- У тебя родился сын, ты рад?
- Да.
- Как ты думаешь, Аббас бы тоже обрадовался, если бы я родила ему сына?
- Ты родишь ему сына.
- Но он не сможет этому порадоваться.
Гафур долго смотрел на меня, а потом тихо сказал:
- Со временем боль пройдет, Джуман. Не сразу, но пройдет.
- Обещаешь?
- Да. Обещаю.
Я грустно усмехнулась:
- Но ведь и ты, и я знаем, что мне не стоит больше верить твоим обещаниям.
Мужчина хотел что-то сказать, но нас прервали. Повитуха внесла в комнату сверток, который осторожно прижимала к себе. Она подошла к нам и аккуратно передала ребенка отцу. Гафур взглянул на сына, и хмурые морщины на его лице разгладились:
- Здравствуй, мой сын. Я назову тебя Тагир. Ты светлый ребенок, чистая гордость и радость своего рода. Ты вырастишь сильным и справедливым мужчиной.
- Как твой отец, - тихо добавила я.
Гафур пронзил меня внимательным взглядом и спросил:
- Хочешь подержать на руках моего сына?
- Это честь для меня, господин, - ответила я и встала.
Мужчина переложил мне на руки ребенка, и я не сдержала светлой улыбки, при виде сморщенного, но такого прекрасного личика:
- Здравствуй, малыш. Как долго мы все тебя ждали. И как рады видеть. Ты, наверное, тоже хотел поскорее со всеми нами познакомиться. Да, Тагир?
- Он тебе не ответит, - усмехнулся Гафур.
Я пронзила его недовольным взглядом:
- Как будто я не знаю.
- Зачем тогда спрашиваешь у него?
- Ты мужчина, тебе не понять, - я снова посмотрела на спящего ребенка: - Да, малыш, твоему отцу меня не понять. Но это не значит, что я перестану с тобой говорить. Ты ведь все-все понимаешь, даже если пока и не можешь мне ответить, - я посмотрела на повитуху: - Батул спит?
- Когда я уходила не спала.
Я обратилась на Гафуру:
- Вернем малыша его маме, с ней ему сейчас будет лучше всего.
Повитуха протянула руки за ребенком:
- Роженице надо отдохнуть. Я позабочусь о ребенке.
Я непроизвольно прижала малыша сильнее к себе и даже чуть отвернулась от женщины. Гафур сказал:
- Джуман, отдай ребенка. О нем позаботятся.
- Я тоже могу о нем позаботиться, пока Батул отдыхает.
- У тебя нет должного опыта, - возразил мужчина.
- А у неё нет должных чувств, - буркнула я, глядя на повитуху. Я не желала расставаться с малышом, тем более отдавать его в руки женщины, которая мне не нравилась.Я поговорю с Рональдом, и должные знания у меня появятся. Господин, прошу, позволь мне побыть с ним, хотя бы немного.
Гафур пару секунд молчал, а потом кивнул повитухе:
- Придешь позже.
Та почтительно поклонилась и вышла. Я аккуратно села на кровать, удерживая ребенка. Он был таким крохой и таким беззащитным, что слезы навернулись на глаза.
- Джуман, - услышала я строгий голос Гафура.
Я улыбнулась ему сквозь слезы:
- Это слезу радости, господин. Он такой чудесный малыш.
- Тебе надо отдохнуть, переживания сегодняшнего дня тебя утомили.
Я согласно кивнула и встала:
- Ты, наверное, прав. Сейчас, только отнесу ребенка.
- Отдай служанке за дверью.
- Нет, я сама его отнесу.
- Джуман, моему сыну ничего не угрожает в моем доме, - улыбнувшись заметил Гафур.
- Я знаю, просто хочу больше с ним побыть.
- Ну, хорошо, отнеси и сразу ложись отдыхать.
- Да, господин, хорошо, - я направилась к двери, но Гафур меня окликнул. Я обернулась.
