В голове почему-то крутились образы того, как я полураздетых девушек настраиваю на боевой лад, машу рукой и с серьезным лицом, как вещал товарищ Ленин с фразой «Учиться, учиться и еще раз учиться» внушаю ночным птичкам «Раздевать, двигаться и еще раз раздеваться». Представляю о том, как они, выходя из гримерки, проходят мимо меня, а я шлепаю каждую по полуголой заднице для придания боевого духа. А потом стою где-то за кулисами, но так, чтоб они меня видели и показываю каждое движение, которые девушки должны сделать, как воспитатель в детском саду, который показывает маленьким крошкам движения танца и делает это столь активно, что пришедшие родители смотрят не на своих чад, а на чудную воспитательницу.
Хоспади ну, и бред в голову лезет.
Вася? Ну, что ты думаешь? вывел меня из страшно-смешных картинок Громов.
Какие у меня будут обязанности? пытаюсь выкинуть из головы картину того, как я помогаю одной из танцовщиц надеть прозрачный бюстгальтер.
Нужно будет следить за выполнением работы служащих здесь. Договариваться с выступающими актерами, проверять готовность клуба к началу работы, ну и так что по мелочам.
А у вас здесь нет ничего такого ну, - блин, как мысль то выразить, чтоб не очень пошло получилось. Чего то такого мм
Не наркотиков, не оружия, не проституции нет. Не переживай. улыбнулся Антон, глядя на меня.
А развлекательные программы?
Иногда есть такие дни, когда мы приглашаем группу девушек, которые выполняют эротические танцы. Но этим буду заниматься либо я, либо мой помощник.
И часто они выступают?
Пару раз в месяц. ну, прям гора с плеч. Фух.
А график?
Клуб открывается в семь вечера, ты должна быть на работе в пять. Так как ты учишься, можешь уходить в одиннадцать, край двенадцать ночи. Два выходных в неделю предоставлю. Оформление по трудовому кодексу. Зарплата интересует?
Конечно.
Какая для тебя приемлемая?
Странный вопрос, Антон. удивилась я.
Я знаю, что у тебя кредит. Мы можем заключить договор, по которому я погашу твой кредит, а в дальнейшем буду удерживать из твоей зарплаты.
А если я тебе не подойду, как работник? Нет, давай без этого. Просто скажи, сколько ты мне будешь платить.
Антон назвал сумму от которой у меня дернулся глаз. Сколько? Да это в три раза больше, чем я зарабатывала в супермаркете, когда пахала с утра до вечера и без выходных.
Ты шутишь?
Нет. Я хорошо оплачиваю труд своих работников.
Глава 16
Василиса
Вечером я заварила себе большую кружку чая и, укутавшись в пуховый плед, уселась перед телевизором. То, что в нем вещали меня мало интересовало. Все мысли были вокруг Антона. Мы договорились, что неделю он меня поднатаскает. Все объяснит, расскажет, познакомит с персоналом. И уже через прошедшее время обучения я вступлю в свою должность.
Ладно, на неделю моих сбережений хватит. Еще через неделю попрошу у Антона аванс или займу у знакомых, чтоб дать их Лизе.
Мысли о сестре наводили на меня все больше какой-то безысходности. Будто, чем счастливее становится она, тем хуже становится мне. Я будто гасну, как свеча, которая перегорела.
Появившийся Антон подобен ветру, который заставил пламя встрепенутся, но с таким же усилием он мог и потушить меня.
Когда сегодня он сказал, что узнавал про мою жизнь, я думала потеряю сознание. Как же я испугалась, не передать словами. Не объяснить, что парень из моего детства, у которого в глазах светилась доброта при взгляде на меня, вдруг посмотрит с жалостью или того хуже, посмотрит, как на ущербную.
Конечно, ничего другого я и не заслуживала. Сама доверилась тогда Коле. Все сама. Я видела, что Лиза с ним всегда тепло общалась, и стоило сразу понять, что она к нему чувствует. Вот только от своего парня я не ждала предательства
***
Два года назад
Нам было хорошо вместе. Он приносил мне цветы, какие-то мягкие игрушки. Встречал из школы. Я порхала, словно бабочка. Впервые с двенадцати лет я почувствовала себя счастливой и любимой.
Коля был очень красивый. Блондин с голубыми глазами. Его родители были очень добры, приглашали в гости, поили чаем. В нем все было хорошо.
