Марта
Черный мешок на голове. Да, это круто, твою мать. Ковалевская, ты особо опасна. Меня разобрал смех. В машине, куда меня посадили, мне рявкнули, чтобы я заткнулась. Я такое только в кино видела про ФБР. Когда спасала свою жизнь меньше всего думала, что меня возьмут власти. За три с половиной года в бегах я уже устала бояться за свою жизнь. Последние два месяца опять разбудили моего зверя. Марта проснулась. Я почти не спала, меня опять лихорадило от возбуждения, мозг быстро обрабатывал информацию и принимал решения, вернулся тремор рук при волнении.
Меня вывели из машины, ведут по ступеням, поворот направо, мы в помещении. Постоянно натыкаюсь на бойца, который идёт впереди. Ох, и задница у него на ощупь. Хотя, нет, у Волкова лучше. Марта, что за мысли похабные. Тебе жить осталось всего ничего. Вот да, кстати. Совсем ничего. Когда как не сейчас думать о моем красавце мужчине. Тоска от того, что даже думать о нем нельзя.
Я в комнате. Запах странный, какой-то нагретой пылью пахнет. Кто-то есть ещё. Слышу дыхание. Шаги. Снимает с головы мешок, яркий свет бьёт мне в глаза, и я жмурюсь.
Кто ты? голос стальной, от которого вдоль позвоночника побежали мурашки.
Я молчу, уставившись на него. Руслан. Мой Руслан. Теплое чувство в груди и болезненный укол прямо в сердце.
Он хватает меня за грудки, приподнимает и встряхивает:
Да кто ты, бл4дь, такая!?
Я молчу. Пальцы его смыкаются на моей шее, он опять приподнимает меня и встряхивает. Лицевые нервы подрагивают, воздуха не хватает.
Кто ты такая? он уже рычит прям мне в лицо. Такого Волкова я не видела ни разу.
Марта. Марта Ковалевская, хриплым шёпотом говорю я, нащупав опору под ногами.
Чего ты хочешь?
Я опять заткнулась, вынудив повторить вопрос:
Почему я? Сцка, почему я? Что тебе надо, 4ля? он яростно выплёвывает слова.
Защита. Без тебя я труп.
Руслан отшвыривает меня к стене и выходит из комнаты. Я остаюсь одна.
15
Мы вышли из квартиры, и стали спускаться по лестнице, разговаривать он со мной не стал. Весна. Я вдруг вспомнила о моей Пчёле. О моей заводной девчонке и о том, как мы в детстве собирали одуванчики, сдували пушистые шапки цветков и хохотали. Волков шёл позади меня, но шансов скрыться от него у меня не былообычный двор, три хрущёвки буквой «П».
Опасность. Я чувствовала опасность, уровень адреналина просто зашкаливал. Мороз по коже, покалывание кончиков пальцев. Что не так? Резкий толчок в спину, и я лечу впередРуслан сбил меня с ног и навалился на меня всем своим весом. Удар головой от столкновения с землёй. Воздух разрезала автоматная очередь. Бл4. Автоматная очередь в обычном спальном районе города! Шум в голове, темные вспышки. Подтягивая меня, Волков быстро подполз к лестнице в подвал. Через несколько секунд я сидела на корточках, прислонившись к бетонной стене, а он сидел передо мной.
Смотри мне в глаза, Мара, смотри в глаза! он обхватил моё лицо руками, Всё хорошо, ты жива, слышишь, жива.
В голове нарастал гул, я смотрела на него, но картинка плыла, мне не удавалось сфокусироваться. В нос бил смрад, который обычно бывает в подвалах пятиэтажек, вонь канализации вперемешку с ароматами сырости и кошачьей мочи.
Запах был невыносим, я старалась задерживать дыхание и мне становилось ещё хуже.
Дыши, Мара, дыши. Давай вместеглубокий вдох-выдох, ещё раз глубокий вдохмедленный выдох, Волков схватил меня за плечи.
И тут он увидел кровь на своих пальцах. Он ошарашено переводил взгляд с окровавленных пальцев на меня и обратно. Потом, выдохнул чуть слышно «ох, бл4» и начал быстро осматривать меня, прощупывать пальцами.
Ну скажи, скажи что-нибудь, где больно, где? я услышала в его голосе страх.
В голове продолжало гудеть, свет стрелял по глазам яркими вспышками, я не могла сказать ни слова. «Нигде, нигде не больно, Русь. Я в порядке» звучало эхом в сознании, но мне удалось только махнуть головой. Я не чувствовала боли, меня обволокло адреналиновым облаком. И я с удивлением уставилась на пропитанную кровью ткань джинсов, на аккуратную маленькую дырочку с ровными краями в штанине.