- Мне ведь не нужно приставлять к тебе смотрящую служанку? Ты будешь вести себя разумно?
- Я буду вести себя разумно. Обещаю тебе. Моему слову ты все еще можешь верить, - добавила я и вышла за дверь.
Я тихо прошла по коридорам, чтобы не разбудить ребенка и вошла в дверь спальни, где рожала Батул. Меня встретили удивленные взгляды служанок. Я шепотом спросила:
- Госпожа отдыхает?
- Джуман, это ты?услышала я голос Батул, которую не было видно за пологами кровати.
- Да, - я подошла ближе.И я не одна.
Я откинула полог и села на постель возле подруги. Та удивленно распахнула глаза и уставилась на сверток в моих руках так, как будто видела своего ребенка впервые. Подруга подняла на меня испуганный взгляд:
- Это, это...
Я не поняла её реакции, но ответила:
- Да, это твой малыш. Тагир. Гафур дал ему имя.
В глазах Батул появились слезы:
- Ты дашь мне его подержать, Джуман? Хотя бы на пару мгновений?
Я удивилась еще больше и протянула ребенка матери. Та аккуратно взяла его на руки и заглянула в крошечное личико, а потом не сдержала радостных слез.
- Здравствуй, Тагир. Я твоя мама.
Ошарашивающая мысли пронзила меня молнией, и я сразу её озвучила:
- Батул, ты, что первый раз сейчас видишь своего ребенка? Тебе не дали его подержать после родов?
- Нет, малыша сразу унесли.
- Что? Как это сразу? Как?яростно шептала я, не желая будить малыша.
Но, похоже, Тагир все равно почувствовал, что-то неладное, потому что распахнул свои удивительные глаза, а потом сморщил личико и заплакал. На лице Батул отразился ужас, и она буквально впихнула мне ребенка обратно:
- Скорее, Джуман, унеси его отсюда. Пока никто не видел, что ты была здесь с ним. Скорее!
Я воззрилась на неё так, словно у Батул выросли рога, а потом ужасно разозлилась:
- Что значит унеси? Куда его унести Батул? Куда?
- К повитухе, на женскую половину. Надо отдать его ей.
- Отдать этой хмурой женщине нашего светлого Тагира. Да ни за что на свете!
- Джуман, такие правила, - испугалась Батул.Скорее унеси его!
Я начала качать малыша, чтобы Тагир хоть немного успокоился:
- Да плевать мне на ваши правила. Я сегодня столько их нарушила, что одним больше, одним меньше, какая разница. Но я не отдам ребенка. Если он тебе не нужен, оставлю Тагира себе. Да, малыш?
- Джуман, что ты такое говоришь! Как это не нужен! Это же мой сын! Я просто не могу его оставить с собой, так не принято.
- Я же сказала плевать, - ребенок не успокаивался. - Батул, мне, кажется, его надо покормить.
- Да, он наверняка проголодался, - обеспокоенно ответила Батул. - Неси ребенка, скорее, на женскую половину, там к нему приведут кормилицу.
Я снова раздраженно воззрилась на подругу:
- На кой чёрт ему кормилица, если у него есть мать?
- Джуман?
- Что, Джуман! Ты собираешься его покормить или нет?
Батул в удивление распахнула глаза:
- Я?
- Ну не я же? Я, конечно, тоже смогу его покормить, только месяцев через восемь. Но не думаю, что Тагир в состоянии ждать так долго.
Подруга пару мгновений была в оцепенении, а потом тихо спросила:
- А как мне его покормить?
- Ну, давай вместе разбираться.
Эта наука оказалась не такой уж сложной, и через пару минут малыш Тагир жадно глотал материнское молоко, присосавшись к груди. Счастью Батул не было предела, она радовалась так, как будто сама была младенцем:
- Смотри, Тагир пьет мое молоко! Ему вкусно, ему нравится.
- Конечно, нравится, ты ведь его мама, - улыбнулась я, глядя на их идиллию.