Единственное, что не давало покоя, будто маленький червячок что-то точил внутри, это те моменты, когда я приглашала Колю к нам домой.
Мои родители относились к нашим отношениям нормально. Точнее папа, наверное, и внимания особого не уделял этому. Все время в телевизоре или на работе. Мне так он и запомнился совершенно чужой человек, сидящий в кресле и смотрящий телевизор.
Мама улыбалась Коле, угощала пирожками. Я знала, что в нашей семье любимый ребенок Лиза. Не обижалась никогда. Потому что Лизе всегда было трудно. Я поддерживала, как могла ее. В конце концов, я виновата в ее трудностях относительно учебы и некоторых аспектов жизни.
Когда нам с ней было по шесть лет, я где то умудрилась подхватить вшей. Творилось что-то странное с головой. Она постоянно чесалась, и быстро волосы становились сальными. Мои длинные и густые от природы волосы могли неделю обойтись спокойно без шампуня. Да и не так легко свою шевелюру через день в тазике полоскать. А тут три дня и какие-то пакли висят. За Лизой я тоже стала замечать, что она частенько почесывает голову и постоянно возмущается. Конечно, мы не понимали ничего, да и честно сказать, я и не слышала про вшей ни разу в жизни до того момента.
Закончилось все тем, что Лиза на очередной чес распсиховалась и разревелась и побежала к маме, жаловаться, как невозможно чешется голова. Прошло пару секунд, и я услышала мамин встревоженный голос. Она причитала, что у Лизы в волосах столько гнид, что ничем уже не вывести, не вычесать. Я тоже обратилась к маме и сказала, что страдаю тем же «недугом».
Как оказалось, мы обе расчесывали головы из за живности, что посилилась у нас в волосах. Не знаю, почему родители не потратились для нас на шампуни или спрей какие-то, чтоб вывести вшей, и поэтому на следующий день наши с близняшкой головы украшал лишь двухсантиметровый ежик волос.
Как я тогда плакала. Как мне было жаль мои волосы. Лизе хоть бы что, она предпочитала короткие стрижки, которые лишь слегка прикрывали уши. И особо не напрягалась, что у нее на голове мальчишечья прическа. Для меня же был маленький конец света.
В этом происшествие обвинили меня. Мол, где то подхватила, от кого-то заразилась и домой принесла. Намного позже, когда я вновь вспоминала этот случай, то поняла, что не моя это вина была. Мы с Лизой учились в одной школе. Гулять я не ходила, только возле дома. А Лизка лазила повсюду в деревне, и подружек и друзей у нее всегда было много. Да и чесаться она начала намного раньше меня. Но что уж там время прошло.
С шестилетнего возраста я стала отращивать волосы вновь и тщательно следила, чтоб больше никакая живность и не думала там поселяться. Повезло еще, что рост волос у меня был быстрый, и за пару тройку лет я смогла отрастить уже приличную длину и никому не позволяла их трогать. Даже маме. Рано научилась плести косы и делать сама себе прическу. В общем, с волосами после того случая у меня был пунктик.
В девятилетнем возрасте произошел случай, который изменил мою маленькую жизнь основательно. Это была осень. Октябрь. Я попала под ледяной дождь и промокла, естественно пока бежала домой промерзла, как суслик. Дома переоделась, выпила чаю и засела за уроки. Ближе к вечеру меня начало трясти от холода, разболелась голова, и клонило в сон. Легла пораньше, а ночью проснулась от того, что кашель начал меня просто душить.
Прибежала мама, потрогала мой лоб и, оказалось, что у меня высоченная температура, приближающаяся к критической отметке. Конечно, меня тут же начали растирать, поить таблетками, давать много воды и все по списку.
С Лизой в комнате у нас стояла двухъярусная кровать, я спала наверху, она внизу, потому что мама боялась, что Лизка может свалиться вниз, слишком шабутная она ночью, вечно ворочается из стороны в сторону во сне.
Когда процедуры закончились, и я задремала, мама вышла, а спустя пару минут вбежала обратно и начала будить Лизу, пытаясь вывести ее из комнаты. Меня удивило лишь то, что мама про нее не вспомнила раньше.
Дело все в том, что Лиза с рождения была хлипенькой, болезненной. У нее был слабый иммунитет и поэтому любой слабый ветерок, и близняшка валяется в горячке. Если я вдруг простужалась, то Лизку ко мне не подпускали и на пушечный выстрел.
