Осторожненько так зашел, остановился у порога. Что на лице написано - не понятно. Боится, что ли, что я в него дыроколом сейчас запущу? Зачем я его, собственно, схватила? Ведь никогда в людей ничем не бросалась. Ну, может, снежками, в далеком детстве. А, понятно, чтобы кулаки не сжимать - и так уже ногтями все ладони исцарапала.
- Привет, Лен. Можно зайти, не сильно занята?
- А если занята, ты ждать будешь? Пару часиков постоишь под дверью? - Ох, как на меня накатило. Никогда же ведь стервой не была, кажется.
- Могу и постоять. Очень поговорить нужно. Не уйду, пока не скажу то, что хотел.
- Ну, вот и жди. Освобожусь - позову. - Ты посмотри, какой послушный. Вышел ведь. А мне реально нужно время, чтобы отдышаться. Не могу я сейчас с ним говорить. Просто в кому уйду. А что? Вариант. Очень удобно - лежи себе, мыслей никаких, никто тебя не беспокоит. Что ж вы, собаки, делаете-то? Я столько лет училась жить спокойно, без волнений. Казалось бы - все, молодец, достигла спокойствия, от всех бед прикрылась, баррикады построила - никто не пробьется. Варвары. Два брата - монголо-татарина. Ненавижу.
Посидела, тупо глядя в монитор. Забавные там картинки бегают: в качестве заставки - фото с наших детских праздников. Счастливые детские мордашки очень умиротворяют. Чайник вскипятила, насыпала бурды растворимой. У Алинки в кабинете кофеварка стоит, но идти к ней мимо этого засранца - сил не хватит. Что ж, будем давиться гадостью, которая только на черный день (когда заварной кончается) припасена. И это я вам тоже припомню. Не знаю, как - но обязательно. Женская месть потому и коварна, что мстительницы порой сами не знают, что выкинут, до последнего момента. Вот так и утешимся.
Сколько так медитировала, глядя в кружку, неизвестно. Почти забыла о госте. Минут тридцать прошло, точно. Что ж, следующий акт нашего фарса начинается.
А может, обиделся и ушел? Я бы, честно, обрадовалась. Лучше потом, в другой раз поговорить. Или вообще его не видеть. Трусость? Наверное. Да и фиг бы с ним. Мне здоровье психики дороже.
Выглянула в коридор. Ага, уйдет он, размечталась. Сидит вон под фикусом (или пальмой? До сих пор путаю, да и техничка, которая его притащила, тоже не уверена).
- Заходи.
Не зашел - прокрался. Куда девалась былая стать? До этого просто рыцарем был, в сияющих доспехах, с легкой и уверенной походкой. А это кто? Мужчина, я не узнаю Вас в гриме...
- Привет, Алён.
- Не Алёна, а Елена Петровна, если ты не в курсе. - Алёнкой меня только в детстве звали, да самые близкие. Раз не близкий больше - значит, и права такого нет. - Зачем пожаловал?
- Я прощения у тебя хотел попросить... - Судя по выражению лица, сам не верит в успех предприятия, но, смотри ж ты, пытается.
- Да ладно? За что это? - Вот откуда из меня прет эта язвительность? Эти нелюди разворошили осиное гнездо всех моих наихудших пороков. Ведь научилась же сначала думать, а потом говорить. Или молчать, если что-то нехорошее думаю. Меньше людей обижать стала, легче с ними сходиться... А, теперь - все труды насмарку.
- Лен, правда, я перед тобой очень виноват. Прости меня.
- А за что конкретно простить? За то, что отдал игрушку брату, не спросив ее мнения? Или за то, что молчал, когда он хрень всякую нес, а мне ответить было нечего? Или за то, что у меня есть шанс заиметь толпу поклонников, которые сразу, в одном ролике, смогут меня и рассмотреть, и оценить? Всего-то делов: пара нажатий на кнопочку, и - купайся, Леночка, в лучах дурной славы. Или за то, что просто нагадил мне в душу и молча наблюдал, как братишка добавляет? Какой именно вариант ты сейчас имеешь в виду?
- За то, что сделал тебе больно. Неважно, каким способом, или всеми сразу. Я понимаю, что ты, вряд ли, меня простишь, но попросить об этом тебя обязан.
- Да ты что? Ничем ты мне не обязан. Не надо свою душеньку насиловать, изображая муки совести. Ни к чему. Если это все, что ты хотел сказать - спасибо. Я тебя услышала, до свидания.
