Прозвучали последние аккорды "музыки", выводя наш танец на новый уровень интенсивности, и Барретт, больно проникая еще глубже, сдавил мою талию и бурно кончил.
Пока я пыталась унять колотившееся после танца сердце, Барретт вышел из меня и, глубоко дыша, произнес "лежи" и ушел в ванную. Отсутствовал он недолго, но за то время, пока оставалась одна, я успела немного унять дрожь в конечностях. Откинувшись на жестком столе, я старалась успокоить боль в мышцах после интенсивной болевой нагрузки, чувствуя, как стол подо мной стал мокрым от пота.
Ричард вернулся скорос влажным полотенцем и бутылкой шампанского, которую я оставила в ванной. Тщательно вытерев меня махровой тканью, он протянул мне выпивку. Только сейчас я поняла, насколько пересохло мое горле. Обхватив бутылку обеими руками, я с жадностью пила игристую жидкость, но Барретт меня не торопил, лишь наблюдая. Игристое вино побежало по венам, придавая уставшему телу легкость и подвижность, а мой Чёрный Лебедь вновь расправил крылья и улыбнулся.
Достаточно, отобрал Барретт шампанское и, сделав несколько глотков, спустил меня со стола.
Я была уверена, что сейчас с меня снимут наручники и на этом наша Вакханалия закончится, но, как оказалось, впереди меня ждал еще один акт Дьявольской пьесы.
На колени, внезапно произнес он, и мой Черный Лебедь беспрекословно подчиняясь распоряжениям Дьявола опустился и уже знал, что ему нужно делать.
Обхватив ртом головку члена, я возбуждала своего мужчину, подготавливая его к третьему раунду. Мой Черный Лебедь играл языком с массивным членом, и ему нравилось вести этот диалог. Чувствуя, как плоть моего мужчины вновь наполняется кровью, я мысленно улыбаласьнаша с ним симпатия была взаимной.
Внезапно меня немного потянули за волосы назад, и я, простонав, посмотрела на Ричарда.
Я хочу еще, потребовал мой Черный Лебедь, однозначно недовольный тем, что диалог прервали.
А ты ненасытная, скривив уголок рта, произнес мой Дьявол, но подхватив меня под мышки, вновь посадил на стол.
Уверенно обхватив мои запястья, Он перекинул через наручники галстук, который я в танце завязала на ноге, и зафиксировал его конец хитрым узлом на моей свободной щиколотке. Оказавшись таким образом в позе эмбриона, я практически не могла пошевелиться, но не отводила взгляда от холодных глаз, в которых плескалась бездна, и улыбаласья была готова продолжить полет с Дьяволом в пропасть, и она мне была не страшна, как и глубина Соляриса.
Тем временем Барретт подхватил меня на руки и понес в спальню. Опустившись на кровать, он поставил меня на колени, и я уперлась лбом в мягкую подушку.
Дышать можешь? тихо спросил он, раздвигая мои ноги, насколько это позволял галстук и наручники, которые впивались в запястья.
Да, глубоко вдохнула я.
На секунду все застыло, а я закрыла глаза и как никогда чувствовала себя лакомым куском на этом пире Сатаны.
И Дьявол начал по новой свой ритуал, с которым я была уже знакома. Он все глубже и сильнее проникал в мое лоно, а я старалась полностью отключить сознание и погрузиться в транс. Жестко насаживаясь, Он прошелся горячей ладонью по моему позвоночнику, и внезапно мою шею потянуло вверхошейник натянулся, и я почувствовала, как мне немного перекрыло воздух.
От неожиданности, я сделала глубокий вдох, а Дьявол продолжалОн тянул ремень все сильнее и, казалось еще чуть чуть и он меня задушит. В этот момент я как никогда чувствовала привкус риска во ртуэто было сродни ножу у горла, и от этой остроты ощущений, наш жесткий танец походил на агонию.
Чтобы не сбиваться с ровного дыхания, я, как и ранее, начала отсчитывать резкие удары, следуя новому музыкальному ритмуболее интенсивному и быстрому. Воздуха не хватало, я уже слышала, как в дыхании проскальзывали нотки хрипоты, но я полностью отдалась во власть Дьявола. Погружаясь все ниже и ниже с ним на дно, я растворялась в бездне, где состояние "на грани" было единственной нормой, а глоток кислорода стал табу.
