целуя его закрытые веки, спросила я.
Оба мы уже получили от близости все, что только может желать мужчина и женщина. Сегодня я была пластилином в ловких, жестких руках, в которых каждое движение было подчинено самоутверждению, доминирующему мужскому началу. И то, что мы закончили не совсем обычно, оральными ласками, к которым Шура постепенно приучал меня, было словно следующей ступенью познания на бесконечных просторах сексуальных наслаждений. Наслаждений, в которых мужчина получал все, а женщина была обязана дать ему это безграничное, острое и желанное «все». Я не была в восторге от этого нового любовного опыта, но решила сообщить об этом в другой раз.
Я была хорошей девочкой? едва прикоснувшись кончиком языка к его губам, я хотела поцеловать, но Шура мягко отстранился.
Все было замечательно, Ладуся, улыбнулся он, но это была не та улыбка, которая могла меня успокоить.
Неужели ты такой злопамятный? Не можешь мне простить минутную слабость? искренне удивилась я. Продолжая обнимать его, я качала головой. Мои волосы щекотали его грудь. Взяв тяжелую прядь в руку, Шура поднес ее к лицу и жадно вдохнул аромат. Я знала, что это его слабостьволосы женщины должны пахнуть духами, тонкий, едва уловимый аромат, предназначенный одному мужчине, тому, с которым она близка. Ничего общего с привлекающим внимание сильным запахом, на который нельзя не обратить внимание.
Ты хорошо пахнешь, не отвечая на мой вопрос, сказал Шура.
Спасибо, но я говорила о другом.
Мне кажется, тебе нужно ехать домой, снова перебил меня Шура.
Ты прогоняешь меня? Обида захлестнула меня, но я решила, что это будет мой последний вопрос. У меня, в конце концов, тоже есть гордость, и я не позволю мужчине, который обладал моим телом, плевать в мою душу. Я ослабила свои объятия, отодвинулась и выразила готовность слушать.
Нет, ты можешь остаться. Только я люблю спать один.
Как странно. Когда ты оставался на ночь в моей постели, ты не говорил ничего такого.
Я много чего опускаю.
Например? насторожилась я.
Твои встречи с этим пижоном. Ваши постоянные культпоходы. Я ведь не спрашиваю, где и как они заканчиваются.
И тут я поняла, что он ревнует. Он отчаянно ревнует и давно. Это чувство настолько прочно поселилось в нем, что он уже не считает нужным скрывать его. Но ведь сколько раз он сам говорил о свободе выбора, полной свободе вообще, о доверии. При этом он подчеркивал, что не видит себя в роли главы семейства, что наши отношения для него скорее правило, чем исключение. И как в такой ситуации должна была вести себя я? Кажется, я тоже не давала клятву верности. Но никто, кроме меня, не знает, как трудно мне разобраться в своих чувствах и как нужна мне была компания этого интеллектуала в наглаженных костюмах. Кто знает о том, что я чувствую? Никому не было до этого дела. И кто же заслуживает большего уважения: этот чудо-любовник или восторженный почитатель моей красоты, отважившийся назвать меня своей невестой? Почему в жизни все так нелогично? Почему я не могу испытывать к Олегу такой животной привязанности, как к этому самодовольному самцу? На четвертом десятке он, видите ли, не видит себя в роли главы семейства! Великий соблазнитель! Я не заметила, как распалила себя настолько, что, не ожидая дальнейшего продолжения разговора, поднялась и стала молча одеваться.
Ты куда?
Губы мои растянулись в улыбке. Я решила не опускаться до объяснений. И что я могла сказать? Впрочем, могла. Например, то, что сегодня этот пижон, как Шура его презрительно назвал, фактически попросил моей руки. В какой-то момент я едва удержалась от соблазна выложить этот несомненный козырь.
Я спросил, куда ты собралась? грозно сказал Шура.
Домой, Шура, куда же еще?
Мы сегодня как-то странно себя ведем. Так странно, что приходится извиняться. Шура сел. Я созерцала его бесстыдно обнаженное тело, взъерошенные волосы, протянутые ко мне руки. Как театрально. Последний акт пьесы неизвестного автора. Теперь моя очередь. Прости, я погорячился.