Я легла рядом с Батул на большой кровати, и устало вытянула ноги. День и вправду был тяжелый. Но он хорошо заканчивается, и это главное. Минут через десять Батул мне тихо сообщила:
- Он, кажется, наелся, - я взглянула на малыша, который довольно сопел и хлопал своими большими глазками.Что теперь с ним делать?
- Любить.
- Любить, - повторила за мной Батул с мечтательной улыбкой на устах. - Спасибо, Джуман, ты сделала меня такой счастливой.
Подруга очень усталаэто было видно не вооруженным взглядом, но расставаться с сыном не хотела. Я поняла, что Батул опасалась, что если я унесу Тагира сейчас, то малыша могут к ней не вернуть еще долгое время. Поэтому мы соорудили из подушек кокон по центру кровати и положили туда спящего Тагира. А сами улеглись с двух сторон от него. У Батул сонно закрывались глаза, но подруга отчаянно с этим боролась. Я притронулась к её руке:
- Батул тебе надо отдохнуть. Я присмотрю за твоим сыном, не беспокойся. Обещаю, когда ты проснешься, Тагир все еще будет здесь, даже если мне придется выдержать бой с целой армией повитух.
Женщина улыбнулась:
- Спасибо, Джуман.
Через пару секунд она уже спала глубоким сном. Я поправила на Батул одеяло и посмотрела на малыша, который смешно сопел носиком. Дверь спальни открылась, и я услышала топот ног. Полог откинулся, и я увидела грозное лицо Гафура. За ним стоял нахмуренный Карим, обеспокоенная Ламис, раздраженная повитуха и еще несколько испуганных рабынь. Гафур перевел взгляд на спящую Батул, а потом на своего ребенкаи его хмурое лицо разгладилось. Мужчина посмотрел на меня:
- Что ты здесь делаешь, Джуман? Я же велел тебе отнести ребенка и идти отдыхать.
- А я и отнесла ребенка, - шепотом заметила я.А теперь мы все вместе отдыхаем.
- Ты должна была отнести моего сына на женскую половину, к кормилице.
- Ты не уточнил, куда именно его нести. А я реши, что Тагиру самое место возле его матери, которая, кстати, его уже покормила. Ты знал, господин, что они, - я указала на Ламис и повитуху, - даже не показали Батул ребенка, после родов. Даже не дали матери подержать сына на руках?
Гафур не обернулся на испуганных женщин, он протянул руку и поправил локон, который выбился мне на глаза:
- И, ты, конечно, это исправила? - я смутилась от его прикосновения и только кивнула.В следующий раз, Джуман, пожалуйста, прежде чем уносить моего сына в неизвестном направлении, сообщи хоть кому-нибудь, куда ты его понесла. Чтобы весь дом не стоял на ушах, что моего ребенка похитили.
- Ты думал, я его похитила?удивилась я.
- Я так не думал. Но другими такие версии высказывались.
- Хорошо. В следующий раз, я стану всех и каждого предупреждать о своем передвижении по дворцу.
Гафур протянул руку, нежно погладил Батул по волосам, а потом наклонился и подхватил меня на руки. Я удивленно воззрилась на него:
- Что ты делаешь?
- Тебе тоже надо отдохнуть.
- Я обещала Батул, что присмотрю за Тагиром, пока она будет спать.
Гафур понес меня к двери:
- За ним есть, кому присмотреть.
- Нет! Они злые, они его унесут от Батул! А я обещала ей, что, когда она проснется, ребенок будет тут, - я попыталась вырваться из мужских рук.
Гафур сильнее прижал меня к себе и остановился. Господин посмотрел на Карима и велел:
- Оставьте Тагира с матерью. Когда Батул проснется, пусть сама решит, какие из комнат им с сыном занять. Так же пусть сама выберет служанок и женщин себе в помощницы.
- Да, господин, - поклонился Карим.
Гафур посмотрел на меня:
- Теперь моя жемчужина спокойна?