Удары стали резче, а темп напряженнее, но я, с трудом вдыхая воздух через сжимающий меня ошейник, следовала за своим мужчиной и учились искусству агонизирующего танца. Сплетаясь в одном пространстве с Дьяволом, я начала ловить волну удовольствия, чувствуя как по венам несется кровь подгоняемая адреналином.
Барретт, будто считав мое состояние приближения, потянулся к клитору и, умело играя вибрато в такт нашей музыке, резко потянул за ошейник, перекрывая кислород еще сильнее и не сбавляя темпа толчков.
Инстинктивно сделав глубокий вдох, я вся сжалась, как пружина, и меня ударило в жар, накрывая горячей волной пота. Сердце бешено заколотилось, голова закружилась, и я была на грани обморока от удушья. Но вместо того, чтобы провалиться в забытье, в кровь ворвалась новая порция адреналина, и все мое тело, чувствуя эту грань острого ножа у горла, накрыло мощной волной оргазма. Я задыхалась в волне цунами и этой конвульсивной сладкой агонии не было конца. Я так сильно кричала, что казалось, моя голова сейчас разорвется. Моя кровь, замешанная на риске, кипела лавой, меня сотрясало в судорогах, и я агонизировала, погружаясь в пламя. Я чувствовала, как достигаю Дьявольского дна, и прежде, чем мое сознание отключилось, я услышала громкий рык Барретта и ощутила, как он бурно кончил.
Но Барретт не позволил мне уйти в глубокий трансбольно сдавив мою ключицу, он вернул меня на поверхность реальности. Ослабив ошейник, он расстегнул браслет наручника, и я, наконец почувствовав свободу, вытянула ноги. Сжав мою челюсть, он открыл мой рот, и вдохнул кислород. Чувствуя, его пальцы на шее, проверяющие мой пульс, я открыла глаза и посмотрела на своего мужчину.
Он глубоко дышал, но его лицо было спокойноон не сомневался, что со мной все будет в порядке и, лишь тихо сказав "не делай резких движений", вдохнул в меня еще одну порцию своего кислорода. Пока он аккуратно снимал с меня ошейник и развязывал галстук на щиколотке, я закрыла глаза и прислушалась к своим ощущениямсердце бешено стучало, и казалось он сейчас проломит ребра. Меня продолжало бить в конвульсиях после сильнейшего оргазма, и мне хотелось сбросить накопившуюся неизвестно откуда энергию. Не понимая, что со мной происходит, я тихо прошептала:
У меня сердце колотится и руки дрожат.
Ты еще на адреналине, кивнул он и, сделав еще несколько вдохов рот в рот, откинулся на подушках, закрывая глаза.
Повернувшись к нему, я подтянулась и улеглась на его груди, чувствуя мощный мотор моего киборга. Он накрыл мою талию рукой, и мы застыли в этом арабеске. От его горячей ладони, спокойно лежавшей на моей пояснице, я внезапно почувствовала мягкую негу, которая накатывала на меня как волны Соляриса. Я улыбнулась и провалилась в бездну небытия, убаюканная объятиями Дьявола.
* * *
Проснулась я одна в постели. Открыв глаза, я осмотреласьиз-за приоткрытой шторы выглядывало солнце и пробивалось в спальню, несмотря на затемненные стекла. Голова была тяжелая и гудела, а во рту от сухости язык, казалось, прилип к небу. Я облизала губы и сморщилась от неприятных ощущенийгубы были опухшими и саднили.
Я подняла ладонь к лицу, и за моей рукой потянулось что-то жесткое и металлическое. Сфокусировав взгляд, я обнаружила, что к запястью был пристегнут наручник. Ничего не понимая, я потянулась и почувствовала, что мне мешает что то внизувытащив ногу из под одеяла, я обнаружила, что мою щиколотку мертвой петлей плотно обхватил галстук.
"Что вчера произошло?" попыталась я вспомнить, но вся ночь пронеслась калейдоскопом, лишь иногда показывая вспышками в моей памяти размытые картинки.
Вспомнив, как я жадно вдыхала дым из уст Барретта, я резко села в постели и тут же зажмурилась от боли во всем телепо мне в очередной раз проехался танк.
Приподняв одеяло, я посмотрела внизсоски были опухшими, а на груди и животе явно прочерчивались новые отметиныследы пальцев.
"Я даже не хочу смотреть на свою попу", в очередной раз зажмурилась я и была праваполупопия саднили и попа откровенно болела.