Прощаю, продолжая улыбаться, ответила я.
Останься. Я сварю нам кофе.
Кофе, чай. Чай, кофекакой узкий выбор, развела я руками. Я не пью на ночь кофе.
Хорошо, выпьем по стакану воды и уляжемся спать, как брат и сестра.
После инцеста? добавила я.
Лада!
Что, Александр Александрович? На моем лице больше не было улыбки. Все в порядке. Тебе не стоило извиняться. Из нас двоих отличилась сегодня только я. День у меня такой странноватенький, на контрастах. Ничего, переживу.
Я подошла к Шуре, поцеловала его в щеку. Он перехватил мои губы, впился в них жадным поцелуем. Его язык пытался властно проникнуть ко мне в рот, но я, так любившая французский поцелуй, непроходимо сжала челюсти.
До завтра, сдался Шура, хлопнув меня напоследок по попе.
Он поднялся и вяло зашагал за мной в коридор. Включил свет, придержал мою сумочку, продолжая игру, которой я была сыта на сегодня. Моя вымученная улыбка спасала от необходимости что-то говорить. В любом случае я не хотела разрывать отношения с мужчиной, который открыл для меня мир наслаждений и продолжает уверенно вести меня к абсолютному познанию собственного тела.
Завтра у меня снова культурная программа, уже в дверях сказала я.
Что на сей раз?
Органная музыка.
Надеюсь, тебе понравится, с улыбкой сказал Шура.
Я не сомневаюсь в этом. Поспешив закрыть за собой дверь, я почувствовала, что, оставшись одна в этом сером подъезде, вот-вот зареву.
И почему-то такая жалость накатила. Этот мужчина вил из меня веревки. Я попала в такую зависимость от его ласк, от той неудержимой страсти, которую он разжигал во мне. Но за это он позволял себе пренебрегать мной. Я была его очередной игрушкой, очень молодой и красивой. Неужели я, с моими прогрессивными взглядами на жизнь, позволю так с собой обращаться? Я должна доказать самой себе, что разбуженная чувственность не мешает мне уважать саму себя. Слезы душили меня. Я едва сдерживалась. Домой приехала, давай Олегу названивать. Он ничуть не удивился такому позднему звонку. Однако он даже не подозревал, что я собиралась ему сказать.
Олежка, пообещай, что выполнишь мою просьбу.
Надеюсь, ничего такого, о чем я буду жалеть? добродушно спросил он.
Пообещай!
Хорошо, я выполню твою просьбу. Говори.
Думаю, что для этого человека, с его рациональным умом и подходом к жизни, это был настоящий поступок! Можно было уважать его уже за это. Я поняла, что могу просить что угодно, но мне сейчас было нужно только одно.
Олежка, пообещай, что завтра после концерта мы поедем ко мне.
К тебе? Он растерялся. Я обязательно провожу тебя. Так идет?
Нет. Провожуэто пройденный этап, строго заметила я.
Ты меня не перестаешь удивлять. Я услышала его вздох.
Договорились?
Да. Я не беру свои слова обратно.
Целую тебя, я впервые позволила себе произнести это с чувственностью. В этот момент я действительно хотела целовать его.
Это состояние не покидало меня весь следующий день. Я пыталась отвлечься на разговоры с клиентами, но каждый раз, оставаясь одна, снова попадала во власть фантазий. Как-то у нас с Олегом сложится? Мои качели стремительно летели вверх, зависали там, где-то под облаками, а внизу, где-то вдали меня ждали черные, горящие глаза. И я летела все выше, выше
Это же чувство полета я испытала, когда, вернувшись после концерта, мы с Олегом, не сговариваясь, принялись раздевать друг друга прямо у входной двери. Я, кажется, даже забыла закрыть ее, когда от первого же поцелуя у меня по коже мурашки побежали. Наспех толкнув дверь ногой, я отдалась во власть нежных прикосновений. Совершенно иные ощущения. Я была царицей, а у моих ногсгорающий от страсти раб. Он готов выполнить любую прихоть, любой каприз, но вся беда в том, что их у меня нет. Я хочу почувствовать в своем теле другого мужчинувот и все! Может быть, после этого безграничной власти Шуры придет конец. Я и хотела, и боялась этого.