Я тихо ответила:
- Спасибо, господин.
Он вынес меня из спальни и понес по коридорам дворца, на которые постепенно опускался вечер. Я тихо заметила:
- Я могу идти сама.
- Я знаю, - было мне ответом, и Гафур продолжил меня нести.
Когда мужчина свернул в крыло дворца, где находилась его покои, я заволновалась, но промолчала. Гафур внес меня в свою спальню и бережно положил на кровать:
- Может ты голодная?
- Нет.
- Хорошо. Тогда отдыхай, - велел он и отошел от кровати.
Я привстала и посмотрела на мужчину:
- Гафур, - он обернулся.Зачем ты принес меня в свою спальню?
Мужчина нежно усмехнулся:
- Потому что в последнее время у тебя появилась вредная привычка появляться из ниоткуда и исчезать в никуда самым неожиданным образом. Но, надеюсь, здесь, в моей спальне, ты не станешь ей потворствовать. Спи, Джуман, и ни о чем не беспокойся. Заключим на сегодняшнюю ночь перемирие.
- Давай заключим перемирие на всю жизнь, - предложила я.
- Боюсь, ты не согласишься с моими условиями мирного договора, а я с твоими, - улыбнулся Гафур.Так что пока перемирие только на эту ночь. Спи.
- Хорошо, - ответила я и легла на кровать.
Я потянулась к волосам, медленно распустила косу, а потом устало прикрыла глаза и скинула туфли, зацепив их носками ног. На большее сил не хватило. Через пару минут я уже спала, и проснулась лишь на мгновение, когда мужские руки притянули меня в твердой груди. Я хотела что-то возразить, но нежный шепотом меня остановил и успокоил:
- Спи, Джуман, и ничего не бойся. Этой ночью я тоже вижу себя настоящего.
Глава 20.
Наутро на меня во всей полноте обрушилось осознание всего произошедшего вчера. Я спрятала лицо в подушку и беззвучно закричала. А слезы сразу намочили лицо.
Аббас мертв.
Тагир родился.
Круг жизни замкнулся.
Но почему это не приносит никакого облегчения. Я чувствую боль, которую должна скрывать от всех. От Батул, хорошее настроение которой не нужно портить моим горем. От Рональда, который может прописать мне ненужные лекарства. От Ламис, которая просто не поймет моего горя. А самое главное от Гафураему, в руках которого опять находится моя жизнь, ни к чему знать, как сильно я страдаю по другому мужчине. Тем более, что теперь от него зависит не только моя жизнь, но жизнь моего не рожденного ребенка. Теперь мне нужно вести себя правильно и сделать все возможное и невозможное, чтобы после того, как родиться мой малыш, Гафур позволил его оставить. Позволил мне быть рядом с ним, а ребенку рядом со мной. Теперь это главная цель моей жизни, ради которой можно пойти на многое, если не на всё.
Я ощутила теплую руку на теле и встрепенулась. Возле меня сидел Гафур, нежно поглаживая по спине. Я быстро утерла слезы и села:
- Доброе утро, господин. Как Батул и маленький Тагир?
- С ними все хорошо. Весь гарем теперь только и делает, что заботится о них. Как моя жемчужина?
Я через силу улыбнулась и стерла остатки слез:
- Я тоже хорошо, господин. Спасибо.
Он грустно улыбнулся:
- Ночь закончилась, а с ней и наше перемирие. И ты снова начала мне врать.
Я медленно взяла мужскую ладонь и приложила к центру груди:
- Болит здесь.
Гафур внимательно посмотрел на меня и сел ближе. Через мгновение я была в его заботливых объятиях, точно маленький ребенок:
- Что мне сделать для тебя, Джуман, чтобы облегчить твою боль?
Я прикрыла глаза, понимая, что нельзя просить об этом, но все равно не сдержалась:
- Отпустить.
Гафур сильнее сжали меня в объятиях, как будто опасался, что я могу сбежать прямо сейчас:
- Зачем ты просишь о том, чего я не могу сделать?