Однако, не помогло в этот раз, то что Лизу переселили. Уже к вечеру следующего дня сестра начала хлюпать носом. От беспокойства мама ее чуть ли под собственной юбкой не держала, как курица своих цыплят. Еще через день у нее появилась температура и сильный кашель. Как бы это странно не звучало, но чем легче становилось мне в моей болезни, тем хуже себя чувствовала Лиза.
Она лежала укутанная одеялами, в душной комнате, бледная, как поганка, тяжело дышала. Ее веки чуть подрагивали, на лбу и над губами была испарина. Мне стало страшно за сестру. Я ее очень любила. Неожиданно, она открыла глаза и посмотрела мутным взглядом прямо на меня.
Ну, что? Пришла добить меня? прокаркала она зло.
От ее слов я вздрогнула и наклонилась к ней, хватая за руку.
Ну что ты, что ты, Лиза. Что ты такое говоришь?
Это все из-за тебя. Ты меня заразила.
Сестра была права. Я виновата.
Тогда слезы текли без остановки, и так и не смогла их остановить, поэтому убежала от Лизы в другую комнату.
Прошло еще два дня. Лизе становилось все хуже.
Мама, вызови скорую, просила я.
Мама понимала, что это уже не обычная простуда, которую три дня назад прогнозировал наш участковый врач. Было что-то серьезное.
Так, Вася, я побежала к соседям, бабе Гале. У них телефон есть, от нее и вызову машину скорой помощи, а ты присмотри за Лизочкой.
Я вновь вошла к Лизе. Цвет ее лица уже отливал синевой, температура была, как градус водки. Дыхание вырывалось хрипами.
И тут что-то меня осенило. Не знаю даже, почему я вспомнила тот фильм, наверное, когда находишься в трудной жизненной ситуации, сознание как то помогает своему хозяину выживать. В том фильме, говорили, что помещение, в котором находится больной должно быть обязательно проветрено. И если больному трудно дышать, возможно, это не хватка воздуха и необходимо вывести его на улицу. Вывести я ее никуда бы не смогла, но вот протереть лицо и шею сестры до суха догадалась. Покрыть голову платком тоже. А после я открыла на всю форточку. Только я почувствовала, как затхлый и какой-то даже смрадный запах начал выветриваться, как то и дышалось хорошо. Лиза, видимо, на инстинктах вздохнула глубоко свежий воздух носом, а потом намного легче выдохнула его ртом. И так несколько раз. Почувствовав, что стало в комнате намного свежее, я поспешила закрыть окно, но не успела
Вася, да что же ты творишь? В комнату ворвалась мама и подлетела ко мне, отвесив оплеуху. Сестра болеет, а ты ее добить совсем решила.
Мама, заплакала я, не столько от боли, сколько от неожиданности. Лизе лучше стало, ей не хватало свежего воздуха.
Поговори мне еще. Мала слишком, чтоб мать учить. Немедленно отошла от окон и чтоб не смела открывать их.
Послушали бы вы свою дочь. раздался голос от двери и там стоял мужчина-фельдшер из скорой. Молодец, девочка, правильно сделала. А теперь ступай и проветри остальной дом, пока вы тут все не слегли.
Я посмотрела на маму и та, кивнув мне, подтолкнула в спину выполнять то, что было сказано.
Чуть позже, когда я зашла обратно к Лизе, мама собирала какие-то вещи по пакетам.
Мам, ты куда?
Папа через час вернется, а нас с Лизой в больницу кладут. Я с ней пока побуду, пока она в таком состоянии. А ты веди себя хорошо, поняла.
Что с Лизой? спросила я дрогнувшим голосом.
Пневмония у твоей сестры. Простая среднестатистическая простуда из-за плохого и слабого иммунитета переросла в воспаление легких. Давай-ка, я тебя тоже осмотрю, бледненькая ты какая то.
Мужчина был очень добрый, и я и сопротивляться не стала, тут же подошла к нему.
Я тоже недавно болела. Это я, наверное, и заразила сестру, ответила грустно. Только я за три дня выздоровела, а Лиза
Вылечат твою сестру, сейчас медицина ого-го. А вот тебе нужно пропить противовирусное лекарство, полоскать рот и промывать нос. И обязательно курс витаминов.
Мужчина написал что-то на бумажке и начал собирать свой чемоданчик.