Близость с Олегом принесла мне столько наслаждения, что я расплакалась у него на груди. Это были слезы благодарности. Длинные волосы рассыпались, закрыли мое горящее лицо. Мне было стыдно. Этот мужчина по-настоящему любил меня. Он и сейчас гладил меня по плечам, пытался успокаивать. Сколько таких идеальных мужчин осталось на грешной земле? И мне повезло совершенно случайно встретить одного из них. Но я точно знала, что чувство благодарности вовсе не означает любовь. И потому я плакала. Мне было жаль себя, такую глупую, такую предсказуемую, обычную бабу, не готовую принять истинную любовь.
Я люблю тебя, услышав это, я зарыдала еще жалостнее. Олег успокаивал меня, говорил разные слова, смысл которых сводился к тому, что он был готов ждать, пока я окончательно пойму, что мы должны быть вместе. Иначе мы бы не встретились! Наша встречане случайность. Это судьба, Лада. Та пролитая чашка кофе Как здорово, что ты тогда
Это я все подстроила, сквозь слезы выдавила я. Я больше не могла держать это в себе.
Что значит подстроила? Он улыбнулся как ребенок, который только что услышал неприятную новость, но не успел окончательно в ней разобраться.
Не знаю, зачем я ему все рассказала. Ведь еще несколько минут назад он был так счастлив. Он целовал кончики моих пальцев, шепча, что никогда бы не решился предложить мне постель, а теперь так благодарен, что я помогла ему перешагнуть барьер. Он был так неуверен в себе, а после того, как нам было так хорошо, он почувствовал такой прилив сил, такую энергию! А я взяла и огорошила его своей откровенностью, да еще и рассказала, что в день нашего «случайного знакомства» переспала с первым мужчиной. Я обрисовала ему свои отношения с Шурой, без утайки признаваясь в том, что это отношения, основанные лишь на удовлетворении плоти, они не имеют будущего.
Я долго говорила, а когда замолчала, увидела, как погасли ярко-голубые звезды его глаз. Мысленно я обозвала себя похотливой сукой. Это было еще мягко сказано. Да меня убить мало! Что я натворила? Я собственными руками разрушила то, что могло сделать меня счастливой. Для меня и Олега все рухнуло в один миг. Время остановилось. Оно замерло, в ужасе наблюдая за тем, как яркий свет превращается в беспроглядную тьму.
Олег поднялся с дивана, медленно вышел в коридор и стал собирать разбросанные по полу вещи. Я молча наблюдала за ним. Что я наделала? Своими собственными руками разметала непрочную постройку, которую мы только-только начали возводить. Это был мост, по которому мы должны были идти, взявшись за руки. Он привел бы нас туда, где элегантный жених в самый торжественный момент поднимает прозрачную вуаль
Не уходи. Я прижалась к нему, обняла за плечи. Почему я ждала, пока он оденется? Нужно было раньше, гораздо раньше вскочить и остановить его.
Извини. Не оборачиваясь, он убрал мои руки. Не надо.
Я просто хотела быть с тобой честной. Я понимала, что он больше не придет.
Я любил тебя. Я так сильно любил тебя. С первого взгляда и до этого момента. Зачем ты это со мной сделала?
Я запуталась. Помоги мне.
Лада, ты так красива. Олег посмотрел на меня прощальным взглядом. Это всегда чувствуется, даже когда человек хочет это скрыть. Олег не собирался скрывать. Я желаю тебе счастья. Хотя, чтобы ощутить его, нужно разобраться, в чем оно состоит для тебя.
Останься
Зачем? Ятвой трамплин. Ты уже проехала по нему, набрала скорость и теперь находишься в свободном полете. У тебя все только начинается.
Нет, скажи другое. Скажи, что ты любишь меня!