- Ты все можешь, Гафур. Все.
- Нет, не все. Я уже отпустил тебя однажды и сильно пожалел об этом. Больше этого не повторится, - сказал мужчина, и по его тону я поняла, что данную тему лучше оставить.
Я невесомо погладила Гафура по рукам, которые удерживали меня, и решила отвлечь:
- А знаешь, господин, я придумала, что ты можешь для меня сделать.
- И что же это?спросил он, заглядывая мне в глаза.
- Позволить мне прокатиться на одной из твоих лошадей. Я как-то видела из окна, как их выводили на прогулку.
Гафур удивился:
- Ты умеешь ездить верхом?
Я оживилась и села в его объятиях:
- Да. И очень даже хорошо. Дома у меня была породистая лошадь, и я могла кататься на ней дни напролет. Это всегда приносило мне огромную радость.
Мужчина сомневался, я видела это:
- Ты носишь ребенка, Джуман. Не думаю, что это сейчас разумно.
- Я буду очень осторожна, - не сдавалась я.Ты прикажешь дать мне самую спокойную лошадь, а я не стану пускать её в быстрый галоп. Пожалуйста, господин. Позволь мне это, прошу, - Гафур внимательно рассматривал меня, и я видела, что мужчина склонен уступить. Нужно было лишь немного его подтолкнуть: - Это сделает меня счастливой.
Гафур улыбнулся:
- Моя жемчужина учится женским хитростям? - я смутилась и опустила взгляд. Мужчина приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть на него: - Тебе не нужна эта наука, Джуман. Ты можешь говорить со мной открыто, когда мы одни.
Я кивнула и сказала:
- Я хочу прокатиться на лошади, снова ощутить ветер на лице и радость движения. Это дает ощущение свободы.
- Но это призрачная свобода, Джуман.
- Я знаю это, Гафур, - ответила я, не сумев сдержать одинокой слезы, которая скатилась по щеке: - Но сейчас и она для меня роскошь.
Мужчина еще пару секунд внимательно меня рассматривал, а потом согласился:
- Хорошо. Я дам соответствующие распоряжения.
Мое лицо озарила искренняя улыбка, которая шла из самого сердца:
- Спасибо.
- Первая по-настоящему радостная улыбка, которую я вижу на твоем лице, - тихо заметил Гафур и притронулся к моей щеке. Я сразу смутилась.Ну вот, она была не долговечна.
Я не знала, что ему ответить и поэтому молчала. Гафур вздохнул и встал:
- Батул ждет тебя на завтрак. Слуга проводит тебя в её новые комнаты.
Мужчина ушел, а я быстро привела себя в порядок и отправилась к подруге. Её новые комнаты были просторными светлыми и далекими от главных залов гарема. Я поняла, что Батул выбрала их именно по этой причине. Она полулежала в широкой кровати, заботливо обложенная подушка, а её сын был рядом, в специальной люльке. Батул мне радостно улыбнулась и приветственно протянула руки, я пожала её ладони и села подле:
- Джуман, как я рада видеть тебя.
- Здравствуй, Батул. Прости, я не дождалась вчера твоего пробуждения, как обещала. У тебя все хорошо?
Она улыбнулась:
- Да, все хорошо. Мне рассказали, что вчера, пока я спала, ты просила за меня господина. Спасибо.
- Не благодари за это. Ты и малыш должны быть вместе и ни в чем не нуждаться.
Подруга улыбнулась и посмотрела на сына, который сладко спал:
- Тагир такая милая крошка. Я так рада, что он здоров. Джуман, я ведь не поблагодарила тебя за то, что ты упросила господина послать за своим доктором. Если бы не он...
Я прервала её:
- Все обошлось и это главное.
