Алайна СалахТвои
1
И в кого у тебя они такие густые, а, крольчонок? любовно и не без зависти я поглаживаю русые локоны Поли, сплетая их в увесистую косу. Уж точно не в меня. Через пару лет сможешь запросто стать звездой в рекламе шампуня. Я тогда сразу уволюсь с работы и буду целыми днями торчать в спа и массажных салонах. Правда, потом меня скорее всего посадят за эксплуатацию детского труда, а тебя заберут в приют.
Лучше обойдемся без рекламы, с поистине самурайским спокойствием отзывается дочка, привыкшая к моему странному юмору. Не переживай, у тебя тоже красивые волосы. Мама Фредерики свои каждую неделю в салоне красит, чтобы стали такими же белыми.
А вы Фредерику всегда полным именем называете или есть сокращенное?
Я иногда зову ее Федя.
Меня даже передергивает немного. Бедная девочка.
Видишь, как здорово, что твоя не блещущая фантазией мама назвала тебя простым русским именем Полина. Потому что никто не назовет мою дочь Федей.
Спасибо большое, мамочка, обернувшись, Поля оскаливает мелкие белые зубы в озорной улыбке. И даже реверанс отвешивает, актриса.
Не в рекламу ей нужно, а в театр или в кино. Она бы точно зрителя покорила своей развитостью и непосредственностью. Несмотря на нашу двадцатилетнюю разницу в возрасте, Полина уже куда старше и мудрее меня.
Шоколадку я тебе в рюкзак положила. И пожалуйста, ешь то, что дают в садике. А то соседи посмотрят, какая ты худенькая и пожалуются в органы опеки.
И меня снова заберут в приют, скорбно заключает дочь.
Видишь, даже и подсказывать не пришлось.
Завязав кончик косы ярко-розовой резинкой, я разворачиваю дочь к себе и жадно прижимаюсь к ее щеке губами. Жадно, потому что люблю ее так сильно, что всякий раз борюсь с потребностью обнять и никуда не отпускать.
Колизей, Тадж-Махал, Пирамиды Гизыничто в сравнении с девочкой, с криками выбравшейся из меня пять с половиной лет назад. Поля и есть мое восьмое и самое главное чудо света.
Заберу тебя в пять, обещаю я, поглаживая ее худенькие плечи. А вечером у нас с тобой, кстати, планы. Будем печь штрудель.
Только, чур, яблоки ты сама чистишь, безапелляционно заявляет Полина, глядя на меня своими шоколадными глазищами. У нее и ресницы под стать волосамдлинные, густые, загнутые, будто наращенные. Это богатство ей, к сожалению, тоже досталось не от меня, а от отца.
А ты чем тогда будешь заниматься?
Я займусь тестом.
Моя дочь точно гений. Тесто-то мы берем покупное.
Еще минут пять провозившись за завязыванием шнурков, недавно освоенным Полиной, мы наконец загружаемся в мой крошечный Фольксваген и катим в детский сад. Ох, сколько слез было пролито с того дня, как Полина впервые вошла в его двери. Правда, не ее, а моих. Начитавшись жутких историй на мамских форумах, я дико переживала, что чей-то невоспитанный отпрыск начнет ее обижать, и тогда мне неизбежно придется его отлупить. А чужих детей, говорят, лупить нельзя.
Но Полина и тут избавила меня от забот. В садик она ходила с удовольствием, и к моему стыду и тайной гордости, в первую же неделю сама накостыляла какому-то сопляку, посмевшему назвать ее тощей.
Ну все, беги, бережно погладив русый пушок на лбу дочери, я подталкиваю ее к дверям садика. Если минут на пятнадцать задержусь, ты же не будешь бить тревогу?
Поля презрительно морщит нос. Мол, что, в первый раз? За кого ты меня принимаешь?
Убедившись, что голубой рюкзак очутился внутри здания, я бешено бью по газам. Потому что жутко опаздываю. Наверное, спешкаэто обычное состояние любой матери, чей ребенок не успел сменить молочные зубы на коренные. В особенности, если эта мать воспитывает чадо одна.
Да, Ирина Петровна, зажав телефон плечом, я маневрирую между неспешно плетущимися машинами. И ведь едут и не торопятся. Неужели ни детей, ни работы нет? Я скоро буду. Пробки небольшие Да, да, я вчера им звонила. Сказали, что перед праздниками долг по последним накладным оплатят Да, пять минут, и я к вам зайду.
