Нет, в этом виноваты ее капризы. Кто ей куртку купил, которая пупок ели прикрывает? Хотя у нас иной раз и денег на телефоне нет, зато Лизонька у нас с денежкой на карманные расходы, чтоб вкусненького купить и не голодать. А Ваське кусок хлеба и помидор в карман на обед даешь. Кто Лизку на улицу в ноябре в тонких колготках, да в юбке отпустил? Им по одиннадцать лет, а Лизка одевается, как семнадцатилетняя про
Замолчи, сейчас же. Это же твоя дочь. почти зарычала мама. Как ты смеешь? Причем здесь куртка и колготки? Это Васька тогда ее заразила и все с того раза и идет. Этой кобыле хоть бы что, толстокожая, прям в тебя пошла. А Лиза она родилась слабенькой, Вася у нее еще в утробе все силенки отобрала.
Так, женщина, перестань. Ты не думай, если я перед телевизором по вечерам сижу и не замечаю, что происходит дома, то ты ошибаешься. Приструнить пора твою Лизу, не займешься ты, займусь этим я. И перестань кидаться по поводу и без на Ваську, она такой же твой ребенок, как и Лизка. И если болеет меньше, не значит, что не должна получать материнской любви.
Я плакала, полночи, так точно. И за то, что мама меня не любит и за то, что папа, оказывается, меня защищает перед родительницей. После того дня поведение мамы изменилось. Меня, конечно, не стали обнимать и целовать по утрам и на ночь, но разгрузили с домашними делами и строго следили за тем, чтоб Лиза делала уроки сама.
И даже когда произошел тот случай с Антоном, и Лиза действительно пожаловалась маме на то, что отнимаю у нее мальчика, мама не сказала не слова. Злилась немного, но молчала. Хотя к тете все равно меня сбагрили, и сейчас-то я поняла, что не просто так.
В семнадцать лет я встретила его. Своего Колю. Мы познакомились в городе в кинотеатре. Лизе тогда не с кем было пойти и она позвала меня на какой-то новый фильм. Мы стояли в очереди за попкорном, и впереди нас стояло несколько парней, чуть старше нас с сестрой. Коля тогда первый обернулся к нам и улыбнулся. Я и внимания не обратила, подумала, что Лизе вновь оказывают знаки внимания. Она красавица. Умело наложенный макияж и красивая модная прическа. Одежда. Пусть мы и близняшки, но себя я чувствовала более невзрачной. История с Антоном не прошла бесследно, я и в семнадцать чувствовала себя ущербной, что ли. Конечно, а как по-другому, когда вы с сестрой почти как две капли воды, но выбирают ее а не тебя, после того, как узнают получше.
Но я ошиблась, парень обратился ко мне и спросил, как зовут. Его друзья больше обращали внимания на сестру. Я же, стесняясь и заикаясь, пыталась отвечать на вопросы Николая. Потом оказалось, что у парней билеты прям перед нами и Коля через минут десять после начала фильма попросил у Лизы поменяться местами, сестра не была против.
Так и завязалось наше знакомство. Тогда у нас уже были телефоны, у Лизы подаренный мамой, а свой я заработала летом, когда нашла подработку и скопила на вполне приличный мобильник.
Мама тогда ругалась, почему я деньги в дом не принесла, а потратила на игрушку, а папа похвалил и сказал сестре, чтоб училась у меня.
Через шесть месяцев отношений, как раз когда я закончила школу, у нас с Колей был первый секс. Ну, что сказать, приятного мало, это точно. Было сначала хорошо, потом даже почувствовала возбуждение, ну, там бабочки, птички в животе, а потом было очень больно. Немного крови. Думала, ну вот, я и не девственница.
Коля ходил довольный и влюбленный, а я счастливая, потому что пусть в первый раз и не было того о чем рассказывают в книжках, когда отдаешь свой первый раз любимому, но я была уверена, что Николай тот самый, с кем я состарюсь и умру.
После того первого у нас случился еще несколько раз секс и постоянно была боль и кровь. Съездила к врачу, которая, отводя взгляд, сказала, что, возможно, у моего партнера не достаточно крупный агрегат или же мы занимаемся сексом на «пол палки».
Это сейчас мне смешно, когда я вспоминаю женщину средних лет, пытающуюся скрыть улыбку и объяснить мне все на молодежном жаргоне. Уж лучше бы медицинскими терминами, быстрей бы дошло.