Служанки принесли завтрак и выставили его на больших подносах прямо на кровать. Мы принялись за еду. Батул много не елаутром её посетили два врача и предостерегли от переедания. Кажется, Рональд и местный лекарь Саид нашли общий язык. Возможно, теперь Гафур разрешит Рональду остаться в его дворце, и я была этому рада: его знания всегда могут пригодиться, а я смогу продолжить учебу, если господин, конечно, разрешит. Мне опять нужно привыкать жить по чужой указке, и это совсем меня не радовало. Наверное, мои мысли отразились на моем лице, потому что Батул спросила:
- Джуман, ты чем-то опечалена?
Я одернула себя:
- Я? Нет, совсем наоборот, - я улыбнулась.Знаешь, что я выпросила у господина сегодня утром?
- Что?
- Он разрешил мне прокатиться на одной из своих лошадей!радостно сообщила я.
По лицу Батул я поняла, что ей не нравится моя затея. Она нахмурилась:
- Зачем ты об этом просила?
- Как зачем? Помнишь, я ведь рассказывала тебе, что дома очень любила ездить верхом.
- Ну, да. Но то было давно, в другой жизни. А сейчас тебе это абсолютно не к чему. Не забывай, ты носишь под сердцем малыша, и должна беречь свое здоровье.
- Но это не значит, что мне надо лечь на спину и не шевелиться оставшиеся восемь месяцев. Я беременна, а не больна.
Батул пошла на попятную, видя, что мне совсем не нравится этот разговор:
- Нет, конечно, ты не больна. И можешь продолжать вести обычную жизнь, в которой должно быть место радости. Но может, ты найдешь другие занятия, которые тебя будут радовать, Джуман? Менее опасные?
Я категорично заявила:
- Катание верхом не опасно для меня, - и добавила: - И, пожалуйста, Батул, не нужно в заботе обо мне начинать против меня же подпольную войну. Не нужно намекать господину, что моя просьба опасна или говорить еще что-то. Я прошу тебя не делать этого, и позволить мне самой решать, что мне нужно, а что нет.
Подруга поджала губы, и я увидела «упрямую Батул», которую видела не часто:
- Пусть ты и старше меня годами, Джуман, но я гораздо опытнее тебя в этом вопросе, - в подтверждение своих слов женщина посмотрела на Тагира.Так что, если ты станешь делать что-то, что будет откровенно не на пользу твоему здоровью, я молчать не стану.
Я усмехнулась, такой взросло-строгой она казалась сейчас:
- Я и не прошу тебя молчать. Просто сообщай об этом мне, а не кому-то другому. А я обещаю, что всегда прислушаюсь к твоим словам. Договорились.
Она величественно кивнула, и мы продолжили завтрак.
Глава 21.
Проходил день за днем, Тагир рос прямо на глазах, чем очень радовал всех обитателей гарема, особенно его отца. Гафур души не чаял в ребенке, поэтому проводил много времени возле Батул и малыша. Я старалась всегда оставить их втроем, но у меня не всегда это получалось. Батул просила, чтобы я постоянно была рядом и Гафур тоже был не против этого. Мы больше не говорили ни о смерти Аббаса, ни о моем будущемкак будто и, правда, заключили с мужчиной временное перемирие.
Через неделю Гафур выполнил свое обещание и взял меня на конную прогулку. Мне пришлось надеть мужскую одежду и укутать голову и лицо на манер восточного воина. Лошадь под мною была спокойной и послушной, и никак не хотела переходить даже на легкий галоп. Прогулка длилась очень недолго, мы только объехали вокруг дворца. Но и такой малости я была рада! Моя давнишняя мечта, наконец, исполнилась и это вселило в мою израненную душу настоящую радость. Я до самого вечера взахлеб рассказывала только о конной прогулке, каждому в гареме, кто хотел слушать. Похоже Гафур заметил какие разительные перемены произвел на меня его подарок, потому что теперь стал брать меня на конную прогулку чуть ли не каждый день. Мои красочные рассказы и восторги от катания верхом, которыми я делилась с Батул, очень впечатлили подругу. Батул попросила господина и её как-нибудь взять с собой, верхом на самой спокойной лошадке. Гафур пообещал Батул выполнить её просьбу, когда врачи разрешат.