Вот уже два года я тружусь менеджером в фирме, продающей образовательные услуги: тренинги, дополнительное обучение, курсы, семинары. Заниматься этим мне нравится, особенно с учетом того, что моя первая должность включала в себя униформу, идентичную костюму на Хэллоуин: клетчатая юбка, передник и блузка с буфами. Будучи студенткой, я подрабатывала официанткой в пивном пабе.
Машину ставлю сразу на два парковочных места. Такую наглость у нас в офисе позволяют себе только два человека: я и генеральный директор. Генеральныйпотому что ему можно все, япотому что паршиво паркуюсь и вечно опаздываю.
Щелкнув кнопкой сигнализации, не глядя прикладываю к уху вновь зажжужавший телефон. Утром понедельника его можно сюда приклеивать.
Здравствуйте, слушаю, чеканю воодушевленно, чтобы продемонстрировать собеседнику свой деловой настрой.
Снежок, привет, раздается голос, от звука которого каблуки вонзаются в асфальт, иглав ягодичную мышцу.
Просто я совсем не ждала его звонка.
Привет, бормочу я, уставившись в глянцевые носы своих туфель. Хорошие. Я их по большой скидке купила, а им второй год сноса нет.
Отвлекаю?
Нет, отвечаю я уже тверже и, отмерев, семеню к крутящимся офисным дверям. По какому поводу так рано? Случилось что-то?
На самом деле, с Робертом, отцом Полины, мы находимся в прекрасных отношениях. Живет он за тысячи километров отсюда, алименты присылает вовремя, никогда не забывает о днях рождения, в мою личную жизнь и воспитание дочери не лезет. И даже называет меня ласково Снежок, как повелось с первых дней нашего знакомстваэто из-за моих аномально светлых волос. Поэтому я не понимаю, почему моя первая реакцияему нахамить.
Можно и так сказать. У тебя вечером какие планы?
Неужели ты меня на свидание по скайпу собрался пригласить? шутливо парирую я, кивком приветствуя охранника на входе. Твоя вторая половина против не будет?
Кстати, отличная идея про свидание, в тон отвечает Роберт, проигнорировав мой последний вопрос. Как насчет семейного кафе на площади в семь вечера? Втроем. Ты, я и дочка.
Я снова врастаю в пол и снова пялюсь на туфли. Если я правильно поняла, Роберт действительно предлагает увидеться. То есть он сейчас в нашем городе?
На Озоне новое поступление ковров-самолетов?
Распродажа в S7, усмехается он и резко становится серьезным: Я прилетел по работе, Рада. Пока не знаю, на сколько. Хочу воспользоваться моментом и провести побольше времени с Полинкой.
По позвоночнику пробегает озноб. Так действует любой намек на то, что кто-то хочет разлучить меня с дочерью.
А чем тебя прошлый график не устраивает? сиплю я. Раз в полгода?
Мы ведь договаривались, что ты не станешь препятствовать нашим встречам, за обманчивой непринужденностью тона Роберта отчетливо слышится металл. Я, кстати, очень рад тебя слышать. Видел, ты прическу поменяла. Тебе идет.
Приятно, что у такого занятого мужчины, как ты, есть время полазить по инстаграму, ерничаю я. Если понравилось, лайк почему не поставил?
Роберт от души смеется. Я же закатываю глаза, потому что отчетливо представляю, как он это делает. Скалит свой зубы, которые на фоне его смуглой кожи кажутся иссиня белыми. Тимати бы заплакал от зависти.
Так что скажешь, Снежок? В семь вечера вам подходит?
Слово «вам» заставляет меня смягчиться. То есть Роберт понимает, что есть он, а есть мы с Полиной. Она моя, и никаким ужинам с анимациями и вагонам игрушек, которые он обычно с собой привозит, не под силу это изменить.
Хорошо. Давай мы подъедем в семь в «Гуси-Лебеди».
Чего это ты выдумала? Я сам вас заберу. Не обсуждается.
Я скриплю зубами. Роберту просто необходимо доминировать. Но ради одного ужина спорить не буду. Тем более, что Полинка его приезду обрадуется.
Ладно, заезжай. Адрес не забыл?
Какая ты сегодня кусачая. Знаешь же, что я все о вас помню.
Сбросив вызов, я запихиваю телефон в сумку. Пальцы прохладные и слегка подрагивают. Надо успокоиться. Ужин только в семь, а работать мне нужно прямо сейчас.
Дзынь-дзынь-дзынь.