А тогда я чуть ли не плача спрашивала, как все исправить. Женщина вошла в положение и провела процедуру, помогая в моей беде. Через неделю, когда Коля вошел в меня, я не почувствовала ничего. Ни боли, ни дискомфорта, ни удовольствия, увы.
А еще через пару месяцев я узнала, что беременна. Малец, да удалец, чтоб его.
И все бы ничего, я любила его, он меня. Я была счастлива. Рассказала маме, сестре. Они убедили меня пока не говорить ни о чем папе. Я согласилась. Коля улыбался, подарил даже кольцо и позвал замуж. Его родители тоже не выразили никаких отрицательных эмоций, правда и положительных не было, но к черту всех, я была счастлива, беременна и любима.
Еще через две недели позвонила тетушка, за которой я ухаживала и у которой потом жила после предательства Антона. Она просила приехать для того, чтоб передать мне в дарственную свою квартиру в Краснодаре. Вот и своя жилплощадь для молодоженов будет.
Через пару дней я уехала к тете и обещала Коле вернуться через три дня, но с делами разобрались раньше и, купив в детском магазинчике красивые пинеточки, вернулась в родную деревню домой. Родителей не было, на работе еще были. Лизка дома, ее обувь в коридоре.
И почему я не обратила внимания на еще одну пару?
Коооль, ты меня любишь? спросила Лиза, сидя на нем верхом, поднимая свою задницу вверх-вниз вверх-вниз. Скажи, что я красивее своей сестры.
Давай быстрей, Лизок, я скоро кончу. простонал мой парень.
Нет, сначала ответь, а то слезу, как обычно Лизе нужно было добиться своего.
Люблю, конечно. И ты намного красивее Васи. Я не раз это говорю. Давай, Лиз, еще. и он хлопает ее по заднице, начиная сам толкаться в нее.
Лиза стонет, Коля стонет, я реву в дверях.
Почему тогда стояла и не ушла, ну, или не остановила их. Я же даже кончить Коле спокойно дала и дождалась, когда его корнишон сморщится до состояния пикуля. Лиза, как горная козочка соскочила с моего парня, смачно приложилась губами к его губам, отклячивая голую задницу и теребя его огурец.
Спустя минуту меня заметили. Первый был Коля, вскочил, глаза округлил, рукой мини-Коляна прикрыл и что-то попытался сказать. Его опередила Лиза.
Вась, ты извини, заворачиваясь в покрывало, произнесла сестра. Надо было давно сказать тебе. Мы любим с Колей друг друга. Я без него жить не смогу.
Коля молчал. Я плакала. Впервые на слова о Лизиной жизни хотелось крикнуть мне все равно.
Как же ребенок? спросила я, глядя на Колю, но на вопрос ответила Лиза.
Ты одна не потянешь, Вась, понимаешь же. Папа с мамой не располагают большими средствами, чтоб помогать, да и нам с Николаем, как молодой паре помощь нужна будет. Подумай, говорят, сейчас аборты безболезненные проводят. Да ты сама в медицине много понимаешь и без меня знаешь.
Да, как не странно после того случая с пневмонией сестры, я всерьез увлеклась медициной и мое желание поступить в мединститут ничего не могло остановить, даже беременность. Но аборт, как каленым железом в глаза.
Они успели одеться к приходу родителей. Мама, увидев мою зареванную физиономию, Лизину счастливую и слегка помятую Коли, сразу догадалась, в чем дело и улыбнулась. Только спустя год я узнала, что мама была в курсе отношений сестры и моего парня, поэтому и не дали мне рассказать отцу о беременности.
Папа нахмурился, но ничего не сказал. Я молчала.
Через два дня мама привела меня в больницу. Там у нее знакомая работала тетя Надя. Пока я, еще находящаяся в шоке после предательства парня и сестры, сидела в коридоре на стуле, родительница и ее знакомая общались в кабинете. После меня отвели в палату.
Я не знаю до сих пор не пойму, почему молчала, не обращала ни на что внимания. Помню только, что часто крутила в голове тот момент, когда застала Колю и Лизу в постели, а еще отрывки воспоминаний, как сестра передала мне записку от Антона и похвасталась телефоном, что он ей подарил. Больше ни о чем не думала. Гладила живот и медленно моргала, как в замедленной съемке. В палате нас оставили одних с мамой, и она заговорила.
Васенька, я хочу, чтоб ты меня поняла. Ты молодая, красивая, здоровая женщина. странно, но даже внимание на ласковое обращение матери к себе не обратила, хоть и могу по пальцам на одной руке посчитать сколько раз она так ко мне обращалась за последние десять лет. Лиза, она ну ты же сама знаешь. Как ей тяжело, нелегко в этой жизни. И вот она нашла свое счастье рядом с Колей. Пожалей сестру, Вась, прошу тебя.