С утра было облачно и потому солнце не сильно жгло землю и не парило воздух. Этот день был самым подходящим для нашей общей конной прогулки. Батул выделили самую спокойную лошадь и самого крепкого раба, который вел животное под узды. Я тоже решила обойтись сегодня без быстрой скачки и медленно ехала подле подруги. Гафур уехал немного вперед, чтобы проследить за слугами, которые должны были разбить шатёр для нашего отдыха.
- Если честно, то я не нахожу в катании верхом ничего удивительного, - заметила Батул через пятнадцать минут катания.
- Это потому, что ты еще не пристрастилась к этому, - рассмеялась я.
- И не думаю, что когда-нибудь пристращусь, - с сомнением заметила подруга, а потом улыбнулась: - Но я все равно счастлива, Джуман! Моя жизнь и так была прекрасной, а стала еще лучше.
- Рада за тебя.
Батул посмотрела на меня:
- А ты счастлива, Джуман?
Я не стала её расстраивать и улыбнулась:
- Конечно. Очень счастлива.
- Я очень этому рада, Джуман. Рада, что, наконец, твое сердце обрело долгожданное счастье. А скоро родится твой малыш, ты станешь матерью и жизнь покажется тебе еще прекрасней.
Я только улыбнулась её словам.
Мы подъехали к яркому шатру, который слуги возвели прямо посреди пустыни, чтобы укрыть нас от солнца. Гафур помог Батул спешится, и я обратилась к мужчине:
- Я еще немного покатаюсь, господин. Если ты позволишь?
- Я составлю тебе компанию, - кивнул Гафур и передал Батул в заботливые руки слуг.Мы скоро, звезда моя.
Мужчина поцеловал Батул в губы и ловко вскочил на лошадь. Пять воинов, которые всегда сопровождали Гафура, последовали за ним. Мы все вместе поехали неспешной рысью.
Я наслаждалась легкой скачкой и погожим деньком. Но не долго.
Не проехав и десяти минут, Гафур резко натянул поводья и развернул лошадь.
- Господин?я тоже остановилась.
Взгляд мужчины был напряженным, он всматривался вдальтуда, где остались слуги и Батул. Я тоже посмотрела в ту сторону и мое сердце пронзила тревога. С песчаного склона, внизу которого располагался наш обеденный шатер, на полном ходу спускались всадники в черных одеждах. Вид у них был совсем недружелюбный.
Не глядя на меня Гафур велел:
- Скачи за мной! - и пустил свою лошадь в галоп.
Воины последовали за господином, навстречу нежданным гостям. Я тоже медленно развернула свою лошадь, но не пустила её в галоп, а напротив натянула поводьяостанавливая.
Тысяча мыслей пронеслись у меня в голове за секунду.
Я хорошо знала эту местность, мы с Гафуром часто катались здесь. Чуть дальше начнется горный хребет, а за ним линия океана, которая приведет в небольшую рыбацкую деревушку. И именно вчера, любуясь с горного хребта на пенный океан, я заметила большой корабль, который стоял на отмели возле той самой деревушки. Корабль с английским флагом.
Все могло получиться, если я не буду сомневаться и медлить. Или обернуться для меня полным крахом, если что-то пойдет не так. Меня могут догнать воины Гафура и за волосы притащить обратно. Английские моряки могли уже уплыть, или просто не захотеть взять к себе на борт беглую рабыню. Или...
Но я не стала дальше сомневаться, а просто развернула лошадь и пустила её в бешеный галоп навстречу своей призрачной свободе. Вот он пологий горный хребет. Английский корабль все еще маячит на горизонте. Полупустая рыбацкая деревушка и небольшая покосившаяся пристань. Одно золотое кольцо с моего пальца и какой-то мальчишка с радостью согласился отвезти меня на английский корабль на своей старой лодке, а потом вернуть лошадь «господину Гафуру».