Немного сориентировавшись в своих ощущениях, я осмотрелась. Обнаружив на тумбочке две бутылки воды и обезболивающее, я облегченно вздохнула.
Вода была кстати. Но, жадно припав к бутылке "Fine", я почувствовала, что мое горло так ноет, будто я заболела ангиной или, как минимум, глотала шпагу. А эти ощущения откуда? Я напряглась и моя память выдала одну из картинок вчерашней "Ночи Дьявола", где я лежала на спине и вытворяла языком нечто неимоверное.
"О, Господи!" закрыла я лицо руками, вспоминая, с каким удовольствием выполняла приказы Барретта. И это было только одно из воспоминаний, которое выдало мне мое сознание.
Внезапно в памяти опять возник образ, вернее его тихий голос, который выдавал мне очередной приказ и затем его "А ты ненасытная".
Я вся залилась краской от стыда и, еще глубже пряча лицо в ладонях, окончательно пришла к выводутеперь мой мужчина решит, что я развратная, сексуально озабоченная девица и бросит меня. И как только я об этом подумала, в спальню вошел Барретт.
Как всегда, подтянутый и бодрый, в домашних джинсах и футболке "Армани", будто вчера всю ночь он мирно спал, а не вытворял со мной такие вещи, о которых даже стыдно подумать, не то, что произнести вслух.
Подойдя ко мне, он бросил взгляд на тумбочку и, увидев, что я приняла обезболивающее, сел на кровать и, привычным движением подхватив меня под мышки, вытащил из постели и поставил перед собой. Сняв с меня наручники, он осматривал отметины, которые поставил накануне.
Мне было настолько не по себе, что я от стыда опустила глаза, пока он проводил инспекцию моей груди, бедер и затем спины и попы. Развернув меня опять к себе лицом, он спросил:
Голова кружится?
Я отрицательно покачала головой, уткнувшись взглядом в пол.
Пей много воды, дал он следующую инструкцию, и в этот раз я кивнула.
Он прошелся по моей промежности и продолжил:
Болит влагалище и анус?
Оно, конечно, болело, как и попа, и вчера мне казалось, что он меня разорвет, а истерзанный от оргазмов клитор был опухшим, но жаловаться не хотелосья сама принимала вчера все его грубые ласки с большим удовольствием. Поэтому я отрицательно покачала головой.
Горло?
Я пожала плечами, что означало "это не важно", так и не решившись поднять на него взгляд.
Важным было другоеперед глазами стояли вчерашние картины, которые только выдала мне моя память, оставляя самое темное в закоулках моего подсознания, а в голове звучал его голос "ты ненасытная". Я была уверена, что мой мужчина никогда мне этого не простит, считая мое поведение недостойным, а если я начну оправдываться, почему я себе позволяла такое с собой делать и что делала сама по своему желанию и с большим удовольствием, это еще больше усугубит мою вину.
"Господи, я так громко кончала, что охрана и персонал "Нарушителя " это могли слышать!" от этого осознания мои щеки запылали еще ярче, и я зажмурилась от стыда.
От волнения я сжала пальцы на ногах, и чтобы не расплакаться при Барретте, сглотнула ком в горле, а мой разум наравне с тупой головной болью бил по самой макушке, приговаривая "а я тебя предупреждал!"
Внезапно Барретт поднял мой подбородок и спросил:
Что у тебя болит?
Я отрицательно покачала головой, давая понять, что боль здесь ни при чем.
Он сдавил мой подбородок и тихо приказал:
Посмотри на меня.
Но я наоборот зажмурила глаза еще сильнее.
Что с тобой? давил он.
Все в порядке, тихо произнесла я и сглотнула очередной ком, ощущая саднящее чувство в гортани.
Что с тобой? повторил он с нажимом в голосе, и я, понимая, что он не оставит меня в покое, пока я не выдам ему причин своего поведения, решилась сказать.
Я тебе противна, прошептала я.
Барретт на секунду завис, будто компьютер, перерабатывающий информацию, но, вероятно, не найдя ответа в своих файлах, произнес:
Подробнее?
После вчерашней ночи
Опять тишина и его спокойный голос.
Все еще жду логичных объяснений.
Ну после того, как ты увидел, какой я была
Какой? давил Барретт, а я начинала сердиться, будто и так не было понятно.
Но он держал паузу и терпеливо ждал.
Словно я побывала вчера в Саду земных наслаждений Босха, скривила я нос, вспоминая его вчерашние приказы тихим голосом.