Хотелось крикнуть маме в лицо. Разреветься и топать ногами. Кричать, а как же я? Мне не тяжело? Мое счастье не важно, разве? Я, как могла, облегчала Лизину жизнь, как умела, будучи ребенком. Как же мое счастье? Как же мой ребенок?
Но я молчала, молчала, не поднимая глаз. Молча глотала слезы, и гладила живот.
Дорогая, мы не сможем с отцом помогать тебе, не сможем тянуть твоего ребенка. А ты поступила, за своей мечтой бежать хотела на медицинский. Мешать будет ребенок тебе.
Мешать? Кричала я про себя. Кому он мешать будет? Лизе, Коле?
Я продолжала молчать.
Я договорилась на счет операции, ты ничего не почувствуешь.
Папа знает? единственное, что я смогла из себя выдавить.
Я о тебе забочусь, и не проболталась ему о твоем положении. Он же в ярости будет.
Неправда! Хотела крикнуть, но промолчала.
Хорошо.
Тихо, так что и я с трудом свой голос услышала, потому что все внутри меня кричало: Нет, не хочу, не делай этого!
Спустя пять часов мама везла меня домой. Пустую, выпотрошенную, негодную, словно выпитая банка газировки, которую можно сплющить нажатием руки.
Прошло полтора месяца. Я видела Лизу каждый день, Колю через день. Точнее слышала, но не видела. В доме у нас было три комнаты. Одну делили мы с сестрой, вторая спальня родителей, третья общая. Но около полугода назад Лиза выпросила отдельную комнату. Ее переселили в спальню родителей, я осталась в нашей детской, а родители в общую комнату переехали. И вот когда Лиза с Колей приходили, я старалась из своей конуры даже носа не показывать.
Николай так и не подошел ко мне за все время ни разу, чтобы хотя бы извиниться, да и сестра не спешила поговорить по душам.
У меня начались проблемы со здоровьем. Сначала тянущие боли внизу живота, и я знала, что это что-то по-женски. Затем, боль становилась острее, приступами. А после пришли месячные, которые не закончились не через неделю, не через десять дней, а только усиливались с каждым днем все больше. Испугавшись, я поехала в больницу.
После осмотра меня экстренно госпитализировали, а уже вечером повели на операцию. Утром врач сказал.
Ребенок, мне очень жаль. мужчина сидел у меня в палате на стуле и гладил мою руку. Снял очки, потер переносицу. Тридцать лет акушер-гинеколог, а до сих пор не могу спокойно такие новости говорить.
Скажите уже, мне кажется меня ничем уже не удивить. тогда я почему-то подумала, что у меня нашли опухоль, что у меня метастазы по всему организму, вплоть до ушей и языка, как бы это глупо не звучало, и осталось мне два часа.
Вася, зачем же ты сделала аборт в таком возрасте? Неужели помочь бы поднять ребенка никто не смог?
Без вариантов. Сама дура. что есть, то есть.
Девочка, ты больше не сможешь детей иметь. Процента три могу только дать. И то если две планеты вокруг луны хороводы водить начнут наперегонки.
Я ошиблась. Удивить смогли меня и сильно.
Однако, я еще держалась. Вечером того же дня позвонил папа.
Вася, ты охренела, сутки дома не появляешься, на учебе не была. Какого хера. Где ты?
Ах да, я же никому не сказала, что в больнице.
Рассказала отцу, где я и что со мной. Умолчала, правда, про беременность, аборт и последствия.
Он приехал через час. С боем но вошел в палату, часы посещения закончились к тому времени, но ему попался на пути мой врач и разрешил на пять минуточек заскочить.
Василиса, ну ты чего не сказала то? Я ремень дома готовлю, а оказывается нужно бульон куриный для больной дочери. Сейчас-то нормально все? Болит?
Нет, не болит. Все нормально. Дней через пять выпишут. По поводу учебы я предупредила девочек, они скажут, что я на больничном. Все хорошо.
Надо чего? Завтра приеду, привезу.
Да, говорить отцу о том, что мне нужно нижнее белье, прокладки, ночнушки и по мелочи, было неудобно и, когда я замялась, он все понял.
Так, приеду домой, скажу матери, чтоб набрала тебе и собрала все, что ты скажешь, а завтра на работу с собой пакеты возьму и в обед все привезу, договорились?