Моряки подняли меня на борт без особой радости, ведь было не понятно кто и зачем ступил на их корабль. В коренастом мужчине средних лет с подстриженной бородой, я тут же определила капитана и шагнула к нему, откидывая с лица покрывало мужского головного убора. Взгляд капитана стал еще более хмурым, когда он понял, что перед ним женщина. Я не дала капитану и мгновения на раздумья:
- Прошу, помогите мне!обратилась я к мужчине на чистом английском.Я дочь английского джентльмена, графа Толбота. Меня держали в плену. Прошу, отвезите меня в Англию! Я заплачу вам.
Я стала быстро снимать с рук золотые украшения, которые Батул теперь постоянно заставляла меня носить. Я буквально впихнула драгоценности в руки немного опешившего капитана и потянулась к шее, чтобы снять массивное золотой колье.
Мужчина меня остановил:
- Не нужно. Идите за мной.
Я быстро спустилась за ним в капитанскую каюту, подальше от любопытных взглядов моряков на палубе. Капитан бросил золотые украшения на деревянный стол, где были раскиданы его морские карты и обратился ко мне:
- А теперь расскажите все спокойно. По порядку.
Я вкратце поведала ему о своем пленении и побеге, упуская все подробности.
- Вы мне поможете?с надеждой спросила я в конце своего короткого рассказа.
Капитан долго не раздумывал:
- Помогу.
Я быстро сняла с шеи колье и протянула мужчине. Он нахмурился:
- Не за ваше золото. А потому что наслышан о вашем отце, граф Тортон благородный человек. И для меня дело чести, помочь его дочери.
- Спасибо, - поблагодарила я сквозь набежавшие слезы.
Я резко проснулась еще до рассвета и в страхе оглядела неизвестную спальню. Но почти сразу вспомнила, что это каюта английского капитана, который согласился мне помочь и отвезти в Англию. Мы были в плаванье уже три дня, но только несколько часов назад отбыли от восточных земель. До этого моряки делали запасы для путешествия в разных прибрежных пристанях. Я не поднималась на палубу и поэтому не знала, как отнеслась команда к неожиданной попутчице, а юнга, который приносил еду, был не многословный. Но отсутствие компании меня вполне устраивалов каюте нашелся небольшой сундук с книгами, и я полностью погрузилась в чтение.
Я встала, умылась, оделась и уселась в кресло с очередной книгой. За чтение время летело быстро, и потому я даже не заметила, как рассвело.
Обычно с рассветом кошмары обрываются, но не в моем случае. С первыми лучами солнца я услышала пушечный залп, а потом еще один и еще. Я зажмурилась и заткнула уши ладонямипризраки прошлого ожили и обрушились на меня в полной мере!
Я откину книгу и быстро метнулась к сундуку, зная, что именно там хранится оружие капитана. Выбрав небольшой, но острый кинжал, я подбежала к массивному шкафу, в котором хранилась одежда. Забравшись в шкаф, я плотно прикрыла двери, в надежде, что меня не найдут. Если конечно меня будут искать, а не спалят корабль со всеми на борту.
Я отчаянно прислушивалась ко звукам боя на палубе, но стояла зловещая тишина. Эта тишина пугала меня больше, чем могли испугать звуки борьбы, лязг оружия и крики боли.
Казалось, прошла целая вечность прежде чем я услышала первые звукискрип открывающейся двери каюты. Мое сердце в страхе сжалось. А потом послышались тяжелые мужские шаги. Я затаила дыхание и придвинулась к стене шкафа, сильнее сжимая кинжал в руке. Во мне теплилась призрачная надежда, что меня здесь не найдут. Прошла еще дна вечность, пока вошедший медленно ходил по каюте, а потом снова стало очень тихо. Но не успела я перевести дыхание, как двери шкафа резка распахнулись и мое сердце пропустило удар.