Руслан звонил, потом ругался, потом обнимал меня, прижимая к себе, я не могла разобрать его слова. Потом в подвал начал спускаться человек, Волков поднял меня на руки, и я закрыла глаза, потому держать их открытыми больше не было сил. Я не сделала в этой жизни ничего плохого. Я всего лишь любила цифры.
Руслан
Нас кто-то сдал. Тот, кто был в курсе, что бойцы везут Мару ко мне, или в курсе, квартирапост 21, где нахожусь я. За нами следили? В любом случае, утечка информации. Действую по регламенту. Мару подстрелили. В больницу ей нельзя. Надо думать, где остановиться, как обработать рану.
Одна мысль. Один звонок. Квартира на сутки. Через аптеку. А потом я вызвал такси, бросил машину, оставив в ней наши телефоны, и мы на месте. Он очень бледная, несу её на руках и молюсь, чтобы не было других повреждений, пусть это будет только нога. Смотрю на её лицо о вижу, что на правой стороне ссадина, она содрала кожу, когда я сбил её с ног. Губы начинают синеть, вот бл4. Она в шоке.
Не знаю, не могу вспомнить, есть ли у нее аллергия на лидокаин. Если начнется аллергическая реакция, я точно не справлюсь. В квартире, не разуваясь, занес ее в ванную комнату, уложил в ванну. Ёпт, она ещё в наручниках! Только заметил, что совсем забыл про них. Минуты три с ними ковырялся. Снял с неё джинсы, куртку, худи. Полуголая худая и кровь, много крови. Её знобит. Выглядит она не очень.
Мара, ты меня слышишь? Мара? Сейчас пулю достану, будет неприятно.
Головой кивнула, глаза закрыла.
Нет, так не пойдет. Глаза не закрывай, говори со мной, потрепал её за подбородок.
Очень больно будет? она повернула голову и посмотрела на меня.
Да, будет больно, но я постараюсь быстро, вру ей наглым образом, быстро я не умею.
Я готова, такая усталость в голосе.
Говори что-нибудь, я пинцетом полез в отверстие.
Стон.
Я скучала по тебе, опять стон, Мне жаль, что так вышло.
Я никак не мог нащупать пулю. Опять стон. Сцка, не могу это слышать, бросить всё хочется.
Жаль, что всё пошло не по плану? спросил я, ухватив наконец-то пулю.
Нет, жаль, что пришлось тебя оставить, она облизнула пересохшие губы.
Всё, всё, сейчас обработаю, спирт попал в рану, и она закричала, а я мысленно матерился последними словами.
Ну, потерпи, мурёнок, потерпи, сейчас перевязку сделаю, говорю и начинаю делать перевязку, сто раз уже повторял эти действия, а руки дрожат как впервые.
Она смотрела на меня, я это чувствовал, пока перевязывал рану. Быстро набрал шприц и засандалил ей укол в бедро. Она вздрогнула.
Что это?
Анатокцин. От столбняка.
Профессионал, и она хрипло рассмеялась.
Твою мать! «Тяжелые» в масках взяли её, надели на голову чёрный мешок, потом её расстреляли из автомата, ранили, а она ржёт! Точно дура.
Когда я уложил её в кровать, она была белая как мел. Такая же худющая, как я помню, только, кажется, ещё худее, рёбра как стиральная доска стали. Руки совсем тонкие, запястья игрушечные. Как вообще её ручки-спички наручники затянуть удалось? Уровень адреналина у неё уже снизился, и ей было больно, она крепилась и старалась не подавать вида, но я видел расширенные зрачки и капельки пота над верхней губой, она вроде как даже уснула. Через час у неё началась лихорадка. Она просто пылала. Я лежал с ней рядом, слушал её дыхание. Ей снились кошмары. Это было видно по движению глазных яблок и по хриплым выдохам с обрывками каких-то слов. Я завернул её в холодную мокрую простыню и просидел так часа два, укачивал её как ребенка. Она находилась в очень странном состоянии, вроде бы и спала, а вроде и нет. Он неё веяло жаром как от духовки. На лицо было спутанное сознание, не могу сказать точно, осознавали ли она, где находится, и кто я. Иногда она открывала глаза, но было ощущение, что она не видит. Я чувствовал себя беспомощным, если ей станет хуже я ничего не смогу сделать. Я просто не знаю, как ей помочь. Прижимал её к себе и отдавал себе отчёт, что готов на многое, чтобы защитить её, чтобы вытащить её из этой 4опы.