Спасибо, пап. хотелось обнять, прижаться к нему и почувствовать тепло тела другого человека, близкого и родного. Потому что я уже несколько месяцев не чувствовала тепла, я мерзла, будто в купальнике по Антарктиде гуляю. Но папа этих обнимашек не любил до чертиков.
Позже позвонила мама. Не спрашивая, что со мной и как чувствую, как то не довольно начала собирать мне поклажу. Слава Богу, все положила хоть.
Что у тебя там опять случилось? напоследок бросила она в трубку.
И, наверное, в меня кто-то вселился, потому что сама я бы никогда так не ответила.
Мои похороны.
За день до выписки пришли Лиза и Коля.
Привет, систер. как ни в чем не бывало, проговорила сестра и разулыбалась. Как здоровьице?
К делу Лиз, что хотела?
Ой, ой, ой. Злишься что ли все еще? если бы мне не было больно вставать и делать резкие движения, она бы к концу своего вопроса наполовину облысела. Вась, можно мы в твоей квартире поживем?
Какой? удивилась я.
Ну ладно тебе, не прикидывайся, тебе же тетка свою подарила в Краснодаре.
Про это знали не многие. Лишь тетя, я и Коля. Я посмотрела на него, но он так и держал взгляд на обшарпанном линолеуме.
Трус!
Впервые всплыло это слово у меня в голове, глядя на него.
Я хочу поговорить с твоим парнем, делая ударение на слове «твоим», сказала я.
Зачем это? напряглась сестрица.
А потом я подумаю над твоей просьбой.
Ну ладно, только не долго.
Лиза вышла, а Коля так и подпирая стену стоял.
Почему ты так со мной поступил? Почему сразу не сказал про сестру, ты же знаешь, я истерик не устраиваю?
Прости, Вась. Не знаю, как все получилось. Прости меня и за сестру и за ребенка. Мне Лиза про аборт сказала.
Я тебе кое-что еще скажу, Коль.
Что?
Он поднял на меня глаза и сделал несколько шагов вперед. Глядя на него, в груди что то екнуло, и я поняла. Не отпустило, люблю его. До сих пор.
Я больше никогда не смогу иметь детей, потому что ты и Лиза захотели быть вместе, а я оказалась слишком слаба, чтоб противостоять всем вам и своим страхам.
Коля заплакал. Я видела. Глаза стали влажные и, моргнув, из них потекли две слезинки. Жаль, что не кровавые.
Я не хотела давать разрешение на проживание в моей квартире. Не хотела, пока не попросил Коля.
Вась, разреши нам проживать там. Потому что потому что я не хочу обижать твою сестру, когда буду приходить сюда и не спускать с тебя глаз. Я еще ничего не забыл
В животе что то заворочалось. Потеплело. Наверное, вернулась одна из стаи бабочка.
Три месяца Коля мне писал, интересовался моими делами, здоровьем. Я училась на факультете своей мечты, начала знакомится с людьми. Хорошо общалась с тем престарелым врачом, что жалел меня в больнице после операции.
С каждым новым смс внутри меня что-то порхало.
Бабочки и птички! Думала я, отвечая на его смс.
Он жил с Лизой в моей квартире в Краснодаре, они учились в институте. Перевелись из нашего захолустья и наслаждались городской жизнью.
Он писал, что скучает и хотел бы со мной увидеться. Правда, и Лизу хвалить не забывал. Умница, красавица. Жили они на деньги, что им высылали наши и Колины родители.
Сидя дома как-то вечером за учебниками, я услышала мамин радостный голос, которым она рассказывала радостную весть папе.
Коля сделал предложение Лизе, они скоро поженятся!
Сначала Васе, потом Лизке, странный этот Коля! нахмурился папа.
Вот только для меня его слова были где-то на периферии сознания. После слов мамы я плохо, что соображала.
Через два дня в ванне ночью я порезала себе вены кухонным ножом. Порезала это, конечно, не то слово, потому что я их кромсала. Рвала, я бы даже сказала. Наверное, специально выбирала самый тупой нож из всех имеющихся.
Пока обрезала одну руку, для второй уже не было сил. Зато крови на полу, хоть отбавляй.
Я крещенная и прекрасно понимала, что самоубийство грех, который искупить нельзя. Проще было бы убить Колю и замаливать всю оставшуюся жизнь свой грешок.
Но нет. Я то буду и дальше мучиться. Буду все помнить, понимать. Я стала пустышкой, которая никогда не сможет осчастливить не только какого-то мужчину или родителей внуками, но даже себя. Пустая, грязная, испорченная