Вздохнув, я снова лезу за мобильным. А вот, кстати, и отличное напоминание о работе.
Да, Ирина Петровна, тараторю я, срываясь с места. Уже поднимаюсь.
Захожу в лифт, выбираю кнопку нужного этажа. Мельком смотрю в еще не потухший экран и не удерживаюсь от улыбкиrobert_88 понравилось мое фото.
2
Роберт? глаза дочери вспыхивают, словно огоньки на новогодней гирлянде. Он к нам приехал?
Он приехал сюда по работе, бережно поправляю я, чтобы не давать детскому сердечку чересчур очароваться причинами столь внезапного появлению нашего гостевого папы. Но очень хочет с тобой увидеться. Заедет за нами через час. Ты ведь не против, если мы перенесем на завтра приготовление штруделя?
Дочка без сожаления мотает головой. Не-а. Роберт и его подарки куда лучше пирога, набитого яблоками.
А я вот внезапно расстраиваюсь. Будто Поля не от штруделя отмахнулась, а от нашего совместного времяпрепровождения. Говорю же, все, что касается дочери, делает меня слегка ненормальной.
Я тогда новое платье одену, оживленно рассуждает она, ерзая в своем детском кресле. Жалко, что ты мне ногти накрасить не разрешила Так бы красиво смотрелось.
Уверена, ты понравишься своему папе и без накрашенных ногтей, замечаю я, мысленно насылая проклятие на владельца огромного черного катафалка, мигающего мне фарами с требованием пропустить. Разрешенная скорость в городесемьдесят девять километров в час. Я еду семьдесят восемь. Просто расслабь тапку, дядя.
Роберт редко приезжает, так что я должна произвести впечатление.
Полина упрямо не называет Роберта папой, даже несмотря на то, что души в нем не чает. Вот оноеще одно доказательства, что ее ум и чувство собственного достоинства куда развитее моих. А вот ее дурында-мама прыгнула к нему в койку едва ли не после слова «привет».
Если ты так сильно этого хочешь, мы можем успеть их накрасить. Думаю, твой папа вполне сможет подождать нас в машине минут сорок.
Говорю и понимаю, что такая идея мне очень нравится. Увы, Полина ее не разделяет.
Тогда не надо, буркает она. Но я хочу на голову корону.
Спустя полтора часа мы спускаемся во двор, где нас ожидают поблескивающий начищенными боками седан и стоящий рядом с ним Роберт. Соседка, вышедшая из подъезда вслед за нами, чуть шею себе не сворачивает.
Вот что меня радует в нашей с ним ситуации (кроме появления Поли на свет, конечно), так это осознание того, что даже в девятнадцать у меня был неплохой вкус. Мозгов не было, а вот вкус был.
Красивый у Полинки отец. Смуглый, темноволосый. Будто и не в России родился, а где-нибудь в Испании или Уругвае. И выглядит он, словно не скучным бизнесом занимается, а целый день мяч по полю гоняет в поте лица. В тридцать три нет ни намека на живот.
Привет, мой зайчик, ослепительно улыбается он и, присев, прижимает к себе внезапно засмущавшуюся Полю. Обычно она за словом в карман не лезет, а тут застыла, как деревце, и ладошками вцепилась в подол.
Поль, ты же вроде хотела папу увидеть? весело подсказываю я, хотя и сама готова разодрать полы пиджака от волнения. И так всякий раз, когда он приезжает. Постоянно следишь, не скучает ли она по нему, не обижают ли дочку его редкие появления.
Неужели совсем не хотела? с деланной обидой подхватывает Роберт.
Хотела, наконец громко и твердо заявляет дочь, глядя ему в глаза. Мама предлагала печь штрудель, но я выбрала тебя.
Напряженный ком, заполнивший грудь, лопается, выпуская наружу вздох облегчения. Нет, моя Поля не робкая лань, которая привыкла подолгу смущаться.
Спасибо тебе за это большое, благодарит Роберт и смотрит на меня поверх ее плеча. Рада, привет.
Я дарю ему улыбку и правдоподобно делаю вид, что не замечаю его взгляда, ощупывающего мою фигуру. К искрящемуся блеску в глазах Роберта у меня давно выработался иммунитет.
Ну что, едем? включаю деловитый тон, чтобы наконец стряхнуть с себя его внимание. А то через два с половиной часа Поле нужно будет ложиться спать.