16
Головная боль вырвала меня из сна, и я медленно открыла глаза. Голая, завернута в белую влажную простыню, голова моя на коленях у Руслана, в его ладони, а сам он спит сидя, прислонившись спиной к изголовью кровати. Почувствовав моё движение, он шевельнулся, поправил мою голову и открыл глаза. Мы смотрели друг на друга и молчали.
Меньше всего на свете я хотела, чтобы он узнал, кто я, вот так. Я старалась прочитать, что он думает, но из-за пульсации в висках мне никак не удавалось сконцентрироваться. Его ладонь легла мне на лоб, а потом он притянул меня к себе ещё ближе.
Как ты? хриплый голос, какой у него бывает обычно с утра.
Живая.
Где больно?
Голова, нога, и немного рёбра.
В туалет хочешь?
Ага.
Сейчас отнесу, и он аккуратно сполз с кровати.
После он положил меня обратно на кровать, дал бутылку с водой, сел рядом и сказал:
Я тебя слушаю.
Голос на удивление спокойный.
Что ты хочешь услышать? я всё ещё надеялась прощупать, что же всё-таки ему известно.
Как ты оказалась в такой 4опе, Мара.
Случайно.
Ты понимаешь серьёзность ситуации вообще? Тебя разыскивают как террористку, ты это понимаешь? голос треснул и от видимого спокойствия не осталось и следа. Это не была ненависть, неприязнь, злость. Нет, это было беспокойство, он беспокоился обо мне. Я немного расслабилась.
Ну, это точно не страшнее, чем бегать от убийц три с половиной года, я нервно рассмеялась, а он удивленно посмотрел на меня.
Я встречался с Майей, сказал он, наблюдая за моей реакцией.
Меня как по голове ударили. Панцирь внутри моей грудной клетки, который защищал меня от воздействия эмоций и чувств столько лет, разорвало в хлам, едва я услышала о Пчёле, о моей сладкой девочке, которую я беспощадно убила своей ложью в аэропорту.
И я заплакала. Моя Майя. Моя девочка. Как я скучаю, как часто, сидя вечером на кухне, я мысленно болтала с тобой и рассказывала тебе про мою жизнь, про Руслана, про то, как я счастлива и как мне не хватает тебя.
Да? Честно? Ты её видел? Какая она? Всё хорошо?
Красивая, и на тебя похожа. Думала, что ты умерла. Они все думали, что ты умерла, Марта.
Я вздрогнула, когда он назвал меня по имени.
Расскажи мне, с самого начала расскажи, как так получилось, он взял меня за подбородок и заглянул в глаза.
Хорошо. Слушай, я вытерла слёзы и начала рассказ с того места, как я увлеклась программированием и стала зарабатывать в сети. Отстраненно без эмоций, как будто я пересказывала фильм, который смотрела накануне, я рассказала Руслану про вербовку, условия работы, про то, как безжалостно я рвала связи с близкими, чтобы защитить их.
Почему ты не пошла в полицию? вот этот вопрос я никак не ожидала услышать.
Русь, в меня электрошокером тыкали, рассказывали, что накануне Майюха делала, давая понять, что следят за нами. Я не супергерой, знаешь, жизнь меня к такому не готовила. Я просто девочка, которая любит цифры. Спинным мозгом почувствовала, что речь идет о моей жизни, и если я откажусь, убьют меня сразу, а если соглашусь, то убьют меня после того, как я сделаю работу. Поверила, что у меня есть шанс.
Как тебе удалось уйти?
Тяжело, думала, что не справлюсь. Думала, что даже из Москвы выехать не успеюменя найдут, я тяжело выдохнула, нога начала пульсировать болью.
Давай подробней.
С каждой минутой моего рассказа лицо его становилось все темнее и темнее. Я никак не могла считать, что же его так расстраивало.
Наша встреча была не случайной, да? он был хмурый, между бровями залегла складка.
«Соври, соври», шептал внутренний голос. Нет, врать ему я не буду.
Не случайной. Я тебя выбрала, он сжал зубы, смотрел кудато мимо и качал головой, соглашаясь.
Ты меня использовала.
Да, Руслан, я тебя использовала.
На выдохе «бл4дь» он отвернул голову в сторону.
Как выбирала-то хоть? Нас было много? он саркастично усмехнулся.
Очень хотелось перевести разговор в другое русло, хотелось сменить тему, отмолчаться. Нельзя. Ты должна это сделать, Марта.