Не понравился ответ. Вот, прямо к бабке не ходи, вижу - не понравился. Ну, извиняйте. Завздыхал, волосы в шевелюру запустил, насупился. Волосы у них с Пашкой похожие - густые, черные, волнистые. Так и хочется их перебирать. Хотелось, вернее. Пальцы помнят еще, каково это. Даже сейчас зазудели. Да и вообще, похожи эти два товарища - и ростом, и сложением, чертами лица. Даже глаза одного цвета - серые. Только мне всегда казалось, что у Вадика они теплее, живее, ярче - одно удовольствие смотреть. А Пашкины - как у змеи, холодные, неподвижные, ощущение, что примораживают. Ошибалась я. Одинаково бездушные. И улыбка у обоих - ненастоящая. Только вот, Пашка еще и честнее оказался - не скрывал своей сволочной натуры. А этот... Этот притворяться умеет. Да еще как нагло и настойчиво. Вот сейчас - за каким, спрашивается, приперся? На кой ему сдалось мое прощение?
- Лен, я, вообще, одно хотел тебе сказать: у нас все по-настоящему было. Я не притворялся. И не играл. И все, что говорил тебе и делал - все было правдой.
- Аааа, то есть, ты хочешь сказать, что ты - просто искренний извращенец? Только забыл меня об этом предупредить? Тогда тебе не со мной нужно разговаривать, а со специалистом. Или ищи себе подругу где-нибудь в кругах таких же, не очень здоровых дам. Я в твои игры не играю.
Морщится, вздыхает. Эй, вот зачем ты сейчас встал?
- Не подходи ко мне! - Это уже вслух вырвалось. Да, психику расшатали на раз-два. Скоро истерить начну на пустом месте.
Ага, когда это он меня слушался? Обогнул стол, за которым я пыталась прятаться, присел на корточки, еще и за руки пытается взять. Хорошо, отдернуть успела. Да так и оставила держать поднятыми. Осталось только вскочить и убежать, чтобы совсем смешно было...
Убежишь тут. Как же. Обнял за колени. Возвращение блудного сына, практически. И опять в глаза заглядывает:
- Лен. Ты ни при чем здесь, просто так случилось, что Пашке шлея под хвост именно сейчас попала. И... - Ну вот, на самом интересном и замолчал. Это что, театральные паузы репетируем? - В общем, я не мог отказать ему в том, что он попросил меня сделать. Чего мне это стоило - не буду рассказывать. А о том, как ты переживешь эту историю - честно, плохо думалось. Просто не хотел, наверное, представлять, чтобы не сорваться. Понял только, когда он приехал и попросил тебе позвонить. Тогда допёрло - каково тебе сейчас будет. Лен, я всю эту неделю места себе не находил, честно. Думай теперь обо мне все, что хочешь, но пойми, пожалуйста, одну вещь: ты ни в чем не виновата. Это наши с братом разборки. А тебе просто не повезло... И мне не повезло, что он именно на тебе решил отыграться. Или, просто, моя жизнь через задницу складывается...
Ощущение, что где-то открыли трубу, и через нее только что вытекли все оставшиеся силы... И зачем он мне это рассказал? Легче не стало, однозначно. Понятнее? Нисколечко. Только еще больше запутал. Одно стало ясно: игрушка. Разменная монета в руках двух взрослых мальчиков. Как только у них начались разборки, я со своими глупыми чувствами была отодвинута в сторону. И глубоко параллельны им обоим мои переживания, унижение, обида... У него жизнь через задницу, посмотрите-ка...
- И чем же он тебя так зацепил? Тоже шантаж? А у тебя какой косяк зафиксирован? Не было мысли, что надо рвать этот порочный круг? Сейчас твой милый братец и меня на чем-нибудь подловит и заставит делать подлости. Ты об этом не подумал, Вадим? О том, что втянул меня в какие-то ваши дела, к которым я ни одним боком не причастна, и теперь должна расхлебывать то, о чем понятия не имею?
Похоже, ему этот разговор тоже не просто дается - на глазах посерел и осунулся:
- Нет, Лен. У нас все намного сложнее. Был бы просто шантаж, нашел бы способ решить проблему. Есть вещи, которые никак не решаются.
- Знаешь, что? Уйди, Вадим. Уйди и не попадайся мне на глаза. Не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Ничего не хочу. Вы - двое больных. Два моральных урода. И я с вами дурой сделаюсь. Поэтому держись от меня подальше. - Эта речь далась с большим трудом. Хоть бы понял, что не до него мне теперь. Хочется свернуться калачиком и забиться куда-нибудь под одеяло. Лет так на пять - десять. Пока не отпустит.
Нет, не понял. Дальше собрался вещать - набрал воздуха в грудь, выпустил. Ну, давай, говори, чего уж там. Мне уже все равно, можешь добивать.