А человеческим языком?
Я набрала в грудь воздуха и, преодолев стыд, все же призналась:
Плохой развратной и нахмурилась честно добавила:Ненасытной
Посмотри на меня.
Но вопреки тому, что он держал мой подбородок, я попыталась опустить голову еще ниже, стараясь прикрыться спутанными волосами как ширмой и готовая сейчас провалиться от стыда сквозь землю.
Он немного сжал мою многострадальную ягодицу, и я, вздрогнув, непроизвольно посмотрела на него.
Мы уже говорили с тобой на этой тему. В постели есть только Я и Ты. Не вижу проблемы.
Я внимательно посмотрела на него и, не найдя в его взгляде неприязни или пренебрежения, выдохнула. Меня начало постепенно отпускать, но все же, продолжая изучать его непроницаемое лицо, будто ища поддержки, я тихо сказала:
Я просто хотела чтобы тебе было хорошо чтобы нам было хорошо вместе.
Знаю, уверенно сказал он, надевая на меня махровый халат.
И я, воодушевленная его тоном, и наблюдая, как он наклонился вниз и развязывает сложный узел галстука на моей щиколотке, спросила, опираясь на его плечи, чтобы не упасть:
Значит ты не считаешь меня развратной?
Барретт выпрямился, бросая галстук на кровать, и я увидела, как его глаза буквально на мгновенье вспыхнули темным светом, но он, так ничего и не ответив, встал и, направившись к выходу, спокойно сказал:
Завтрак на палубе. Через час мы будем в Бангкоке. Собирайся.
Я наблюдала за его удаляющейся спиной, и понимая, что мой Эдем завершился, вздохнула. В душе поселилась тревога и чувство неизвестности. Что меня ждало по возвращении в Сиэтл?
Глава 6
Мы летели в самолете, я, удобно устроившись на просторном диване, поглаживала спящего рядом Тигра и вспоминала наш отъезд из Бангкока.
* * *
Лат, в чем Ричард приехал в Бангкок из Германии? задумчиво рассматривала я летний гардероб Барретта.
Он на секунду задумался и выдал:
В темно-синем костюме. Почему вы спрашиваете?
Я уверена, что с самолета он отправится сразу в офис или на верфь. В Сиэтле холод собачий, в такую погоду в одном костюме не ходят.
Я подготовил одежду и пальто для вас и мистера Барретта. Все уже в самолете, поклонился Лат.
Пальтоэто хорошо задумчиво продолжила я и выдвинула ящики с бельем. А обут он будет конечно в туфли
Как и всегда.
Ну да недовольно сморщила я нос. Видела я его туфли, равно как и тонкие носкикак раз для сиэтловской осени, особенно после азиатской жары, хмурилась я, пытаясь найти спортивные носки потеплее, они, конечно, не подходили к строгим туфлям, но меня этот факт мало волновал, главным критерием было "тепло".
Кун Ричард сам выбирает, что надеть, спокойно ответил Лат.
Кто бы сомневался, продолжала хмуриться я. Совсем о своем здоровье не думает.
Наконец, отобрав пару самых толстых спортивных носков, я упаковала их в свою сумку и переключилась на следующую проблемуЛекси. Вот уже полчаса, как привезли Тигра, и его знакомство с лисичкой прошло не самым лучшим образом. Мой Агрессор, даже будучи в полусонном состоянии, увидев Лекси, утробно зарычал и, загнав ее в угол, цапнул за ухо, а Лекси, вдруг решив, что она маленькая хищница, прижала ушки и оскалила свои крошечные клыки.
Нари, которая приехала с Пхукета, чтобы проводить брата, отрицательно покачала головой и тихо произнесла, придерживая малышку, которой я обрабатывала ухо:
Им будет сложно подружиться, учитывая характер Тигра.
Я грустно кивнула, нехотя соглашаясь с девушкой. Посмотрев в очередной раз на своего Тигра, который все еще порыкивал, на Лекси, глаза которой превратились в узкие щелочки, я вздохнула. С моей стороны было бы эгоистичным держать рядом двух враждующих животных только потому, что мне очень нравилась малышка. Я не могла гарантировать, что в будущем они уживутся, да и, зная характер моего Агрессора, я строила не самые утешительные прогнозы. Мне нужно было принять решение, которое подходило бы не только мне, но и моему маленькому зоопарку.