Сначала было семеро, потом список сократила до трёх.
Почему я?
Здоровая психика.
Это был единственный критерий что ли? Руслан фыркнул, Тогда почему нас было так мало?
Критерий был решающим, но отбирала я не по нему, я замолчала, формулируя то, что хотела сказать, Химия, запах, внешность, поняла, что могу влюбиться, что могу стать твоей по-настоящему. Когда тебя увидела впервые, прикоснуться к тебе захотелось, плечи твои рукой потрогать, на ощупь тебя почувствовать.
Ага, а я как удод повёлся, он невесело усмехнулся. Сразу на тебя запал, как увидел и поплыл. Красивая, не похожая на других, что-то особенное только для меня. Идиот.
Так и есть. Что-то особенное только для тебя. Жаль, если ты этого не чувствовал.
Да в том то и дело, что чувствовал! Уверен был. И весь этот п44дец, что сейчас происходит. Меня просто бомбит. Внутри всё на части разрывается. Как так получилось, что я не догадался, не почувствовал ничего! Ну ведь должно было быть какое-то предчувствие, чутьё, что ли!
Всё было по-настоящему. Ты не мог почувствовать, потому что всё было по-настоящему. Я не притворялась.
На что ты обратила внимание в первую очередь?
На твое тело. Я даже дышать забыла на секунду. Хочется трогать, гладить целовать, прижиматься. Извини, что это были не глаза.
Ну, зато честно.
Ну, да. Помню, как на крыше тогда на задницу твою пялилась, я усмехнулась, и увидела, что он тоже чуть слышно смеётся.
Ноги, твои ноги в первую очереди увидел, сидел и слюни вытирал, пока ты не видела, признался он.
Потом я тебя очень детально рассматривала и влюблялась. Подбородок твой квадратный, шрам на носу, глаза, улыбка.
А я сразу, как только от ног твоих оторвался, в глазах утонул. И вообще, как только улыбнулась, я уже твой был.
А я видела! я рассмеялась, Ещё подумала, что инстинкта самосохранения у тебя нет, с первой улыбки всё получилось.
Руслан обнял меня, притянул к себе и выдохнул почти в ухо: «Красивая такая».
А потом поцеловал. И я ответила, прикасаясь в таким родным губам, чувствуя внутри себя его вкус. Мурашки, ток вдоль позвоночника. Он аккуратно держал меня своими сильными руками, а я целовала его и водила пальцами по любимым плечам. Я забралась ладонями через рукава футболки вовнутрь, гладила его ровную горячую кожу, чувствуя ка покалывает кончики пальцев. Одной рукой он умудрился снять футболку, прервав наш поцелуй на секунду, а я высвободилась от простыни, и мы снова кожа к коже, глаза в глаза утоляли голод физического контакта. Два месяца я не отдавала себе отчет, что мне так не хватало его, не хватало его пальцев на моей коже, его запаха, его звуков. Я скучала, и видела его зеркальную реакцию на моё телоего вело от того, что он трогал меня, прижимал к себе, глаза его были тёмными, зрачки почти полностью закрыли радужку. С похожим на детский восторгом он накрыл ладонью мою грудь, прошелся по ней языком, и ещё какое-то время не мог оторваться от неё, восполняя эмоции, по которым он скучал. А потом Руслан аккуратно положил меня на край кровати, и сполз на пол. Я закрыла глаза и отдалась ощущениям, пальцы, язык, горячее дыхание. Он во мне, и я выгибаюсь ему навстречу, он очень нежный, неторопливый, помнит, что я ранена и не хочет причинять мне боль. Я было побеждена, я была поймана, и мне не хотелось на свободу. Это была победа.
После я лежала у него на груди, прикрыв глаза, и слушала себя, он прижимал меня к себе одной рукой. Я дышала им, мечтая, чтобы этот момент продолжался бесконечно.
Всё равно не могу понять, почему ты не обратилась в органы. Ну, хорошо, боялась, понял. Но потом. Мара, ты же могла сказать мне! Сказать: «Руслан, помоги мне, я в ж4пе»! нарушил он молчание.
Да, и кстати, я не Маша Зайцева, а Марта Ковалевская, которую хотят грохнуть за хакерские приключения? Ну вот как ты себе это представляешь?
Он озадачено посмотрел на меня:
Ну, да.
Я обняла его рукой и уснула. Когда проснулась, он всё так же лежал на спине и смотрел на меня.
Почему ты такая худая, Мара, спросил он, почувствовав моё движение.