- Лен... Если ты сможешь меня простить... Когда-нибудь. Если у вас, вдруг, с Пашкой ничего не получится. У меня может быть шанс?
Что?! Ах, ты ж, козел самоуверенный. Это как же надо себя любить и ни во что меня не ставить, чтобы такое предлагать?!!!
Говорите, злость вредна и опустошает? Вот уж, нет! Меня просто взорвало энергией:
- Вон! Бегом отсюда вон, и чтобы глаза мои тебя не видели!
Вот тут он резко понял, выскочил за дверь, и несчастный дырокол, все-таки, полетел следом. Хорошо, в дверь попал, а не в Алинку, которая сразу же за этим уродом проскочила.
Это, однозначно, истерика: я расхохоталась, глядя на ее лицо.
- Заходи, не бойся, это я не в тебя целилась. Ты что, подслушивала? Колись, давай. Иначе все детям расскажу, уважаемая тетя-психолог!
Бедная подруга, не знает: то ли за успокоительным бежать, то ли вызывать белую карету и рубашку с длинными рукавами заказывать. Понятно, в таком состоянии она меня еще не видела.
- Алён, что происходит? Что он тут натворил?
- Лина, я сейчас невменяемая, видишь? Потом расскажу. Сейчас не готова. Иначе опять заведусь и разгромлю тут что-нибудь. - Потихоньку начало отпускать. - Слушай, пойду я, прогуляюсь. Нужно перевести энергию в мирное русло.
- Может, домой пойдешь? Мы скоро тоже придем. Побудешь там пару часиков, успокоишься, потом расскажешь, что у тебя происходит.
- Нет. Мне нужно подышать свежим воздухом.
Глава 5.
Да, неожиданный, однако, поворот событий: наша дичь оказалась с зубками, и теперь еще неизвестно, кто на кого нападает. Даже представить себе не могу - как это, я сяду перед камерой и начну зачитывать идиотский текст, который Ленка накатала. По бумажке, само собой, не придется - память хорошая, и так уже в голове второй час крутится. Но хороша, зараза, додумалась же... Давно такого не было, чтобы кто-то из женщин так долго занимал голову: что бы сегодня ни делал, а в мыслях все эта ситуация прокручивается. Мозг самостоятельно ищет выход, хоть я и решил подумать об этом позднее. Ну, не хочу я ничего говорить на камеру! Дело даже не в словах, которые нужно произнести, а в самом факте: какая-то пигалица, которая и в подметки мне не годится, ни по опыту, ни по статусу, ни в каком ракурсе, заставляет меня что-то сделать. Насилие над собой и собственной гордостью. Я-то ее не принуждал сниматься? Нет. Все, чем она занималась, происходило по ее собственной воле. И камера ей совсем не мешала... Да, лукавство, конечно, но тем не менее. В конце концов, бесит сам факт, что она посмела сопротивляться. Такого поворота у меня в планах не было. Вообще не помню, когда мне в последний раз кто-то условия ставил... Вот же, борзость безграничная... Черт. Сколько, вообще, можно об этом думать: рабочий день еще не окончен, масса незавершенных дел, вечером еще встреча запланирована, а я всякую фигню в сотый раз прокручиваю. Только за то, что Ленка сбила мне весь рабочий настрой, стоило бы ей жизнь попортить.
Как-то иначе я эту встречу планировал: думал, расскажу ей, как нужно себя вести, дам немного вводной информации, назначу дату нашего первого совместного появления и отправлю ее восвояси. А она все карты перепутала, сиди теперь, гадай, как их правильно разложить.
Вадим звонит? А ему-то, что приспичило? Обо всем же договорились - нечего больше обсуждать.
- Алло. Чего тебе? - Даже не попробовал изобразить вежливость. Ни к чему.
- Привет, Паш. Я об Алёнке хотел поговорить...
- Не о чем разговаривать. Забудь о ней. Все.
- Да я-то забуду, только не смей её обижать.
- Охренеть! Защитник нашелся! Не поздно, брат, опомнился? Немного раньше надо было, не находишь?
- Поздно, Паш, поздно. Только ей и так досталось уже, не стоит доламывать. Она же не виновата в наших с тобой распрях.
- А что ты вдруг сейчас-то спохватился? Надо было сразу предупреждать. А то я коварные планы строю, как ее ниже плинтуса опустить.
- Я ее видел сегодня. Прощения просил...