Лизу разбудили и с трудом подняли, пока я помогала ей одеться, мама писала записку папе.
Так, отдашь это отцу и то, что тебе доктор прописал, пускай обязательно съездит и купит.
Мама с сумками вышла с врачом, чтоб положить их в машину скорой помощи, а затем вернуться за Лизой.
Я слышала, как врач маме сказал, что у меня тяжелый случай и смогу ли я выжить процентов пятьдесят на пятьдесят.
Но он сказал, что тебя обязательно вылечат
Соврал, чтоб тебя, дурочку, не пугать.
В этот момент вошла мама и помогла сестре пройти до машины.
Что было со мной после ее слов не передать. Четыре дня я ревела белугой, страшно было так, что захватывало дыхание. Даже папа, которому обычно все равно, обратил внимание.
Ты чего постоянно с красными глазами и потухшая какая то? Лекарства не помогают что ли, тоже болеть, как сестрица решила.
Нет, за Лизу переживаю очень. сказала и вновь разревелась.
Да, перестань. Нормально все с ней. Сегодня у них там был. Завтра мама приедет, а через неделю и сама Лиза вернется. Сначала, правда в реанимацию попала, все-таки дотянули мы здорово, двухсторонняя пневмония, но лекарства помогли и она пошла на поправку.
Это был маленький, но праздник. С души камень упал.
На следующий день нашла книжку по медицине и прочла в ней описания термина «реанимация». Нет, все же я чуть до смерти сестру не довела.
Глава 17
Василиса
Лиза вернулась через десять дней после нашего разговора с отцом. И целый месяц сидела дома, восстанавливала здоровье и поправлялась. На меня она злилась, постоянно говорила, что чуть не умерла из-за меня. Мама тоже стала как-то холоднее, что ли. Меня она часто ругала, даже если и не виновата была. Отцу было все равно, он и внимания на нас не обращал.
За тот месяц, что Лиза провела дома, я уверилась в том, что действительно виновата. Что нужно было сказать маме сразу, что попала тогда под дождь и чтоб Лиза рядом со мной не находилась с самого начала.
Сестра пропустила очень много в школе, и я помогала ей делать домашнее задание почти до конца того учебного года. По сути, я делала задание за нее. Она придумывала тысячу отговорок, что голова разболелась, руки трясутся, глаза не видят, сознание спутано, что-то с ушами, живот, спина, ноги и каждый раз ко всем этим жалобам прибавлялась фраза: «Еще бы у меня не болело, после того, как чуть не померла.»
И я делала, делала уроки, задания, доклады, помогала на уроках, давала списывать. Делала за нее уборку в доме. Для мамы это было само разумеющееся, что так и надо. Лиза бедная, несчастная, а я здоровая и должна помогать сестре.
После того раза, когда она попала в больницу, близняшка стала часто болеть. Пропускать школу, дополнительные занятия по английскому языку. Как бы там не было, она была очень одаренной. Пусть мы и не ходили на всякие кружки или занятия, кроме иностранного языка, я видела, как Лиза двигается, как она танцует дома под музыку с подружками и те ей всегда говорили, что это классно. На пару дискотек, что я посетила, Лиза всегда была в центре внимания, одевалась она красиво, мама не жалела на нее денег на покупку одежды. Конечно, многого позволить родители не могли, но, к примеру, если стоял выбор между новой юбкой сестре или дополнительным учебным пособием для меня, выбирали юбку. А я и в библиотеку сходить могу.
Я не обижалась. Лиза для меня была самым дорогим человеком и пусть она не часто со мной гуляла или играла. Могла даже нагрубить, а то и обмануть в чем. Я души в ней не чаяла. Обожала, когда она иногда приходила домой, обнимала со спины, почти повисая на мне и шептала: «Систер моя любимая сидит.»
Чем больше проходило времени, тем отчетливее я стала замечать холодность мамы. Когда в одиннадцать лет, Лиза вновь заболела и попала в больницу, правда на этот раз из-за воспаленного аппендикса, вечером я услышала разговор мамы и папы на кухне.
Как я устала, бедняжка Лизонька, ну, за что ребенку такие болячки?
Меньше денег ей надо давать на всякую херню. У Васьки вон нет ничего, потому что питается нормально, а Лизка всякой херней. ответил тогда папа маме.
Ой, да у тебя постоянно кто-то виноват, возмутилась мама. А когда она с температурой лежит, тоже еда виновата?