Дочь смотрит на меня с негодованием: мол, что это было, мам? В ответ я округляю глаза в умоляющем «Ну прости». Знаю ведь, что она терпеть не может, когда к ней относятся, как к маленькой. Что тут скажешь? Рядом с ее отцом у меня не сразу получается вести себя естественно.
Так, стоп. Я же главное забыл.
Отвернувшись, Роберт достает из-за пассажирской двери букет, перевязанный атласной лентойиз тех, что держат в руках невесты, и протягивает его Полине:
Зайчик, это тебе.
Глаза дочки озаряются светом, какой предположительно можно увидеть во взгляде влюбленной женщины, получившей первые цветы от любимого. Хотя с полной уверенностью сказать не могу, ибо эта часть романтических отношений обошла мою двадцатипятилетнюю жизнь стороной.
Спасибо, улыбается Поля и даже умилительно носом лепестки клюет.
Я тоже улыбаюсь. Все же в умении делать приятное женщинам Роберту нет равных, как бы двусмысленно это не звучало. Даже при всей моей ревности и предвзятости его поведение не получается критиковать.
Красивый такой, да, крольчонок? я глажу дочь по волосам, стараясь не задеть корону, и следом бросаю многозначительный взгляд на ее отца. Она не зайчонок, а крольчонок, понятно? Кролики куда красивее и умилительнее зайцев.
Будто не заметив моего невербального внушения, Роберт снова лезет в машину, и в следующую секунду перед моим лицом маячит здоровенный букет белых роз. Я позволяю впихнуть его себе в руки и так же, как и Поля, машинально тыкаюсь в него носом. Вот умеет он Что даже мой крепкий иммунитет на секунду пошатнулся.
Возьми один и получи на второй пятьдесят процентов скидки? шутливо уточняю я и не удерживаюсь от признательной улыбки: Спасибо большое.
Повышенный кэшбэк при оплате Визой или Мастеркард, скалится Роберт. Хотел сразу вручить, но засмотрелся на твои ноги.
Я закатываю глаза. Все же не нужно быть к себе такой строгой. У той впечатлительной девятнадцатилетней студентки, бегающей между столов с подносом, не было против него ни единого шанса.
3
Заказывай все что хочешь, зайчонок, подсказывает Роберт, глядя на то, как Поля сосредоточенно водит пальчиком по картинкам в меню. Когда принесут, выберешь, что понравится.
Я вообще-то против такой расточительности. Через пару дней щедрый папа-либерал вернется к себе в столицу, а я в образе скупого диктатора продолжу запихивать в бедного ребенка овсянку.
Но, чтобы не портить вечер, стоически отмалчиваюсь. Как же это несправедливо, что ты весь год из кожи вон лезешь, чтобы быть классной мамой: отвозишь и забираешь дочь из садика, не спишь ночами, когда она температурит, в рабочее время украдкой выбираешь для нее игрушки и неделями ешь ненавистные макароны с сосисками, потому что Полина только их и признает А Роберт приезжает дважды в год и за один вечер становится в глазах дочери героем, просто разрешая ей все.
Тогда у нас стола не хватит, глубокомысленно заключает Поля. Лучше ты нас завтра еще раз сюда приведи. А то мама не очень любит готовить.
Если с ее первой фразой на моем лице проступило самодовольство, то от последней захотелось резко сползти под стол. Дети умеют неосознанно попадать по болевым точкам. Полина очень маленькая и худенькая для своего возраста, и я часто думаю, что причина кроется в том, что я действительно не люблю готовить и, скорее всего, делаю это из рук плохо.
Роберт мечет в меня озорной взгляд.
Приведу, конечно. И послезавтра тоже.
И послезавтра? оживляется дочка, кокетливо поправляя сползшую набок корону. Ты что, к нам в город переезжаешь?
Не совсем. Но решил задержаться подольше, чтобы провести время с тобой и мамой.
Я подношу ко рту стакан с соком, чтобы прикрыть беззвучное фырканье. Во-первых, потому что Роберт зачем-то пытается впечатлить не только дочь, но и меня, а во-вторых, потому что официантка, принесшая фруктовую нарезку, кажется, напрочь забыла о причине своего появления, и влюбленными глазами следит за беседой отца и дочери. Вот парадокс, да? Мужчина с ребенком получает плюс сто к сексуальности, а все, что получает женщинаэто гарантию того, что на прогулке в парке ни один брутальный самец ее не потревожит, и бонусом нелестное определение «баба с прицепом». Так что там с равноправием?