- Что?! Вадим, на кой, спрашивается? Какого лешего тебя к ней понесло? Все нимб свой пытаешься отчистить? Так он давно у тебя проржавел. Еще до Ленки. И крылья пообтрепались. - Тут в голову догадка ударила: - Или ты вернуть ее пытаешься? Поползал на коленях, надавил на жалость, и она тебя простила? Забудь, брат. Все. Это больше не твоя территория. И не смей даже лезть. Попробуешь - раздавлю. Все вспомню.
- Не переживай. У меня больше шансов нет.
- В каком смысле? Ты все-таки попытался, да? И она тебя послала? Вадим, я же тебя предупреждал...
- Она меня ненавидит. Искренне. Я все для этого сделал. Так что - вперед, братишка, зеленый свет. Может, у тебя что-нибудь и срастется. Девчонка-то хорошая. - И долгая тишина. Я просто прирос к трубке.
- Таак... Что ты ей наговорил? Вадик, ты что творишь? Ты всё забыл, что ли?
- Да не переживай, она сильная. Справится.
Сволочь. Мой двоюродный брат - сволочь. Чувствую, мы доиграемся.
- Где она сейчас? Когда вы виделись?
- Была на работе. Где-то час назад виделись.
Бросил трубку, даже не прощаясь. Не до этикета сейчас. Набрал Ленкин номер - сбрасывает. Еще один дозвон - та же история. Раз пять попробовал - сначала отбой, а потом и вовсе выключила. Или телефон сам отключился?
Да что ж за хрень сегодня творится-то, а? Вот зачем он полез, спрашивается? Сделал дело - уйди с дороги, не лезь, куда не просят. Нет же, млять, везде нужно вставить свои пять копеек. Или забыл уже, чем это может закончиться?
Или, наоборот, слишком хорошо помнит? Пытается вину свою загладить? Только вот, такие его попытки исправиться задним числом до добра никогда не доводят.
Так, на работе, говоришь? Ладно, позвоним на работу. У них какой-то сайт был, говорят, с контактами. Сам же Вадька и помогал его сварганить.
Конечно. Молодец. Кто ж сидит на работе и ждет звонка в шесть вечера? Ладно, наберем братца, не развалимся.
- Алло, ты телефоны Ленкиных подруг знаешь?
- Тебе зачем?
- За надом. У нее трубка отключена. Нужно срочно найти.
Ага, осознал, занервничал:
- Сейчас скину, СМС-кой. Два номера, она вместе с ними квартиру снимает. Когда найдешь ее - сообщи.
- Хорошо. Скидывай.
Разбежался. "Сообщи ему". Наделал дел, а я расхлебывай. Да еще о результатах сообщай. Помучаешься в неизвестности. Потом. Главное сейчас - Ленку найти.
Один номер - тоже временно недоступен. Сговорились они там, что ли? Второй - только длинные гудки идут. Черт, еще две минуты - и я раскрошу свою трубку об стену.
- Алло. - Запыхавшийся женский голос. - Слушаю.
- Здравствуйте, это Павел, брат Вадима...
- Что вам нужно? - Не дала договорить, обдала холодом. Что-то знает о происходящем. Много ли?
- Я не могу найти Лену.
- Ну, и не ищите тогда. Не хочет Вас видеть - нечего и приставать.
- Послушайте, я знаю, что у них с Вадимом что-то произошло, не знаю, что именно. Но я очень за нее беспокоюсь. Ее срочно нужно найти.
- Ищите себе, на здоровье. Вам надо - Вы и ищите. Я-то тут при чем?
- Подскажите, хотя бы, где ее можно найти? Она не с Вами?
- Нет. Она гулять пошла.
- Гулять? Сейчас? На улице темно и холодно.
- Ну, сказала, что ей нужен воздух. Нужен - значит, нужен, кто ж будет спорить? Воздух всегда полезен. - Она издевается, что ли? Тут надо с собаками по городу носиться, а она рассуждает, понимаешь ли.
- И Вы ее отпустили одну гулять по темному городу? Какая Вы подруга после этого?
- А в Вас тяжелые предметы когда-нибудь летали? В меня - нет, до сегодняшнего дня. А сегодня чудом проскочила. Держать как-то страшно было. И я не видела еще ни одного смелого, который нашу Алёнку сможет остановить. - Хихикает, похоже. Да, подруг она себе таких же дурных повыбирала.
- Так, где ее можно найти?
- Обычно она в городском саду гуляет, рядом с фонтанами. Даже когда они не работают. Может, там и найдете. - Пауза, потом смешок. - Только каску с собой прихватите, на всякий случай. А то мне не хочется передачки ей потом носить: посадят же, за тяжкие телесные. Удачи! - И сбросила.
То ли подруга у нее совсем недалекая, то ли я зря волны нагоняю. Как-то слишком спокойно разговаривает, даже тени беспокойства не заметил.